Глава первая. Добро пожаловать…
Лагеря… Лагеря… Как много в этом звуке для сердца детского слилось! Как много в нем отозвалось!
***
Первый раз я попал в пионерлагерь в 8 лет. Название успокаивало - «Мир». Долгое прощание у проходной завода. Напутствия от мамы вперемешку с угрозами.
- Чисти зубы утром и вечером, понял?
Киваю.
- Слушайся воспитателей!
- Ага!
- Один чтобы нигде не гулял! Если будут предлагать курить – убегай!
- Угу.
- Я тебе там на бумажке все телефоны записала!
Пожал плечами. Мне это ни о чем не говорило.
- Вот смотри – на сумке вышивала буквы, что она твоя – не перепутай!
Огромная спортивная сумка, набитая одеждой (на всех трусах, штанах-майках тоже были вышиты мои инициалы), предметами первой необходимости, книгами и прочими необходимыми вещами. Отдельно какой-то пакет в автобус.
- Там поесть-попить положила! Всё! Беги уже! – еще раз обнялись с мамой, и я сквозь толпу пошел занимать место, - крепко сжимая в руке что-то бумажное.
Путевка с изображением пионера, дудящего в горн, передана со словами «тольконепотеряй!» Заветная бумажка, сложенная пополам, была пропуском в другой мир. Больше с собой ничего и не нужно было. Остальное нам даст лагерь.
Автобус стоял бессовестно долго. Некоторые дети начали рыдать, глядя из окон на провожающих родителей. Родители в ответ украдкой смахивали слезы и выдавливали из себя улыбки, чтобы подбодрить своих чад. Именно тогда я отчетливо понял смысл фразы «смех сквозь слезы».
- Ну что, пацаны и пацанки, погнали?! – в автобус завалился пузатый дядька, кинул кипу бумажек возле водительского сиденья и остановился, как бы ожидая разрешения «погнать».
Женщина в белой блузке что-то зашипела ему в щеку.
- Да я командировку оформлял! – обиженно загудел дядька. – Детей целый автобус! Бумаг до х…
- Ну, что, дети! – вдруг громко прервала тетя в белой блузке и повернулась к нам, оставив водителя заниматься своими делами. – Все собрались?
Два-три негромких «да» уверили Блузку, что все на месте и она вышла к провожающим, чтобы объявить об отъезде. Рыдания становились громче, я начал нервничать. В руках был пакетик с сушками и бутылка газировки. Вдруг неудержимо захотелось пить. Но металлическая крышка на горлышке виделась мне непреодолимым препятствием… Я начал вспоминать, как батя открывал бутылки о всякие углы столов, заборов… И всегда это выглядело легко и непринужденно. Мысли об открытии лимонада отвлекли меня, и я не заметил, как автобус плавно тронулся и поехал.
- Дети! – Блузка взяла слово.
Я в этот момент пытался засунуть горлышко бутылки в глаз, так как вспомнил еще один метод, увиденный мной в одной из пьяных компаний отца. Правда я не знал, что предварительно крышка открывалась и слегка насаживалась обратно.
- А здесь что происходит? – мой план был грубо сорван изъятием лимонада. – Что ты такое вытворяешь?
- Я пить хочу!
- Ты что, - она нервно перевела дух. – Глазом пьешь? – сделала страшные глаза и добавила фразу, вариации которой я буду слышать в течение следующего месяца. - Пить надо было дома!
Бутылка была с силой засунута обратно в пакет, а меня прижали к спинке кресла так, что стало жутко. И этот взгляд из-под челки волос. Бр-р-р! Девочка, сидящая рядом, которая рыдала во время прощания, заскулила с новой силой.
- Дети, - продолжила Блузка, отшатнувшись от меня и сделав пару шагов назад, держась за спинки сидений, сохраняя равновесие. – Для начала, как говорится - «Добро пожаловать!» - пауза в ожидании ответа. Но дети не включились в ее игру. Никто не понимал, как отвечать на эту приветствие. –Меня зовут Жанна! И сегодня мы с вами едем в новый мир! – снова пауза, но уже короче. – В пионерский лагерь «Мир»!
Тут она начала хлопать в ладоши, призывая всех сделать тоже самое. Постепенно детские сердца настроились на новые обстоятельства и местами слышался смех, потом, когда Блузка затянула песню про шагание по просторам, подпевали. Лучше хором было бы конечно, но больше выходило нестройное кваканье перепуганных лягушек.
- О! – вдруг пробасил водитель и, оглянувшись через плечо, крикнул: - Догнали наших!
И наш желтый «Икарус», пристроился за таким же автобусом с огромным знаком «Дети» за задним стеклом.
Два часа тянулось бесконечно долго. Я даже успел заснуть. Меня разбудила соседка.
- Выходим дети и строимся возле автобуса! – услышал я Блузкин голос с улицы. – У кого тяжелые сумки, говорите мне, дядя Витя отнесет!
- Э бл! – буркнул водитель, засунув под мокрую подмышку пачку бумаг. – Я в грузчики не нанимался! Мне отметиться надо.
- Открой багажник хотя бы, водитель!
- Эт, пжалста, Жаннет!
Жанна грозно сверкнула глазами на дядю Витю, окинула взглядом наши попытки выстроится в ряд возле автобуса. Я хотел в туалет и все время думал, когда нас туда отпустят.
- А куда выбросить мешок? – пропищала бледная девочка. – Я туда натошнила…
- Ой, моя бедная, присядь пока, - Блузка неожиданно смягчилась и, посадив девочку на вытащенный водителем чемодан, побежала выбрасывать пакет.
Мы молча стояли, стараясь не упускать друг друга из вида, боясь потеряться. Водитель, отложив документы, аккуратно складывал весь багаж на асфальт.
- Ну и навалили вам родители! – бубнил он. – Сам все и потащите! Говорил же дать мне помощника в дорогу! - жаловался он сумкам и чемоданам. – А теперь что? Конечно, буду таскать!
И обернувшись ко всем нам: - Не боись, малышня! Дядя Витя сегодня добрый!
- Так, - Жанна снова была с нами. – Построились по парам! Взяли в руки путевки! Тааак, передаем мне! Кто может нести свои сумки, берем и несем!
Я очень не хотел расставаться со своей огромной спортивной сумкой. Заприметив ее в общей куче, кинулся за ней. Тяжелая, но если нести через плечо, то даже можно было двигаться, не волоча по асфальту. Правда, в туалет теперь хотелось еще больше.
- Бляя! – крик водителя совпал со звуком не то хлопка, не то взрыва. – Кому тут вагон сока выдали, а???
- Не ругайся тут!!! – Жанна даже хотела чем-то бросить в Витю, но лишь грозно погрозила рукой.
- Это моооойоооооо! – зарыдала бледная девочка, увидев на тротуаре свою сумку и быстро увеличивающуюся лужу вишневого цвета.
Жанна обняла ее, сев рядом. Теперь рыдания и всхлипывания были глухими - в блузку.
- Ничего страшного, тут много чего есть попить. Смотри сколько питьевых фонтанчиков вокруг.
- Я не могу пить воду! – обиженно выкрикнула девочка, размазывая слезы по щекам. – Я пью только мамины компоты! А-а-а-а-а! Она мне на неделю передала банок!
Жанна, прижав к груди несчастную, таращила глаза на Виктора. Тот с печатью скорби на усатом лице держал за одну ручку матерчатую сумку, широко раскрыв ее. Угадывались три горлышка с крышками на них и куча осколков, вперемешку с вишнями. Компот лился уже не так обильно. Темно-красная лужа приближалась к багажу, которые еще не разобрали.
- Так, поторапливаемся! Все забираем и идем в лагерь!
Блузка, держа девочку за плечи, повела нас в сторону площадки, где уже организованно толпились вновь прибывшие.
Шло распределения детей по отрядам и было время осмотреть территорию.
Как сейчас помню, длинные одноэтажные корпуса-бараки. Вход в жилые блоки был сразу с улицы. Взбежал по деревянному крыльцу, распахнул дверь, и вот стоят кровати с тумбочками. Корпус состоял из нескольких блоков. Корпусов было два.
Одноэтажное кирпичное здание в глубине леса включало в себя туалеты (три отверстия в полу, разделенные перегородками), так же сушилку для одежды, котельную с высокой кирпичной трубой рядом и душевые. Сюда бегали все, кто жил в деревянных в корпусах. Работники же столовой и клуба имели свой туалет внутри, которым мы тоже пользовались.
Вот и весь незатейливый быт…
- Дети, кто родился в семьдесят девятом году? Кому восемь лет? Подходим ко мне! – кричала незнакомая девушка с красным галстуком на шее.
Жанна передала ей собранные у нас путевки. И девушка просто начала зачитывать фамилии. Дети собирались вокруг нее. Услышав свою фамилию, потащился и я.
- Теперь те, кому девять!
И вот сбор для нас вроде закончился. Шестнадцать моих ровесников. Остальные, кого не назвали отправились дальше. Ребята были постарше.
- Итак, познакомьтесь – это ваша пионервожатая Алла! – громким голосом объявила Блузка. – А вы теперь – восьмой отряд! Добро пожаловать!
- Привет, ребята! Давайте отойдем в сторону, и я вам все расскажу! – приветливо улыбнулась восемнадцатилетняя (как потом выяснилось) тетка. – Сумки только заберите с собой!
Мы толпой снова двинулись за вещами.
- Так, - Блузка не отпускала бразды правления и здесь. – По двое отходим за вещами и возвращаемся к питьевому фонтанчику. Вот сюда!
Я присматривался к своим будущим соседям по комнате. Пару человек было из моей школы. Олег, Иван… Еще некоторых видел на улицах района. Но в общем коллектив новый. Значит, появятся друзья. Не пропадем!
Безумно вдруг захотелось домой к маме! Даже желание сбегать в туалет вдруг померкло. Глаза сразу наполнились слезами и неожиданно сам для себя громко всхлипнул.
- Ой, а кто тут у нас такой грустный?! – голос Аллы прозвучал сначала надо мной, а потом возле лица. – Как тебя зовут?
- Й-й-йуу-ра-аа! – я ушел в откровенный рев. – Просто домой хочу. Домой!
- Юра, Юра, Юрочка! – обняла меня пионервожатая. – Тебе здесь будет так весело, что ты даже не секунды не вспомнишь про маму с папой! Мы будем играть, смотреть фильмы в кинотеатре, купаться и…
Тут она запнулась на секунду. А я ощущал тепло ее груди и становилось так спокойно…
- и я тебя познакомлю с настоящим Нептуном! Вооот!
Тут ко моим рыданиям подключились еще несколько детей. И я немного обескураженный такой перспективой, успокоился. Во-первых, я не знал о каком таком Непу… Нетуп… Не… Неее….ай! - она вообще говорила. Во-вторых, успокоился я сам, так как стало жутко стыдно за свою слабость.
- Ребята! Ребята! – обратилась Алла снова к нашему только-только зарождавшемуся отряду. – Поддержите своих товарищей, ну! Кто станет моим помощником сегодня? Не давайте грустить своим друзьям!
- Не реви! Стыдно.
Я вытер слезы обернулся на голос. Это Олег. Он учился в параллельном классе. То ли Коваленко, то ли Козыренко… но не это важно. А важно то, что я все время хотел с ним подружится. Такой серьезный парень, внушающий уважение.
И еще. Имя «Олег» я любил за то, что его носил главный герой романа «Молодая гвардия». Олег Кошевой был одним из моих кумиров тогда.
И когда ближе познакомился с этим Олегом, то впредь так себе и представлял Кошевого. Даже когда перечитывал роман спустя многие годы, будучи ровесником самого Кошевого.
«А Иван? - спросит меня пытливый читатель. – Он вроде тоже знакомый…»
Да. Но он был рыжий. Рыжий, как… Как… Боюсь обижу рыжих... Просто рыжий. Веснушки были везде. Даже когда он оттопыривал губу, то на внутренней стороне они тоже были. И на зубах… И волосы морковного цвета. И нервный он был чрезвычайно! Нет, сразу нет! Никакой дружбы! К тому же, я на днях закончил читать роман «Человек-невидимка» и там главный герой был альбиносом. Но постольку поскольку я был не очень осведомлен об этом отклонении у людей, то первое, что пришло мне тогда на мой детский ум, это то, что рыжий человек вполне годился для того, чтобы превратиться в невидимку и пугать общественность. Да, я даже всех ржавых оттого немного побаивался. Ну их!
- Наш плаврук Игорь! – доносилось от места общего сбора. – Наш физрук Павел! Наш кинооператор Слава! – аплодисменты почему-то. – И по совместительству – наш диск-жокей!
- Я вас с ними потом познакомлю, - громко сказала Алла. – А теперь мы все пойдем в комнаты!
Наконец-то с формальностями покончено и мы, уже помогая друг другу, потащили свое имущество под крышу корпуса.
Впереди шла пионервожатая Алла, а замыкала процессию, как представила сама себя – воспитательница Жанна, наблюдавшая за тем, чтобы никто не отстал и не свернул в сторону от правильного пути.
Автобусы медленно разворачивались, чтобы уехать пустыми назад в города. А мы остаемся. И никто не знает, что ждет нас дальше. Все первый раз, думалось мне.
- А я уже здесь был! – вдруг сказал один мальчик. – В том году!
И бережно опустив сумку, отошел в сторону, принял упор лежа и начал опускаться к земле. И, оскалившись, коснулся передними зубами бордюрного камня. Осторожно так, словно поцеловал. Встал под грозные окрики Блузки. Строй детей сбился.
- А что ты сделал? – удивленно спросил я, когда тот вернулся в строй.
- Подумал, что мне нужно дотронуться зубами до камня. И сделал это», - говорил он отряхиваясь. - Все просто. В том году именно в этом месте я не касался.
- А как тебя зовут?
- Рома.
- Меня Юра.
И мы по-взрослому пожали друг другу руки.
- Кому нужно в туалет? – голос Жанны стал практически родным.
Я вскинул свою руку вместе с рукой Ромы, как будто объявлял его победителем в боксерском поединке.
- Лес рук! Хорошо. Складываем сумки в этой комнате и выходим ко мне, проведу вас в самое главное помещение!
- Сразу кидай вещи на кровать, на которой ты будешь спать! –дал совет Рома. – Воспиталка сейчас отведет кого-то ссать, а те кто не пойдет – займут самые козырные места. Усёк?
Взобрались на крыльцо одними из первых, сориентировались в расположении кроватей и выбрали две, которые стояли через проход. Моя была возле перегородки. Олег, увидев наши действия тоже бросил свой чемодан на кровать рядом.
- Быстрее! Быстрее! – голос подгонял нас. – Скоро построение!
Дорожки из асфальта были размечены стрелками с указаниями конечного пункта. Вот прошли стрелку с надписью «Туалет», влево пошла дорожка к «Медпункту». Все понятно!
- Не отстаем! Дети! – Жанна набрала в легкие воздуха и еще громче выкрикнула. – Кто шагает дружно в ряд?
- Дружных школьников отряд! – выкрикнул Рома.
- Сильные, смелые! – Жанна и Алла продолжили вместе.
- Ловкие, умелые! – это мы с Ромой вдвоем уже крикнули. Он предварительно подсказал мне продолжение.
- Ай, молодцы! После тихого часа будем учить кричалки! А теперь – девочки налево, мальчики направо!
Внутри было большое помещение с умывальниками и несколькими рядами скамеек, и там уже находилось трое пацанов постарше.
- Здрасьте, - я остановился, за мной вбежало еще несколько ребят. Стоим.
- Здрасьте, я сказал! – один из незнакомцев встал на скамейку. – Малышня, чё молчим?
- Здрасьте, - почти хором ответили мы.
- Туалет там! Осваивайтесь!
Дырки в полу, смыва не было вообще… Бежим мимо старшаков на выход.
- Добро пожаловать! – крикнули нам в спины.
Никакого добра в этих словах нам не послышалось. Стало неуютно и страшно вдруг. И родители так далеко! И слёзы опять… Смотрю сквозь них, боясь моргнуть, иначе покатятся по щекам. Кручу головой в разные стороны, но ничего не выходит. Выбегаю к воспитателю в слезах.
- Опять глаза на мокром месте, Юра! – Алла нагнулась, чтобы обнять меня. – Освоишься скоро, подожди! Все нормально будет!
- Не будет! – вдруг сказал рядом стоящий Ромка. – Мне так говорили в прошлом году.
И опять принял упор лежа, чтобы дотронуться зубами до очередного места, которое вдруг показалось ему интересным. Только сейчас я заметил у Ромы шрам на затылке.
Алла резко выпрямилась, взяла меня за руку, и мы всей толпой пошли в наш блок. Кричалок никто не выкрикивал.