В которой появляются новые персонажи и неожиданно мне удаётся невозможное. Да-да.

Открыл глаза… У кровати сидели двое – Денщик (вспомнил его имя – Эй) и незнакомый человек в белом халате…. О чем-то шептались. Эй вскочил, увидев, что я очнулся.
- Барин, мы доктора пригласили! - и вдохнув воздуха, затараторил. - А то беспокоимся о вашем здоровьице! Как себя чувствуете, барин? Вас же столько раз бить пришлось, что просто страшно! А вы всё не остановитесь никак, на водку тянет. Вот доктор вас и посмотрит и…
- Здравия желаю! – с такими словами человек в белом халате встал с кресла и подошел к кровати.

Я кивнул. Попытался принять сидячее положение, Эй кинулся поправлять подушки. Уселся. Голова раскалывалась на четыре части. В зеркальном потолке я еще в самом начале пробуждения (дежа вю), точней, выхода из комы, рассмотрел результат первых дней трезвости – голова в бинтах (доктор, видимо, постарался), лицо в зеленке и синяках багрово-лиловых…
- Здравия желаете? – просипел я. – Вы, бля, меня в могилу свести хотите… Я, может, не готов еще бросать пить!
Закашлялся. Скрючило от боли в ребрах. Поломано там всё! Боковым зрением уловил резкое движение с другой стороны кровати. Предчувствие неминуемой беды накатило со сверхзвуковой скоростью.
- Стоять, блядь!!!! – нечеловеческим голосом заорал Доктор.
Я вжался в подушки и повернул голову. Руки человека с канделябром застыли в верхней точке над головой. Как у дровосека. Это был мой Канделябрщик. Он отвечал за все канделябры в доме. Мыл их, чистил, доводил до блеска пастой ГОИ, расставлял по правильным местам, чтоб свет свечей равномерно распределялся по дому.
- Канделябрщик? Ты? – я пытался вложить в слова как можно больше недоумения.
Он опустил руки и стоял, глядя в пол.
- Простите, барин! Вы так сказали… Я… - крупная слеза скатилась по его щеке. – Я… Просто выполнял прик…
- Слушайте все! – перебив очередной раз, Доктор взял слово. – Еще один удар по голове этого уважаемого человека и всё! Всё! Не станет вашего Барина! Хватит его лупить, дебилы! Пусть лучше пьёт! Это полезней! Дорвались, холопы!
- Доктор! – я посмотрел на него любящим взглядом. – У вас спирт с собой есть?
Он кивнул.
- Разбавьте мне грамм триста… Пожалуйста!
Канделябрщик завыл в голос и побежал к выходу. Эй, еле сдерживая эмоции, тоже поспешил уйти.
- Барин, мы от вас такого не ожидали! – напоследок добавил он. – Пейте! Пейте!!! Опять начнете нас бить, пропивать вещи из дома, насиловать наших женщин, спаивать наших детей, стрелять по нашим домашним животным! Опять сюда приедут цыгане! Опять на дворе будет стоять табор на четыреста человек! Их медведи в прошлый раз загрызли нашего конюха. Гадалки нагадали кузнецу такую херню, что он взял молот и пошел по деревне лупить всех по головам. Еле остановили, пришлось топоры в него кидать! Это был ад длиною в вечность! Потом шлюхи здесь жили безвылазно! Они же все трипперные были и сифилисные! Нарожали тут неизвестно от кого дебилов, до сих пор вылавливаем по окрестностям одичавших детишек.
Я слушал… По лицу блуждала улыбка от нахлынувших воспоминаний… Шлюшки… Цыгане… Кузнеца, правда, жалко было.
Доктор поднес кружку со спиртом. Я взял. Посмотрел в спину уходящему Денщику.
-Эй!
Он остановился и посмотрел на меня. Глаза его были полны надежды и отчаяния, слёзы текли по лицу… Я поднял кружку вверх, как будто чокнулся с тенью.
- За твое здоровье! – и выпил всё до дна. Триста волшебных грамм! – Эх! Всё будет хорошо! Это последняя.
Тепло равномерно распределялось по телу. Закусывать не хотелось. Боль уходила. Жизнь стала налаживаться.
- Доктор! Спасибо! Вы настоящий врач! Спасли человеку жизнь. Награда будет щедрой! А пока поживите у меня недельку-другую. Я вам заплачу ваше годовое жалованье.
Доктор закивал. Согласился, видать.
- И еще одна просьба… Кстати, как вас звать?
- Ливсин. Доктор Ливсин, - и широко улыбнулся. Очень широко. Я похолодел. Всегда так, когда у улыбающегося человека вижу  зубы мудрости и почти полностью верхнюю десну.
- Доктор Ливсин (чёрт! Где я раньше о нем слышал?), а принесите-ка мне мою записную книгу, там координаты цыган записаны и адрес очень хорошего борделя. Позвоню, попрошу, что переезжали все ко мне. Земли у меня много, на всех хватит. Чегой-то накатило на меня, ностальгия, видимо… Еще столько же плесни!
***
Я видел из окна, пожарища – полыхали огромные стога сена. Я слышал душераздирающие крики обезумевших цыган, которых мои домашние сжигали заживо, четвертовали и сажали на колья…. Собаки (благороднейшие борзые!) носились по двору от трупа к трупу, таская в зубах оторванные конечности… Сам я сидел на полу возле окна и плакал от бессилия…. Внезапно дверь с грохотом слетает с петель и в комнату врывается Канделябрщик, с огромным чугунным канделябром в правой руке. Его безумные глаза вращались независимо друг от друга, лицо было в крови, как и руки. На канделябре отчетливо были видны куски кожи, осколки костей, клоки волос. Видно, что человек не отдыхал ни минуты. Куда там!
Его бешеный взгляд остановился на мне. Я попятился в угол, где в тумбочке у кровати хранил револьвер. Только бы доползти! Господи! Как я дошел до такой жизни! Почему я опять на полу? Почему пожары кругом? «Почему» впивались мне в мозг, как черви и грызли его в поисках ответов.
Канделябрщик широкими шагами направился в мою сторону. Перебирая руками и отталкиваясь ногами, глядя в лицо приближающейся смерти (бля, ну не думал я, что смерть ко мне придет с канделябром!), я всеми силами старался приблизить момент, когда в руках у меня окажется оружие. Пот заливал глаза, многочисленные раны вновь открылись и кровоточили… Я начал подвывать и давиться слезами. Рука вдруг попала в какую-то нишу (паркет выломан был! уже неделю! говорил же Паркетщику!) и я всем весом налетел на предплечье. Хруст, боль и я заорал!!! Кость выпирала из-под кожи! Всё! Это конец! Завалился на бок, шок делал свое дело, боль отдалялась… Я смотрел, как ко мне приближается Канделябрщик. Остановился. Его сапожищи были в сантиметре от моего лица – грязные, в земле и крови… Пинком перевернул меня на спину.
В комнату ввалилась толпа людей…
«Стой! Подожди!» - люди наперебой кричали и бежали в нашу сторону. Полсотни метров – и я спасен! Канделябрщик не посмеет ослушаться своих. Я мысленно благодарил судьбу и ….
- Всё! – голос из толпы принадлежал Паркетщику.
Это работник, который отвечал за все паркетные полы в доме. Это его я велел бить батогами и неделю держать в бочке с конским навозом за то, что в моей спальне были выбиты паркетины, а он не починил вовремя. Знал бы, убил бы сразу!
– Можешь продолжать! Мы посмотрим. Ага.
Толпа одобрительно загудела. Я не поверил своим ушам. И в этот момент вспомнил, что в тумбочке нет револьвера… Да и тумбочки тоже не было… Зря я полз, зря надеялся!
Последнее, что я видел – резкий взмах канделябром. И глаза, которые вращались независимо друг от друга…

В этот момент я проснулся. Весь в слезах и соплях. Доктор Ливсин держал мои руки железной хваткой. Я содрал все повязки и раны опять открылись.
- Спокойно, это сон. Нормальный пьяный сон. Немудрено, после шестисот грамм!
Я нервно засмеялся и попросил еще триста.
- Хуй вам! Хватит.
Я вздрогнул и посмотрел на него. Ливсин снова улыбался. Я тоже выдавил кривое подобие улыбки. Что-то здесь не так…
Я в этот момент и не догадывался, что среди моих домашних зреет заговор. И всё то, что я пережил ранее, буду вспоминать, как летние каникулы. А Ливсин сыграет в этом не последнюю роль. Ах, если бы я знал!