Даже не раскладывая карт Таро, я могу смело предположить, что каждый из вас попадал в неловкие ситуации: например, решив первый раз в жизни проехать в общественном транспорте без проездного билета, нарывался на контролёров, либо, придя знакомиться с родителями своей будущей жены, обнаруживал, сняв лаковые туфли, приветливо торчащий наружу большой палец из носка, который полчаса назад был абсолютно цел. То есть вам всем легко будет представить некоторую степень неловкости и что вы при этом испытываете. А теперь попробуйте представить, что неловкость эта длится не несколько минут, а месяц (может два), и, мало того, в этой своей неловкости вы умудрились попасть в ещё одну неловкость. Представили?
Завели у нас в экипаже такой обычай: давать возможность молодым офицерам представиться всему экипажу и сделать это торжественно, но вместе с тем приятно. Потому что вот приходит молодой ракетчик Серёга, например, и смотрит на всех, как голодный кот на сметану, а в ответ сто семьдесят пять незнакомых мужчин вокруг расхаживают с отстранёнными выражениями на надбровных дугах и внимания на него не обращают по собственной инициативе: кто знает, что это за Серёга и надолго ли он пришёл, а может, так вообще за заваркой к товарищу – и вот что делать Серёге, если (а по-другому и не бывает) он хорошо воспитан и приучен уважать уставы чужих монастырей? Не ходить же, заглядывая всем в глаза и спрашивая, не желают ли с ним познакомиться? На перекурах приходится стоять несколько в сторонке – при нём, вроде как, говорить и не стесняются, но и в беседу активно не вовлекают, и поневоле тут начнёшь искать компанию себе среди таких же, как ты, юных, но алчущих. И водиться приходится чорт знает с кем на первых порах: с грубыми механиками, спесивыми штурманами, агрессивными минёрами и, может быть, даже с офицерами береговой базы – от отчаяния, а хочется-то со своими, с родными ракетчиками! Ну вот.
Несколько проще в этом отношении докторам: их по штату не семьдесят, как механиков, а всего трое – коллектив маленький, сплочённый и обособленный, а в свой влился - дальше легче идёт. А ещё примерно в это же время на корабль приходят приказы о присвоении очередных воинских званий – этим людям положено товарищам об этом торжественно объявить за столом? Положено. Значит, и их решили к молодым офицерам присоединить и назвать это всё вливанием в экипаж: «Представление вновь прибывших офицеров» по официальному отчёту заместителя командира по воспитательной работе.
Из всех атрибутов приятной торжественности для нас доступны были:
1. Природа – бесплатно;
2. Шило (спирт) – бесплатно;
3. Мясо – бесплатно (доставал интендант, и все предпочитали не спрашивать где, как и кто это в тушах);
4. Овощи – сущие копейки;
5. Аудиозаписи для танцев при пересчёте на лицо - тоже почти бесплатно;
6. Женщины для танцев – дорого, конечно, но раз уж они жёны, то не оставлять же их без мяса и свежего воздуха?
И что у вас получилось при смешивании этих компонентов? Вот всеобщий выход на шашлыки мы и устраивали.
Продукты загодя свозились на корабль, и там виновники торжества их готовили: всё, кроме салата. Салат всегда готовил армянин Олег (два пятнадцать, голубые глаза, русые волосы) и выходило у него, стоит заметить, отменно: точного рецепта не помню, но знаю, что накануне он готовил баклажаны, фаршируя их солью и обрезью от мяса, а потом всё (баклажаны, помидоры, перец) жарил на открытом огне, натирал на тёрке, засыпал специями, зеленью и подавал - и я до сих пор не могу найти вкуснее гарнира для шашлыка. И шашлык он всегда жарил сам, потому как мы, косорукие и кривоглазые европеоиды, к этому не имели никаких задатков. А так как он был мало того что длинным, так и здоровым, как конь, то спорить с ним можно было в теории, но никто не рисковал.
Мясо мариновали в двух железных лагунах с крышками.
- Сколько тут? – уточнил старпом, который, естественно, был ответственным за мероприятие.
- Килограмм шестьдесят.
- Телёнок маленький – на всех не хватит! Больше хлеба берите!
А потом поставил Мишу сторожить мясо. Хоть предложение это и звучит сурово своей короткостью, но нет, не в качестве наказания, а чтоб не путался под ногами. Был Миша молодым доктором, который только пришёл на корабль, и докторов, по традиции, грязной работой не нагружали, а тут же задор такой, ну никак не усидеть в амбулатории - все готовятся к праздничному мероприятию, приятно суетятся и жужжат, как муравейник, а делать доктору ничего не позволяют, берегут пальцы его, будто он скрипач или пианист какой, а сами же всё делают не так (ну вы меня понимаете): не так режут мясо, не так шинкуют лук, не так фаршируют баклажаны, не так моют руки даже! Ну как тут усидишь в амбулатории?
- Так! – не выдержал старпом. - Выносите мясо на пирс! И доктора!
- Выносить?
- Поставить сторожить, на всякий. Пост номер один у тебя будет, Михаил! Чувствуешь, как суставы наливаются ответственностью?
- Это возле знамени?
- Это возле мяса!
Мог ли предположить доктор, обрадованный, что, наконец, и ему нашлось дело в общем муравейнике, что это и станет в его жизни первым, тем самым, воспетым многократно предпоследними романтиками моментом, когда вся жизнь его проскользнёт в сознании за пару минут? Правильный ответ – нет, но, давайте поподробнее с этого места.
Мясо и доктора вынесли на корень пирса, куда Алексей (тот самый, которого папа не пускал домой без зачётного листа) уже подогнал отобранную по случаю у папы красную шестёрку.
- Э! – крикнул доктор вслед убегающей обратно ватаге. - Так давайте загрузим сразу в машину!
- Ключи же у Лёши! Сейчас мы его пришлём! – ответили из ватаги.
«Ну и ладно», - подумал Миша, отлично зная, что слово «сейчас» в военно-морском флоте означает абсолютно произвольные отрезки времени сроком до трёх месяцев.
На дворе как раз робко вступала в права ранняя осень, сопки только-только начали краснеть от смущения за полноту свою грибами и ягодами, солнцу разрешили уже немного поспать ночью, и, подобрев от этого, оно не палило нещадно, насыщая воздух вязкими испарениями болот и озёр, а только ласково поглаживало скулы и даже разрешало не щуриться, когда смотришь на море. Чем не идеальная пора, чтоб посидеть на капоте и подумать, нежась на вкусном воздухе из моря, гранита и мха? А подумать было о чём, вот хоть например о том, с какой-такой целью его, врача-дерматовенеролога назначили на лодку вторым врачом в помощь первому, который по специальности был психиатром? Вот исходя из какой такой логики и преследуя какие цели? Или он чего-то не заметил, каких то особенностей именно этого экипажа? Миша был редким добряком и улыбался, думая даже такие научные мысли, когда почувствовал, что его спину сверлят.
С любопытством обернувшись, Миша увидел стаю животных предположительно из отряда лохматых млекопитающих: не то маленьких медведей, не то больших росомах количеством около пятидесяти, как ему показалось, (на самом деле – четыре) которые, выстроившись клином, бесшумно к нему приближались. Ну не к нему, конечно, а к запаху мяса и не клином, а свиньёй, потому что из построения свиньёй окружать удобнее, но приставка «м/с» к званию старший лейтенант давала Мише право и не знать точные названия построений колонн пехоты, от чего, собственно, в данный момент Мише было не жарче и не холодней. Животные были настроены явно недружелюбно, и единственным положительным чувством в их взглядах было недоумение от того, зачем это этот человечек стоит на пути к их обеду. А так у них всё было готово: клыки – пожалуйста, слюна – пожалуйста, голодные взгляды – пожалуйста!
- Ну вы это, - улыбнулся Миша животным, - давайте! Идите отсюда!
И добродушно махнул на них рукой. Животные оказались плохо воспитаны и на команду среагировали только прижиманием ушей, рычанием и опусканием голов ниже к земле. Видимо, голод на их весах сильно перевешивал страх и почтение к человеку.
Каждый военный в душе в той или иной степени готов умереть: никто из них не живёт в уверенности, что наше оружие – самое оружейное в мире и наши полководцы – самые полководческие, и все знают, что точно придётся периодически проигрывать бои и оставлять позиции. Но одно дело - погибнуть в бою, прикрывая собой знамя полка, в чине нуууу хотя бы майора, например, а совсем другое - быть съеденным собаками, когда ты только старшего лейтенанта получил! Это же как после этого в глаза потомкам смотреть? И абсолютно непонятно, с какой степенью гордости можно будет им рассказывать о гибели во время защиты экипажных шашлыков! Поэтому вариант героической гибели Миша сразу отмёл и решил принимать меры.
- Эй! – крикнул он в сторону верхнего вахтенного. - Иди сюда! Быстро! Мне нужен твой автомат!
Верхний вахтенный, славный сын татарского народа, который до этого лениво бродил по пирсу в ожидании дембеля, до которого оставалось всего-то чуть больше года, оценил ситуацию ещё быстрее Миши:
- Мне не положено, тащ! Мне в будке стоять положено!
И немедленно убежал к трапу в будку верхнего вахтенного, откуда периодически выглядывали только его любопытные ноздри.
- Ну собака! Ну погоди! Придёшь ко мне за таблетками! - погрозил ему Миша и приступил к выполнению плана «Б».
Собаки, которые наступали на Мишу, были, пожалуй, самой колоритной стаей из тех, которые периодически появлялись в дивизии. Очевидно, что все они были родственниками и произвелись точно от овчарки и ещё какой-то, может быть, хаски или лайки – позже этой же зимой Миша наблюдал, как они за пять миллисекунд съели кота с медпункта дивизии, не оставив от него не то что ушей и хвоста, а даже и капельки крови на снегу. Охраняя мясо, Миша ещё не знал, конечно, этой истории, но согласитесь: человек, который семь лет получал высшее образование, способен оценить степень опасности млекопитающих и без наблюдения разрывания котов, а просто смоделировав развитие ситуации исходя из размера клыков, обильности слюны, а также взглядов и поз. И, смоделировав, Миша кристально чётко понял, что его вот-вот начнут есть, а значит, нужно применять любимый приём военных, врачей, военных врачей и правительств любой страны – отвлечение внимания. Сдачу продовольствия врагу, как вариант выхода из ситуации, Миша не рассматривал вообще: как потом в глаза товарищам смотреть?
Покопавшись в первом лагуне, доктор выудил из него кусок жилы с салом и, широко размахнувшись, забросил собакам за спины. Выполнил упражнение «Толчок», закинул первый лагун на крышу машины и потянулся было ко второму, но с изумлением отметил, что собаки уже успели догнать жилу, подраться за неё, съесть и восстановить свою рекогносцировку.
- Врёшь, не возьмёшь! – Миша вытащил кусок из второго лагуна и зашвырнул его ещё дальше.
Закинув наверх и второй, Миша расслабился – ну хоть мясо-то теперь точно не пропадёт, будет экипажу чем помянуть его на природе! Собаки изумились такому невиданному коварству со стороны врача: они немного повздорили между собой, выясняя, видимо, кто из них более виноват в таком повороте событий, но сдаваться так быстро не желали.
Стая реденьким омутом кружилась вокруг - они явно прицеливались, откуда лучше на машину запрыгивать, когда из лодки выскочил почти голый (здесь: без пилотки) старпом и чуть позже за ним – Алексей.
- Так! Ну-ка, блядь! – рыкнул старпом на собак и те, поджав хвосты, убежали в сопки есть чернику. На флоте даже последняя собака знает команду: «Так! Ну-ка, блядь!» и трактует её всегда безошибочно в контексте ситуации.
- Сергей Александрович! Спасибо Вам, родной! Спасли меня! – заулыбался ещё шире Миша.
- Да я вообще-то мясо бежал спасать. Мне заместитель командира дивизии позвонил и спросил, проверял ли я доктора своего нового, то есть тебя, на нормальность, а то он, то есть ты, достаёт из лагунов наше мясо и кормит им бродячих собак, за чем весь штаб в окна и наблюдает! А я говорю, позвольте, но правильнее говорить ваше мясо, а не наше, а он мне говорит, что, мол, тогда и машина его, а не наша и нечего в ней наше мясо возить, но, впрочем, если мы ещё минут пять поперепираемся за точность местоимений, то вопрос об их притяжательности снимется автоматически за отсутствием предмета притяжения, то есть мяса.
- Бля, Миша! – Алексей прибежал и уже стаскивал лагуны на землю. - Ты батьке машину поцарапал!
- Ну Лёша, ну иначе меня бы съели тогда!
- И у нас всё равно остался бы тогда второй доктор, а машина-то одна!
- Ой, что ты корпускулируешь тут, - вмешался старпом. - У меня есть красный пластилин, никто и не заметит!
Так и получилось в общем-то: не заметил сначала.
Потом всё двинулось по отработанному плану: наказанные за недостойное поведение остались нести вахту, остальные числом слегка за сто двинулись сначала в посёлок, там подобрали жён, детей и домашних животных и, навьюченные припасами, побрели в сопки, где покрасивше и ручей. Там сначала костры, гитары, спит девятый отсек, потом слегка дрожащими голосами: «Лейтенант Такойто! Представляюсь по случаю назначения…», а потом уже юмахо-юмасо, танцы и братание со всеми смежными специальностями.
И может, кто на месте доктора Миши и заикался бы после этого случая всю оставшуюся жизнь, а он вот – нет. Таким же улыбчивым добряком и остался. И оптимистом, что тем более странно, при его-то профессии и умении отбивать мясо у собак.
Придёшь к нему, бывало, раненым дельфином:
- Доктор, смотри, что у меня вот тут появилось.
- О. Так это же, братишка, перниозис фоликулярис на фоне эритермо пернио! Надо же, невидаль какая…
- Это ты сейчас Вельзевула на помощь себе вызвал? Говори прямо - что теперь со мной будет?
- Ты умрёшь!
- …….
- Не знаю когда и от чего, но точно умрёшь. А от этого могу дать тебе йод или зелёнку.
- Поможет?
- Нет, но успокоит нервы и будет смешно выглядеть. А так лечения не требуется – чаю выпей и свитер тёплый надень.
- Тьфу на тебя!
- Тьфу на тебя тоже!
Одно слово – масон! Потому что как ни крути, а врачи – это отдельная каста, военные – отдельная каста, а военные врачи так и вообще кастовая каста в касте получается. Мозг сломаешь, пока осознаешь! И ведь замечательные ребята какие, несмотря на вот это вот всё: сколько людей спасли или от смерти, или просто от увечья и моральной деградации – счёту не подлежит. А уж какие ответственные - до ужаса! «Миша, - говорю ему туманно, - может, есть пара фоточек со службы – ну там посмотреть и всё такое». Приходят два пухлых письма (в одно все не влезли), и там: Миша в своей каюте:
Миша нарушает режим секретности пункта базирования РПК СНов:
Миша борется за живучесть третьего отсека:
Миша бьёт врага из всех калибров:
Миша стесняется своих тапочек возле гюйса:
А ещё есть «Миша в парилке», «Миша в бассейне», «Миша полуголый в спортзале» - но эти я только за отдельную плату покажу.
Так что хочу вам сказать, подводя итог под этим абсолютно правдивым рассказом: из любой ситуации, какой бы неловкой она ни казалась сначала, всегда есть выход! В крайнем случае, она просто закончится, хотите вы того или нет, и главная ваша задача в преодолении – не растратить слишком много мяса и не быть съеденным. Всё остальное – ерунда. И умоляю вас, никогда не путайтесь под ногами: можете сделать лучше – сделайте, а нет - так стойте молча в сторонке и берегите пальцы!
___________________________________
В одном из предыдущих рассказов эта красная машина фигурировала у меня как «копейка», но это оттого, что для меня Жигули бывают четырёх моделей: «Классические»; «Четвёркообразные»; «Восьмёркообразные»; «Остальные». Миша вот утверждает, что «шестёрка» это была на самом деле.