Таллинская осень 1988 года была дождлива и прохладна.
Редко выползало солнышко, и не успевая высушить лужицы на асфальте, снова пряталось в серый низкие тучи. Моё настроение было под стать этой погоде. 
С одной стороны, был радостный подъём от того, что закончилась учёба, экзамены, диплом и страсти по распределению. Начиналась большая и серьёзная взрослая жизнь. 

Впереди - длинные рейсы в Европу и Африку в должности радиста на пароходах Эстонского Морского пароходства, еще не виданные мною страны, новые знакомые. Одним словом, новая жизнь!
С другой стороны, это всё еще впереди, а пока что было немного неуютно находиться в почти чужом городе, на биче уже третью неделю в ожидании своего парохода. Номер пароходской гостиницы Нептун на ул. Маяка был далёк от наличия звёзд, и делился с такими же коллегами по бичу, как и я. Уныло и скучно.
Деньги давно потрачены, оставалось совсем немного, чтобы хоть как-то продержаться на плаву. Неизвестность и какое-то, непонятно откуда взявшееся, беспокойство (как оно будет, с кем придется работать?) не давали насладиться свободой и бездельем. 

Я каждый день бегал в отдел кадров, но свободного места не было. И когда я уже совсем пал духом, а у моих соседей по бичу кончились запасы самогонки и бабушкиных яблок, в очередной мой визит инспектор отдела кадров с лучезарной улыбкой на лице вручил мне направление на мой первый на работе пароход. 

Теплоход “Пайде” был старой посудиной немецкой постройки, и поэтому обладал специфическим запахом, исходящим от пластиковой обшивки переборок, похожей по фактуре на стенки вагона метро. Этот запах въедался в одежду и вещи, и долго еще мог ощущаться после возвращения из рейса. Обычный трудяга африканских линий, водоизмещением 3800 тонн, он встретил меня уже разогревая пары, и готовясь отшвартоваться в дальние края. 
Вахтенный у трапа проводил меня в радиорубку для представления начальнику.
Этот момент я ждал более пяти лет учёбы и практик. Моими наставниками в курсантскую бытность были несколько начальников судовых радиостанций и радистов Балтийского пароходства, с любым из которых я счёл бы за честь служить на флоте. Тут надо отметить, что поставленная мною планка для авторитета старшего по службе была, мягко говоря, завышена. 

Навстречу мне из рубки выскочил человек-компромисс, что-то среднее между тушканчиком и шваброй. Невысокого росточка, он был одет в тропические шорты, из которых к низу шли две мохнатые оглобли, и заканчивалось это старыми поношенными сандаликами. 
Человечек всё время суетился, пыхтел, бегал вокруг и, в конце концов, доверительно мне сообщил:
- Не ссы, бабу найдём!

Оппаньки! Приехали! Здрасссьти...
Некоторое время я пребывал в шоке. Но быстро совладав с собой, придав своему голосу оттенок доброго и понимающего доктора, я попытался донести до его разума информацию о скором отходе парохода от причала. О том, что в такие короткие сроки ему не только не стоит искать бабу, но и вообще, в это оставшееся у стенки причала время, любое мероприятие, связанное с бабами, в корне бессмысленно.
Не смотря на большие, вытянутые вверх уши, он меня не слышал и убежал в каюту, подпрыгивая и повторяя “нессыбабунайдем”. 

Вышел к трапу он практически в том же одеянии, только вдобавок на нём болталась, как раздутый парус, большая куртка со множеством карманов, и явно с чужого плеча. 
Оглядев мою почти облегающую куртку, он недовольно крякнул, махнул рукой и смешно перебирая мохнатыми ногами-палками повёл меня к проходной Таллиннского порта. Уж и не помню, что я тогда думал, едва поспевая за этим странным существом. Но тревога моя нарастала с каждой минутой, приближающей отход судна в рейс. 

Пройдя пару кварталов по прилегающей к порту улице, мы остановились неподалёку от вино-водочного магазинчика, где уже толпился народ, кутаясь под мелко моросящим дождем в потёртые плащики и спецовки. 
Это был хвост очереди в винный отдел, выходящий из магазина наружу. Он поднял на меня глаза, выдал уже традиционное междометие “нессыбабунайдём”, подбежал к очереди и исчез в ней. 
Да, времена были непростые, и мимоходом забежать в магазин и купить бутылочку было практически невозможно. Ни забежать, ни бутылочку.

В то время, как я, уже понимая истинные цели маршрута, думал, что дело моего будущего начальника обречено на провал, он лихо пожимал руки половине стоящих в очереди, и через пару минут уже выскочил обратно, распихивая по закоулкам одежды поллитровки “Столичной”.

- Ну и куда ты спрячешь остальные, подойдя ко мне начал шипеть он. У тебя же куртка идиотская, ни одна бутылка не влезет! Эх, ладно, нессыбабунайдём.

И мы поспешили обратно, на проходную.
А внутри меня перекатывались колючими ёжиками мои первые впечатления о новой взрослой жизни на флоте.