В четвёртую учебную роту мотострелкового полка новобранца Кантемирова доставили уже после отбоя. От КПП дивизии шли очень долго. Проходили мимо различных учебных полков, и Тимур по ходу движения только успевал читать в темноте названия воинских частей на специальных табличках. Молодой солдат понял, что попал служить в огромную учебную часть. Девятнадцатилетнего парня пугала неизвестность. Тимур после прошедших событий за последние трое суток ничего хорошего от службы в армии уже не ждал. Сержант с КПП, который его привёл, быстро поговорил с младшим сержантом, дежурным по роте, и ушёл, оставив солдата в новом подразделении. Тимура удивило, что погоны у дежурного были красного цвета, когда он сам был при погонах чёрного цвета и с «танчиками» на петличках. В роте все уже спали. Дежурный молча подвёл его к кровати на втором ярусе, показал тумбочку и тихо приказал быстро умыться, привести себя в порядок и зайти в каптёрку. «Ну, вот! Опять, блин, каптёрка ... И всё по новой ...» - устало подумал Тимур.
Быстро всё выполнил, взял свой вещмешок и зашёл в каптёрку. Каптёрка была похожа на комнату в танковом училище, только была гораздо шире и с двумя окнами. За столом сидели три сержанта и ели картофель прямо из сковородки. На тарелках были разложены солёные огурцы и хлеб. Тимур за прошедшие сутки за время своего переезда практически ничего не ел. В поезде от всяких мрачных мыслей о своей дальнейшей судьбе не было никакого аппетита. Да и организм боксёра был привыкший «держать вес». Но сейчас, вдохнув этот знакомый запах домашней пищи, Тимур почувствовал, как у него засосало под ложечкой и немного закружилась голова. Он поставил вещмешок на пол, встал по стойке смирно и доложил:
- Рядовой Кантемиров прибыл для дальнейшего прохождения службы.
Этому докладу по его просьбе, пока шли до полка, успел научить сержант с КПП.
- Раз здесь находишься, значит, уже курсант, - оторвался от еды ближайший из сержантов и спросил. - А почему в чёрных погонах?
- Перевели из батальона обеспечения танкового училища.
- Нифига себе! Только призвался и уже из танкистов в пехоту? Что ты там успел натворить? - уже все втроём внимательно смотрели на новичка. Особенно на почерневший синяк под глазом.
Тимур только пожал плечами и, вспомнив заветы боксёров из спортроты, сказал:
- У меня банка тушёнки осталась от сухпая. Думаю, как раз будет к вашему столу.
- О как! Ну, нифига себе! - опять воскликнул первый сержант. - Не «нехватчик», значит. Уже хорошо! Ладно, оставляй свой мешок и иди спать. Завтра с утра ротный сам разберётся, что ты за танкист такой.
Тимур только развернулся через левое плечо на выход, как один из сержантов сказал:
- Стоять, курсант! - затем вышел из-за стола, выдвинул из стеллажей ящик и протянул Тимуру пару красных погон, петлички и эмблемки. - Вначале погоны с петличками перешей, а потом уже отбой.
- Товарищ сержант, разрешите тогда уж погладиться и подшиться. А то после поезда и электрички вся форма помялась.
В каптёрке наступила пауза. Молчавший до сих пор сержант с худым интеллигентным лицом спросил:
- Сколько служим, боец? Как фамилия?
Тимур тут же про себя дал ему кличку «Интеллигент».
- Курсант Кантемиров. Служу уже третий день.
- Ну, нифига себе! – повторил первый сержант. - Мы тут своих за целый месяц выдрочить не можем. У вас в танковом училище все салабоны такие были?
- Не знаю, - спокойно ответил Тимур и вспомнил Рината. - Просто у меня учителя хорошие оказались.
- Утюг в бытовке, подшивку у дежурного спроси, - задумчиво глядя на Тимура, произнёс Интеллигент. - Скажи, сержанты разрешили.
У Тимура уже был опыт перешивать погоны и гладиться. Поэтому всё сделал относительно быстро и лёг спать. Утром после подъёма на утренней зарядке оглядел всех солдат роты и заметил, что все практически в роте славяне и в основном невысокого роста. Вот только форма у солдат была уже потрёпанная и выгоревшая на солнце, в отличие от Тимура. Зарядку проводили младшие сержанты. Было видно, что всё происходящее им в тягость. «Наверное, курсанты с самого призыва уже служат, с апреля. А эти сержанты только полгода отслужили» - подумал Тимур, с удовольствием разминая мышцы. Молодые курсанты учебной роты тоже с интересом разглядывали неожиданное пополнение. Но пока знакомиться никто не подходил. Новичок тоже не стал форсировать события. В столовой Тимуру удалось съесть только половину тарелки с кашей, как раздалась команда:
- Прекратить приём пищи! Убрать со стола! Выходить строиться!
«Нормально, блин! Да уж, это не спокойный завтрак в танковом училище...» - прикинул Тимур и решил на ходу допить свой чай. Но краем глаза успел заметить, как в голову летит металлическая кружка. Привычно увернулся уклоном вправо и тут же получил затрещину по шее от другого сержанта. Тимур поперхнулся, поставил кружку на стол и побежал строиться.
«Весело в пехоте. Только успевай уклоняться. Вот оно где - искусство быстрого поглощения пищи», - уже в строю по направлению к роте Тимур опять вспомнил слова Ринат.
Четвёртая рота располагалась на последнем, третьем, этаже казармы. Все передвижения вверх и вниз по лестнице для курсантов были только бегом. Последних солдат младшие сержанты обычно подгоняли ударом ремня по заднице. Тимур забежал один из первых, быстро перевёл дыхание и приготовился к построению. Вся рота выстроилась по центру казармы. Тимуру приказали пока стоять отдельно. Из младших сержантов никто не знал, в каком взводе он будет служить. И только сейчас появились вчерашние сержанты - выспавшиеся и довольные, в чистых, ушитых ХБ и сапогах «гармошкой». Они стояли каждый напротив своего взвода, кожаные ремни с выгнутой бляхой немного свисали, а белоснежные подворотнички были расстегнуты. Среди сержантов выделялся подтянутый и спортивный парень, которого ещё вчера Тимур окрестил Интеллигентом. Молодой курсант Кантемиров, глядя на него, тут же подумал, что он обязательно будет таким же сержантом. И не обязательно только к концу службы.
Послышалась команда дневального:
- Рота, смирно!
Все замерли. Было слышен доклад дежурного по роте. Затем послышалась команда «Вольно» и в расположение прошли четыре офицера: три лейтенанта и капитан. Капитан встал в центре и громко сказал:
- Сегодня все занимаемся по расписанию: первый взвод - сборка и разборка автомата, второй взвод - противогазы, и третий - строевая подготовка.
Затем перевёл взгляд на одиноко стоящего Тимура. Прошёлся взглядом по его форме и объявил:
- У нас в роте сегодня неожиданное пополнение! Прибыл новый курсант Кантемиров. Сейчас принесут из штаба его личное дело. Кантемиров остаётся в расположении, а остальные - шагом марш на занятия.
Два взвода потянулись к выходу, а первый взвод зашёл в учебный класс. Через полчаса дневальный вызвал Тимура в кабинет командира роты. Солдат перед дверью подтянул штаны, заправил гимнастёрку за ремень, постучался, вошёл и доложил о своём прибытии. В кабинете ротный был один. По возрасту капитан был самым пожилым офицером среди всех увиденных Тимуром за эти дни. Во всяком случае, так показалось девятнадцатилетнему парню. Капитан молча курил и перелистывал папку за столом. Потом встал и, продолжая дымить своей папиросой, принялся расхаживать по кабинету. Наконец произнёс, глядя на Тимура:
- Ну, всё у тебя, Кантемиров, хорошо: и техникум ты успешно закончил, и КМС по боксу, и с родственниками у тебя всё в порядке! Вот только одного не могу понять, почему тебя, такого молодца, вдруг из танкового училища в областном центре к нам в пехоту, в такую дыру, перевели? Да ещё и с таким синяком под глазом! Что скажем, курсант?
- Не могу знать, товарищ капитан! - ответил Тимур.
- А я вот не поленился и с самого утра прямо в штабе быстренько просмотрел твоё дельце. А потом взял и позвонил своему однокашнику в танковое училище. Так вот, он мне одну занятную историю рассказал, как два дня назад один призывник, вроде даже боксёр, в своей же роте ефрейтору челюсть сломал. Это не про тебя случаем?
Тимур понял, что отпираться бесполезно. И опять повторил уже заученную версию:
- Да, это про меня. Каптёр первый ударил, а я его только толкнул. Он упал и ударился головой об сейф. Нас обоих наказали и отправили сюда. Каптёра вроде в танковый полк.
- Ну, а потом ты во сне случайно упал с верхнего яруса кровати и ударился об табурет, - вздохнул капитан. - Охотно верю! Так всё обычно и бывает …
Ротный подошёл к Тимуру ближе.
- Только не в моей роте. Посмотри на меня, сынок! Я самый старый капитан не только в нашем полку, но и во всей этой грёбанной дивизии. Я уже пять лет командую ротой. Меня уже прозвали «Директором роты»! Прикинь сам, сколько таких пацанов, как ты, прошли через меня. А ты пытаешься мне тут лапшу на уши вешать!
И тут Тимур не выдержал. Видимо, сказалось напряжение всех последних суток в армии и слова ротного - «сынок» и «пацаны». Тимур всхлипнул и, едва сдерживая слёзы, рассказал старому капитану все произошедшие события с ним в армии. Всё, как было на самом деле. Ротный немного помолчал и сказал:
- Меня зовут капитан Ребрик Роман Петрович, для тебя просто - товарищ капитан. Даю слово офицера, что никому не скажу про твои дела. Но и ты, Кантемиров, смотри, если я хоть что-то узнаю, что ты применяешь в моей роте свои боксёрские штучки, с кем бы то ни было, пеняй на себя! Договорились, курсант Кантемиров?
Тимур вытер глаза и согласно кивнул. Капитан Ребрик ещё раз посмотрел на личное дело солдата и добавил:
- Служить будешь в первом взводе. Не знаю, чем ты успел понравиться замкомвзвода сержанту Бажову; но он уже с утра хлопотал за тебя. Умойся и иди в класс. Твои слёзы, солдат, я видел всего два раза - первый и последний. Шагом марш на занятия.
Тимур отдал честь, развернулся и вышел. Быстро привёл себя в порядок. Коротко ругнул сам себя за несдержанность: «Вот, блин, сопли распустил, как малолетка на допросе». Но после разговора с ротным на душе у молодого солдата стало намного легче! И предстоящая служба казалась не такой уж и тяжёлой.
Когда курсант Кантемиров вошёл в учебный класс, там уже стоял грохот от занятий по сборке и разборке автомата Калашникова. На столах были расстелены плащ-палатки, у каждого стола стояли по два курсанта, между столами ходили младшие сержанты с секундомерами и засекали время. У окна на табурете сидел Интеллигент. Он не обращал никакого внимания на шум в классе и, явно соответствуя своей кличке, увлекательно читал книгу. Тимур доложил о своём прибытии и объяснил ближайшему младшему сержанту, что он будет служить в первом взводе. Тут Интеллигент оторвался от книги, встал и приказал:
- Отставить занятия! - и подошёл к Тимуру. - Вот и наш таинственный незнакомец наконец-то удостоил чести нас своим присутствием. Представьтесь, пожалуйста, всем, сударь!
Все солдаты тут же уставились на новичка. Тимура удивило такое обращение сержанта, и он чувствовал какой-то пока непонятный ему подвох. Но постарался ответить спокойно:
- Курсант Кантемиров Тимур. Прибыл на занятие по сборке и разборке автомата Калашникова.
- Так, уважаемый, говорите по сборке и разборке, - сержант подошёл к Тимуру ещё ближе и резко сказал. - Так вот, мы уже целый месяц здесь разбираем и собираем автомат. А тут неожиданно появляется какой-то гусь-танкист и заявляет всем, что у него где-то там были хорошие учителя. Упал, курсант, и отжался десять раз!
Тимур как стоял, тут же принял упор - лёжа и легко и быстро отжался. Вскочил, посмотрел на Интеллигента и с обидой в голосе сказал:
- Товарищ сержант, а я быстрее всех в техникуме разбирал и собирал автомат Калашникова.
- Неужели? - сделал удивлённое лицо сержант. - А может быть, вспомним, как ты ещё в школе и в детском садике лучше всех из рогатки стрелял?
Солдаты радостно загалдели. Сержант повернулся к взводу и произнёс:
- Так, товарищи курсанты! Если сейчас самый быстрый курсант Кантемиров, как он про себя говорит, поставит рекорд взвода по сборке и разборке автомата, то мы продолжаем занятие в классе. Если рекорда не будет, также продолжим занятия, но уже на свежем воздухе и в противогазах, - и, улыбаясь, добавил. - Хорошая погода сегодня. Жарко!
Тимур подошёл к столу. Студент Кантемиров в самом деле во время учёбы в техникуме разбирал и собирал автомат быстрее всех в своей группе и даже состоял в сборной техникума по НВП (Начальная Военная Подготовка). Тимур видел, что весь взвод уже смотрит на него не очень-то весело.
«А ведь могут ночью и «тёмную» сделать. А я ротному слово дал», - вздохнул про себя Тимур. Затем, хорошо помня, что «можно Машку за ляжку, а в армии - разрешите», обратился к Интеллигенту:
- Товарищ сержант, разрешите первый раз без секундомера?
Сержант кивнул, и Тимур спокойно, без суеты разобрал автомат. Пальцы за последнее время несколько огрубели и не смогли сразу выхватить шомпол из гнезда. Да ещё руки немного дрожали после отжиманий. Получилось только со второй попытки. «Прав был тренер, когда говорил, что боксёру, как пианисту, нужно заниматься каждый день. Всего неделя прошла, а пальцы уже никуда не годятся», - с досадой подумал Тимур и, собрав автомат, до хруста размял пальцы. Затем весь сконцентрировался как перед гонгом на ринге.
- Готов!
Замкомвзвода сам взял секундомер в руки и сказал:
- По моей команде. Пошёл!
Части автомата замелькали в руках Тимура и застучали по столу как пулемётная очередь. Весь взвод сгрудился вокруг одного стола. Тимур со стуком положил на стол собранный автомат. Сержант с удивлением посмотрел на секундомер, показал результат двум младшим сержантам и только сказал:
- Взвод продолжает занятия в классе.
После занятия объявили перекур, и все курсанты гурьбой высыпались на улицу в курилку. Задымили разом и обступили Тимура. Младшие сержанты курили в сторонке. А сержант Бажов уселся один на скамейке с книгой в руке. Тимуру было уж очень интересно, что же так увлекательно читает замкомвзвода? Самый высокий и белобрысый из курсантов спросил, улыбаясь:
- Ну что, Гусь-танкист, рассказывай народу, кто ты такой и как в нашу роту попал? Мы-то уже все почти месяц здесь паримся.
Тимур немного отошёл от облака дыма и ответил:
- А я не гусь. И даже не танкист. Я - Тимур!
И буквально в двух словах рассказал о себе, вот только про бокс не сказал ни слова. И добавил на ходу придуманную историю, как он с товарищем в батальоне обеспечения танкового училища подрались с молодыми сержантами, и за это их обоих отправили сюда, в Елань. Тимура в пехоту, а товарища - в танковый батальон. Другой солдат, плотненький казах, заинтересованно спросил:
- А за что дрались-то?
- Эти молодые сержанты хотели, чтобы мы им сапоги чистили ночью, - ответил Тимур и, немного подумав, добавил, - и ещё подшивали!
- Оборзели младшие сержанты! - раздались вокруг голоса. - Мы только дедам подшиваем. Молодые и черпаки сами для себя всё должны делать.
- Вот и я о том же им сказал, - дальше сочинял Тимур, - и мы разошлись во мнениях. Знаю ещё, что им после нас деды добавили и на нас всё списали. Вот так и получилось!
Казах радостно сказал:
- Танковый учебный полк тут рядом стоит. Потом найдёшь своего друга.
- Вот это хорошая новость! Обязательно найду.
Белобрысый протянул руку.
- Меня Толик Белов зовут, я из Казахстана. А это Ильдар Курултаев. Тут много наших, с республики. А мы думали, что к нам в специальную роту какого-то офицерского сынка так поздно прислали. Вона как с автоматом разобрался быстро! А ты, вроде, ничего - нормальный пацан.
- Почему в специальную? - удивился Тимур. - Меня же наказали и в пехоту отправили!
- Так ты ещё ничего не знаешь? Мы единственная рота в полку операторов-наводчиков секретной боевой машины БМП-2. После Присяги тут же начнём учиться стрелять. Наша рота самая маленькая по численности, всего три взвода по двадцать человек курсантов вместе с сержантами. И почти все с полным образованием.
- Насчёт образования, я уже заметил, - улыбнулся Тимур. - Сам замкомвзвода книжки на занятиях читает! А что такое БМП-2? Я даже не знаю, что такое БМП-1.
Тут раздалась команда «Взвод, строиться в расположении!», и все опять рванули вверх по лестнице. В этот раз Тимур оказался самый первый. Сержант Бажов уже был в казарме. Он дал время восстановить дыхание и выровнять шеренгу и спокойно сказал, глядя на Тимура:
- Смотрю, Танкист, не куришь, хорошо бегаешь и быстро отжимаешься. Часом, не из спортсменов будешь?
- Никак нет, товарищ сержант! Просто физкультуру в школе очень любил. И утреннюю гимнастику в детском садике тоже, - пожимая плечами, ответил Тимур.
- Замечательно! - ухмыльнулся сержант и приказал продолжить занятия.
С этого момента в роте за курсантом Кантемировым прочно закрепилась кличка «Танкист». Тимур хорошо помнил слова Рината о том, что надо обязательно с первых дней в новой части запомнить всех своих сержантов и офицеров. Взвод состоял из трёх отделений, но командиров, младших сержантов второго периода службы, всего было двое: Егоров Аркадий и Стаценко Павел. Оба, кроме своей тупой исполнительности перед старшими, особо ничем не отличались. Поэтому курсанты так их и называли между собой - Аркаша и Паша. Младший сержант Егоров запомнился ещё тем, что в первые дни службы постоянно застёгивал крючок подворотничка гимнастёрки Тимура вместе с кожей. От этих настойчивых и заботливых манипуляций с крючком на шее курсанта образовалась постоянная ссадина. А младший сержант Степаненко Павел часто разгибал бляху его ремня. Паша задумчиво сворачивал ремень вокруг бляхи, клал на асфальт и со словами: «Выручай, армейская смекалка!» долбил каблуком сапога по ремню. А вот замкомвзвода, сержант Бажов Андрей, служил уже четвёртый период, отличался от всех солдат и сержантов роты умом, начитанностью и спортивной подготовкой. Тимур узнал, что сержант Бажов родом из Ленинграда, где до армии окончил индустриально – педагогический техникум. В роте он уже получил кличку «Учитель».
«Значит, я почти в точку попал! Вот почему Бажов так за учителей на меня взъелся. Ну и пусть Интеллигент будет Учителем», - улыбаясь, подумал Тимур. Также сослуживцы по большому секрету сообщили новичку, что у них самый лучший взводный не только в роте, но и во всём полку - лейтенант Славин, зовут его Александр Сергеевич, среди курсантов и сержантов, да и офицеров тоже, более известен как «АСС». Взводный практически целыми днями проводил со своим личным составом. Лейтенант мог запросто появиться на подъёме и объявить учебную тревогу. И мог спокойно поговорить на равных с любым солдатом о его родителях, о доме, о девушке. Это был умный, самоуверенный и непредсказуемый офицер! Никто не мог предугадать, накажет Славин или простит солдат за одни и те же проступки. Но, перед командованием АСС всегда защищал своих бойцов. Поэтому курсанты первого взвода гордились своим командиром и всегда старались быстро и точно выполнить его приказ. Да и его заместитель, сержант Бажов, тоже был сильной личностью и во всём поддерживал своего командира. Оба знали себе цену, были жёсткими, но адекватными командирами и работали всегда слаженно. Как две руки боксёра. И как сказал бы тренер: «Всегда били двоечкой!» А ротного, капитана Ребрика, все между собой зовут Директор. Командира роты в полку уважали все. В роте ещё был старшина, прапорщик Приходько, которого все называли просто - Кусок.
В строю на первой вечерней поверке Тимур оказался не самым последним. В конце шеренги слева от него стоял худощавый солдат чуть ниже Тимура ростом. На зарядке и на занятиях Тимур его точно не видел. После команды «Отбой» весь взвод рванулся быстро выполнять команду, а этот курсант пошёл спокойно к каптёрке. И не один из молодых сержантов его не остановил! Уже в кровати Тимур шёпотом спросил у соседа Толика:
- А этот что ещё за «пень с горы»?
- Наш ротный каптёр из курсантов, зовут Раис Тайсин. Он один из первых в роту попал и сразу стал каптёром. Почему - никто не знает! Ты это, аккуратней с ним, Танкист.
- Да я как-то с каптёрами не очень-то дружу, - уже зевая, ответил Тимур и перевернулся на другой бок.
На следующий день каптёр сам подошёл к нему перед обедом.
- Слышь, Кантемиров, ротный нашему старшине сказал, что ты электрик?
- Технарь закончил, - сухо ответил Тимур. - А тебе чё надо?
- В каптёрке надо проводку поменять. Уже искрит местами! Сможешь?
Тимур задумался. Все годы учёбы в политехническом техникуме на каникулах постоянно работал у отца на шахте. В последнюю практику смог даже отработать целых три месяца подземным электрослесарем. Поэтому заменить электропроводку в комнате для него было раз плюнуть. Каптёр, видя раздумья курсанта, спокойно сказал:
- А ты, Танкист, долго не думай. После обеда вся рота вместо занятий уходит на станцию уголь разгружать. Вручную! А это, считай, до утра. Охотников остаться в расположении полно будет. А мне абсолютно пофиг, кто проводку заменит.
- А ты, каптёр, откуда знаешь? - процедил Тимур.
- Не борзей! Я дофига чё знаю. Потом ещё спасибо скажешь.
И Тимур поверил. Они оба были не только внешне, но и чем-то внутренне похожи. Пока Тимур не мог объяснить, чем именно, но решил довериться своей интуиции. И не прогадал! Почти всю роту в самом деле отправили на станцию разгружать уголь, и курсанты с молодыми сержантами вернулись только под утро. Уставшие, грязные и голодные. А Тимур буквально за час заменил всю проводку не только в каптёрке, но и в бытовке. Чем заслужил устную благодарность от старшины и его твёрдое слово прапорщика - оставлять курсанта в роте при первой же возможности. Прапорщик своё слово сдержал! В конце недели, в субботу на ПХД (Парко-хозяйственный день) все курсанты роты опять были задействованы на работах. Кроме писаря роты, каптёра и Тимура, которому опять поручили ремонт проводки в кабинете ротного.
Тимур видел, что не всем курсантам нравится такое положение дел. В роте образовался основной костяк из четырёх курсантов первого взвода родом из шахтёрских посёлков Караганды. Тимур неоднократно там боксировал и хорошо знал центр города. Но, не желая получить лишних вопросов, никому из них об этом пока не говорил. Трое из карагандинских были русскими, самые высокие в роте; и только один, плотный, Курултаев, был казахом. До армии все вчетвером закончили одно профтехучилище и всегда держались вместе. Даже младшие сержанты предпочитали лишний раз с ними не связываться. Вожаком был белобрысый Толик Белов, который первый познакомился с Тимуром. Вечером после ужина Тимур с Раисом и ещё двумя курсантами взвода сидели в бытовке и травили байки за гражданскую жизнь. Толик с земляками быстро вошли в комнату.
- Так, пацаны! - резко обратился Белов к Тимуру и курсантам. - Валите отсюда нафиг! Нам с каптёром побазарить надо. А с тобой, Танкист, мы потом поговорим.
Курсанты вышли из бытовки. Раис быстро встал спиной к окну. Тимур остался сидеть на гладильной доске, улыбнулся и сказал:
- Базар со мной будет здесь и сейчас. Какие проблемы, пацаны?
- Вся рота пашет, а вы постоянно шлангуете за счёт нас, – главарь приблизился к Тимуру и угрюмо продолжил. - Неправильно это!
Бытовка была узкой. Тимур спрыгнул с доски и оказался вплотную к Белову, из–за спины которого вдруг протянул руку Курултаев и попытался схватить пятернёй Тимура за гимнастёрку. Тимур всё видел, контролировал расстояние вытянутой руки и опять пытался решить вечный вопрос: «Бить или не бить?» С одной стороны, он дал слово ротному. Но, с другой стороны, нападавших было четверо, и они явно превосходили его и Раиса по силе, росту и весу. Пока Тимур размышлял, Раис резко шагнул вперёд и хлёстко влепил казаху кулаком прямо в лоб! Курултаев только ойкнул и присел от удара. Толик тут же широко размахнулся правой; но Тимур легко, нырком, ушёл от удара и, помня своё слово ротному, просто ладонью легонько сработал белобрысому в корпус. Никаких боксёрских штучек! Удара не было. Был только сильный толчок. Толик перелетел через своего присевшего на колени товарища.
- Ша! – крикнул Тимур. - Харэ махаться, пацаны! Давай по нормальному базарить.
Земляки вскочили, но видя, что лёгкой разборки не получается, остановились. Раис опять было хотел добавить казаху, но Тимур и тут успел перехватить его руку.
- Я «ша» сказал, Раис! – и обратился к Толику. – Пацаны, мы не виноваты, что нам удалось сачкануть. А вы не смогли свинтить. Но вы все пахали, а мы вдвоём в роте остались. Базара нет – неправильно это! Слушай все сюда. Я ещё из дома червонец заныкал, пока никто не нашёл. Пусть каптёр продумает, как нам в чипок ( солдатское кафе - чайная) вырваться, а я от нас «поляну накрываю». Отвечаю за базар!
Это было достойное предложение. В первый месяц службы есть хотелось всегда! Особенно домашнюю еду. У курсантов за это время свои деньги уже закончились давно: часть были проедены, а часть «добровольно» сданы сержантам. Тимур сам не получал ещё солдатской зарплаты, но уже знал, что из трёх рублей надо будет рубль сдавать дедам, рубль – в роту на расходы, а на оставшийся рубль можно будет сходить в солдатскую чайную, но – только вместе с молодыми сержантами, которые есть хотели не меньше, чем сами курсанты. Своего кафе в мотострелковом полку не было. Надо было идти в расположение танкового полка, где всегда хватало местных охотников поживиться за счёт молодых курсантов пехоты. Поэтому предложенный на всех червонец был целым состоянием. Даже на шестерых этих денег было достаточно для несколько разумных заходов в чипок. Если не делиться с младшими сержантами Аркашей и Пашей. Тимур видел, как от предвкушения загорелись глаза оппонентов. Толик протянул ему руку и резонно заметил:
- Базара нет! А чё нам, нормальным пацанам, махаться-то сразу? Посидим спокойно и всё перетрём. Вот только как всё провернуть-о?
Каптёр врубился в тему быстро:
- Завтра воскресенье, офицеров в роте не будет, лишь старшина и только до обеда. Предложу ему бельё поменять на складе и возьму в помощь вас двоих, - Раис кивнул на Толика и Тимура и продолжил. - Пока сам буду менять, вы вдвоём в чипок сгоняете. Надо будет обязательно вещмешок взять и сержантскую гимнастёрку. Тимур переоденется в сержанта прямо на складе, там мой зёма служит. Так и пройдёте через танкистов! Потом я приду в роту и ещё остальных бойцов заберу за бельём. На складе посидим и там спокойно похаваем.
План Раиса был простой и гениальный. Тут главное было – на своих сержантов не нарваться. На следующий день так всё и получилось: Раис легко договорился со старшиной, а младшие сержанты всех отпустили без лишних вопросов, радуясь, что самим в выходной день не пришлось тащиться на вещевой склад. Тимур на складе переоделся, заправился, вручил вещмешок Толику и приказал: «Шагом марш за мной, курсант Белов!» Набрали на три рубля полный рюкзак пирожков, кексов, молока и лимонада. Так и пришли обратно – Тимур первый, весело посвистывая «Смуглянку», и вторым Толян, загруженный вещмешком и улыбающийся во весь рот от приятной ноши. Съели всё быстро и договорились повторить процедуру в ближайшие выходные. В следующее воскресенье операция «Чипок» опять удалась. После очередного застолья на складе все уже были «дружбаны на век»! Раис рассказал свою историю, как благодаря протекции земляка с вещевого склада, стал с первых дней каптёром в роте. Все присутствующие в зале без всякого голосования тут же согласились, что это «нормально» и «не западло». А каптёр Тайсин – свой в доску пацан!
Тимур с Раисом даже умудрились между походами в чипок сходить в чужой форме в фотоателье гарнизона, где оба впервые сфотографировался в военной форме. Правда, не в своей, а в сержантской. Тимур на своём первом армейском фото так и получился – в чистой гимнастёрке с погонами сержанта, в грязной пилотке на голове (забыли поменять!) и с точкой ссадины на худой шее. На следующий день, в понедельник, к Тимуру неожиданно подошёл сам сержант Бажов. Обычно замкомвзвода не баловали своим вниманием курсантов, а управляли своими взводами через «молодых». Поэтому Тимур удивился и насторожился вначале; но, заметив название книги в руках у сержанта, тут же забыл обо всём и потерял бдительность. Бажов читал Александра Дюма «Граф Монте Кристо»! Если бы замкомвзвода вдруг сейчас сам решил бы отжаться перед курсантом раз десять, Тимур бы удивился меньше. Откуда здесь, в этой долбанной учебке, в мотострелковом полку, такое художественное произведение? И Тимур, наплевав на субординацию, спросил:
- Товарищ сержант, откуда у Вас это книга? Я у себя дома в нашей поселковой библиотеке два месяца в очереди ждал Дюма.
Было видно, что сержанту очень понравился эффект от его книги. Но, Учитель, только спросил:
- Любишь книги?
Тимур кивнул и тяжело вздохнул. Уже почти месяц молодой курсант не читал ничего кроме Уставов.
- Превосходно! – опять ухмыльнулся сержант и продолжил. - Но, есть для тебя, Кантемиров, и плохая новость. Мы тут совершенно случайно узнали о твоих фокусах с переодеванием в сержантскую форму и негласными походами в чипок. Что скажем, курсант?
«Трындец!» – быстро прикинул Тимур. - « Вот падлы! Кто-то заложил сержантам! Учитель всё точно просёк. Отпираться не фиг.»
Молодой солдат впервые столкнулся со стукачеством в армии. В родном шахтёрском посёлке стукачей и жалобщиков просто изгоняли из дворовой команды. Заложить своих – это было наиподлейшее и последнее дело. Западло! И с этими изгоями двора старались больше не общаться. Тимур опять тяжело вздохнул и сказал:
- Товарищ сержант, я тут случайно трояк нашёл. Думаю, что будет лучше, Вам отдать? – и вопросительно посмотрел на Учителя.
- Правильно думаешь, – опять ухмыльнулся сержант, - вечером после отбоя вместе с Тайсиным в каптёрку! Всё понял, курсант?
- Есть, после отбоя вместе с курсантом Тайсиным в каптёрку, – уныло повторил Тимур.
После ужина Тимур собрал в бытовке держать совет всех участников последних посиделок на вещевом складе. Когда все уместились, рассказал суть разговора с сержантом и сказал конкретно:
- Если узнаю, что кто-то меня заложил – забуду своё обещание ротному. Любому из вас нос сломаю. Отвечаю за базар!
Никто ничего не понял, но все были согласны с Тимуром. Курсанты тут же принялись обсуждать – с кем они говорили про свои дела и кто в роте мог стукануть сержантам. «Пустой базар», - подумал Тимур. - «Слишком много народа знало про эти походы в чипок. Нефиг было трындеть на каждом углу».
Вечером, после отбоя, они с Раисом ещё раз договорились «стоять до конца» и медленно двинулись в каптёрку. Сотоварищи, подняв головы, молча провожали их взглядом с кроватей. Толик поднял вверх согнутый кулак: «Но пасаран!». В комнате в этот раз было только двое сержантов: Бажов и замкомвзвода второго взвода Филатов, больше известный в роте как Фил. Сержант третьего взвода был в наряде по штабу. Деды пили чай. Фил отодвинул стакан и тут же приказал:
-Упали оба! Отжались!
- Подождите, коллега, – протянул Бажов.- «Упали – отжались»! Скучно, товарищ. Да и этот танкист отожмётся десять раз быстрее, чем ты пять! Фил, и даже не спорь – я знаю! А про турник и разборку - сборку автомата, я вообще лучше интеллигентно промолчу.
- А чё будем тогда с ними делать? – обиженно спросил сержант Филатов.
Тимур с Раисом слушали их диалог и ничего не понимали. По идее, их обоих уже должны были с ходу плющить. И по полной программе! А эти сидят, пьют чай и ещё рассуждают о чём-то. Тимур вспомнил про оставшиеся от червонца три рубля, вынул купюру и положил на стол.
- Вот нашёл. Вам на дембель больше пригодится, товарищи сержанты.
- И это похвальный поступок, курсант, – протянул опять Бажов и резко добавил, - но вы, салабоны, оборзели вконец! Во всей учебке подобного ещё не было. Надо же было додуматься! Салабону–курсанту переодеться в сержантскую форму и пройти в чипок через танковый полк. И никто из местных дедов и офицеров это не просёк! Чья была идея? Кто из вас был сержантом?
Раис с Тимуром только переглянулись, опустили головы и молча уставились в пол. Фил встал, подошёл к курсантам, притянул к себе обоих за ремень и спросил:
- Молчать будем? В партизанов играть? Или дедов уважим и поговорим с нами по - нормаль
Тимур поднял глаза и сказал:
- Сержантом был я. А как в чипок пройти, придумали оба.
- Так значит! Фил, отпусти салабонов. Есть идея! – Бажов встал из-за стола, порылся в глубине развешенных шинелей и протянул Раису спортивную форму и гражданскую куртку. Затем вытащил спрятанные за ящиком кеды.
- Надевай, каптёр! А ты, Танкист, давай опять переодевайся в сержанта. Тебе не привыкать.
Раис с Тимуром ничего не понимали, но принялись быстро выполнять команду своего замкомвзвода. Было видно, что сержант Филатов сам теряется в догадках. Он присел за стол и с интересом наблюдал за переодеванием курсантов. Курсант Тайсин обул кеды и в старых спортивках и куртке стал похож на деревенского пацана лет 15 - 16. Никто бы ему не дал 18 лет! А Тимур уже по привычке заправил сержантскую гимнастёрку. Фил только открыл рот и произнёс:
- Во, блин, спектакль!
Бажов только усмехнулся и приказал Тимуру:
- Так, «товарищ сержант», а ну, произнеси сейчас что-нибудь этакое, командирское. так, чтобы все зрители здесь сразу поверили – кто ты такой.
Тимур задумался и сразу вспомнил образ своего взводного, лейтенанта Славина. Затем подошёл к столу, посмотрел в глаза сидевшему Филу и резко сказал:
- Как стоим передо мной, сержант? Я сказал – смирно! – и Тимур резко ладонью ударил по столу.
Стакан с чаем сержанта только подпрыгнул! А Тимур тут же получил удар Фила кулаком в живот. Удар был несильный, но точный. Прямо в солнечное сплетение. Тимур согнулся и прохрипел:
- Сами же сказали, чтобы взаправду было!
Первым начал смеяться Учитель, за ним согнулся в смехе, хлопая ладошами, Фил; а потом начал потихоньку хихикать и каптёр. Тимур отдышался, прокашлялся, встал и широко заулыбался. Затем, оценив точность удара, обратился к Филатову:
- Товарищ сержант, а Вы случайно боксом не занимались на гражданке?
- Второй юношеский! – гордо ответил сержант, - в весовой категории до шестидесяти одного килограмма.
Тимур только ухмыльнулся про себя и хотел сказать обоим сержантом что–нибудь этакое - про детский сад, но передумал и только деликатно произнёс:
- Уважаю! Прямо в «солнышко» двинул.
Замкомвзвода Бажов отошёл от смеха, вытер слёзы и сказал:
- А вот теперь слушать меня внимательно. Дело есть к обоим! Садитесь оба рядом.
Тимур с Раисом только переглянулись. Творилось что-то непонятное и молодому солдатскому уму просто непостижимое! Два деда роты, два замкомвзвода, предлагают присесть с ними двум курсантам, салабонам, и на равных обсудить какие-то дела. Это было примерно также, если бы Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза товарищ Леонид Ильич Брежнев вдруг захотел приехать в родной посёлок Тимура и обсудить с его отцом, как коммунист с коммунистом, нормы выработки угля на местной шахте «Комсомольская». Курсанты только смотрели на сержантов и не двигались.
- Не желаете присесть, молодые люди? Тогда стойте и мотайте себе на ус! – Бажов продолжил. - Скоро в нашей роте, и не только в роте, грядёт знаменательное событие – сто дней до приказа! Ждать осталось не так уж и долго. А нам, правильным Дедам, надо всё к этому достойному празднику приготовить заранее. Ибо, перед самой датой в полку офицеры объявят грандиозный шухер и шмон! И мы не сможем нормально отметить это великое дело. Вот поэтому, салабоны, мы посовещались в своём узком кругу и выбрали вас двоих для одной важной и ответственной миссии – достать Дедушкам Советской армии для такого светлого и радостного праздника несколько бутылок водки. А тут ещё ваш залёт с переодеванием в сержанты и несанкционированными походами в чипок. Надо как-то отвечать за свои необдуманные действия! Как считаете, юноши?
«Юноши» хотя и слушали внимательно, но пока не врубались в поставленную задачу. Каптёр, более привыкший к общению со старослужащими, спросил:
- А где мы водку достанем?
- Хороший вопрос, товарищ курсант! – улыбнулся Учитель. - Слушайте сюда: в следующее воскресенье, после обеда, вы вдвоём берёте рюкзак с гражданкой и сержантской гимнастёркой, Кантемиров также переодевается на вещевом складе в сержанта и ведёт Тайсина за гарнизон. Там в лесу каптёр переодевается в гражданку и бегом по тропе в магазин деревни Порошино. И обратно тоже бегом, но уже с тремя бутылками водки. Танкист ждёт в лесу и охраняет форму товарища. Встречаетесь на тропе и в форме через гарнизон к казарме. В казарму не заходить, мы будем ждать около вещевого склада. Гражданка на случай встречи с патрулём, он там часто ходит. Но, сечёт в основном только людей в форме. А Тайсин по гражданке выглядит как пацан малолетний!
Тут Тимур хихикнул и тут же получил щелбан от сержанта! Голова качнулась, а на глазах быстро выступили слёзы. Все в роте знали про мастерство Бажова ставить фофаны и щелбаны, резкость и сила которых была похлеще ударов молодых сержантов.
- Слушать внимательно! Попадётесь с водкой в самоволке – губа обеспечена! На крайняк, бросаете мешок и разбегаетесь в разные стороны. Оба бегаете хорошо. Всё усекли, служивые?
Тимур с Раисом кивнули. Сержант закончил:
- В субботу вечером ещё один инструктаж. Деньги дадим перед выходом. И никому ни слова – ни курсантам, ни сержантам. Вокруг полно стукачей. Сами уже знаете на своём примере. Всё, отбой!
Курсанты прошли к своим кроватям. К ним пробрались новые друзья из солнечного Казахстана. Толик прошептал:
- А мы уже думали всё, трындец! Чё, так долго плющили? Нас когда вызовут?
Тимур почесал лоб.
- Не бздите, бойцы! Мы с Раисом всё на себя взяли. Фофанов и щелбанов только надавали. Блин, башка трещит! Оставшиеся деньги пришлось отдать. Сказали, ещё столько же должны.
- Уфф, нафиг, – облегчённо выдохнул казах, - деньги – фигня! Отдадим. Мне перевод должен на днях прийти. А нас точно плющить не будут?
Раис зевнул.
- Отвечаем за базар. Всё, пацаны, давай спать.
В воскресенье всё прошло, как по маслу! Опыт с переодеванием уже был, Тимур в сержантской форме чувствовал себя всё уверенней. Вот только в магазине вдруг появился комендантский патруль. Но шустрый каптёр быстро примазался к группе местных пацанов, благо сам был деревенский. Обошлось! Пока Раис бегал в деревню, Тимуру даже удалось вздремнуть на солнышке. Разбудили муравьи.
Деды благодушно простили их залёт с чипком и даже оставили сдачу после магазина. Хотя у Тимура с Раисом уже был трояк казаха, который друзья резонно решили оставить у себя. И сам замкомвзвода Бажов Андрей вдруг снизошёл до приятельского разговора с курсантом Кантемивым о прочитанных им в последнее время художественных произведениях. В разговоре он сообщил, что книги ему из Ленинграда высылает мама, которая работает продавцом в книжном магазине. А после прочтения сержант дарит их лейтенанту Славину на память.
А с понедельника началась подготовка к Присяге! Все курсанты получили новую парадную форму. Целый день все три взвода по очереди пришивали погоны, петлички и шеврон, гладили брюки и китель. И хотя слова Присяги должны были зачитываться перед строем, все курсанты знали текст наизусть. Когда Тимур заучивал этот одновременно простые и торжественные слова, он всегда вспоминал своих дедов.
Один дед со стороны отца, Кантемиров Габбас, погиб под Сталинградом, у бабушки даже хранились его фото в будёновке, два письма и сообщение о гибели. Весной в 1985 году из Уфы от младшего брата отца, дяди Халяфа, пришло письмо, где он прислал вырезку из газеты «Советская Башкирия». В статье школьники из украинского города Николаев просили от имени ветеранов города откликнуться родственников сержанта Кантемирова, жену которого звали Фатима и который попал под Сталинград из пополнений войск НКВД. Там же был помещён рассказ сержанта Мищенко о подробности героической гибели однополчанина. В городе был ночной бой, и один из танков противника постоянно менял позиции и метко давил наши огневые точки. Кантемиров вызвался уничтожить бронетехнику. Сержант смог доползти до вражеских позиций, выследил все передвижения танка и подорвал его гранатами. Но сам не успел доползти до своих. Начался мощный артиллерийский обстрел, и Кантемиров погиб под взрывами снарядов. А второй дед со стороны матери пропал на этой войне без вести! Не осталось никаких писем и фотографий. Но Тимур почему-то был уверен, что оба его деда были знакомы на фронте и воевали вместе. Тимуру очень хотелось в это верить!
И вот этот день настал! Светило солнце, дул лёгкий ветерок. Весь полк выстроился на плацу в парадной форме с оружием. Развивались Боевое Знамя полка и Государственный флаг СССР. Полковой оркестр, с блестящим на солнце инструментом, выстроился отдельно. Прозвучала команда «Смирно» и командир полка ещё раз громко и кратко напомнил курсантам о значении военной присяги и той почетной и ответственной обязанности, которая возлагается на них. После разъяснительной речи командир полка скомандовал «Вольно» и приказал командирам учебных рот приступить к проведению военной присяги. Капитан Ребрик и командиры взводов стали поочередно вызывать курсантов из строя. Каждый военнослужащий с автоматом в руках читал вслух перед строем роты текст военной присяги, после чего собственноручно расписывался в специальном списке в графе против своей фамилии и становился на свое место в строю. Тимур при чтении текста присяги так разволновался, что с трудом прочитал текст до конца. По окончании церемонии командир полка поздравил воинов с приведением к военной присяге. На всю округу раздался государственный гимн СССР. После этого воинская часть поротно прошла торжественным маршем перед командованием полка и гостями, родителями курсантов. Этот день Тимур запомнил на всю жизнь. В жизни каждого мужчины должна быть своя присяга! После торжества за всеми курсантами было закреплено только личное оружие – автомат Калашникова. В учебных ротах не было больше никакого вооружения. Вся учебная военная техника стояла по штату за специальным подразделением.
С этого дня пошла настоящая служба! С заступлением в караулы, с нарядами и с учёбой в классах и боксах Директрисы БМП. Занятия по секретной боевой машине БМП-2 проводились в специальных классах. Все конспекты были прошиты, пронумерованы и опечатаны и в конце обучения сдавались сержантам. Занятия вёл только командир взвода лейтенант Александр Сергеевич Славин, он же - АСС, который был прекрасным специалистом, с отличием закончившим Ленинградское Высшее Общевойсковое Командное училище (Лен.Пех). Во всём полку он был единственным офицером, досконально знающим материальную часть БМП-2. И если в батальоне вдруг возникали какие-то технические неполадки боевых машин, всегда вызывали лейтенанта Славина. АСС тут же брал с собой двух курсантов: Кантемирова и Белова. Вскоре эти курсанты могли поспорить по поводу технической части БМП-2 не только с сержантами, но и с офицерами роты. Разумеется, кроме своего взводного (как этот замечательный офицер оказался по распределению в такой дыре – это отдельная история). Интерес к технике отец привил Тимуру с самого детства. В свои восемнадцать лет уже смог сам заработать на обучение вождению в школе ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту), сдать экзамены и получить водительские права. Тимур разбирался в технике и с удовольствием всегда помогал отцу в гараже.
Курсант Кантемиров служил в Еланской учебной дивизии уже третий месяц. В воскресенье стоял и маялся дневальным по роте. Считал часы. Тимур знал из письма с малой Родины, что именно сегодня должны приехать родители с младшим братом. После третьего месяца службы курсанты Елани начинают экспериментировать с «борзометром». Такова традиция. Вот и прихватил его сержант Филатов (он же Фил) в казарме с ушитой гимнастёркой, вогнутой бляшкой и подбитыми каблуками. Это был перебор. Замкомвзвода так и сказал: «Переборщил ты, Дух, однако. Разом решил перепрыгнуть в Черпаки? «Машину времени» наслушался? Гимнастёрку расшить, бляху выправить, сапоги привести в порядок и осознать свой проступок дневальным в выходные. Своему сержанту сам так и доложишь. Думаю, он будет очень даже не против». Все доводы раскаявшегося в содеянном курсанта о приезде родных именно в эти выходные разбиваются в непоколебимость сержанта в его духовном падении и скором перевоспитании. Чтоб Дух, так сказать, с чистой совестью и с родными встретился.
После обеда из штаба полка по селектору передали, что курсанта Кантемирова ждут на главном КПП. Приезд родных в учебную часть, тем более в первый раз, – это святое! Да залёт-то лёгкий. Подумаешь, традицию сильно уважил, перестарался. С кем не бывает. Да и на нормальном счету был Тимур у своих непосредственных командиров. От службы особо не косил, за формой следил и офицерам не стучал. Чего ещё надо отцам-сержантам? Быстро решив вопрос с дежурным по роте (за долю малую от пирожков маминых), Тимур сменился с другим дневальным и сорвался бегом на КПП. А наш пехотный полк от него дальше всех, за ним только танковый полк оставался. Надежда только на свои ноги. Так, где мелкой рысью, где быстрым шагом, предвкушая радостную встречу, молодой курсант уже был на месте. Но, уходя из роты, допустил ошибку, едва не ставшую роковой - не поменял сапоги. Всё же он причислял себя к борзым курсантам и приказ сержанта выполнил наполовину. Принял-таки волевое решение оставить свои сапоги с нарощенными и подбитыми каблуками. Надо же хоть как-то покрасоваться перед отцом и младшим братом. Может быть, и мама оценит такой шедевр армейской моды.
Прошел через КПП. Всем понятно - радостная и долгожданная встреча. Родные уже договорилась насчет комнатёнки в ближайшей деревне Калиновке. Через минут сорок, уплетая мамины пирожки, Тимур попрощался до завтра. Вечером сменится, возьмёт увольнительную. В общем и целом - планов громадьё! Окрыленный и счастливый курсант открывает дверь КПП и начинает понимать, что не все планы в этой жизни могут сбыться. Нос к носу сталкивается с комендантом гарнизона, с майором Маркарян! Тимурка был роста небольшого, плюс каблук подбитый. А комендант был ещё меньше ростом. Поэтому его знаменитый нос оказался где-то на уровне расстегнутой верхней пуговицы гимнастёрки курсанта. Пока Тимур, прожёвывая крайний мамин пирожок, со словами "Виноват, товарищ майор!" устранял грубейшее нарушение формы одежды, пытливый и опытный взгляд коменданта гарнизона спускался всё ниже. И в самом низу его ждал приз. Правильно - сапоги. Вернее – каблуки.
И вот курсант Четвёртой УМСР уже пред строгими очами дежурного по КПП, майора с учебного танкового полка. Советский солдат всегда лучше соображает в экстремальной ситуации. Понимая, что цейтнот жесткий, Тимур быстро излагает, что родичи приехали, но делает упор на солдатский долг. Он же, блин, в наряде, как ни крути! Благо повязка была в кармане, которую провинившийся курсант быстро натянул на правую руку. Дрогнул служивый. Делает предложение, от которого нельзя отказаться: «Марш в камеру и тридцать минут на то, чтобы оторвать каблуки, иначе ...». Тимур набрался наглости (он же борзый курсант) и просто по-человечески попросил, чтобы ему одолжили ненадолго штык-нож. Поданное ходатайство, конечно, было невозмутимо отклонено. Зато юный мотострелок получил "дельный" житейский совет: «Отрывай хоть зубами, Пехота!». Вот оно - Содружество войск Советской Армии! Совет со всех сторон хорош, кроме одного - полезности. В тиши каземата Тимур приступил к работе, благо не забрали ремень. У бляхи один угол был заточен. Главное, сделать зазор между каблуками. Ковырял, ковырял - дело пошло. Один каблук оторвал. Тут к временному узнику подселяют двух поддатых прапорщиков. Вначале в два голоса они орали про вопиющую несправедливость ко всем прапорщикам дивизии. Потом по какому-то глобальному армейскому вопросу их мнения разделились. Запахло рукопашной. На Тимура ноль внимания, но условия для кропотливого вдумчивого труда никакие. Не знаю, уложился ли курсант в заданные полчаса или нет, но оба каблука в руках. Тимур постучал в металлическую дверь, выпустили. Дежурный слегка удивлен. И нафига ценные советы задаром раздавал? Слово офицера, есть слово офицера - надо отпускать. Новая вводная: длань майора указывает на дорогу от КПП, а там длинный прямой участок: «Тридцать секунд, и я тебя не вижу. Если вижу - высылаю УАЗ и цурюк на нары». Для приличия Тимур пробежал какое-то расстояние, а затем резко прыгнул в спасительный ивняк вдоль дороги. Мать-природа на нашей стороне! Вечером курсант сменился, а утром получил от ротного сутки увольнительных и в строго уставном обмундировании спокойно выдвинулся на КПП. Затем за бутылку водки сержантам роты продлил свой праздник жизни ещё на сутки.
И ещё раз отвлекусь немного про «наряд по роте». Как-то стоял Тимур дневальным по роте вместе с двумя курсантами, родом с Украины. Дежурным по Четвёртой УМСР был его многоуважаемый сержант Бажов. В этот же день все ждали с неожиданной проверкой замполита батальона. А только вчера вечером в нашу каптёрку занесли с почты посылки курсантам с малой Родины за последние два дня. При выдаче посылок, а выдавали их сержанты, изымается все ненужное и запрещенное. Не подумайте, что непосредственные командиры как мародеры себя вели. Нет, просто на самом деле многое запрещалось. Носки там, например, или семечки. А о спиртном и порченых продуктах и речи не шло. И как раз одному из сегодняшних дневальных, курсанту Бойко, пришла посылка от мамы. Вызвали его в каптерку, это был высокий здоровый хохол, исполнительный и добродушный, и приказали открыть посылку. Курсант открыл ящик, а там сверху, на всю ширину посылки лежит сверток из белой ткани, но кое-где с желто - зеленым оттенком. Бойко достал и развернул свёрток, это был крупный шмат сала. Посылка, видимо, очень долго шла, сало испортилось и покрылось какой-то желто-зеленой плесенью. Сержант Бажов понюхал продукт и сказал, что сало запрещено, и приказал курсанту немедленно выкинуть шмат в мусор, что и было прямо при нём сделано. Бачок для мусора стоял на лестничной площадке, а накопившийся мусор дневальные периодически выносили на улицу в специальный контейнер. Остальное в посылке было вполне допустимо, и счастливый курсант Бойко забрал её.
Перед обедом по селектору сообщили, что замполит батальона уже на втором этаже в Третьей УМСР и вот-вот поднимется к нам. Бажов быстро дал короткую вводную дневальному Кантемирову на тумбочке и решил последний раз окинуть взглядом расположение и Ленинскую комнату. И заодно усадить там оставшихся дневальных. Пусть читают газету «Красная звезда». Рота сегодня до обеда в парке на ПХД. В расположении остались только дежурный по роте, его дневальные и замполит роты, молодой лейтенант. Сержант входит в расположение роты и замечает невероятную до этого момента картину: на кровати, развалившись, лежит спиной к нему курсант. Голова свисала вниз. Днём в на кровати даже Деды не садились, а не то что лежать могли. Дежурный по роте резко толкает наглеца в бочину и видит бледное лицо курсанта Бойко. Он с трудом повернулся и только смог пробормотать: «Погано мне, товарищ сержант. Дюже погано …». Охреневший от такого признания сержант оглядывается вокруг и видит второго дневального, курсанта Пилипенко, сидевшего согнувшись с зелённым лицом на табуретке у окна. Его туманный взгляд был просто устремлён вдаль. На сержанта ноль внимания. Бажов слышит визг пружины входной двери и доклад дневального курсанта Кантемирова. Хотя бы этот боец устоял на посту! Дежурный по роте подбегает к замполиту батальона, представляется и докладывает: «За время моего дежурства никаких происшествий в роте не случилось!». Из канцелярии выходит замполит роты, докладывает и здоровается с майором за руку. Проверка, естественно, начинается с Ленинской комнаты. Заходят втроём. Курсант Кантемиров остаётся на посту у свой тумбочки с телефоном и селектором. У Бажова в голове только одна мысль – как не допустить проверяющего дальше в расположение? Майор озирается вокруг. Вроде всё хорошо: бюст Ленина на месте, плакаты висят ровно, книжек много, подшивки подшиты, и рыбки в аквариуме плавают. Замполит батальона улыбается и по-отечески так спрашивает дежурного: «Товарищ сержант, может быть, у курсантов какие жалобы имеются?». В этот момент сержант посмотрел на телевизор, перевёл свой честный взгляд на проверяющего и доложил: «Так точно, товарищ майор! Есть у курсантов жалобы - программу «Время» мы не всегда успеваем просмотреть».
Лица обоих офицеров вытянулись: глаза старшего офицера налились красным революционным цветом, а взгляд младшего офицера был готов испепелить своего сержанта как предателя Родины. Майор сурово приглашает своего молодого коллегу обратно в канцелярию, где минут пятнадцать Бажов с Кантемировым через дверь слышат гневную речь политработника батальона. Затем дверь канцелярии открылась, удовлетворённый майор благодарно потряс сержанту, а заодно и курсанту, на прощанье руки и довольный покинул роту. Лейтенант, вышедший следом, только успел набрать в лёгкие воздуха для своей пламенной речи в адрес своих подчинённых, как сержант развернулся, махнул лейтенанту рукой и двинулся в расположение. Вконец охреневший от такой второй наглости и ничего не понимающий замполит роты заходит за ним в расположение и видит всю ту же «картину маслом». Как оказалось, курсанты Бойко и Пилипенко всё же не выдержали наркотического воздействия вида родного сала, достали из мусорного бака весь шмат, немного почистили штык-ножом и съели почти весь кусок. Причем без хлеба. Да ещё предложили третьему дневальному, но Тимур вежливо отказался. И не стал никого закладывать.
Тут и рота подтянулась. Горе-дневальных быстро сменили и отправили в санчасть. Вернулись они уже к отбою, оба живы и здоровы. Сержант Бажов их постыдил: «Как так можно, вы ведь бойцы вооруженных сил СССР, а ели своё сало с помойки!». А вообще, конечно, они были нормальными ребятами, из которых впоследствии получились хорошие операторы-наводчики БМП-2. Но ещё с неделю наш взвод ужинал за пять минут и, дав пару кругов после ужина по спорт-городку, под чутким руководством замполита роты бежали смотреть передачу «Время».
Этим же жарким летом в учебной Еланской дивизии случилось Большое ЧП – дизентерия! Болезнь в массовом порядке косила в основном курсантские и редко сержантские ряды. Сержантам тоже не были чужды редкие человеческие слабости. Сейчас у всех курсантов и сержантов на ремне постоянно болталась личная фляга с кипячённой водой и с биркой. Перед приёмом пищи каждый курсант был просто обязан окунуть свои ладошки в чан с хлоркой, который выставляли во всех ротах перед построением. И на построении командир полка сообщил: "Кто не желает окунать руки, будем окунать голову!". Поэтому сержантам было велено бдительно следить за этой, в общем-то простой, но очень действенной процедурой.
Интенсивно больных было так много, что для них специально выделили пустующую казарму прямо около солдатской Чайной (Чипок), в которой всех больных посадили на строгую диету: хлеб, чай и совершенно секретная таблетка без названия, половину которой надо было проглотить перед обедом, а вторую половинку - перед сном. И болезнь начала отступать.
Мы рано радовались. Наступил День Солдатской Зарплаты. И многие курсанты и сержанты по старой и доброй солдатской традиции посетили Чипок, где и сами поели немного гражданской пищи, и, конечно же, решили угостить своих больных друзей. Поддержать в беде своего товарища по оружию – это у нас святое! Да и благо, вышеупомянутая казарма и солдатская чайная были совсем рядом. Как не помочь другу? Через окна были переданы страждущим товарищам энное количество молока, колбасы с горчицей и печенья с джемом. После этого несанкционированного праздничного ужина в честь скорейшего выздоровления очереди в туалет резко выросли. А клятая хворь снова пошла в атаку!
Уже утром после дня зарплаты начмедом полка был подан рапорт вышестоящему руководству об этом «пире во время чумы». Командир полка быстро принимает волевое решение: обнести колючей проволокой территорию вокруг казармы-изолятора и поставить там блок-пост, а около Чипка ввести новый усиленный патруль с офицером во главе. За сутки установили столбы и натянули «колючку», сделали проход в виде «калитки», как в караульном помещении, и учредили временный пост с часовым.
На этом комполка не остановился. Лично посетив все помещения изолированной казармы и проверив по списку количество больных «бездельников», подполковник распорядился каждый день проводить в казарме утреннюю гимнастику и политические занятия. И для важности момента приказал начальнику физической подготовки полка самому заняться спортивным духом больных. Курсанты своего взводного-то видели раз в неделю, а тут целый майор каждое утро перед ними руками машет. Но гимнастику пришлось отменить. Всё же болезнь зацепила курсантов действительно крепко, и любые напряги организма немедленно приводили к желанию бежать в туалет. А занятия по политической подготовке продолжались и проходили в более спокойной, я бы даже сказал «спящей», обстановке. Куда ж без политики даже при карантине? Да и многие больные, с тоской глядя из тех же оконных проёмов на печальный вид «колючки» на столбах вокруг изолированной казармы, всерьёз задумались о бытии своём и сами взялись за своё выздоровление.
После таких драконовских мер дизентерия отступила и пошла на убыль. Все присутствующие во временном изоляторе политически подковались и начали поправляться. А чтобы попасть в родные роты, надо было обязательно «прожарить» свою форму, помыться в полковой бане и получить обратно «прожаренное» бельё. Так в дивизии и появились «краповые» ХБ. Просто кто-то перестарался с прожаркой, и у некоторых солдат форма местами поседела.
Примерно за месяц до окончания учебки четверых курсантов вызвал к себе сам командир роты, капитан Ребрик. В кабинете ротный сказал, что отдаёт эту «великолепную четвёрку» в полное распоряжение лейтенанта Славина с целью научить нас стрелять только на «отлично», дабы помочь отстающим товарищам сдать выпускной экзамен по огневой подготовке. Всех освободили от всех занятий и нарядов. Взводного тоже.
Курсанты стреляли с разными взводами и днём и ночью. Иногда оставались на Директрисе БМП по двое суток подряд. Тимур изучил полигонное поле и научился стрелять днём так, что успевал навести прицел ещё до поднятия мишени. На ночной стрельбе было немного сложнее ориентироваться. Однажды, ещё в начале учёбы, Тимур перепутал кнопки управления автоматической пушки и пулёмёта ПКТ и раздолбал бронебойными снарядами бруствер и подъёмник мишени. За что получил пару оплеух от оператора Директрисы. Но нисколько не обиделся, так как очень хотелось продолжить стрельбу. Впятером вместе с оператором восстановили всё за два часа. Стреляли так часто и напряжённо, что во время короткого сна стали постоянно сниться прицельная сетка пушки и пулемёта.
В одной из таких стрельб у Тимура со товарищи случилась одна занятная история. Заканчивался примерно четвёртый месяц летнего курса обучения в Еланских военных лагерях. Курсанты Четвёртой УМСР уже начали волшебным образом перевоплощаться из зелёных новобранцев в солдат-мотострелков. А всё волшебство заключалось в круглосуточном вздрючивании курсантов сержантами роты и постоянном поиске добавочной пищи и лишнего сна. Многие курсанты уже хорошо знали, как и где можно было сачкануть без особых последствий, перекусить на бегу в солдатской чайной или вздремнуть за спиной товарища на редком досуге политических занятий. Неумолимое развитие в этих делах ещё раз подтверждало теорию Дарвина. И если по этой теории Чарльз отвёл путь от примата до человека длиной в пять миллионов лет, то наши отцы-командиры выделили всего шесть месяцев для полного курса обучения специалистов Советской Армии. На этом этапе жизнь курсанта-пехотинца была насыщенной и плотной.
У операторов-наводчиков БМП-2 начались боевые стрельбы. После дневной стрельбы рота ушла на обед, а четверых самых толковых бойцов (по их же мнению) взводный оставил разряжать автоматические пушки трёх боевых машин. Поэтому четверо курсантов от Директрисы БМП и до расположения роты пошли затем сами, без всякого сопровождения. Вот она – долгожданная свобода передвижения! Тимур с товарищами приняли волевое решение сократить дорогу и двинуться напрямик через лес. По дороге тут же начали обсуждать архиважную для всех тему – как же можно более удачно воспользоваться этим случаем свободного времени и пространства. Мнения разделились поровну: попробовать добыть цивильную пищу или поспать лишний раз прямо здесь, в лесу.
И вот тут армейская удача улыбнулась операторам-наводчикам БМП-2! На полянке они наткнулись на тёплую компанию соседей, курсантов Пятой учебной роты, прикомандированных к Директрисе БМП в составе рабочей команды. В общем и целом, шустрые однокашники смогли тайно поставить в одном из боксов полигона брагу в молочном бидоне и в данный момент времени активно угощались своим изысканным творением. Их было тоже четверо, в казарме все жили на одном этаже, успели примелькаться друг к другу, не враждовали и вместе переносили «тяготы и лишения армейской службы». И было одно свойство, которое объединяло всех - они считали себя «бурыми» курсантами.
Часть бидона уже была выпита, часть закуски в виде двух консервных банок и буханки хлеба были аккуратно разложены на солдатском полотенце. Ещё были несколько луковиц. Нужно ли говорить, что незваным гостям были искренне рады? Они были молоды, никогда не ели «под одеялом», делились с товарищами и радовались любому положительному поводу. А тут соседи в гости зашли! Чем не повод для радости? Правда, без приглашения. Списав все гражданские этикеты на законы военного времени (кругом полигон!), гостей тут же великодушно пригласили к столу. Курсантские инстинкты быстрого поглощения пищи не заставили себя долго ждать. Побратавшись с уже порядком хмельными хозяевами стола, подняли первый тост тёплой и мутной браги за всех нормальных курсантов нашей учебной дивизии (не Чмырей!). После третьего тоста (за родителей) все уже показывали друг другу фото своих девушек. Девушки на тот момент у Тимура уже не было. Поэтому он всем продемонстрировал единственное фото своей любимой бабушки, которое было с собой. Фотка бабушки окажется роковой в этот день.
Четвёртый тост был за бабушек и дедушек. Потом отдельно выпили стоя за дедов, погибших в войне. Пили в четыре кружки, брага и закуска закончились быстро. Да и время уже поджимало. Уже надо было бежать в столовую, где дожидался под присмотром дежурного по роте оставшийся обед. А соседям по казарме было необходимо прибыть на поле Директрисы БМП и успеть отоспаться до ужина и ночной стрельбы. Закусив ломтиками последней луковицы по полкружки мутного зелья «на посошок» и взяв твёрдое обещание «обязательно встретиться», все разошлись в разные стороны. Друзья вышли из леса на дорогу и, обнявшись, хором запели «Поворот» из репертуара группы «Машина времени». Потом спели ещё что-то, но точно не ротную строевую песню «Шинель». Все , все люди были братья, и всем было хорошо!
До полка оставался небольшой лесок и парк боевых машин. Тимур вдруг решил проверить наличие в своём нагрудном кармане гимнастёрки последнего письма от мамы и фото бабушки. Молодой солдат навсегда запомнил весь свой ужас, когда обнаружил отсутствие фото в конверте. Не знаю, или это брага так ударила в голову, или это было воздействие только что спетых песен. Но Тимур почувствовал себя предателем по отношению к бабушке. Ходит тут, блин, брагу пьёт и песни распевает, а фото бабули лежит где-то в лесу. А скоро начнутся ночные стрельбы! Снаряды и мины в клочья разорвут портрет горячо любимой бабушки. Боец Кантемиров смахнул скупую курсантскую слезу.
Боевые друзья поняли товарища с первых слов. Только что выпитая брага ещё гуляла в их юношеских мозгах. Но курсантский опыт подсказывал, что всем четверым возвращаться за фоткой не следует. Сержанты засекут в роте долгое отсутствие четвёрки курсантов и затем унюхают остатки незатейливого пиршества. Затем будет быстрое дознание и неотвратимое наказание. Зато опоздание одного из них ещё можно было как-то прикрыть. Выстраданный опыт не пропьёшь! Даже брагой! Курсанты снова обнялись, и Тимур рванул обратно на полянку. Фотку нашёл быстро. Прямо на том же месте, где все сидели за импровизированным столом. Видимо, просто по пьяни забыл положить в конверт письма. Никто из бражников и не заметил. Тимурке стало ещё лучше жить на этом свете!
И он решил догнать своих товарищей. Пулей, вернее бронебойным снарядом из автоматической пушки БМП-2, пронёсся по дороге, перемахнул через лесок и неожиданно упёрся в корму БМП, спрятанную в капонире прямо рядом с парком боевых машин. По инерции решил быстро обойти это препятствие, как был неожиданно схвачен за воротник гимнастёрки механиком – водителем из БУБМ (батальон учебно-боевых машин). Или Банда Урок Батьки Махно. Кому как нравится! Ещё двое стояли рядом. Тимуру эта милая картина на кромке леса под названием «Три узбекских богатыря» не понравилась совсем. Хмель и удачная находка фотки бабули сделали своё дело. Курсант Кантемиров потерял свой курсантский нюх! В нормальной учебной обстановке он бы один за версту обошёл бы этих механиков-водителей, служивших все два года в отдельном батальоне обслуживания постоянными водителями боевых машин. И если встречаться с ними, то только минимум втроем. И если у сержантов четвёртой УМСР были законные права и обязанности на постоянное вздрючивание своих курсантов, то эти солдаты, в основном рядовые до конца службы, могли обслуживать только стрельбы учебных рот. Никаких прав, кроме срока службы, у этих механиков не было. В этот батальон отбирали наиболее толковых и здоровых механиков-водителей из различных учебных полков. Поэтому основу БУБМ составляли славные сыны Средней Азии, механики-хлопкоробы на гражданке. И хлопкоробы знали, что оставшиеся полтора года курсанты прослужат за границей. А они до конца службы будут кормить комаров на болотах Елани. Поэтому механики-махновцы старались при каждом удобном случае отыграться на молодых за свою выпавшую нелёгкую армейскую долю. Особенно в дни ПХД, когда курсантов отдавали им в распоряжения для чистки боевых машин.
Эта неожиданная встреча на природе не сулила ничего хорошего. Двое механиков схватили Тимура за руки и подтащили к БМП. Третий открыл один из проёмов задней двухстворчатой двери для пехоты. В нос ударил резкий запах навоза. Весь левый отсек десанта боевой машины был в бараньих какашках. Курсант Кантемиров просто охренел от такой неожиданной картины! Как оказалось, наши басмачи умудрились в перерывах между стрельбами сгонять на БМП на местные пастбища и умыкнуть колхозного барана, которого и прятали несколько дней в отсеке для десанта. Кормили и поили. Даже выводили погулять. А затем в выходные дни, оставшись на полигоне одни, банально зарезали барашка и съели. И теперь механикам надо было скрыть следы своего преступления. А тут Дух сам к ним прибежал – юный, довольный и счастливый курсант. Хлопкоробы хорошо говорили по-русски, быстро объяснили причину такого запаха органических удобрений и поставили задачу – за час отчистить весь отсек.
Стрессовая ситуация и поток адреналина в кровь быстро отрезвили Тимура, и он начал просчитывать варианты. Батальон учебно-боевых машин располагался прямо рядом с нашей казармой. И летом все ходили в один и тот же туалет, а ля – сортир. Применить к механикам свои навыки бокса, вырубить одного или двух, а затем сбежать? Сможет ли он? Узбеки вроде здоровые и откормленные после барана. Это был не выход. Да и эти воины Средней Азии обязательно будут мстить за пропущенные удары и отлавливать борзого курсанта у туалетов. И потом информация об этом инциденте быстро дойдёт до наших сержантов. Курсанту Кантемирову будет сложно объяснить своим непосредственным командирам всю логическую цепочку событий, связанных с фото его бабушки и охотой на него старослужащих другого батальона. Не поверят! И Тимур не собирался подставлять своих корешей – курсантов.
И он быстро принимает волевое решение: сделать испуганный вид задёрганного курсанта – чмыря, ослабить внимание своих восточных оппонентов и положиться на удачу. Восток – дело тонкое! Даже попросил у механиков сапёрную лопатку. Духа впихнули в отсек и сунули в руки кусок фанерки. Мол, и этим всё соскребёшь! Тимур изобразил активную работу, осознавая, что в нагретом отсеке с бараньим говном просто долго не выдержит. Крикнул своим охранникам, что нужна большая лопата. Один из узбеков (ничего личного, Тимурка сам тоже не русский), улыбаясь, протянул в проём лопату штыком вперёд на уровне своего живота. Дух схватился обеими руками за черенок и резко ткнул концом механика прямо в солнечное сплетение. Удар получился! Курсант выкатился из отсека с лопатой в руке вслед за согнувшимся азиатом. Двое его земляков так и застыли рядом с БМП. Тимур перехватил обеими руками лопату штыком верх над головой и по узким испуганным глазам противника понял, что победил. Это был переломный момент в сложных взаимоотношениях трёх механиков – водителей БУБМ и одного «бурого» курсанта. Он знал, что эти старослужащие никогда и никому не расскажут о своём позорном поражении. Да и курсанту тоже будет лучше оставить всё в тайне об этом отрезке времени армейской службы, проведённом в жарком отсеке БМП с остатками прошлой жизнедеятельности безвинно убиенного барашка. На всякий случай Тимур отошёл на метров десять и воткнул лопату в землю. Двое сынов Средней Азии пытались поднять своего непутёвого собрата. Хлопнув левой ладонью по своему правому бицепсу и согнув локоть с правым кулаком в характерном жесте в сторону своих восточных недругов, курсант спокойно пошёл в направлении полка. Его никто не пытался догнать. Только в ответ на своё прощальное приветствие Дух услышал отборный русский мат Дедов Советской Армии. Чему-чему – а этому учебка Елань учила просто на отлично!
В расположении роты Тимуру пришлось отвечать на резонные вопросы своих друзей о дурном запахе, идущем от его формы. В каптёрке, быстро переодеваясь в подменку, пришлось соврать солуживцам, что споткнулся и упал попьяни прямо возле свинарника в грязь. Что ещё больше добавило веселья курсантам Четвёртой УМСР в этот очень удачный для них день. И никто из них даже не поинтересовался, как Тимур оказался возле свинарников, расположенных в противоположной стороне учебной части. Форму он постирал ночью, утром выгладил. А фото своей любимой бабушки Тимур хранит до сих пор. Земля ей пухом!
На итоговых экзаменах эти четверо курсантов были за постоянных командиров отделений, так как сержантам было запрещено принимать участие в зачётных стрельбах. Стреляли только курсанты. Боевое отделение башни БМП-2 было двухместным: оператора-наводчика и командира отделения. Отобранные курсанты исполняли роль постоянных командиров и периодически менялись местами, чтобы не примелькаться проверяющим офицерам. А в самой башне БМП переключали управление стрельбой на себя или пересаживались на место оператора. Было жутко интересно и страшно! Особенно днём. Засекут проверяющие или нет? Вот так и отстреляли четверо курсантов практически за половину роты.
Общая оценка Четвёртой УМСР за экзамен по огневой подготовке была «отлично», а сама рота был признана лучшей в полку. Капитан Ребрик получил звание майора и должность командира второго батальона. После сдачи всех экзаменов уже майор Ребрик вызвал всех пятерых к себе в кабинет. Было видно, что он несколько устал от последних событий: сдачи экзаменов, присвоения очередного звания и новой должности. Но майор держался молодцом! Роман Петрович вышел из-за стола и поочерёдно пожал всем руки. Затем сказал просто:
- Есть решение командования части оставить троих курсантов на должности командиров отделений с присвоением звания младший сержант. Курултаева оставляют писарем в штабе батальона. Всё понятно? Надеюсь, возражений не будет? Шагом марш!
И добавил с улыбкой:
- А Вас, курсант Кантемиров, я попрошу остаться.
Четверо друзей - земляков вышли из кабинета. Ротный присел за стол и рукой показал Тимуру сесть рядом.
- А я ведь в тебе не ошибся, солдат! Да и сержант Бажов сходу тебя просёк. Ты оказался толковым бойцом, да и на экзаменах всей роте помог. Молодец!
И тут майор Ребрик впервые назвал курсанта по имени:
- Слушай, Тимур, если есть желание остаться в нашей части, я буду ходатайствовать перед командованием. Даю слово офицера – останешься! Считаю, ты заслужил право выбора своим отношением к службе. Думай сам.
Тимур задумался. Здесь, в учебке, он уже привык. Знал все ходы и выходы. Успел неплохо показать себя перед сослуживцами и офицерами. Но интуиция подсказывала Тимуру, что в дальнейшем его ждёт более интересная служба, чем здесь. И курсант Кантемиров принял волевое решение:
- Спасибо за доверие, товарищ майор! Мой отец служил в 1957 году в Группе Советских войск в Германии. Я бы хотел повторить его путь. И если есть возможность, попасть туда вместе с другом, курсантом Тайсиным.
- Отец, говоришь, – ротный опять закурил свою папиросу, - это святое! И друг – тоже хорошо! Ладно, Кантемиров, хотя мне и жаль, конечно, упускать такого солдата, но быть по-твоему! Готовьтесь с Тайсиным к дальнейшей службе в ГСВГ. Ещё раз, лично, спасибо тебе. Свободен, курсант!
Тимур тут же поговорил с Раисом. И они решили сразу отметить эту хорошую новость в чипке. К концу учебки многие курсанты уже не боялись самостоятельных походов в солдатское кафе. Обычно ходили группами по два-три человека и без сержантов. А курсант Тайсин, в отличие от многих сослуживцев, к тому же стал постоянно носить с собой символ принадлежности к особой касте, каптёров роты, - связку ключей на длинном кожаном ремешке. Это был как пропуск в гарнизон. Когда друзья уже подходили к заветному месту приёма домашней пищи, Тимур вдруг заметил около танкового полка другого каптёра, теперь уже бывшего. Станислава Нетребко! Бывший каптёр, уже рядовой, с двумя молодыми сержантами танкистами отбирали деньги у двух малорослых курсантов, механиков с мотострелкового полка. Раис решил было пройти стороной, благо курсанты были не только не с их роты, но даже не со второго батальона. А Тимур среагировал совсем по-другому. Он резко свернул налево и быстро сказал:
- Вписываемся! Махнёмся! Сам всё сделаю, только спину прикрой.
Раис, поворачивая к танкистам, тут же начал раскручивать свою связку ключей и ответил:
- Ага! Щас! Давай я ещё в сторонке подожду, пока ты махаться будешь. Знакомые, что ли?
Тимур кивнул. Танкисты стояли к подходившим друзьям спиной и увлечённо требовали деньги с молодых механиков, по всей видимости, узбеков по национальности. Тимур, уже стоя за спиной противников, громко спросил:
- Стасик, как твоё здоровье? Жуёшь нормально? Может, добавить апперкотика?
Рядовой Нетребко обернулся с немым ужасом в глазах. Слабая челюсть Стаса тут же отвисла. Он никак не ожидал встретить здесь Тимура, да ещё с таким подкреплением. Раис начал обходить противников сбоку. Один из узбеков, увидев такую поддержку и явный перевес сил, резко выхватил из рук Стаса свои деньги и оттолкнул его от себя. Бывший каптёр быстро сказал что–то своим товарищам, и они рванулись через механиков в сторону своего полка. Узбеки радостно прокричали им вслед несколько слов на могучем русском языке. А нынешний каптёр Тайсин был искренне разочарован такой неожиданной и скорой развязкой событий и удручённо сказал:
- Трое «молодых» испугались двух «духов». Позор, блин! Кому скажи, никто не поверит, – и спросил у довольных механиков. - Что длинный им сказал? Чего они так рванули?
Курсант с зажатыми купюрами в кулаке довольно ответил:
- Он быстро сказал, что ты боксёра. И убежал! Пойдём в чипок, ты – мой гость теперь.
Тайсин с подозрением посмотрел на Тимура.
- Сам всё потом расскажешь?
КМС по боксу только кивнул и спросил у механиков:
- Откуда будете, «земляки»?
Второй механик важно протянул:
- Мы из Узбекистана. Город Самарканд! Знаешь такой?
- Самарканд – очень гостеприимный город. Регистан – самая красивая мечеть! Был я у вас. Туристом. Очень понравилось. Особенно дыни на вашем рынке.
Узбеки, весело переговариваясь, повели своих новых товарищей в чипок. Накрывать поляну. Как было принято у всех уважающих себя курсантов Еланской учебной дивизии. А потом друзья, сытые и довольные, присели вдвоём на скамейке возле казармы, и Тимур подробно рассказал про свои первые дни службы в танковом училище, и про своё обещание ротному здесь. Раис выслушал внимательно, не перебивал и в конце рассказа только сказал:
- Эххх, жаль, Тимур, что у нас в деревне секции бокса не было! Бегали только. Лёгкая атлетика летом и лыжи зимой, блин! Но мы часто между деревнями дрались. Весело было!
Тимур с интересом посмотрел на каптёра.
- Тоже в махачах участвовал? И мы в наших посёлках не скучали. Есть что вспомнить!
Раис немного призадумался и выдал неожиданный ответ:
- Слышь, боксёр Тимурка, а давай перед самой отправкой начистим рыла нашим младшим сержантам Аркаше и Паше. Вспомни, как они в начале учебки тебе крючок подворотничка вместе с кожей застёгивали и ремень постоянно затягивали.
Тут задумался Тимур. Он уже знал, что в Елани у курсантов существует старая и добрая традиция - перед самой отправкой отлавливать своих каптёров, писарей и поваров, то есть курсантов, не принимавших участия в активной жизни учебной роты, и «чистить им рыла». Также у особо энергичных молодых солдат возникала охота на самых отмороженных младших сержантов, командиров отделений. Которые обычно, по этой же славной традиции, в эти дни прятались вне расположения роты. Курсант Кантемиров также точно знал, что в четвёртой роте ни у кого из сослуживцев не возникнет никакого желания предъявлять им с Тайсиным какие-либо претензии. После нескольких минут раздумий Тимур ответил:
- Да и ладно, Раис. Они же не со зла! И подворотничок я потом быстро привык застёгивать. Давай простим их, – и почему-то добавил, - великодушно.
Видимо, каптёру тоже захотелось стать «великодушным», и он сказал:
- Ладно, Тимур! Хрен с ними.
За неделю до отправки вышел очередной приказ маршала СССР Д.Ф. Устинова о призыве новобранцев и демобилизации отслуживших солдат. Это было великое событие в жизни роты! Все сержанты, замкомвзвода, стали Дембелями. Молодые младшие сержанты «отпахали своё» и перешли в разряд Черпаков. А все курсанты, они же – Духи, прошли самый тяжёлый первый этап службы в Советской армии и стали Молодыми. Все негласные перемещения по службе сопровождались определённым обрядом. Молодые курсанты в Елани должны были перенести несколько ударов бляшкой ремня по голой заднице. Процедуру выполняли обычно новоиспечённые Черпаки. Тимур спокойно отнёсся к этой процедуре, как к местному фольклорному празднику. И не испытывал никого позора при этой экзекуции. Что такое несколько ударов ремнём по голой жопе? Если сравнить хотя бы с одним хорошо поставленным ударом в челюсть? Так, забава детская!
Перед самой отправкой всем курсантом выдали новую форму. Благодаря дружбе с каптёром, у Тимура была возможность отобрать себе шинель и шапку строго по размеру. А солдатские сапоги были уже не простые, а юфтевые. А новые ремни – кожаные. И всех курсантов одели в ПШ. Так же всем выдали сухпай на двое суток, который сильно отличался от обычного пайка, выданного Тимуру в танковом училище. После утреннего построения, где прошла проверка внешнего вида очередной партии отправляющихся курсантов, к Тимуру неожиданно подошёл уже старший сержант Бажов, которого все курсанты называли сейчас не иначе, как Андрей Петрович. В руках у него была книга Вальтера Скотта «Айвенго». Он сказал:
- Держи на память. Удачи тебе, солдат! И – не поминай лихом! Хорошо?
Тимур задохнулся от восторга! За полгода это была первая книга в его руках. Кроме, разумеется, Уставов и Инструкций по службе. Курсант только сказал:
- Спасибо! – и вынул ручку из внутреннего кармана шинели, - Андрей Петрович, подпишите, пожалуйста.
Замкомвзвода довольно ухмыльнулся и размашистым почерком вывел: «Отличному солдату, рядовому Кантемирову от замкомвзвода и дембеля, старшего сержанта Андрея Бажова».
Прозвучала команда «Партия номер семь, строиться для погрузки!» Через двое суток пассажирский самолёт ТУ-154 вылетел из военного аэродрома под Свердловском в западном направлении.