- Эдуард, ты спать-то хочешь?
- Антоныч, просто овациями хочется встретить такой искромётный юмор.

    Неделю мы, наверное, отплавали, и ещё три оставалось для сдачи задачи в Арктическом бассейне. Нормальный выход получился, всё время под водой почти, бегаем, тренируемся, учимся, едим, обслуживаем матчасть. А на задачу если вышли, да ещё с командиром дивизии на борту, то всё - кранты сну полные. Боевой был мужик, задорный и заводной. Плюс ко всему бессонницей страдал. Раз, говорит, нам повезло выйти в море, то нужно как можно больше задач отработать и учений, чтоб не зря атомы урановых ядер расщеплять. Как бы логично, со стороны урановых ядер, звучит.

- Ну так я к чему, - продолжает Антоныч, - предлагаю заключить пакт. Я на утренней смене кемарю, а ты - на вечерней.
- Ага, - говорю, - какая тонкая тактическая хитрость. Утром-то спать сильнее хочется!
- А что, может годковщину на флоте отменили уже? - удивляется Антоныч.
- Да нет вроде, не доводили таких приказов.
- Ну и чё ты тогда начинаешь, карась?

    С нами ещё два рулевых на вахте стояли в центральном и вахтенный офицер. Рулевые спали всё время, а кода нужно было курс менять или глубину, их Антоныч в спины пихал.
- Я тоже с вами по очереди спать хочу! - попытался примазаться к нам вахтенный офицер.
- Ну и как мы две смены на троих делить будем? Да и что нам от тебя толку, ты ж тут воду из трюмов качать не будешь? Спи уж так, сиротинушка, - Антоныч был логичен, как логарифмическая линейка.

    Установили, значит, мы себе два триггера: один - вахтенный седьмого отсека, который, если что, шептал в Лиственницу тревожным голосом, что комдив/командир/старпом в центральный идут, и второй - гайка, которую мы клали в неустойчивом положении на кремальеру, и если кто в центральный начинал люк переборочный открывать, то гайка нас об этом оповещала радостным стуком о палубу. Идеальный план же?

    Дня три находимся в полной эйфории от своей хитрожопости. Добреем лицами и наслаждаемся подводным круизом: Антоныч за меня вечером грязнухи и трюма осушает, воду между цистернами гоняет и следит за плавучестью, я за него вечером кручу турбины и ору на вахтенных в отсеках, чтоб не спали (в каждом отсеке есть определённое количество кнопок, которые вахтенный должен понажимать каждые полчаса, тогда в центральном загорается лампочка "отсек осмотрен", если не загорелась, значит спит, сука). Полная идиллия у нас в общем и чувство единения с Вселенной.
    Но верёвочке этой суждено было виться недолго. - Кто у нас сегодня главный? Ты? - выглядывает из штурманской красными глазами штурман Андрюха.
- Ну.
- Что "ну"?
- Ну я.
- Через пять минут ложимся на курс такой-то и добавляем десять оборотов турбинам.
- Есть на курс такой-то и десять оборотов турбинам.

    Через пять минут по отмашке штурмана одной рукой разворачиваю тяжёлый атомный подводный крейсер стратегического назначения, а другой подкручиваю обороты турбинкам. Пьянящее чувство всемогущности на секунду овладевает вибрирующими фибрами моей души. И тут. С перископной площадки спускается командир дивизии. Сука, мало того, что он как-то сквозь вахтенного седьмого проскочил незамеченным, так он ещё и в центральный пошёл обходным путём и явно крался на цыпочках, мягко придерживая все две двери. Ну не гад ли, а ещё контр-адмирал называется?

- Это, бля, што такое тут происходит!!! - орёт комдив своим комдивским баритоном. - Что за нахуй сон-дренаж в подводном, блять, положении!!!
    Все, конечно, моментально просыпаются и делают тревожные лица. В это время в Лиственницу тревожно шепчет вахтенный седьмого:
- Старпом поскакал куда-то!!!
    Мы делаем вид, что не слышим и не понимаем, что это за помехи такие в радиоэфире. Через минуту на палубу звонко шлёпается второй триггер, и в центральный заскакивает старпом с кучей журналов в охапке.
-Тэээк , бля, выдры хитрожопые! А я думаю, что они, блять, какие-то добрые ходят уже второй день! Где, думаю я, я их недоёбываю!!! Хуй вы наебёте старого контр-адмирала!! Ты, Серёга, хули припёрся, я ж тебя спать отправил?
- Не могу, тащ контр-адмирал! Засыпаю от усталости, просыпаюсь от ответственности!! А что Вы опять тут на моих орлов орёте нижними октавами?
- Серёга!!! Орлов?!! Да они спят у тебя в подводном положении на подводной лодке! Захожу, а тут киповец ОКС управляет крейсером - один за всех!!!
- Ну, - говорит старпом, - не все же спят. Вахтенного выставили, молодцы. Киповец у нас тёртый, чё бы ему и не поуправлять крейсером?
- Молодцы?! - возмущается комдив, но уже видно, что остывает. - Да в жопу им огурцы, какие они молодцы!!! Хитрожопые механоидозавры!!! Надо их как-нибудь наказать, Серёга!
- Ну как мы их в море накажем? От вахты, что ли, отстраним? Так они нас на руках за это носить начнут, а я, например, стесняюсь, когда меня на руках носят.
- Да ХВЖ им!!! Я придумаю сейчас что-нибудь суровое!! Думает. Старпом втихаря подсовывает ему журналы на роспись, тот, не глядя, подмахивает всё подряд - думает же.
- Сука, - говорит, - ну ничего же с ними не сделаешь! Давай, Серёга, хоть стенгазету про них выпустим!! Зови, Эдуард, вашего художника сюда. Немедленно.
А у нас матрос был в дивизионе - Вася. Рисовал очень хорошо. Вызвали Васю.
- Василий! - говорит комдив. - Надо нарисовать стенную газету! Срочно!
- Ну надо, так нарисую. Говорите, что рисовать.
- Серёга, - комдив дёргает старпома, - давай быстро придумаем!

    Начинают быстро думать вслух. В итоге за две минуты выдумывают сценарий пятисерийного художественного фильма, как я один хожу по пустой подводной лодке и всё за всех делаю, попутно спасая мир от ядерной катастрофы. Решают, что Вася до своего дембеля нарисовать всё это не успеет, и начинают сокращать. В итоге останавливаются на том, что я должен в образе Боярского прыгать по командирскому столу и отбиваться от крыс.
- Погодите-ка, - решает уточнить старпом, - у нас же вроде как Эдуард, наоборот, молодец, а чего мы над ним смеёмся-то?
- Серёга, да кому на хуй нужны молодцы в стенгазете? Не тошнит тебя от молодцов с Советского Союза ещё? Надо, чтоб смешно людям было, и всё! А то, что он молодец, мы как-нибудь в тексте напишем. Ну, с подъёбочкой, конечно!
- Тащ контр-адмирал, так а чего мы над ним смеёмся тогда?
- А над кем нам смеяться? Над Антонычем?
- Логично, над Антонычем никто смеяться не осмелится. Даже я.
- Даже я не осмелюсь ,  хули ты!!! Поэтому вариантов тут у нас немного. Всего один сидит.
Я смотрю на них во все свои возмущённые глаза.
- А меня, -говорю, - как насчёт спросить, например?
- Чё сказал, на? Я, контр-адмирал, буду у тебя, каплея, спрашивать разрешения? Антоныч, я что проебал момент, когда на флоте годковщину отменили?
- Никак нет, - радостно улыбается Антоныч, - не отменили ещё до сих пор, всё действует!!!
- Ну и чё тогда этот карась начинает?
    Вот раклы жешь старпёрские. Вася уходит, рисует, приносит. Комдив со старпомом бегут в восьмой и лично вешают стенгазету, довольно похрюкивая. Детский сад, я считаю, и несолидное поведение.
    "Газету не воровать, -" подписал снизу на листочке старпом. А потом расписался на ней и торжественно вручил мне как поощрение. Вот такая она - морская доля.

    А газету я храню до сих пор, медали юбилейные все подрастерял уже, а газета эта - вот она: