- Шу шения, тащ командир!

В  центральный зашёл Вова, и  хотя он опытный боец, но степень покраснения командирской лысины правильно не оценил. Командир читал журнал замечаний офицеров походного штаба и был зол. Даже гневался, можно сказать, поэтому дойдя до замечания «капитан-лейтенант Мухин спал во время несения вахты за пультом ГЭУ» приказал вызвать к нему этого лодыря,  обузу на его хрупкой шее, хама, недоделка, полурослика  и фатальную ошибку природы в самом широком понимании смысла этого слова.

- Всех шестерых вызывать? – решил пошутить Антоныч, но, к его счастью, командир этого не услышал.
    Если вы молоды, горячи кровью и из романтических огней у вас не только свечка в жопе, то вы должны кое-что знать про подводников, потому что очень вероятно, что вам захочется ими стать, ну или если у вас есть дети мужского возраста, то вы тоже должны это знать, чтоб рассказать им.

     Подводники выполняют очень много грязной работы. В прямом смысле грязной. Смазки, масла, технические жидкости, пыль, грязь и говно сами себя не убирают, как их не проси, поэтому любой подводник обучен правилам проведения приборки (сверху-вниз) и умеет её делать так, что вошедший в его отсек командир в белых перчатках в белых же и выйдет, потому что если не выйдет, то натравит на отсек старпома, а тому даже перчатки не нужны, чтобы почуять грязь – он наизусть знает, где и в каком количестве бывает грязь на его подводной лодке. Вот зайдёт, бывало, старпом в шестой отсек, понюхает воздух, в глаза всем посмотрит ласково и говорит: «А не сходить ли нам, други, к цистернам питьевой воды?» Ну вот откуда он знает, что как раз возле цистерн, где никто кроме трюмных не лазит, у приборщиков закончились мыло, силы, и к ним зашёл в гости их друг «Итаксойдёт»?  Колдовство, не иначе.

   Кроме того, что результаты деятельности на корабле людей и механизмов надо убирать, все эти жидкости, среды и запасные части, а также продукты питания надо же ещё на корабль периодически загружать, выгружать и переносить с места на место.  И всё ограниченными силами с дефицитом времени и под покровом ночи – традиция такая.   

   Самую грязную работу поручают, конечно, только тому, кто это заслужил – не просто так добиться, например, того, чтоб тебя заставили чистить датчик верхнего уровня в ЦГВ (цистерне грязной воды) за номером 7, но подводники -  люди старательные и добиться могут даже и этого своим упорством. А чего его чистить, возможно, спросите вы, и почему именно этот, а не все остальные?  А потому что эта цистерна находится в седьмом отсеке, и кроме умывальников и душа в неё льют, сыпят, заталкивают и пихают всё подряд камбузные черти.  Сколько ни бей их, не уговаривай, не объясняй, что цистерна – только для воды, пофиг - как ни достанешь фильтр, на нём макароны типа вермишель или рис типа рис. А если ленивый трюмный матрос фильтр забыл поставить после того как его почистил или, к примеру, плохо его закрутил – то всё, кранты, все эти недоедки ровным слоем заполняют цистерну и налипают на датчик верхнего уровня, который горит в центральном весёлым жёлтеньким огоньком и нервирует всех вплоть до командира.   Ну как вот можно отдифферентоваться, если ты не уверен, есть тонна воды чуть заднее миделя на правом борту или нет? На глаз, конечно, можно и по ощущениям, но не наш это метод, наш метод -  это научный подход!

- Борисыч! – хмурит лоб в телефон Антоныч. - Ну что там матрос Ваня? Пойман ли тобой спящим на вахте? Отлично! Сколько раз? Нууууу всё, можно начинать операцию «датчик»! Заслужил, чорт мазутный, заслужил!

   И матроса Ваню, который в общем-то не самый плохой в мире человек, наверняка, но вот любит сачкануть или напиться алкоголя, засовывают в гидрокомбинезон, на лицо ему надевают очки и респиратор, повязывают верёвку покрепче вокруг подмышек и ведут к горловине цистерны.  Я один раз туда заглянул без средств защиты – до сих пор  подташнивает. Чтоб понять почему, налейте в банку мыльной воды, борща, компота, томатной пасты, соуса бешамель,  пол котлеты туда положите, ложку макарон,  добавьте пота и грязи, яичного порошка, может масла машинного граммов сто,  потом тщательно всё это перемешайте, не очень плотно закройте крышкой и уберите в тёмное место лет на пять – десять. А потом откройте – понюхайте и полюбуйтесь. Правда, для чистоты эксперимента, хорошо было бы, если бы вы были ростом с треть этой баночки, но тут уж придётся вам включить фантазию и представить себя матросом Ваней.

 Матрос Ваня тихонько скулил и упирался копытцами.

- Хули ты скулишь? – ласково подбадривал его Борисыч. - Надо было в Северодвинске скулить, когда самогон жрал, упырь!
- Я ж за это в душевой трое суток отсидел! – бубнил из-под респиратора Ваня
- Не считается! Я тебе ведро выдал, чтоб ты мог сидеть! Считай, поощрил!

  Ваню засовывали в цистерну ногами вперёд по скользкому и насквозь ржавому трапику. Тусклый фонарик в дрожащей ваниной руке освещал сталактиты не съеденной подводниками пищи, и Ваня не понимал, а где там датчик-то можно найти.

- Вон! Вон он! – тыкал Борисыч, зажимая нос рукой, палкой в датчик, потому как сам тоже бывал в этой цистерне. - Давай, снимай с него говно в ведро! Снял? На тебе шланг с водой, промывай его тщательно!
- Потух! - докладываю я Антонычу.
- Борисыч! – кричит Антоныч по громкоговорящей связи в трюм седьмого. - Потух! Может, гондона этого заставим и нижнего уровня датчик почистить?

- Ну ты фашист, Антоныч! – восторженно кричит в ответ Борисыч. - Но нет! У него нет допуска к легководолазным работам!
- А жаль! Ладно, сворачивайтесь тогда! Напиши-ка, Эдуард, объявление на Молибден: «Кто верхний уровень в ЦГВ №7 повесит, тот туда и полезет!»

    Но не вся работа грязная,  это само собой. Есть  благородная, чистая и торжественная, как ноты в гимне: с белыми рубашками, пистолетами и докладами в ровно отведённое для них время. А когда нет работы, тогда есть учёба, и есть она постоянно.  И поэтому что? Поэтому подводник постоянно экономит силы и делает вид, что чувствует себя крайне усталым. Спросите любого, и любой вам скажет, что лучшая поза для несения вахты на корабле – именно та, в которой и был словлен киповец Вова:

    Но. Стоит, с другой стороны, подводнику попасть в какой-нибудь концерт, дискотеку или художественную галерею, как усталость с него снимает как рукой! Он готов пить, петь, плясать и веселиться, как младенец, ровно до того момента, как друзья унесут его обратно на борт, или наряд милиции под песню «Когда усталая подлодка» отвезёт в отделение. А там – опять усталость! Дуализм, мать его, не иначе! Или лучевая болезнь, первыми признаками которой являются (и все подводники это знают) перманентное желание спать, есть и ощущение, что тебе мало платят. 

     И это вот «Шу шение» вовино тоже было признаком острой необходимости экономить силы, так-то он имел в  виду: «Прошу разрешения войти, товарищ командир!»Так как любой подводник обучен правилам хорошего тона, и при виде своего командира всегда спрашивает у него разрешения, тем самым показывая своё уважение. Ну понятно же и так, что если командир его вызвал в центральный пост, то он не может не разрешить ему в него войти? Но только не в этот раз:
- Не разрешаю! – рявкнул командир.
- Ну ладно, - пожал плечами Вова, - я пошёл тогда?
- Я тебя не отпускал!
- Так Вы мне и войти не разрешили!
- А ты у меня разрешения спросил?     У командира принято спрашивать разрешений войти даже на обед в кают-компанию, как будто он скажет такой: «Не разрешаю! Не заработал сегодня на обед!»У него будто список лежит на столе слева от тарелки с супом, и он там смотрит пометки – кому можно сегодня обедать, а кому – нет. - Так точно, тащ командир!
- Ты сказал «Шушения», Владимир и, допустим, ладно, так уж и быть, ты так устал нести эту ношу по защите рубежей, что не можешь выговорить фразу «Прошу разрешения!». Ладно, это я понимаю, но, позвольте, товарищи офицеры и мичманы, кто –нибудь слышал, что именно он просил меня ему разрешить?

Все дружно закивали головами слева-направо и в обратном направлении.

- Тащ командир, ну дык понятно же и так, чего я у вас прошу.
- Кому понятно? Мне вот, например, решительно непонятно, что за бурные фантазии роятся в твоей усатой голове. Я даже допускаю мысль, что ты спросил у меня разрешения дать мне в ухо, и если бы я разрешил, то так и сделал бы!
- Ну тааащ командир!
- Ну что тащ командир? Что? Что мне с тобой делать? Почему спал на вахте?
- Я не спал!      Командир тяжело вздохнул и посмотрел на старпома.
- Серёга, как они меня заебали, ты понимаешь?
- Так точно, Сан Сеич, понимаю!
- Может в фанеру ему двинуть, а? Ну чтоб сократить бесполезное толкание слов в воздухе и зря не сжигать кислород? А вы потом скажете, что ничего не было?

    Командир встал и повернулся к Вове Мухину. Вова Мухин расслабился, не, ну а что? Заслужил – получай, суровый, но справедливый закон.

- А что ты там делал, Вова? Лез за запасным предохранителем, ударился головой и потерял сознание? Я тебя умоляю, Владимир, ну давай вот по – взрослому, по – мужчински, так сказать, без всяких вот этих брызг фантазии на моих щеках. Спал?
- Спал, тащ командир!
- Ну вот, видишь, можешь же, когда захочешь! А почему спал?
- Э….ну спать хотелось.
- Логично. Не хотелось бы – не спал бы. Ну ладно, иди, Владимир.
- Шу шения! То есть. Товарищ командир, прошу разрешения выйти!
- Давай-давай, сынок, давай, конечно, иди.
- Тащ командир, - решил уточнить старпом, когда за Вовой захлопнулась (беззвучно захлопнулась) переборочная дверь, - а чего Вы его вызывали-то?
- Ну отъебать хотел его за сон на посту.
- А чего не отъебали?
Командир похлопал глазами, как бы заглядывая к себе вовнутрь:
- Серёга. А не знаю. Как – то выбил он меня из колеи свой честностью, вот прямо растерялся, не поверишь! Не зря говорят, что честность города берёт!
- Хитрость, тащ командир!
- Что хитрость?
- Города берёт.
- Да я не шибко-то и город.

    Хотя все же знают, что киповца гэу ругать за сон на посту – бессмысленное занятие. Ну нет у него поста, нет обязанностей на вахте, которые требуют постоянного внимания, и заниматься ему нечем, потому как в компьютер играется либо вахтенный ГЭУ,  либо вахтенный электрик – ну чем ему заниматься четыре часа, ночью, когда вокруг так тепло, светло и уютно жужжит? А если лампочка какая перегорит или приборы шалить начнут, так его пнёт кто-нибудь, в смысле разбудит, и уже одно то, что спит он не где-нибудь, а там, где его будет удобно пинать – очень ответственный подход с его стороны к несению своей нудной вахты.  А что остальные два оператора в пульты не пялятся, так это вы тоже погодите возмущаться – когда станете подводником, то узнаете, что оператору лучше сидеть к пульту боком, так как боковое зрение у представителей гуманоидной расы (из которых, в основном, и набирают подводников) более цепкое, чем фронтальное и любые изменения улавливает намного быстрее.   

    Остальным подводникам повезло не так сильно, как киповцу ГЭУ, и поэтому, собираясь в подводники, вы должны заранее научиться спать сидя и стоя, прислонившись к переборке, – этот очень полезный навык вам пригодится не раз.  

    Кремальера опять повернулась, и в распахнутый люк всунулась сияющая от торжества физиономия Вовы:
- Товарищ командир! Прошу разрешения зайти в центральный пост!
- Чо ты орёшь-то, как полоумный! В лесу, что ли? Разрешаю.
- Товарищ командир! Прошу разрешения заметить Вам на некоторую несправедливость по отношению ко мне!
- Ну.
- Офицер штаба записал замечание, что я сплю в полпервого ночи, а моя вахта до нолей! Так что невиноват я полностью!
- Тащ командир, - пробубнил старпом, - ну вот сам же прямо напрашивается, а?
- Погоди, Серёга, я сейчас покажу тебе, как надо давить логикой! Владимир, то есть ты вот сейчас прискакал в центральный пост атомной подводной лодки, сияя от восторга, как корнет на первом балу, чтоб рассказать мне, капитану первого ранга и твоему командиру, который знает тебя как облупленного, что так сильно уснул во время несения своей вахты, что проспал даже смену с неё? А твои товарищи – механоидозавры, подставили тебя, решив подъебнуть, и не стали будить, а сейчас ржут, небось над тем, как я тут тебя ебу?  Да? Поправь меня, если я в чём-то ошибся.
- А…О…У…тащ командир, а давайте я сейчас уйду и как будто и не приходил второй раз вовсе?
- Так всё просто, ты думаешь, в жизни устроено, да?
- Не, ну один раз может и прокатить же.
- Ну да, сделаем доброе дело, Сей Саныч?
- Я против, но это же риторический вопрос?
- Он самый. Ступайте, Владимир, так уж и быть, по случаю успешной сдачи задачи экипажем, помилую Вас, на этот раз!
- Шушения!
- Владимир. Не настолько глубоко, пока ещё.
- Понял! Тащ командир, прошу разрешения выйти!

   Да, чутьё очень важно для подводника всегда иметь в расчехлённом состоянии. И всё время приходится нюхать обстановку, следить за лысиной командира и не забывать носить иголки с чёрной и белой нитками в фуражке, а то вдруг галстук оторвут или брюки порвутся, ну с порванными брюками-то ещё ладно, а вот без галстука, что за офицер?  Так себе, я считаю, - офицеришко.