— Предлагаю. За счастливое возвращение, и расходимся!
— Категорически поддерживаю!
Но фляжка неожиданно оказалась пустой, и это несколько обескуражило Олега с Вовой. Нельзя ведь не выпить такой важный тост после того, как он был произнесён, да ещё в автономке, из которой, безусловно, вернуться хочется. Вот кому бы этого не хотелось на исходе второго месяца — я про вернуться?
Это совсем не означает, что все за это поднимали тосты, — если ты не замполит, не киповец ГЭУ или не особист с разведчиком, то тебе, в общем, и выспаться-то времени не хватает, а не то чтобы приятные беседы проводить за возлияниями с товарищами. Нет, ну и категорически запрещено, что очевидно, но относится этот запрет к категории таких бессмысленных, как не переходить дорогу на красный свет и/или не купаться в водоёмах с крокодилами. И если в случае с крокодилами нарушение карается крокодилами, то тут карается твоими же товарищами, и это вам не крокодилы — пощады не будет.
Но вот таким вот узором сложились обстоятельства начала нашего рассказа, что привели “комсомольца” Олега — замполита электромеханической БЧ, и киповца ГЭУ Вову в патовую ситуацию, когда нольпять на двоих “и расходимся”, но ещё бы граммов сто было бы в самый раз. А тут ещё и этот тост, как назло!
— У меня больше нет, — вздохнул Вова.
— И у меня кончилось, — горестно поддержал его Олег.
— И по кораблю же ходить не вариант.
— Вариант, но чреватый…
— Нехорошо вышло…
— Да и ладно бы для нас только, а так, выходит, весь экипаж подставляем!
— Ситуация!
В общем, сами себя они уговорили быстро, осталось только найти.
— А! — встрепенулся Олег, — вспомнил! Точно же!
Вскочив, он поднял диван, на котором сидел, и достал из потайного места полулитровую бутылку коричневато-жёлтой жидкости.
— У начхима же! Микстура!
— А это что? — для приличия уточнил Вова, хотя, положа руку на сердце, вопрос этот следовало бы отнести к риторическим.
— Соседушка мой по каюте для здоровья держит! Настой золотого корня! Дай бог ему здоровья, хоть он и начхим!
Настой родиолы розовой, или золотого корня, как любили называть его в народе, был необычайно популярен в то время, и считалось, что помогал от всего на свете, а от чего не помогал, то делал намного более выносимым, при этом готовился проще некуда: настрогал корня в ёмкость, “шилом” залил и вуаля — наслаждайся растущим на глазах здоровьем! По чайной ложечке на стакан чая, ибо сильно тонизирует.
Но кому нужны правила, если их ни единого разика нельзя нарушить, — это раз; подводники — парни отчаянные, а иначе как бы они стали подводниками, — это два; ну и ещё после того, как тост был выпит, ничего не произошло, а провалилось хорошо — это три. И будто мало кому этих причин!
Так мало если, то вспомнили потом, что за безаварийность, скрытность и равенство количеств погружений и всплытий да, а вот за успешное выполнение задач — нет. Ну боевой же корабль, позвольте, а не пароход “Тургенев”, что возит дачников из Аккермана в Одессу, — и на кой ему всё вот это вот, что было отмечено, как не для того, чтоб успешно выполнить все поставленные боевые задачи? Пришлось.
Ну и настойка подвела: уже по второй, а всё никакого тонуса, и чего бы тогда за дам не вспомнить? Выпили за дам и сразу же расстроились от их отсутствия, и пришлось следом дополнять тостом, чтоб всегда ждали, были верны и детей растили. А, дети же! Ну, чтоб здоровенькими росли! Не, ну конечно же у всех, а не только у нас! Как не было произнесено вслух? Тогда надо ещё по одной, контрольной, чтоб точно у всех, и расходимся!
— Вы чо, бакланы, совсем без башен? — удивился начхим, заглянув в каюту чуть позже.
— Мы за детей же, Димочка, — икнул Олег.
— Твоих, — уточнил Вова.
— А настойку я возмещу потом, — снова Олег.
— Если тебе вдруг жалко для товарищей, — Вова.
— Настойку? — начхим посмотрел на бутылку, на дне которой в стружках золотого корня ещё оставалась жидкость, но уже ниже уровня стружек, — вы что, ноль пять настойки золотого корня засосали?!
— Не только, но да!
— Так вышло!
— Ты уж прости нас.
— Если можешь.
— Мы больше не будем.
— Так у него и не осталось больше, Вован, к чему это ты?
— Ну чтоб успокоить его, что мы не то чтобы всегда, а только один разик всего!
— А он, думаешь, волнуется?
— Ну подумает ещё чего…
— О, а где он?
— Хм…
— Не, ну точно же был?
— Да нуууу — конечно был!
А начхим побежал за доктором — ну не вести же их пьяненьких с восьмого отсека до первого! Жалко ему было своей лечебной настойки или нет, о том точно неизвестно: говорил, что нет, но вздыхал при этом так, что, может быть, и да, но что известно доподлинно, так это то, что за здоровье товарищей он переживал сильно.
И героям нашим повезло, что дежурил не хирург.
— Так, — доктор повертел в руках бутылку с остатками, понюхал, попробовал на язык, — пол-литра на двоих засосали?
— Угу.
— А это что за фляжка? — доктор понюхал и её.
— Это мы тоже, но это не это, а просто. “Шило”.
— Ясно.
— Ну что, — уточнил заботливый начхим, — они умрут?
— Мы все умрём, — успокоил его доктор, — но не прямо сейчас!
— А делать-то что?
— Нам с тобой — ничего.
— А этим?
— А этим, наоборот, надо придумать, чем же они сейчас будут заниматься: в ближайшие дни сон-то им будет недоступен.
— А седативные какие? — робко уточнил Олег
— А седативных я вам не дам. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, мне их на вас тратить жалко!
— Не жалко тебе нас?
— Нет. Я военврач, и жалость у нас купируют по окончании второго курса! Кроме того, наука военная медицина считает, что молодые здоровые организмы подводников сами способны справиться с такой напастью, как повышенный тонус!
И наука военная медицина оказалась права. Трое суток бродили два этих привидения по закоулкам прочного корпуса, пугая обычных подводников бледной кожей, красными глазами и трясущимися конечностями, но потом ничего, — оклемались как-то и на четвёртые даже смогли поспать, а из последствий остались только шутки, смех и подкалывания со стороны товарищей, что в экипаже дело обычное и воспринимается как должное.
В общем, как вы уже догадались, это статья о тостах в подплаве. Что есть тост? В теории, тост — это краткая речь, предваряющая приём спиртных напитков, имеющая перед собой цель подчеркнуть важность именно этого занятия именно сейчас. Если есть повод, то тостуют именно по его поводу, пока не забудут о нём вовсе и не скатятся в обычную пьянку, что всегда и бывает.
Это у обычных людей, но у подводников и здесь всё немного не так! Жизнь подводников и так — сплошная торжественность и важность, что, естественно, набивает оскомину! Оттого один только тост имеет для них значение — третий. Звучит он так: “За тех, кто в море!”, подразумевает под собой тех, кто в море сейчас и тех, кто остался там навсегда. И если в вашей компании оказался подводник, то будьте уж уверены — какой бы тост не был озвучен третьим, подводник выпьет за тех, кто в море. И он не станет убеждать вас пить за то же и/или встать, сесть, чокнуться, не чокнуться, промолчать, спеть, крикнуть “ура” и прочая: как у кавалергарда отсутствие шика — это высший шик, так и у подводника отсутствие пафоса — высший пафос.
Вот это вот: “Товарищи офицеры!”, “Стоя!”, “Два коротких одно протяжное!”, а также вставание “во фрунт” и прочие выходки взрослых мальчиков, которые любят играть в военных, вообще не про подводников, а за слишком частое повторение торжественных тостов можно и по роже отхватить — не знаю, сколько ещё будут терпеть меня здесь в рассказчиках, но при случае расскажу и про это историю.
Поэтому у подводников обычно так: первый и второй — за присутствующих; чтоб старпом не услышал; за равенство количества погружений и всплытий или формальные за повод, по которому собрались — если собрались по поводу, третий — за тех, кто в море, а с четвёртого по тридцать второй можно просто за дам! Или можно вообще без — не алкоголики же собрались, чтоб тостами оправдывать своё пьянство, потому что не пьянства же ради, а здоровия для.
А всё почему? А всё потому, что тост, как ни крути, — формальность, когда не традиция, а формализм претит солёным душам, и если кто хочет что-то сказать, то он говорит и так, а сказанное засчитывается за тост, и чем короче он сказал, тем вероятнее засчитывается: так-то надо понимать, что людям некогда, потому что кто как, а они Родину берегут перманентно, а дело это серьёзное и требует тишины, спокойствия и отсутствия всякого пафоса.
Ну и осторожности с употреблением настойки родиолы розовой на “шиле”, — это важно!
Сан Сеич и Сей Саныч на Северном полюсе планеты Земля