Моя жизнь в детстве была тесно связана с рекой. Да, великой русской, той самой. От дома, где была наша квартира, до воды было менее 200 метров, от частного дома моего деда (по матери), находящегося в другом районе – примерно столько же. У нас в семье были лодки – у деда одна, у отца другая. Я вообще тогда не мог представить, что у кого-то нет лодки, т.к. пребывание на реке и передвижение по воде были неотъемлемой частью жизни.

    У деда сначала была простая деревянная. Такие лодки делались вручную специальными мастерами, они были все похожи друг на друга и отличались, в основном, только размерами. Щели в таких лодках конопатились паклей, лодка замачивалась для набухания досок и герметизации щелей, затем смолилась – обычно гудроном, и днища у всех у них имели одинаковый черный смолистый цвет. Такие лодки неплохо ходили под веслами, моторы тоже на них повсеместно устанавливали.

    То время, когда дед ходил только на веслах, мне не запомнилось - я был совсем маленьким. Но зато я помню, как соблазнительно выглядел новый 5-сильный мотор «Прибой», который дед однажды приобрел. Он имел маховик и винт ярко-красного цвета, корпус был окрашен голубым, а пластиковый колпак – замечательным оттенком зеленого. Мотор на лодке сразу превращал любое перемещение по воде из утомительного мероприятия в замечательное быстрое путешествие. Пусть это была не глиссирующая лодка, но и без этого ход был неплох.

    Лодки хранились на воде – кормовой цепью они зацеплялись за специальные буи, чтобы их не прибивало к берегу волнами, а носовой цепью к какой-нибудь массивной стальной конструкции на берегу, врытой для этой цели глубоко в песок. Мотор, бак с бензином, весла и инструмент грузились на небольшую тележку, отвозились на берег. Лодку отцепляли, той же цепью приковывали тележку, чтобы не украли. Мотор навешивался на транец и предварительно заводился. Обязательно проверялась работа системы охлаждения путем подстановки ладони под струйку горячей воды, вытекающую из специального отверстия. Далее все усаживались на лавки, отталкивались от берега. На отечественных маломощных моторах («Прибой», «Ветерок»), к сожалению, не было заднего хода, поэтому порой приходилось отгребать подальше от берега на веслах, чтобы начать движение под мотором. Кстати, на моторах ранних разработок (кажется, еще довоенных) – ЗиФ и «Стрела» - вообще не было муфты холостого хода – мотор заводился «на скорости», и лодка сразу начинала двигаться.

    Чтобы завести мотор (по задумке конструкторов), следовало использовать ручной стартер с самоубирающимся шнуром. На деле эти стартеры были очень ненадежны и быстро выходили из строя, поэтому моторы заводили путем наматывания шнура на маховик и резкого дерганья. Если моторист был неопытный (или нерадивый), то резко дернутый шнур после рывка назад мог хлестнуть пассажиров, и чаще всего по лицу. Уважающий себя опытный рулевой дергал шнур в специальной сдержанной манере: как можно короче и резче, уводя траекторию движения шнура вниз и вбок. Я все эти тонкости подметил очень быстро и научился дергать четко и правильно.

    Итак, лодка на воде, пассажиры на местах, передний ход включен, и мы поплыли! Много раз за лето совершались выезды по разным делам. Кроме просто отдыха – когда мы перемещались на другой берег реки, чтобы искупаться и устроить пикник в каком-нибудь живописном месте, причины бывали такие. 1 – рыбалка. Тогда женщин не брали, нас было мало (2-3 человека), с собой брались снасти и наживка. Про рыбалку, несомненно, в будущем нужно будет написать отдельный рассказ. 2. Сенокос. Это я беру общий случай – у нас не было животных, поэтому именно наша семья не заготавливала сено, но многие на нашей улице держали кроликов, коз, коров, и заготавливали сено на заливных лугах противоположного берега в течение всего лета. Скошенную траву грузили в огромных количествах; при перевозке со стороны это выглядело, как будто по воде движется стог сена. 3. Сбор ягод или шиповника. Берега были покрыты лугами, так что речь идет не о лесной ягоде. Обычно собирали ежевику, а ближе к осени – шиповник. Вот, собственно, все причины.

    Конечно, выезды просто на отдых были наиболее частыми. Из упомянутых «живописных» мест на реке в нашем районе имелся полный набор географических «объектов». Чуть выше города в Волгу впадала река Узома, по которой можно было подняться на несколько километров. Имелся уже упомянутый ранее залив Ершовник, а чуть ниже города – пролив под названием «Чертово течение». Чаще всего отправлялись именно в этот пролив. Он был длиной несколько километров, так что удобных хороших мест было предостаточно – и для отдыха, и для рыбалки. Был он мелок (особенно на входе и выходе), шириной он был не более 100 метров; естественно, речные суда туда попасть не могли, поэтому он считался относительно безопасным местом. Там мне разрешали брать лодку одному без взрослых, и я мог, оставаясь в поле их зрения, самостоятельно завести мотор и «рассекать» на лодке вдоль и поперек пролива.

    Мне это ужасно нравилось, ведь подумайте – всего 7 лет, а уже все могу сделать сам. Я считал себя прожженным речным «волком». Я знал, где какая глубина, чтобы не сесть на мель. Я знал, в каких местах какая рыба клюет (вон там окуни, а здесь ерши). Я знал устройство мотора так, что даже мог  при необходимости почистить свечи или проверить уровень топлива в поплавковой камере. Я умел четким рывком завести мотор, предварительно убедившись, что реверс выставлен на «нейтраль», на минимальных оборотах включить передний ход и начать двигаться, знал, насколько надо сбросить обороты на крутом повороте, а также как аккуратно причалить к берегу. Сейчас я понимаю, что отец и дед тайно мной гордились, ведь в этом наша мужская сущность – ребенок глядит тебе в рот, ему нравится твое увлечение, он все тщательно перенимает и «мотает на ус»… Не в этом ли мужская версия счастья любви к детям?