Если вы думаете, что для того, чтобы быть моряком, достаточно красоты, ума, юмора и смелости, то вы в корне ошибаетесь, скажу я вам! Потому как нужно иметь ещё наглость и умелые руки в обязательном порядке. Вот об этом сегодня и будет рассказ, полный эротизма и душевных переживаний.
В каждом отсеке подводной лодки находится аварийный щит и выглядит он примерно вот так:
С наших аварийных щитов одно время начали пропадать кувалды. По слухам, пиздили их автомобилисты себе в машины и матросы себе на дембель. На кой хер кувалда в машине, а уж тем более на дембеле - даже и не спрашивайте меня, я просто разведу в ответ руками, олицетворяя собой полнейшее недоумение, но факт был на лицо - кувалды пропадали. А аварийный щит в отсеке должен быть укомплектован постоянно, потому как аварийная ситуация, она же такая же внезапная, как смена настроения у женщины. Не, ну загнул я, конечно, для красного словца - не совсем такая внезапная, но примерно. И что только ни делали: обматывали аварийный инструмент цепью, закрывали щиты крышками с замками, вешали угрожающие надписи - ничего не помогало. Круговорот автомобилистов и дембелей в природе бесконечен же на текущий исторический момент, а вот кувалды наоборот - конечны.
Командир седьмого отсека, он же командир трюмной группы за номерам один, он же самый опытный трюмный боец в дивизии (не считая Антоныча, естественно), он же Борисыч, устал бороться с ворами кувалд и получать ебуки от старпома за разукомплектованный аварийный щит и придумал изящное и неординарное решение вопроса. Он склеил себе кувалду из картона.
Но погодите ухмыляться - вы просто не видели той кувалды! Борисыч же даром, что был борцом и здоровым кабаном, он же ещё был умным и обладал уникальным даром систематического подхода к решению любых (я подчёркиваю слово любых) вопросов. Он начертил лекала, сделал выкройки из картона, пропитал его чем-то, потом загрунтовал и покрасил. Дня два он, как Микеланджело, бился над своей кувалдой, беспощадно уничтожая промежуточные образцы, но в итоге то, что у него получилось, иначе как произведением искусства назвать было нельзя.
Никто не мог отличить кувалду Борисыча от настоящей ровно до того момента, как не брал её в руки!
Борисыч любовно, как родную дочь, поместил кувалду на аварийный щит и повесил над ним трогательное объявление следующего содержания :
"Уёбки! Кувалда - из картона!!! Не надо пытаться её оторвать и спиздить! Если увижу на ней хоть одну вмятину - всю смену положу!"
Как бы несколько условно, но на берегу вахта на лодке тоже делится на несколько смен, только смены длятся сутками, а не часами. Объявление провисело неделю, а потом Борисыч его снял - все его уже прочитали и прониклись до глубин своих душ такой трогательной просьбой. Даже командир со старпомом прочитали его (а спуск в их каюты был аккурат напротив аварийного щита седьмого отсека).
- Да ладно? - удивился командир, разглядывая кувалду. - правда из картона, что ли?
И потянулся руками, чтобы её потрогать.
- Тащ командир, - не выдержал Борисыч, - ну вот написано же русским по белому "руками не трогать"!
- Да я аккуратно, чо ты орёшь-то, как раненый в жопу бизон?
- Это я не ору, тащ командир, а ласково прошу!
- Да, Сан Сеич, - вступился за кувалду старпом, - хоть мы в сменах и не состоим, но опасность-то и над нами висит, я чувствую жопой сейчас!
- Хорошо, Сей Саныч, пойдёмте.
- Не, Борисыч, правда из картона, что ли? - крикнул командир уже снизу.
А потом к нам на борт прибыл штаб дивизии с какой-то там очередной проверкой. Флагманских специалистов распределили по отсекам, чтоб они проверили, на месте ли бардак после прошлой проверки или эти ленивые скоты всё-таки что-то устранили.
В седьмой отсек пришёл временно исполняющий обязанности помощника НЭМСа дивизии Сергей - однокашник и друг Борисыча. Ну послонялся он по отсеку, попил чаю и от нечего делать взялся помогать трюмным разбирать какую-то загогулину на проходной палубе. Загогулина попалась какая-то норовистая и разбираться категорически отказывалась, как её ни уговаривали гаечными ключами и обсценной лексикой.
- Да, блядь, что вы, как минёры безмозглвые! - не выдержал пассивного наблюдения Сергей. - Вон кувалдой ёбните разок!
И схватил кувалду с аварийного щита.
Сразу даже было непонятно, чему он удивился больше - дружному "аххххх" и округлившимся от ужаса глазам чумазых трюмных чертей или своей неожиданной богатырской силушке, которой он смял рукоять кувалды, не прилагая видимых усилий.
- А... - сказал Сергей с удивлением разглядывая свои ладони.
- Чо тут за шум, а драки до сих пор нет? - заскочил в отсек Борисыч. - Чо стоите непуганой шоблой-ёблой, всю работу переделали?
И тут Борисыч увидел остатки своей любимой. Кувалды, в смысле.
- Кто?
Трюмные молча пятились назад.
- Ктообляа?
Они поупирались спинами в переборки и клапана системы ВВД и только когда поняли, что тянуть время становится опасно для жизни, дрожащими пальцами показали на флагманского специалиста дивизии.
- Сиииирьйожаааа! - ласково сказал Борисыч и взял его за лацканы пиджака сардельками, которые были у него заместо пальцев. - Друууух мой бывший, ну что же ты так опрометчиво сгубил свою йуууунуюууу жизнь, касатик?
- Андрюха! Да я это! Нечаянно! Я ж того! Андрюха! Я ж не знал-то этого вот всего!!!!
- Ничаянно, Сирожа? А теперь ты чаяяно возьмёшь ножницы, картон и две баночки с красочкой и сделаешь мне такую же кувалдочку, взамен убиенной тобой! И тогда, Сирожэчька, ты, может быть, уйдёшь отсюдова с целыми членами своего организьма!
Через какое-то время командир дивизии собрал офицеров штаба и командиров отсека в центральный на доклад. Не хватало только помошника НЭМСа из седьмого отсека.
- Ну где его носит? - торопился командир дивизии.
- Да сожрали, небось, крокодилы в трюме седьмого, да Борисыч? - начал искрить юмором НЭМС. - Там же у вас это, как его, террариум, тока с крокодилами. Да?
- Никак нет, товарищ капитан первого ранга! В моём трюме в белых тапочках ходить можно, и не запачкаетесь! - парировал Борисыч.
Тут в центральный наконец впрыгнул долгожданный офицер с перепачканными чёрной и красной краской руками.
- Ты где вляпался-то? - удивился НЭМС.
- Да его, небось, командир седьмого приборку там шуршать заставил в седьмом, да? - предположил командир дивизии. - Годкуешь, небось, Павлов?
- Никак нет, тащ контр-адмирал! Я свято чту воинскую субординацию и проявляю уважение ко всем вышестоящим офицерам, даже временно исполняющим обязанности! - доложил Борисыч, выпятив грудь и важно надувая губы.
- Арёл, да. Ну что, товарищи офицеры, начнём доклад?
А ещё однажды Борисыч делал санки для того, чтобы взять их на охоту за добычей. Но об этом - в следующий раз.
Оставить комментарий можно вот здесь.
