- Драки всегда начинаются из-за баб, - резюмировал старшина роты. Потом поправился:
- Ну, из-за девушек – но от перестановки слова смысл не меняется.
Какого черта нас потянуло на танцульки в этот ДК Орджоникидзе на Большом проспекте?! Остались бы в родной системе, в Зале Революции, - никаких проблем бы не было. Так нет, Вовка с Витьком разнылись: надоело, дескать, девок новых хочется посмотреть-потрогать, а тут и до училища близко, и некая новизна присутствует. Хотя какая там новизна? Музыка та же, девицы, в общем, тоже такие же. Зато приключения нашлись.
Нас и было-то всего ничего. Человек двадцать, наверное. Вечер перестал быть томным минут через пятнадцать после начала танцев: в полутемный зал ввалилась толпа зеленых.
- Твою ж мать, - проговорил кто-то из наших. – Зенитчики…
В любом городе, где есть военное училище, вам обязательно расскажут об эпических драках между курсантами и местной молодежью. А уж если училищ несколько и они разных родов войск (флот, авиация и армия), то кто круче выясняют между собой уже парни в погонах.
С чего началась вражда моряков из Ленинградского Высшего Военно-Морского ордена Ленина Краснознаменного ордена Ушакова первой степени Училища имени Фрунзе и зенитчиков из Ленинградского Высшего Зенитного Ракетного Командного ордена Красной Звезды Училища имени 60-летия Великого Октября, за давностью лет не помнил никто. Но традиции в двух орденоносных военных ВУЗах блюли свято – и будущие офицеры регулярно сходились в кулачных поединках.
Мы начали отходить к одной из стен: зеленых было больше. Человек пятьдесят. Нет, стратегически мы были в плюсе – до училища рукой подать, а там стоит только кинуть клич, что зеленые наших бьют, как победа станет неоспоримой. Но вот тактически…
Они перекрывали вход, значит, отправить кого-то за подмогой не получится. Потом-то мы сообразили, что можно было послать кого-нибудь из девчонок. Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля…
Кто-то из наших еще продолжал танцевать, не заметив изменения атмосферы. Его даму тут же невежливо толкнули. Мелькнул кулак. Раздался девичий визг. Началось.
Есть кардинальное отличие в драках между гражданскими и курсантами. Штатские в свалке орут, оскорбляют друг друга, ругаются матом. Военные дерутся молча. Смысл орать – только дыхание собьешь. А матом в Вооруженных Силах не ругаются. Им там разговаривают.
Нас было меньше. Поэтому в ход сразу же пошла наша «тяжелая артиллерия». Ремни. Флотский кожаный ремень с металлической бляхой – страшное оружие. Особенно, если отдельные особо продвинутые умельцы его еще и модернизировали, затачивая край бляхи или заливая на внутреннюю сторону свинец.
Услышав характерный свист ремней, зенитчики посуровели. Я снять ремень тупо не успел: стоило опустить руки, как в ухо прилетело. Хорошо, голову успел чуть отклонить, но все равно – зазвенело. От второго удара успел уйти. Третьего не последовало: Витек приласкал зеленого бляхой.
Со стороны это должно было выглядеть красиво: в полутьме, под всполохи не отключенной цветомузыки, в тишине, разрываемой лишь каким-то змеиным свистом ремней да звучными попаданиями кулака или ноги по чьему-то телу. Даже женский визг стих. Девушки жались к стенам, но не уходили, с интересом наблюдая за неравной схваткой. А вот гражданские мужчины предпочли ретироваться. Они-то знали, что могут получить под горячую руку – и от участников драки, и от правоохранителей.
От полного разгрома нас спасло то, что кто-то вызвал милицию. Через сколько они ворвались в зал, оценить сложно. Но судя по тому, что большинство нас еще было на ногах – минут через 15, не больше.
Их начальник, увидев масштаб драки, выхватил пистолет, крикнул что-то вроде «Стрелять буду» - и выпалил раз пять в потолок.
Снова раздался женский визг. Боевые действия прекратились. Секунд на пять. Моряки вытянули шеи, чтобы заглянуть за спину зенитчикам. Те просто оглянулись. Потом в наступившей тишине кто-то громко оценил ситуацию:
- Менты приехали. Фигня.
И курсанты так же молча вернулись к прерванному занятию.
Нет, мы были вполне себе законопослушными гражданами. Вот только милиция нам не указ. Уже ко второму-третьему курсу каждый из нас точно знал, что подчиняемся мы только собственным командирам. Еще – комендатуре и патрулям (это если сбежать не успели). Главкому ВМФ, министру обороны и Верховному Главнокомандующему. Милиционеров в этом списке не было.
Похоже, менты об этом тоже знали. Больше они не стреляли. Вышли из зала.
- Отобьемся, - крикнул Вовка и тут же рухнул на пол, ухватив себя между ног: ботинок зенитчика (хоть мы всегда и звали их сапогами) попал точно.
Ремни еще свистели в воздухе, но нас становилось все меньше. Зеленым тоже доставалось, но их было больше. Кто-то из наших попытался запеть про то, что «врагу не сдается наш гордый «Варяг», но попытка не удалась.
Менты вызвали не комендатуру с ее патрулями и комендантским взводом. С перепугу начальство пригнало разнимать нас с зенитчиками роту внутренних войск. Эти были не с дубинками, как менты, и не со штык-ножами, как комендантские патрули. Эти были с калашами. Хрен его знает, дали им патроны при выезде или нет - выяснять как-то не особенно хотелось.
Помогая себе прикладами, они клином разрезали зал Дворца культуры. Дальше начали делить. Черные – направо. Зеленые – налево.
- Руки за спину! – командует мне какой-то узбек. Или киргиз. И я убираю руки за спину. Потому что не хочу получить прикладом в зубы. Эти могут.
Почему вованы (так в Вооруженных Силах звали представителей внутренних войск) не вызвали комендатуру – для меня по сей день великий секрет. Зато они вызвали дежурных по училищам. Те приехали почти одновременно.
- Недоделки, - шипел наш капитан первого ранга. – Дебилы, мать вашу. От ментов уйти не смогли, караси долбаные. Флот опозорили.
В метре от него зеленый полковник орал на своих:
- Вас же в два раза больше было, бараны! А вам какие-то матросы люлей выписали. Из нарядов не вылезете, суки.
Курсантов начали строить в две колонны. Черных в одну, зеленых в другую.
- Завтра здесь же, - услышал я слова моего визави из зеленой колонны. И кивнул. Все же стратегия выше тактики: Васильевский остров был нашей землей.
Пока строились, дежурные по училищам общались с ментами.
- Гражданским ущерба нанесено не было? – напористо спрашивал капраз.
- Не было, - подтверждал милицейский.
- Вот и не надо писать рапортов, - вступал зенитный полковник.
- А если кто из ваших жалобу напишет? - вяло отбивался милиционер.
- Какие жалобы?! – хором возмутились военные. – Да у них ни одной ссадины нет.
- Да? - удивился милицейский начальник, разглядывая две колонны курсантов, где почти у каждого на лице были следы недавней битвы.
- Да, - так же хором подтвердили дежурные по училищам.
Жалоб действительно не было. А поскольку обошлись без комендатуры, то и особых репрессий к участникам драки не применили. Конечно, на следующий день противникам встретиться не удалось – в город не пустили ни моряков, ни зенитчиков. И через неделю тоже. Но военные умеют ждать. Встреча состоялось через месяц. И тут наше стратегическое преимущество сработало в полную силу.
Зенитчиков пришло человек сто. Нас изначально было раза в два больше. Потом подтянулись еще.
Просто так бить зеленых почти сразу стало скучно. Тут на глаза кому-то из наших попался стандартный строительный вагончик. Ну, такой, в каких ремонтники живут. На колесах.
Строителей в нем не было. И решение пришло мгновенно - по морским рядам прошла команда:
- Загоняем сапогов в вагон.
Они сами сбили замок с двери. И сами заскочили внутрь: оборонять дверь гораздо сподручнее, чем биться с превосходящим по силам противником на улице. Только мы дверь штурмовать и не пытались. Наоборот, заперли ее подручными средствами накрепко. А потом взяли вагон – и покатили его к Неве с криками:
- Сделаем из зеленых водоплавающих!
На набережной нас встретили те же ВВ-шники. С автоматами.
И слава Богу. Поскольку никто из нас не мог себе представить, что произошло бы, если бы скинули вагончик в Неву. Ибо одно дело драться с зенитчиками. И совсем другое их убивать.
Но наши разборки с сапогами в Питере были всего лишь детскими игрушками по сравнению с тем, что творилось в Севастополе.
Разборки между морскими курсантами и местной молодежью происходили обычно два раза в год: перед весенним и осенним призывом. Подвели под это даже некую идеологическую основу: дескать, накануне ухода в Вооруженные Силы будущие защитники Родины пытались заранее отплатить будущим офицерам за все предстоящие тяготы и лишения воинской службы. Так сказать, месть предоплатой.
Об этом знали все: городские власти, милиция, командование. Но сделать не могли ничего: традиция есть традиция. Причем была забавная деталь: в севастопольских училищах как минимум треть курсантов были из Севастополя. Так вот: до поступления они дрались за гражданских. А после – за училище.
В среднем раз в пять лет битва из обычной потасовки переходила в разряд эпической. Наиболее известно побоище 1987 года.
Началось все, как обычно, с женщины. В троллейбус вошел курсант с девушкой – то ли с женой, то ли с подругой. Ей никто не уступил места, что очень возмутило моряка. На его претензии севастопольская молодежь ответила самым привычным способом: курсант был послан по всем известному адресу. Стерпеть такое при даме сердца моряк, естественно, не смог. Полез в драку. И получил. Однако на этом штатские не успокоились: курсанта догнали уже у Графской пристани – и добавили.
Как обычно, стремление покуражиться было наказано: в пылу погони гражданские забыли, что именно в это время курсанты Голландии (Севастопольское Высшее Военно-Морское Инженерное Училище, если кто не знает) возвращались из увольнения – а катера на Инкерман отправлялись именно от Графской.
Теперь огребли по полной схеме уже штатские, которые не успели запрыгнуть в троллейбус и запретить водителю открывать двери.
Они решили отомстить. Месть была назначена на пятницу.
Первыми в увольнение пошли сменившиеся с караула. На Графской их уже ждали. Курсанты даже не успели все сойти с катера. Тем, кто успел, досталось крепко. Нескольких скинули в море. В общем, гражданские, как им показалось, победили. И несколько расслабились.
Расплата не заставила себя ждать. Как только пятикурсники в забрызганной кровью форме вернулись в училище, Голландия восстала. Четвертый и пятый курсы практически в полном составе отправились в город. Готовы были поддержать старших и остальные, вплоть до первокурсников. Уже были вывернуты наизнанку робы (чтобы по боевому номеру не узнали владельца), но старшины младших рот сказали:
- Ваше время придет. А пока – в бой идут одни старики…
Разборки были серьезными. Курсанты пустили в ход ремни. Гражданские – все, что попало под руки: кастеты, арматуру, разломали все скамейки вокруг, разбирали мостовую.
Приехала милиция. Попытались задерживать гражданских – военных права не имели. Но навести порядок не смогли: толпа отбивала задержанных и переворачивала милицейские машины. Та же участь постигла и приехавших пожарных.
Комендатура попыталась разделить дерущихся цепью. В этот момент заместителю коменданта Галактионову кто-то из гражданских «розочкой» полоснул по лицу. Тот в ответ прохрипел:
- Курсанты, вперед!
Подъехали грузовики с курсантами Черноморского Высшего Военно-Морского Училища имени Нахимова (их в Севастополе звали чмупсами). Они стояли в оцеплении.
Итог побоища – погибший милиционер, двое серьезно пострадавших курсантов, несколько десятков гражданских в больницах. Уголовные дела (против военных не возбуждались), суды, посадки.
А в училище возвращавшихся строем под песню «Легендарный Севастополь» старшекурсников встречали как героев.
Голландеры пеняли чмупсам, что те не поддержали их. Но те готовились выйти на следующий день, а информация о драке до них дошла только после того, как в училище вернулись те, кто стоял в оцеплении.
И в субботу на улицы города вышли уже курсанты училища имени Нахимова. У них, кстати, была другая фишка, чтобы не опознали потом: они закрывали лица гюйсами. Но далеко уйти от училища им не дали: власти и военные, и городские были в курсе – поэтому строй быстро завернули назад в училище.
Не могу сказать, что я был большим любителем подраться. И все же…
Во-первых, в абсолютном большинстве случаев выяснение отношений начинали гражданские. А во-вторых, не могу не сказать, что подобные мероприятия воспитывали две вещи: чувство локтя («Здесь у самой кромки бортов друга прикроет друг…») и чувство гордости своей принадлежностью к училищу и флоту.
Я не видел своими глазами, как возвращались голландеры в систему. Но могу себе представить, как это восприняли младшие курсы: в училище возвращались победители. Строем. С песней – «Севастополь, гордость русских моряков». Такое не забывается…
И штрих в завершение.
Разбор полетов в том же Севастополе в 1973 году.
На училищном плацу стоят три роты четвертого курса после массовой драки. Перед строем – начальник училища, комендант города, остальное начальство базы.
- Зачинщики беспорядков, выйти из строя!
Над плацем – тишина. Шеренги не шелохнутся.
Несколько минут упоминаний уставов, уголовного кодекса и всем известной матери. Затем:
- Зачинщики беспорядков, выйти из строя!
Строй молчит. И снова угрозы, шантаж, ругань.
- Зачинщики беспорядков, выйти из строя!
И тут раздается неожиданно громкий звук: все три роты рубят строевым три шага вперед. Все. Включая тех, кто в момент инцидента не был в городе. Тех, кто стоял на вахте. Отличников, которые шли на красный диплом. И даже сына начальника училища, который стоял в строю с однокурсниками.
Потому, что якоря на курсантских погонах – не просто украшение. Это знак принадлежности к особой касте. Это – судьба. Она у всех нас была общая. И навсегда.
P.S. Отдельное спасибо форуму выпускников СВВМИУ за информацию