День двадцатый. Обход

Больница – это то место, в котором никогда не хочется задерживаться. Всеми своими силами ты будешь стараться выздороветь, что, видимо, облегчает труд врача и делает его не таким бессмысленным.
Некоторым детям не хватало мест в палатах, и они лежали на кроватях, расставленных вдоль стен коридора. Мимо них протекала вся больничная жизнь. Потом, когда таких «коридорных» переселяли на место в палату, то они считались матерыми и бывалыми. С ними старались не спорить и их мнением было принято считаться. Коридорные знали всех обитателей палат и внимательно следили за очередностью выписки больных.

- Вот из четвертой палаты скоро выписывают одного. Мое место будет! – так говорили коридорные за общим столом в столовой.
- Везет тебе! А я слышал, что следующее место только через неделю освобождается… Надоело валяться на проходе!
Такие разговоры были постоянными. Эта тема волновала детей. И сводило все их детские мечты к одной – мечта о койко-месте в палате. И, о горе, если твое место вдруг ускользало из-под твоего носа!
- Вставай, малой!
Голос был грубый и обиженный. Сразу последовал толчок в плечо. Я открыл глаза, с трудом пытаясь понять где я и что вообще происходит. Ресницы слиплись, пришлось протереть руками глаза и параллельно принять положение «сидя». Я вдруг закашлялся долгим сухим кашлем. Горло саднило, ребра болели.
Передо мной стоял мальчик в пижаме, которая была очень похожа на ту, что выдана была мне вчера. Он явно был зол, демонстрируя это поджатыми губами и сведенными к переносице бровями.
- Что такое? – я искренне не понимал, что происходит.
- Вставай, говорю! – он выкрикнул очень громко. – Ты спишь на моей кровати!
Мне пришлось встать рядом с койкой. Сейчас я увидел, что спал на голом матрасе, среди кучи выданного мне белья, скомканного самым безобразным образом. Кружка с ложкой в ней, стояли на полу. Я внимательно осмотрел металлические спинки кровати, заглянул под нее даже, потом осмотрелся. Место, на котором я спал стояло посредине большой палаты. Всего я насчитал шесть кроватей, включая мою. Все ребята уже проснулись и с интересом наблюдали за нашей разборкой.
- Ну, черт, как ты здесь оказался? – злой пацан повысил голос. – Это мое место! И я сегодня должен был переехать!
- Я посмотрел везде, - начал я. – И не нашел, чтобы она была подписана… Как тебя зовут?
Между нами была кровать, и я не боялся, что он на меня набросится. Тем более это была больница, кругом врачи…
- Так, доброе утро! - в палату вошли доктор и медсестра. – Я вижу вы все проснулись!
Претендент на мое место шмыгнул между взрослых в коридор.
- Правильно, все остаются на своих кроватях!
Врач был довольно старый и чем-то напоминал Айболита из фильма – с седыми усами и маленькой бородкой.
Я быстро начал расправлять свою кровать, приводя ее в более-менее приличный вид. Нечаянно задел кружку ногой, и она загремела по полу.
- Извините…
- Новенький? – доктор посмотрел на медсестру.
Та кивнула и вполголоса прочитала ему что-то по бумажке, которая лежала в коричневой папке.
- Как самочувствие? – доктор сел на кровать, на которую перед этим улегся я, приведя ее относительный порядок.
Рассказал, что все хорошо и готов хоть сегодня…
- Нет, молодой человек, - доктор положил мне руку на живот, несколько раз понажимал. – С выпиской мы спешить не будем. Отдохнешь здесь, сил наберешься… Подлечим тебя! Голова не болит?
- Нет.
- Тошнить не тянет?
-Нет.
- Открой-ка рот, высунь язык и скажи: «А-А»!
Он вдруг быстро схватил меня за подбородок и повернул к окну, внимательно заглядывая в горло. Потом потянул за язык пальцами, предварительно намотав на них носовой платок.
- После завтрака продолжим. Ко мне в приемную.
- Угу, - промычала медсестра. – Я приведу.
Я опять вдруг зашелся сухим кашлем. Доктор встал и что-то попросил записать свою помощницу. И так он прошелся по всей палате от места к месту, уделив время каждому.
- Ну, всем желаю хорошего дня и отменного здоровья! – перед самым выходом на всю комнату сказал доктор и провел рукой по седым усам и вниз по подбородку.
- Спасибо! – хором ответили все, кроме меня.
Пришлось тихонько выкрикнуть после всех. Неудобно получилось. Но дверь уже захлопнулась и мне ничего другого не оставалось, как лечь на спину и притвориться спящим. Как же было неудобно знакомиться с новыми людьми! А ведь этого не избежать!
- Ну, давай знакомиться! – голос доносился с места, возле окна, сразу за мной.
Я приподнялся, опершись локтями о спинку кровати. Внимательно посмотрел на говорящего. Первое, что пытаешься рассмотреть в новых знакомых - это приметы, которые говорили бы об образе жизни. Многочисленные ссадины и шрамы говорят обо всем сразу – он всех бьет, его все бьют, неуклюжий и всегда падает и обо все ударяется, в семье может отец тиран и алкаш…. Тут непонятно… Если шрамов нет – значит образ жизни ведет спокойный и, возможно, любит читать, или он так хорошо дерется, что ему никогда не попадают по лицу… С приметами я никогда не дружил и потому просто ответил:
- Да, давай! Меня Юра зовут.
- Меня Иван.
- Меня тоже, - ответил мальчик слева от Ивана. – Ваня.
- Я – Сергей, - этот парень лежал справа.
Обе кровати рядом со мной тоже как-то отозвались, но я не запомнил. Потом, в процессе, решил про себя.
- Вон твоя тумбочка, - Иван по виду был старше всех. – Ставь туда кружку с ложкой.
Тумба была простая, без замков. Посередине была полка пустой, а вот внизу лежали продукты и уже стояла чья-то посуда.
- Нижняя Осипа! – и Иван указал подбородком на моего соседа слева.
«Осип! То-то я не запомнил! Иван, Ваня, Сергей и Осип. Все просто. Осталось последнего узнать имя»
- Понятно! – я поставил кружку с ложкой и полка стала еще более пустой от этого.
- А ты чего здесь?
- Я с пожара…
- Ого! Ты горел или как?
- Да там немного… Сказали дымом отравился… Кашляю вот! – и я демонстративно начал кашлять. – Блин, горло болит!
Все дружно начали заправлять кровати и разговор стих. И вдруг я услышал свою фамилию, которую произнесли прямо за дверью на коридоре. И в ту же секунду дверь распахнулась, ударившись ручкой в стену аккурат в выбоину в стене по форме этой самой ручки.
- На выход! Мама приехала! – медсестра развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в сторону своей вахты.
- Ух ты! – я вскочил в больничные тапки, натянул рубашку и выскочил на коридор.
Родителям не разрешали заходить вглубь отделения, поэтому схватив сумки с передачей, я сначала отнес показать медсестре, а потом уже помчался в палату. Там все запихнул в шкаф и опять помчался к маме.
- Как ты? – она явно была взволнована. – Что болит?
- Да так. Вроде ничего! – я почти не врал. Не договаривал. До сих пор так делаю.
- Что сказали врачи?
- Мне на прием после завтрака только…
- Я после работы еще приеду, - мама ощутимо успокоилась. – Посмотри, что там не хватает в передаче и скажи. Я тут посижу.
- А что там… Ну, с домом Исачихи… Там же вроде пожар был. Расскажи.
Она строго на меня посмотрела.
- Это ты мне расскажи. Вся деревня на ушах! Устроили такое! Никогда не думала, что это вообще возможно!
Я рассказал, как помнил. И про фонарик, и про спички… Как откуда-то появились старшие пацаны. Мы не виноваты, если коротко. Все само!
- Внутри все сгорело. Дом остался стоять. Слава Богу, бесхозный. Сами все потушили. Это мне тетя Таня ночью позвонила, рассказала.
И тут я вспомнил, что она меня сюда сопровождала! И Коля «Дурдик»!
- Коля у тети Тани остался ночевать, - продолжала она. – Сама на выходных поеду в деревню… Надо вас забирать оттуда. Совсем ни в какие ворота…
Она вздохнула.
- Ладно, ты тут под присмотром… А Сережку куда теперь?
Младшая сестра моя ходила в садик. А Сеньку, получается, надо одного дома оставлять…
- Ну, - она легонько меня толкнула. – Иди глянь чего не хватает в пакете! Я жду.
Я оставил маму в большом холле посередине огромного этажа больницы и побежал к двустворчатой двери под надписью: «Педиатрическое отделение». Этот холл, заставленный столами, служил столовой для всего этажа, а в часы посещений – местом для встреч.
Жизнь в отделении забурлила. По коридорам уже во всю бегали дети, но в основном в туалет и обратно. Мне тоже вдруг нестерпимо приспичило и, уточнив расположение туалета у медсестры за столом, побежал в указанном направлении. Три кабинки с дырами в полу и бачок над головой – что еще нужно? Ах да, туалетная бумага! Конечно! Наверное, нужно было приносить с собой… Но поздно было метаться. Слишком поздно! Я недолго думал и сорвал с крючка чье-то полотенце. Его кто-то забыл, видимо. Точно такое мне выдали вчера с бельем, если что – отдам свое!
Все прошло по плану. Использованное полотенце я запихнул в корзину с грязными кусками газет, страниц книг и даже тетрадей… Выбегаю мыть руки. Возле умывальников кто-то есть.
- А вот и ты! – «коридорный» заметил меня в отражении зеркала.
Его лицо в зеркале выглядел иначе, и я сначала не сообразил кто-это. Капли воды стекали со щек и капали на белую майку. Он повернулся ко мне. По виду ему было лет тринадцать и он был на голову выше меня.
- Малой, - начал «коридорный». – Я ждал утра, чтобы переехать с коридора в палату. Мне врачиха сказала, чтобы я переезжал утром! Лично мне сказала! Я уже собрал все вещи! Я уже сказал своим родакам вчера по телефону!
Он вытирал лицо ладонью и стряхивал капли на пол.
- Ты мое полотенце спер?
- Какое п-полотенце? – мне стало не по себе от его злого голоса.
Мимо нас пробегали дети, кто-то говорил «всем привет!», кто-то ленивое и быстрое «здрасьте!», а некоторые предпочитали молча делать свои дела.
- Тут висело! – и «коридорный» хлопнул по пустому крючку. Хлопнул с такой силой, что тонкая пластмассовая конструкция откололась и легким стуком упала на пол.
План в моей голове созрел быстро. Тем более меня ждала мама. Медлить было нельзя, а о последствиях думать не хотелось.
- Ага! Я нечаянно взял, думал, что моё!
- Ну, пиздец тебе вообще!
- Подожди! Я быстро!
Я оставил своего собеседника возле умывальников и пулей влетел в соседнее помещение с туалетными кабинками. Так, вот моя кабинка! Ведро! И полотенце! Схватил двумя пальцами непригодную для дальнейшей жизни в качестве полотенца тряпку, и вернулся обратно.
- Вот, на!
И, проскочив мимо него, я со всех ног помчался в сторону столовой, где меня ждала мама.
- Сууука! – где-то на середине пути меня достиг истошный рёв коридорного. – Вешайся, урод! А-а-а-а! Бля-а-а-а!
Этот ор сопровождал меня до конца коридора.
- Мам, все нормально! Все есть! – слегка соврал я и сильно закашлялся, подбежав к маме. – Книжки только привези мне вечером! И кубик-рубик!
Именно так мы и называли изобретение Рубика. Не иначе.
- Ого, какой кашель! Может и хорошо, что тебя сюда положили, значит так надо…
Я перевел дух и вызвался дойти с ней до лифта. Там более, работники столовой начали двигать стулья к столам и расставлять тарелки с едой на столы. Во всю пахло манной кашей и вареными яйцами. Лифт находился через стену из светло-зеленых стеклоблоков, тут же вниз вела лестница. По цифре «5» на стенке возле лифта я понял, что этаж у нас пятый.
- Всё, сынуля, беги в палату, до вечера! – мама обняла меня и зашла в открывшуюся кабину лифта.
- Пока, мам! Возьми с собой папу!
Она пожала плечами, мол, не знаю. Двери захлопнулись. И мне нужно было идти обратно… К чувству одиночества среди незнакомых людей, в незнакомом месте добавился страх быть избитым. Но там же взрослые кругом! В обиду не дадут попасть! Тем более тот первый начал!
Коридорный меня ждал. Он своим телом не давал дверям, ведущим в наше отделение, закрыться. Всем видом и жестами он призывал меня ускориться и понести заслуженное, по его мнению, наказание.
- Я всем расскажу, что ты вытирался обосранным полотенцем! – выпалил я в лицо сопернику, как только расстояние между нами сократилось до двух метров.
«Коридорный» опешил немного. Но тут же пришел в себя:
- Никто не поверит! – только и мог ответить он.
Было очевидно и понятно, что он больше всего на свете хочет накинуться на меня и избить до полусмерти, а лучше и без приставки «полу». Потому как только в последнем случае, о его позоре вообще никто не узнает.
Я прошел мимо и, ловко увернувшись от пинка, направленного мне в зад, побежал к своей палате.
День только начинался.