Весна 1983 года. В марте месяце я был призван в ряды вооруженных сил СССР. Знал, что призван в особой, почетной команде и дальнейшая служба предстояла где-то за границей. Дней десять прослужил в Марьиной Горке. Какая-то часть ВДВ. Службой назвать этот срок можно лишь с большим натягом. Сдавали анализы, проходили медкомиссии, а в остальное время, натирали паркетные полы в каком-то огромном помещении, может казармы, может штаб. Сначала скоблили стеклышками, потом натирали мастикой.
В один из апрельских дней, нас загрузили в эшелон. Эшелон воинский, из молодых солдат, еще не принявших присягу. В каждом вагоне сопровождающие сержанты и несколько офицеров на эшелон. Я занял место в вагоне на третьей полке, самой верхней, багажной. Кстати они все были заняты личным составом.
Путь был продолжительным, ехали не одни сутки. Мне нравилось лежать на полке. Относительная тишина, как бы вдали от суеты внизу. Спускался только для приема пищи, да послушать иногда, как пацаны бренчат что-то на гитаре. Весь потолок был в надписях — ДМБ82, ДМБ83 и прочее. Я читал эти надписи и думал: - «Когда-то и я обязательно оставлю такую же надпись». Эти письмена вгоняли в некую тоску, одновременно давая надежду на будущее. К тому же там были разнообразные стихи и цитаты. Одна из цитат уж очень взгляд к себе манила, большими буквами и красными чернилами, было написано - Дембель Неизбежен.
По мере продвижения состава, природа за окном менялась, появлялось все больше зелени. Степи или пустыня, желтый песок, невысокие холмы и редкие, практически безлюдные полустанки. Но желтые пески не были безжизненны, периодически взгляд поражало буйство весенних растений, проснувшихся от зимней спячки. Маки или тюльпаны, на песке и даже на железнодорожных путях. Непривычно красиво. Странно, что-то совсем непонятно, куда нас везут. И еще я хорошо запомнил команду сержанта- не сидеть возле окон, детвора швыряет камни в окна. Оказывается, двигаемся то мы на восток. Это уже была Туркмения или Узбекистан и на самом деле даже в моем вагоне было разбито окно. Может это был один из способов развлечения местных подростков, или какие-то другие причины ими руководили, но эта дикость и "гостеприимство" восточного края меня удивила. В самой Туркмении, я не раз сталкивался с непонятных отношений к нам, солдатам неазиатской внешности. Местный народ мог запросто и за бесплатно угостить фруктами, овощами или еще чем вкусненьким. Но нас предупреждали, не заходить по одному во дворы кишлаков, народ здесь дикий, негостеприимный, могут и кости поломать.
Первое впечатление по прибытию, тоже оставило очень яркие впечатления. Прибыли мы сразу в Ташкент, это было где-то в середине или второй половине апреля. В Белоруссии, когда выезжали, еще снег только сошел, да почки на деревьях слегка набухли. А тут, вышли из вагонов—яркое ослепительное солнце, свежая весенняя зелень, листья на деревьях и еще девчонки, темноволосые с большими глазами, красивые какие-то. Наши девчонки дома тоже красивые, но эти другие, одним словом восток. Настроение слегка поднялось, так что этот эпизод тоже остался в памяти, как мимолетный, приятный, согревающий душу в трудные солдатские и боевые будни.
В Ташкенте наш состав переформировали и отправили по разным эшелонам. Я попал в Туркменистан. Городок с незнакомым и странным названием Иолотань. Учебный центр по подготовке и обучению воинским специальностям. В ближайшем будущем, мы должны были освоить специальность минометчика. Нас, восемнадцатилетних пацанов, родившихся и выросших в более северных районах необъятной страны СССР, ожидали нелегкие испытания. Непривычная жара, отсутствие питьевой воды. Пить разрешалось только отвар верблюжьей колючки. А так хотелось, так мечталось, хоть бы кружечку студеной водички. Есть, пить и выспаться. После приема пищи в столовой, иногда было пару свободных минут перед построением. Кто-то из наших подсказал, что можно попить обычной воды в посудомойке. И вот заскакиваю в это помещение, а там резиновый шланг, из него под напором течет вода. Шланг в рот и тебя за пару секунд, как будто сосуд, накачивает прохладной водичкой. Счааастье, до чего же приятно, брюхо полное под завязку, не только жажда утолена, но и ощущение крайней степени сытости.
Один раз на утреннем построении был задан вопрос: - «Кто сможет убить и разделать кабанчика?». Вышел боец из нашего взвода и сказал, что до армии работал официантом поэтому знает толк в разделке мяса, но ему нужен помощник. И такой здесь есть, учился на ветеринарном отделении, при этом указал на меня. Посадили нас в уазик и куда-то повезли. Я у него спрашиваю:
- Ты на самом деле знаешь, что с кабаном делать и как мы его валить будем?
Он в ответ:
- Ты же будущий ветеринар, вот и действуй, а я уж готовое мясцо порежу.
Ну и ссука! Какой я специалист? Я даже первый курс не успел закончить!
- Не парься, - говорит, - зато нажремся вволю.
Повезло нам обоим. Не знаю кому больше - ему или мне. Я готов был его прибить, что и пообещал, но только после того, если нас двоих не прибьют, пока мы будем думать, что делать с этой свиньей.
Оказалось, он был прав. Приехали на дачу, кабанчик был где-то всего кг на 50 и предварительно застрелен. От нас требовалось, осмолить, вынуть внутренности, отрезать мяса на шашлыки, а остальное разделить на части. Там было несколько офицеров с семьями, но мы вдвоем, наверное, съели больше их всех вместе взятых. Это был настоящий праздник чревоугодия. Месяца полтора уже в армии, вечно голодные, худые. В тот день, я научился есть и пить впрок.
Занятия по боевой подготовке, в основном проходили в пустыне. Изматывали нас до предела, было очень тяжело, непривычно, жарища, пыль. Один раз варана прикладами завалили. Здоровый, как крокодил, я таких ни до ни после не видел. А еще как-то в речке, в камышах, черепах наловили. Кто-то мечтательно повествовал об очень вкусном, полезном и деликатесном черепашьем супе. Но за пределы мечтаний, естественно это так и не вышло. Такие моменты отдыха и развлечений действовали ободряюще, слегка снимали усталость, отвлекали от повседневной муштры.
Взводный у нас старлей или капитан был, сам после Афгана, все какие-то таблетки глотал. Гонял сильно, но человек был хороший. Часто после занятий, заводил нас в магазинчик на окраине городка Иолотань. Возле магазина женщины продавали большие вкусные свежие лепешки, в магазине мы брали карамельки. Наш командир, выделял нам время закупиться и часок поваляться на траве, поглощая "самое вкусное лакомство в мире" — еще теплые лепешки с карамельками и запивая газировкой.
Изматывающие занятия, полевые выходы в пустыню, марш-броски, строевая подготовка. Физуха у нас была хорошая, а вот стреляли не сильно много. Как-то были стрельбы из минометов. Мину в ствол опустил. А она не сработала, не вылетела из ствола. То ли смазка осталась, толи еще что-то. Но, мина не дошла до бойка и миномет не выстрелил. Кто-то из прапоров лопатой по стволу ка-а-ак дал! Мина пошла. Выстрел - грохот, пылища. Пыль осела - миномет лежит в разобранном виде двунога в одной стороне, ствол в другой. Никто не пострадал, мы естественно уже из укрытия эту картину наблюдали.
Вскоре и первые больные стали появляться. Дизентерия и какие-то другие заболевания. Заболевших вывозили на полигон, там был организован временный госпиталь. Возвращались пацаны оттуда худющие, только кожа да кости. Мой организм выдержал Туркменистан с достоинством, без болезней. В процессе службы в Иолотани, многих комиссовали, некоторых признавали непригодными для дальнейшей службы в Афгане. Симулянтов, пытающихся откосить от службы, я не встречал. Скорее даже наоборот. Как-то на утреннем построении, один из бойцов, рядовой Манза, потерял сознание. Он был высокий ростом и несколько полноват. Оказалось, что уже в течении нескольких дней солдат пил только чай и сьедал кусочек хлеба, похудеть хотел. После санчасти, так и сказал—"Пацаны, я же вижу, как вам тяжело из-за меня, из-за того, что я отстаю, вам приходится вдвойне напрягаться"
Дедовщины у нас не было, все были одного призыва, кроме сержантов. Сержанты, настоящие бойцы советской армии, требовательные, но без перегибов. Все исключительно по уставу, а в минуты отдыха, каждый из них с удовольствием мог пообщаться, как друг, старший товарищ. Все три наших сержанта, не один раз писали рапорт с просьбой отправить их вместе с нами в Афганистан.
На территории нашего учебного центра была местная военная часть. Местные нас называли "чижиками" и иногда пытались припахивать. Как-то стоял я в карауле в парке боевой техники, рядом склады ГСМ. Был установлен маршрут караульной службы, за определенное время обойти парк, подойти к ограждению ГСМ и обратно. Все четко по времени. Воскресение, выходной день. В парке и на ГСМ полное отсутствие личного состава. На ГСМ тоже был часовой, он из местной части и представился мне уже "дембелем". Каждый раз, когда я подходил к заграждению ГСМ, часовой предлагал выпить хорошей бражки или вина и соответствующий закусон, на что получал категорический отказ. Как он ни старался, я даже не отклонялся от графика обхода по времени и все думал: - «А с чего это радушие такое к моей "чижовской" персоне?» При одном из очередных обходов, ему удалось втянуть меня в беседу. Его стараний хватило лишь на пару минут, я все равно пошел и практически сразу заметил двух бойцов внутри парка возле техники. К такому повороту событий они совершенно не были готовы. Мне даже не потребовалось досылать патрон в патронник, бойцы и так ссыканули капитально. Я уложил их на землю. Уговаривали меня уже втроем. И этот, который за ограждением ГСМ, что они дембеля им домой вот-вот. Они рассказали мне, что хотели украсть, карманы вывернули, в общем много чего говорили, умоляли, можно сказать. Проникся сочувствием, отпустил. Вот такой боец я был перед отправкой в Афган. Караул нес исправно, ни смотря ни на что. Но в какой-то момент все же пожалел пацанов, естественно нарушив этим устав караульной службы. Это не было слабостью, ответственность я сам взял на себя. Единственное думал потом, вдруг подстава, тогда песец. О какой-либо диверсии не думал, видно сразу было, что просто местные щеглы, хоть и дембеля уже.
Как-то попал я в наряд по кухне. Повара были из старослужащих, узбеки. Я в хлеборезке, целый день нарезаю хлеб, устал, ладони ноют от ножа. Вечером, мне кто-то из этих узбеков, приносит, наверное, с полкило масла, свежий белый хлеб и наливает кружку "Сахры" (вино) — "выпей, дорогой, кушай, работать еще много сегодня тебе надо" Их поведение, я никогда не забуду. В этом случае не сыграло роли ничего, ни национальность, ни срок службы.
Возле нашей казармы и на всей территории части, росли незнакомые мне деревья. В мае месяце некоторые отцвели и уже в июне на них появились белые ягоды, по форме напоминающие ежевику. Есть их нам запрещали, так же, как и пить сырую воду. Но разве молодой, голодный солдат сможет пройти равнодушно мимо такого соблазна? Так я впервые попробовал ягоды белой шелковицы. При любом удобном случае, оставленные хоть на минутку без присмотра офицеров, мы как саранча, поглощали щедрые дары этого высокого южного дерева. Сладкая, сочная, ароматная ягода очень кстати и вовремя созрела.
В Афганистан отправляли не всех сразу. Это было поэтапно, в течении нескольких дней. Оставшиеся дни в Союзе, каждый вечер мы проводили в летнем клубе, за просмотром художественных фильмов. Где-то доставали спиртное, а кое кто и одеколон использовал в качестве напитка. Нет, это не было пьянством, это скорее был некий ритуал, в основном только и хватало лишь пригубить. И еще мне врезалось в память выражение солдат, служивших на постоянке в местной части — "чижиков" трогать нельзя, у «чижика» отправка, "чижик" опасен. У нас было какое-то ощущение величия, превосходства. В одночасье из «чижов», мы превратились в грозных и задиристых пацанов. Два с хвостиком месяца, сами старались не попадаться на глаза местным «черпакам», «дедам», а теперь они избегали нас.
Морально-психологическая подготовка у нас была на высоком уровне. Мы уже знали с какой целью направляемся в ДРА и какие трудности нас там ожидают. Каждому бойцу была выдана небольшая брошюра под названием "Памятка воину-интернационалисту". В ней краткое описание обычаев и нравов населения проживающего на территории государства, в котором предстояла дальнейшая служба. В брошюре были слова и фразы на фарси, дари и пушту. Это позволяло изучить слегка их язык и обращение к местному населению. Знать конечно мы уже знали, что там происходит и к чему готовиться в недалеком будущем. Но ведь это все рассказы замполитов, офицеров, да байки солдат. И к тому же это где-то там, далеко, да и когда еще будет. А тут все еще упорно ходят слухи, что нас отправят в Германию и Чехословакию. Приятные слухи. Все-таки ну его с этим Афганом. Тут Туркмения и та не так уж и гостеприимна.