Жили были на Зубе Дракона вараны.
Это начальник штаба полка Валерий Моргайлик позирует с вараном, посаженным на верёвочку.
Вараны жили на Гиндукуше со времён Пророка Магомета, поэтому нормально уже освоились и чувствовали себя, как в естественной среде обитания. Из-за этого особо долго прожившие особи вырастали до размеров метра полтора. И больше походили на крокодила, чем на ручную ящерицу. Вот, для примера, рассказ Ахмеда Сулейманова:
Маленьких варанчиков я видел раньше на Саланге. Видел в Кундузе. С большими никогда не сталкивался. И как-то в Панджшере послали нас прочёсывать гору. Встали цепью и шли с Гвардией. А мы как раз пыхнули. И тут пошли в цепь. Блин, иду, руки на пулемёте, и я весь в своих думках. Жду прихода. Бля, вдруг прямо из-под моих ног срывается крокодил. Он – от меня, а я – от него! В разные стороны. Это просто не передать словами. Я метров 67 отбежал, и тут сработал мозг: бля, у меня же пулемёт для таких делов! Я разворачиваюсь, снимаю с предохранителя. А там – действительно крокодил! Вот там я и увидел эту массу. Он – полтора метра, как минимум, был. Особенно, когда встал на задние ноги. Как встал – капец! Если без пулемёта, то ещё неизвестно, кто кого порвёт на мелкие кусочки. Но, против пулемёта, понятно, ему ловли нету. Зря он вставал! Мог бы ещё пожить.
Как и все прочие пресмыкающиеся, вараны не поддаются дрессировке. От природы они тупые, как кусок бревна. Такое ощущение, что когда снижается температура тела и пресмыкающееся впадает в анабиоз, то все записи в его оперативной памяти стираются. И из анабиоза существо является в этот мир, как будто оно свалилось с луны – ни вчерашнего жизненного опыта, ни способности что-то обобщить, ни добра, ни зла. Только, глотай то, что можешь проглотить. И убегай от того, что не можешь проглотить.
И вот выползает такая тварюга на скалу. Сидит и тупо пялится на тебя пустым взглядом. Ты ему: «Кыш!», а оно тебе в ответ – «Тс-с-с-с» – шипит и мелко трясёт головой вверх-вниз. Типа, мужик, ты меня раздражаешь. Сам уйди отсюда!
Такие большие вараны, про которых рассказывает Ахмед, к нам на пост Зуб Дракона не заползали. А такие, как у начштаба в руках (см. фото), таких было – пруд пруди. Сидит такая сволочь, шипит на тебя. В тебе – семьдесят килограммов, а в ней едва ли есть два. И вот, ОНО тебя прогоняет. Типа, уйди отсюда, это моё место под солнцем! Объяснять ей бесполезно. Поэтому, берёшь в правую руку то, что не жалко, чтобы улетело на минное поле. И, размахнувшись из-за уха, – Н-на! – В эту наглую скотину. Вот это ОНО понимает! Если эта скотина хорошо прогрелась на солнышке, то реакция у неё просто сумасшедшая. С трёх метров кидаешь в неё куском базальта, а она разворачивается к тебе жопой и, извиваясь всем телом, начинает перепрыгивать со скалы на скалу. Ножищи толстые, она ими отталкивается от скалы, фаза полёта – просто чумовая! Метр-полтора преодолевает по воздуху, как белка-летяга. И ты, как зенитчик, по ней булыжниками – пиу-пиу-пиу! А она – уворачивается. И шипит...
Из СПСа на четвереньках вылез прапор с сигаретой в зубах. Встал на ноги, разогнулся. Поднял вверх две руки и сладко потянулся, щурясь на яркое афганское солнце.
- А! А-А!! А-А-А-пч@уй!!! – Рявкнул он, сгибаясь в нецензурном чихе. Сигарета, описав пологую дугу, улетела из его клюва на минное поле. – А, ёж твою мать! Последняя, сука, сигарета с фильтром!
- Будьте здоровы, товарищ прапорщик! – Герасимович светился счастьем и преданной улыбкой. И ведь, не добадаешься – здоровья желает непосредственному начальнику. А рожа – хитрая-хитрая! Видел, гад, как полетела сигарета. И теперь издевается. Но – не добадаться!..
- Ага, спасибо. Лучше Хисарак разглядывай! А не Командира.
Олег отцепил от снайперки оптический прицел, демонстративно поднёс его двумя руками к правому глазу, повернулся к Хайретдинову задом, к Хисараку передом. Ну – клоун! Ну что ты скажешь?! Не добадаться – выполнил указание начальника сиюсекундно.
Хайретдинов почесал пятернёй волосатую грудь, сокрушённо покачал головой. Пошёл проверять посты. А я залез в окоп к Олегу. Зубоскалить над историей с последней сигаретой. Развалился на дно окопа в удобной позе, так, чтобы в тенёчке. И принялся развивать тему:
- Пристрелит тебя когда-нибудь Хайретдинов.
- Меня-то за что?! Пока Мампель жив, мне ничто не угрожает. – Олег светился счастливой улыбкой. Мы, как умели, не спеша обмусолили мысль про Мампеля. Потом, про последнюю сигарету. Потом я посоветовал Олегу прикрепить прицел обратно на винтовку. Мол, повыделывался и хватит. Прицел должен быть на оружии. Если хочешь в руках подержать, то для этого промышленность выпускает бинокли.
- Я и так успею. – Уверенно заявил Олег. И в это самое мгновенье к нам в окоп ввалился Шабанов. Он пристроился на дне окопа для стрельбы с колена и задрал ствол автомата вертикально вверх.
- Во, смотрите, пацаны! Как я ему сейчас засандалю.
Мы посмотрели туда, куда был направлен ствол Андрюхиного автомата. Там, наверху, прямо над нашими головами проплывал огромный коричневый орёл. Он широко раскинул свои крылья и, не шевелясь, торжественно парил на восходящих потоках.
- Стой, дай я! – Бендер ломанулся к своей винтовке. – Не стреляй! Я – из снайперки!
Это Руха. Это реальный снимок с реальными Пацанами. На корточки присел прямой и непосредственный начальник Хайретдинова ком.роты Карлен Рубенович. Стоя позируют солдаты и Офицеры, герои тех событий, Герои той войны.
Олег трясущимися руками судорожно пытался насадить прицел на полозок крепления. Прицел трясся в руках и не налазил. Олег дул, чтобы выдуть пыль и песок из пазов, тёр рукавом гимнастёрки. Прицел не налазил.
Шабанов встал с колена, поставил автомат на предохранитель. Закинул его себе за спину на ремень.
- Олег, успокойся. Орёл уже улетел!
- Да у меня просто не получилось! – Олег поднял взгляд от винтовки к небу. Посмотрел на орла, заплывающего за вершину горы Форубаль. – Да я ему прямо в чайник засандалю! Из снайперки… В следующий раз. Вот посмотрите!
- Слышь, пацаны! – Мне было жалко орла. За что его валить? Просто из-за дури и бахвальства? А он, небось, внесён в Красную Книгу. И я решил пацанов немного зашугать. Чтобы не шмаляли, куда попало. – Слышь, мужики. А я, када в Баграме ходил к спецназовцам, которые здесь, в Рухе стояли, так они мне рассказывали, что убить орла – это плохая примета для воина. Пацаны говорили, что у них летёха со взвода обеспечения застрелил орла. А потом они поехали в колонну. Колонна попала в засаду, и этот летёха погиб.
- Димон, ты скока классов окончил? Три?! Три с половиной? – Шабанов смотрел на меня и кривился в улыбочке. – Чё ты все эти байки пересказываешь? Какие, нахер, приметы? В засаду попадать – вот плохая примета! А в орла попадать, ой, я вас умоляю!
На третьем что-то сильно долбануло. В воздух из-за скал подлетело чёрное тротиловое облако.
- Кажись, снова подрыв! – Шабанов кинулся в СПС. – Так, мужики. Я хватаю ИПП, вы жгут и промедол. И бегом на Третий!
Бендер ладошкой схватился за петличку на гимнастёрке. Убедился, что шприц-тюбик с промедолом на месте. Я сорвал с приклада пулемёта намотанный медицинский резиновый жгут. Из СПСа выскочил Шабанов с ИПП в руках. И за Шабановым – Хайретдинов с автоматом. Вчетвером галопом поскакали на Третий.
На Третьем уже толпилось несколько бойцов. У кого-то в руке – жгут, у кого-то – перевязочные пакеты. Мы остановились возле них. Кто на этот раз?!
Ниже нас, на скале, в одних штанах, вытанцовывал невероятную джигу Петька Слюсарчук. Вокруг него ветерок разносил чёрные клубы тротилового дыма. Воняло палёной резиной и ещё какой-то дрянью. Но запаха палёного мяса не чувствовалось.
- Слюсарчук! Что ещё у тебя здесь за херня?! – Хайртединов оглядел Петьку с головы до ног. Вроде, не ранен.
- А то ж нiчога! То я каменюку у варана пустыв. От, бiсова скотына! – Петька поднял за хвост прибитого куском базальта варана. Это над его бездыханной тушкой Петя вытанцовывал Танец Победы.
- А та ж каменюка. Вона вiдпрiгнула! Тiлькi мiну споганыв.
- Слюсарчук, бля! – Хайретдинов взялся рукой за волосатую грудь. – У меня сердце когда-нибудь из-за вас остановится. Слюсарчук! Ты полтора года служишь! Как же ты можешь быть таким дебилом?
Если бы не пришибленный варан, то Хайретдинов, скорее всего, пришиб бы Петьку. Но варан – это алиби. Варан – это доказательство. Поэтому Хайретдинов горестно махнул на Петьку рукой и зашагал прочь.
Поверженную рептилию мы выменяли у Петьки на полувыпотрошенную сигарету. Так как у нас созрел коварный план! А Петька не хотел расставаться с бездыханной тушкой. Потому что весь пост, весь Зуб Дракона, швыряет в этих «бисовых скотын» булыжниками, и только он, только Слюсарчук Пётр Иваныч угодил ему прямо в башку! И ещё, тем же самым булыжником, обезвредил ПМНку. Это невероятное достижение! А Бендер ухмыльнулся и сказал, что он точно знает, как называют тех, кому везёт…
Нам же дохлая рептилия понадобилась из-за того, что Хайретдинов перевёл Мишку Мампеля на «Первый точку». И теперь Мишка кашеварил на нашей импровизированной кухне. А Хайретдинов родился на Волге. И складывается такое ощущение, что он с детства привык перекрикивать Волгу с одного берега на другой. Потому что, из любого места поста Зуб Дракона он перед обедом кричал Мампелю:
- Мампель! Мне сегодня – «Завтрак туриста»! И чтобы слил весь бульон, нахер! И сделал – с поджарками!!!
Понятно, да, как мы отличим банку, которую Мишка готовит для прапорщика? «Завтрак туриста» – без бульона… Вам уже всё понятно?!
И вот мы втроём, три дебила, пошли с поста, подобрали пустую банку от «Завтрака туриста». Засунули в неё вниз балдой дохлого варана… да-да-да! … и, пряча за спиной, принесли это чудо-юдо на кухню. Мы с Шабановым парили Мишке мозги про количество чая, который он нам наливал в котелки. А хитрожопый Бендер уволок еду, готовившуюся для Прапорщика, спрятал её за ближайшую скалу и поставил на её место, на плиту нашу «чуду-юду». Мы хотели просто немножко пошутить. Мы даже банку с настоящим «Завтраком туриста» не уносили далеко! Мы думали, что чуть-чуть поржём над Мишкой и вернём всё на место! Но Мишка так завертелся на этой кухне. Он так замотался. Он даже, однажды, всунул в «топку» вместо аммонала кусок тротила. Аммонал не коптит. А тротил очень коптит. И вот теперь Мишка с закопчённой чёрной рожей, в закопчённой чёрной хэбухе выглядит точно, как подводник. И Мишка – тормозит! А торможение, это реакция организма на усталость. Банка с вараном стоит у него посреди плиты. Из банки торчат лапы с черными длинными когтями, длинный хвост и дырка жопы. Зрелище – совершенно омерзительное! Особенно черные когти. Они реально вызывают позыв к блевоте. И вот это всё стоит на плите, а Мишка ходит мимо и не может заметить. И что нам оставалось делать?! Либо тыкать в банку с вараном пальцем и «спалить» нашу шуточку, либо потихоньку удалиться, засесть за скалой и мерзко хихикать. Ясный пень, что мы пошли за скалу мерзко хихикать!..
- А-А-А-А-А-А-А!!! – Через пару минут услышали мы за скалой рёв, раздававшийся из кухни. В какое-то мгновение мы даже решили, что это ревёт сам Хайретдинов! Что он пришёл на кухню, увидел, что сделалось с его «Завтраком туриста» и теперь он ревёт, как стадо бабуинов! Хихикать мы принялись пуще прежнего. Но усиленно закрывали себе хлебальники ладошками. Чтобы не спалиться. И вот тут-то, на кухню и в самом деле припёрся Хайретдинов. Мампель так кричал, что Хайретдинову пришлось лич-чно прибыть на кухню с проверкой, кому там так срочно понадобилась медицинская помощь. После этого – они кричали вдвоём! … Потому что варан в банке был совершенно без масла и без комбижира. И от этого он пригорел, задымился и, вдобавок к своим гнусным когтям, начал распространять совершенно невообразимое зловоние!..
Мы перестали улыбаться. Потому что нам сделалось понятно, что люди, пережившие такие бурные эмоции, они растерзают нас. И наделают из нас «Завтраков туриста» на весь Зуб Дракона на два месяца вперёд. Без бульона и с поджарками!
Стыренную с кухни банку настоящего «Завтрака туриста» нам пришлось сожрать. Ну, не выкидывать же, в самом деле, продукты питания? Поверьте, никакого удовольствия от такой еды мы не испытали. Просто уничтожали следы…
На наше счастье, и Мампель, и Хайретдинов подумали, что это варан по своей инициативе забрался в банку. Выжрал обед, приготовленный для прапорщика. И изжарился там из-за своей природной тупости. То, как Мампель орал, то как он побледнел, даже через слой тротиловой копоти, это всё натолкнуло Хайретдинова на мысль о том, что Мишка не притворяется.
А значит варан – сам!