*Вам бы здесь побывать
В советские времена, если кто помнит, с пивом летом было совсем не важно. Во время горбачевской борьбы с пьянством – тем более. Потому журналисты ходили пить пиво в гостиницу «Россия», на месте которой в Москве нынче парк Зарядье.
Гостиница была интуристовской, поэтому пиво было. Несколько дороже, чем в магазине. Зато всегда и холодное. А по удостоверениям прессы в отель пускали без лишних вопросов.
В солнечный день в начале июня сидеть в редакции было скучно, и Андрей решил попить пива, благо «Россия» была неподалеку. Очередь в баре была совсем небольшой – и он уже предвкушал первый глоток пенного напитка из запотевшей кружки. В этот момент стоящий впереди человек обернулся – и журналист увидел знакомое лицо. Не то, чтобы приятель, но пересекались неоднократно.
- О, Андрюха, - явно обрадовался знакомец. – Ты чего тут?
- Привет, Миш. Сам не видишь? – съехидничал Андрей. – За пивом стою. Контора же рядом. А вот ты тут какими судьбами?
Тот с загадочным видом оглянулся по сторонам и понизил голос:
- А я переводчиком у «Pink Floyd».
В то лето знаменитая английская рок-группа впервые приехала в СССР с концертами. Ажиотаж был бешеный, ожидания – еще круче. Первые два концерта уже отыграли, впереди были еще три – но попасть на них шансов не было. Никаких. Даже у журналистов.
- Да иди ты, - недовольно пробурчал Андрей. – Свистишь ведь.
- Когда это я свистел?! – возмутился Мишка. – Да вон они сидят, в углу – чтобы не особо отсвечивать. Очередное пиво ждут, замучался уже таскать. Хочешь – могу познакомить.
Андрей исподтишка кинул взгляд в угол. Сомнений не осталось: Дэвида Гилмора и Ника Мейсона он моментально узнал даже в полутьме бара. Третий сидел спиной к залу. Спину журналист не опознал.
Хотел ли он познакомиться с легендарными музыкантами?! Вопрос был даже не риторическим – издевательским. За возможность просто постоять рядом с «пинками» большинство советских людей в возрасте от 15 до 50 (а то и больше лет) отдало бы что угодно. Другое дело, что этого самого «что угодно» у людей было не слишком много – но дело тут ведь не в количестве.
- Давай, - как можно небрежнее сказал Андрей, опасаясь, что приятель в последний момент откажется выполнять обещанное. Ну, мало ли – условия контракта там, или усталость музыкантов…
Как раз подошла очередь. Взяли пива. Много. И пошли к столику.
- Знакомьтесь, парни, - произнес Михаил, подходя.
От такой фамильярности Андрей чуть не уронил бутылки: мало того, что «парни» были всемирно признанными великими музыкантами, так и по возрасту годились им с Мишкой в отцы: знаменитая группа была создана, когда Андрейке исполнился годик…
- Это мой друг Эндрю, - нимало не смущаясь, продолжил Мишка. – Он журналист.
- Журна-а-алист? – капризно протянул третий, тот, чью спину Андрей не узнал. Как он и предполагал, это оказался Ричард Райт. – А зачем нам опять журналист?
Настроение у Андрея упало: шансы на знакомство таяли на глазах. Но в этот момент ему на плечо опустилась рука и чей-то голос произнес:
- Да ладно тебе, Рик. Он же не интервью у тебя брать пришел. А пиво с нами пить. Эндрю, ты же не будешь брать у него интервью?
Андрей обернулся. За его спиной стоял басист «Пинк Флойд» Гай Пратт.
- Я бы и от интервью не отказался, - честно ответил журналист. – Но, может, позже?
Музыканты весело рассмеялись.
- Это не к нам. Это к организаторам. А вообще – садись, чего стоишь?
Они оказались действительно классными ребятами, эти легенды рок-музыки. И общались абсолютно на равных. Сначала долго пили пиво. Потом шатались по центру Москвы. Андрей что-то рассказывал о городских достопримечательностях. Заходили в какие-то бары. В общем, на работу Андрей в тот день не вернулся. Домой – тоже. Остался ночевать в гостинице «Россия», благо резерв номеров там был всегда.
С утра общение продолжилось. Встретились в том же баре. И опять – пиво, виски. И много-много разговоров ни о чем. И обо всем сразу. О музыке. О жизни. Об Англии и о Советском Союзе. О самих себе – и об окружающем мире.
На третий день с утра обошлись без выпивки – так, по кружке пива с утра: музыкантам вечером нужно было выступать в Олимпийском. А Андрей с ужасом осознал, что двое суток не был дома. Но это было не так страшно – жена давно привыкла, что он может в любой момент сорваться и улететь на другой конец света. Хуже было то, что он уже третий день не проявлялся на работе. И хотя у специального корреспондента существовали некоторые привилегии, это был перебор.
Выход Андрей придумал быстро. Дело осталось за малым: уговорить англичан заглянуть к нему в редакцию. Хоть на пару минут. Валера, главный редактор, тоже любил музыку «Пинк Флойд» - и за возможность увидеть их у себя в гостях простил бы и не такое.
- Ребята, а давайте ко мне в редакцию сходим, - сразу взял он быка за рога.
- А чего мы там забыли? – немедленно отозвался Рик. Он вообще не любил тратить время на общение с прессой.
- Ну как же, - попытался заинтересовать англичан Эндрю. – Самая большая спортивная газета мира. У нас ежедневный тираж больше восьми миллионов экземпляров.
- Круто, - оценил Гай. – Но у нас времени сегодня нет. Концерт же.
Хитроумный план Андрея трещал по швам – и он выложил на стол последний козырь.
- Ну хоть на пару минут.
И, встретив вопрошающие взгляды, признался:
- Пока я пиво с вами пил, почти три дня работу прогулял. Могут и уволить.
Ответом ему стало жизнерадостное ржание четырех английских глоток.
Отсмеявшись, Гилмор сказал:
- Ладно. Поехали. Только недолго – времени действительно нет. Эдди, вызывай машину.
Эдди Галан, главный телохранитель «Пинков» кивнул и собрался куда-то.
- Не надо машины, - вмешался Андрей. – Тут пешком пять минут.
- Тогда пошли.
Пять – не пять, но минут через 15 они подошли к редакционному подъезду.
- Ребят, подождите пару минут, - торопливо проговорил Андрей. – Я главного предупрежу.
- Только быстро, - улыбнулся Мейсон.
…Увидев спецкорра охранник на входе сделал страшные глаза:
- Андрюха, срочно к главному. Второй день тебя ищет, рвет и мечет.
Андрей пулей взлетел на второй этаж, вихрем пронесся по коридору и только в приемной чуть притормозил.
- У себя? – спросил он у секретарши, кивнув на дверь кабинета главного редактора.
Таня кивнула:
- Давай уж. Раз десять про тебя спрашивал, - и взялась за трубку телефона.
- Валерий Георгиевич, Андрей к Вам.
Эти слова были произнесены в спину специального корреспондента, который уже открывал тяжелую дверь.
- И где ты был? – рассусоливать Валера явно не собирался и тон его не предвещал ничего хорошего.
- Пиво пил, - в рифму и абсолютно честно ответил Андрей, сам того не зная, предвосхитив рекламу, ставшую популярной лет эдак через десять.
- Да ты совсем охренел?! – ошеломленный такой наглостью главный начал привставать с кресла.
- Валерий Георгиевич, дело не в том, что пил, а с кем.
Неожиданный поворот озадачил главного.
- Ну и с кем ты пил?
- С «Пинк Флойд».
- С кем?! – привычный к самым странным выходкам своих журналистов, главный все же не поверил собственным ушам.
- С «Пинк Флойд», - почти по слогам повторил Андрей.
Ситуация до мелочей совпала с происходившим в баре гостиницы «Россия»:
- Свистишь.
- Это когда это я свистел?! – сделал обиженное лицо Андрей. – Вон они, у входа стоят.
- Кто? – не понял главный.
- Гилмор, Мейсон, Райт и Пратт, - перечислил корреспондент.
- Где стоят? – никак не мог осознать ситуацию Валера.
- Да у входа в редакцию.
- А зачем?
- Ну, интересно им стало посмотреть редакцию самой крупной спортивной газеты в мире. С народом пообщаться…
- Точно они? Или опять какую хрень придумал? – стал возвращаться в реальность главный.
- Точно, - подтвердил Андрей.
Главный редактор нажал кнопку селектора.
- Таня, собирай народ в Синем зале. У нас гости.
- Хорошо, Валерий Георгиевич. Когда?
- Через пять минут.
- А что за гости-то?
- «Пинк Флойд».
- Кто?! – теперь в голосе секретарши послышалось беспокойство за здоровье шефа.
- «Пинк Флойд», - рявкнул в селектор главный. И отключился.
- Андрей, - поднял он глаза на подчиненного. – Ты хорошо понимаешь, что если их там нет, мне тебя даже увольнять не придется: народ сам тебя порвет на клочки.
- Понимаю, - кивнул Андрей. – Пошли уже встречать гостей, а то сбегут же…
Через пять минут вся редакция сидела в Синем зале, активно обсуждая очередную андрюхину аферу и делая ставки – уволят его на этот раз или нет.
Тут открылась дверь – и в зал вошел главный редактор. А за ним – четверо музыкантов.
Встреча получилось короткой – англичане действительно спешили. Но минут двадцать они отвечали на вопросы, давали автографы – и даже прямо со сцены попросили не увольнять Андрея, поскольку отсутствовал на работе он по их вине.
Когда музыканты прощались с журналистами, Гай Пратт спросил Андрея:
- На концерт-то с нами поедешь?
Андрей посмотрел на главного. Тот махнул рукой: езжай, дескать, что ж с тобой поделаешь.
В автобусе Эдди Галан вручил журналисту аккредитацию. Такой Андрей еще ни разу в жизни не видел: это был не обычный картонный прямоугольник, а матерчатый кружок, который приклеивался прямо на одежду. А самое главное – текст. Там было написано следующее: «Проход всюду. Участник группы».
Первую половину концерта Андрей смотрел из зала. Зрелище было фантастическое: еще никто и никогда не привозил в СССР 140 тонн одной только аппаратуры. Звук был просто непередаваем. Как и атмосфера в зале. Народ пел. Танцевал, хоть это и было запрещено. Кто-то даже плакал, не веря собственному счастью.
В перерыве он зашел к музыкантам. Сказать спасибо. Те как-то хитро переглянулись, и Дэвид Гилмор спросил:
- А на сцену с нами хочешь?
Андрей не поверил собственным ушам.
- А можно? – только и смог он выдавить из себя.
- Можно, - кивнул головой Мейсон. – Видел же, сколько у нас на сцене народа.
Народа на сцене было действительно множество. Человек тридцать, наверное: бэк-вокалисты, музыканты сопровождения, кто-то там еще постоянно перемещались в клубах разноцветного дыма.
- Так, за кого бы нам тебя выдать, - на секунду задумался Мейсон.
- А чего думать? – пожал плечами Пратт. – Дадим гитару. Одной больше, одной меньше. Все равно никто не поймет.
- Но я не умею на гитаре, - сообщил внезапно оробевший Андрей.
- Это не страшно, - рассмеялся Гай. – Все равно мы ее подключать не будем.
Судя по тому, что вторая бас-гитара стояла, прислоненная к его креслу, этот экспромт они придумали заранее.
И вот Андрей вышел на сцену «Олимпийского». В зале, за светом софитов – тысячи глаз. Ощущение… Нет, описать он его не смог – ни в тот момент, ни позже. Ревущий зал, оглушительная музыка, ослепительный свет. И – бешеная энергетика. Только тогда он понял, какой это наркотик – музыка. Когда музыканты заряжают своей энергией зал – а зал отдает им ее сторицей. Когда зрители перестают быть зрителями и становятся соучастниками. Сотоварищами. Сотворцами. Когда сердце бьется в такт с ударными. И хочется только одного – чтобы это не кончалось.
Но когда-нибудь кончается все. На ватных ногах, оглушенный и опустошенный Андрей вернулся в гримерку. Уставшие «пинки» посмотрели на него – и улыбнулись.
- Что, трудно?
- Да, - смог выдохнуть он. – Но как же здорово.
- Точно, - сказал Рик. – И это ты еще не играл…
Все расхохотались. В дверь заглянул Эдди:
- Эндрю, ты с нами в гостиницу?
- Нет, - покрутил головой Андрей. – Я домой.
- Ну, тогда до встречи.
Встречи больше не состоялось. Да даже если бы она и была, Андрей понимал, что музыканты его вряд ли узнают: таких знакомых, как он, у них – десятки тысяч. Если не сотни.
И это правильно: они дарят людям чудо. Свою музыку. И самих себя.
А когда приходили мгновения в жизни, когда становилось совсем тоскливо, Андрей залезал в старенький портфель, где хранились разные памятные вещи, и доставал из него билет. Билет на концерт «Пинк Флойд» в «Олимпийском» 6 июня 1989 года, на котором не был оторван контроль, зато была надпись:
«Спасибо тебе, Эндрю».
И четыре подписи.
Дэвид Гилмор
Ник Мейсон
Рик Райт
Гай Пратт
И становилось лучше.