Ночь, черная река длиной на века,
Смотри, как эта река широка,
Если берега принять за рассвет,
То будто дальнего берега нет.
А. Макаревич
В начале апреля друг отца, дядя Толя Кунашов, купил новый подвесной мотор "Вихрь-М". Лодка у него уже была - привычная всем "Казанка" с булями (так назывались дополнительные блоки плавучести в виде "крылышек" по бокам лодки). До этого момента он использовал для передвижения старый маломощный мотор "Москва" (10 лошадиных сил) и давно мечтал приобрести что-то новое и мощное. Вожделенный "Вихрь-М" мощностью 25 лошадиных сил достался недешево - он стоил 400 рублей, по тем временам это было немало.
Ну и как водится в таких случаях, несмотря на то, что погода пока была совсем "нелетная" - лед с реки только-только сошел, по кромкам берегов нависали над водой толстые льдины, по реке гулял холодный ветер - сразу захотелось испытать приобретение. Ведь мужчины, они до старости как дети - новая игрушка появилась, значит, нужно тут же ее использовать и поиграть.
Для испытаний были приглашены мой отец и еще один друг - дядя Валера Антонов. Все трое были заядлые водномоторники, провели на реке много сезонов, поэтому снарядились в соответствии с погодой - надели болотные сапоги, телогрейки и ушанки. Чтобы ехать не без причины, решили навестить бакенщиков - их служебный домик в красно-белую полосу находился на другом берегу чуть выше причала бумажного комбината.
Отец и его товарищи давно водили дружбу с бакенщиками, и она была небескорыстной. Знающим людям на реке было известно, что бакенщики промышляли браконьерской рыбной ловлей - при помощи запрещенных снастей типа «шашковка» производили вылов ценнейшего и вкуснейшего семейства рыб - осетровых.
Кто не знает - эту рыбу запрещено отлавливать в частном порядке любыми способами, даже на удочку, и все осетровые занесены в Красную книгу. Поступающая на прилавки рыба - в основном, результат искусственного выращивания поголовья в рыбоводческих хозяйствах.
«Шашковка» - страшная варварская снасть, по преданиям, запрещенная еще Петром I. Она представляет собой огромное количество больших острых крючков с поплавками на поводках, располагаемых на равных расстояниях вдоль основного троса поперек течения на дне. Смысл ее в том, что стерлядь или другие осетровые, кормясь у дна и двигаясь по течению, зацепляются за крючки всеми частями корпуса и чем больше дергаются,- тем больше запутываются. Часть из них срывается со страшными ранами, которые в дальнейшем ведут к гибели рыбы. Таким образом, значительная часть поголовья погибает бесцельно. Причина запрета - очевидна.
Но эти люди, не знающие жалости, промышляют осетровых подобным способом на всей средней и нижней Волге, а доверенные люди могут, не афишируя, покупать эту рыбу, разнообразя этим домашний стол. К таким тихим покупателям и относились мой отец сотоварищи, поэтому и решили совместить приятное с полезным - и начать обкатку мотора, и вернуться домой с гостинцами.
Пока стоял лед, это было невозможно, а тут первый выезд в новом году - соскучились мы по стерлядке. Добавлю, что стерляди, купленной у бакенщиков, я в то время поел немало во всех видах, включая малосольную черную икру собственного приготовления. Скажу честно, рыба эта отменная, готов есть ее ежедневно и никогда она не надоест ). А то, как знатоки этого дела (к коим причисляю себя тоже) с особой аккуратностью и даже любовью разбирают стерляжьи головы из ухи на отдельные составляющие, чтобы в результате остался один главный головной хрящ (с целью смачно разжевать его), вообще не поддается описанию.
Друзья собрались ехать в субботу, уже под вечер. Отправиться с утра им не позволили некоторые незавершенные домашние дела. Быстро завечерело, прошло несколько часов, а отец не возвращался. Мама начала беспокоиться, мало ли что может случиться на реке да еще в такое время, когда навигация не открылась... Ее беспокойство передалось и мне, мы позвонили на квартиры остальных участников выезда - никто не возвращался.
Вот что происходило в это время на реке.
Лодку с мотором от дома, где она хранилась во дворе, мужчины доставили на тележке на берег, спустили на воду, стали заводиться. Как положено при обкатке, в топливную смесь добавили увеличенную дозу масла, бак был полон. Первый пуск произвели торжественно у берега на холостом ходу, новый мотор показал себя с отличной стороны - два предварительных рывка на подсосе, а на третьем произведен четкий пуск и работа без перебоев. После проверки системы охлаждения и устойчивой работы в течение пары минут мотор был заглушен, друзья поздравили новоиспеченного владельца, не обошлось без обмывания, о количестве и качестве напитков история умалчивает.
- Толя, - не спеша закусывая, вещал хозяину лодки мой отец. Легкий плеск волн о борта стоящей у берега лодки создавал приятный фон для душевного разговора. - Главное правило пользования мощными подвесными моторами знаешь?
- Что за «главное» правило, Володя? Я на воде уже не первый год и не второй, вроде бы нет таких правил, которые бы я не знал, - уже не очень твердым голосом отвечал дядя Толя, потому что если бы пришло кому в голову устроить соревнования на предмет любви к зеленому змию, то, несомненно, первое почетное призовое место среди этой сплоченной компании с большим отрывом занял бы дядя Толя.
- Ну так-то ты на других моторах тренировался - сначала "Стрела", потом "Москва" была, так? А я имею в виду по-настоящему мощные моторы типа "Нептун", "Вихрь". 25 лошадок это все же не 10, так ведь?
- Володя, что верно, то верно, такой мощный мотор у меня в пользовании впервые, вы же знаете. Ну и в чем отличие?
Отец переглянулся с дядей Валерой, который, как и отец, уже несколько лет пользовал мотор "Вихрь" предыдущей модели мощностью 20 лошадиных сил. Оба улыбнулись.
- Главное правило - простое: НЕ ЗАВОДИ МОТОР НА СКОРОСТИ! ("на скорости" - имеется в виду с включенным передним ходом. Прим. авт.)
- Володя, ты за кого меня принимаешь? - с некоторой обидой ответил дядя Толя. - Да знаю я это правило, оно верно для любого мотора.
- Замечательно, что знаешь, но с Вихрями нужно быть особенно осторожными! Убедись всеми возможными способами, что стоит "нейтраль", и только после этого заводи, ибо чревато неприятными последствиями, перед поездкой не хочется их упоминать...
- Ладно, давайте грузиться, да поехали, а то вон темнеет уже, - подбодрил товарищей дядя Валера.
Они погрузились в лодку, оттолкнулись и, желая получить максимальное удовольствие от поездки, разложили спинки сидений, сели, вольготно откинувшись на них. Дядя Толя легко завел мотор, проверил охлаждение, включил реверс, и они тронулись в путь.
- Толя, ты много газа не давай, не забывай про обкатку! - перекрикивая шум мотора, крикнул отец дяде Толе. Тот величаво кивнул в знак понимания и повел лодку на среднем ходу. "Казанка" легко глиссировала с тремя пассажирами, шлепая иногда скулами о легкую встречную волну. Дядя Толя крепко держал румпель, зорко смотрел вперед, на лице застыла удовлетворенная улыбка.
Его переполняло ощущение счастья и гармонии со всем миром частично от радости обладания таким могучим другом, как "Вихрь" - шутка ли, на среднем так резво тащит лодку под нагрузкой, частично от воздействия принятого ранее алкоголя. Да и пассажиры расслабились, разложив руки в обе стороны на спинки сидений - дядя Валера сидел в одиночку на переднем, отец - на среднем. Природа подарила им в тот вечер прозрачное, как слеза, весеннее небо и замечательный закат. Лодка по длинной диагонали пересекала реку, направляясь как раз на запад, и все краски заката раскрывались прямо по курсу движения. Река была АБСОЛЮТНО пустынна, и это только добавляло ледяного очарования в весеннюю картину.
Ходу до места было минут 15, половина пути была пройдена, пересекали примерно середину реки, как вдруг...
Вот всегда бывает эдакое "как вдруг", и читатель сразу напрягается, волнуется - что же сейчас случится?
Случилось неприятное, но, в общем-то, не фатальное. Новый мотор почему-то начал на короткое время терять обороты и тягу, потом снова возвращаться к нормальному режиму, это повторилось несколько раз. "Похоже, с топливным насосом не все в порядке", - мысленно определил причину по этим признакам мой отец.
- Толя, похоже, насос барахлит, попробуй на ходу качать "грушей", помочь ему! - крикнул он дяде Толе.
- Володя, тут "груша" вся сжалась, ей качать невозможно! - в ответ крикнул дядя Толя, и тут, мотор, сбросив окончательно обороты, и, напоследок чихнув, заглох.
Над водой воцарилась первозданная тишина, лишь снова волны тихо плескались о борта лодки.
- Нда, - протянул отец, повернулся назад и внимательно оглядел сжавшуюся "грушу". - Похоже на засор фильтра бензозаборника в баке, возможно бензин дрянной?
- Володя, Толя! - подал голос дядя Валера. - Если я сейчас окажусь прав, то нужно еще одно правило добавить к тому первому главному!
- Говори, не томи, Валера!
- Толя, ты винт-воздушку в крышке бака отвернул?
Нужно пояснить, что этот винт - такая коварная штука, о которой редко вспоминают - у него маленькая рифленая головка на крышке бака, чтобы крутить от руки. Когда бак переносят (особенно когда он полон, как в нашем случае), чтобы бензин не выплескивался наружу, винт заворачивают (там и резиновая прокладочка есть, чтобы обеспечить полную герметичность). А когда бак установлен и готов к эксплуатации - отворачивают, чтобы атмосферный воздух свободно замещал освобождаемый объем расходуемого топлива. Если винт завернут - создавшийся в баке вакуум не дает топливному насосу закачивать топливо в карбюратор, мотор глохнет.
Все так и впились взглядами в крышку бака. Дядя Толя взялся за головку винта пальцами и повернул его против часовой стрелки. Раздался шипящий звук – воздух через маленькое отверстие наполнил разреженное пространство в баке. "Груша" для подкачки на глазах распрямилась и наполнилась топливом.
- Ну, Толя, ты даешь! - с облегчением загомонили отец и дядя Валера. - Что ж ты нас пугаешь?
- Да я что-то забыл проверить этот винтик, парни, простите, - затараторил дядя Толя, и непонятно было, то ли он по жизни рассеянный, а то ли зеленый змий вмешался в события...
- Ладно, давай заводи, едем дальше. И не забудь выполнить ПЕРВОЕ правило!
Дядя Толя докачал топлива в карбюратор, старательно выставил реверс в положение "нейтраль" (ориентируясь на специальный указатель положения тяги реверса), газ в положение "Пуск" (1/4 мощности) и начал заводить мотор. Дернул раз, отклика не последовало. Дернул два и три - эффект был тем же.
- Толя, карбюратор же опустошился, когда мотор заглох - теперь, считай, заводить надо как холодный, с "подсосом".
- Да ладно, Володя, я сейчас по старинке его заведу! - небрежно бросил дядя Толя, переводя газ в положение 3/4.
"Зачем собираешься мучать новый мотор, заводи с подсосом" - хотел было крикнуть ему отец, но дядя Толя для хорошего рывка уже поставил ногу на транец, обхватил ручку пускового устройства поудобнее, резко размашисто дернул, и вдруг...
Вот это второе "и вдруг" оказалось гораздо серьезнее и трагичнее первого.
Мотор резко завелся, и вдруг оказалось, что он совсем не на "нейтрали" а на переднем ходу(!), так как, видимо, указатель положения реверса был неточно отрегулирован на заводе. Это же было первое переключение реверса на "нейтраль" за это короткое путешествие.
Мотор радостно выдал 3/4 своей мощности, а это значило, что лодка скачкообразно дернулась вперед и начала набирать скорость, и хорошо бы, если бы по прямой, но у моторов "Вихрь" была такая неприятная особенность - мотор поворачивался на вертикальной оси кронштейна крепления очень свободно, и не было ни стопоров, ни замедлителей...
Поэтому первое, что сделал соблюдающий законы физики подвесной мотор с "правым" вращением винта - правильно, тут же лег на левый борт. А первое, что при этом сделал в ответ дядя Толя - правильно, лишившись точки опоры (лодка ушла из-под его ног вперед и вбок) - он бухнулся во всей зимней одежде в ледяную воду, температура которой едва превысила 4 градуса по Цельсию.
Еще одна неприятная особенность моторов "Вихрь" (а у отечественных моторов тех времен, как вы, может, уже начали понимать, их было предостаточно) - ОТСУТСТВИЕ автоматического сброса положения ручки газа на самый малый ход в случае, если с нее убрать руку. А уж о разного рода аварийных тросиках, используемых в настоящее время (похожих на витой телефонный шнур), цель которых - остановка мотора при выпадении рулевого из лодки - в те времена слыхом не слыхивали.
Поэтому лодка, урча мотором, начала описывать концентрические круги против часовой стрелки, центром этих кругов являлось место, где барахтался в тяжелеющей от воды одежде неудачливый дядя Толя. При этом крен лодки внутрь поворота все усиливался, и нетрудно догадаться, чем все это должно было закончиться - переворотом через внутренний борт.
Отец и дядя Валера, само собой, не сидели на месте - оба вскочили на ноги, и отец, сидевший ближе к корме, попытался перешагнуть через свое сиденье, чтобы дотянуться до румпеля и выправить положение, или до кнопки "Стоп" и заглушить двигатель. Сделать это быстро ему помешала разложенная спинка сиденья. Чертыхнувшись, он сложил ее, потеряв драгоценные мгновения и, уже дотянувшись до кнопки "Стоп" понял, что лодка перешла точку равновесия и валится на них с дядей Валерой внутрь поворота в перевернутом положении, пытаясь накрыть их.
Осознание неизбежности обжигающего контакта с ледяной водой молнией сверкнуло в его голове, но он, подавив страх и тяжело оттолкнувшись ногами, прыгнул спиной назад внутрь траектории движения лодки, чтобы уйти от удара наружным бортом. Рукой он придержал очки и затылком вошел в воду. Волны сомкнулись над его лицом. Дядя Валера тоже удачно боком выпрыгнул из кокпита, так что физически никто не пострадал. Все это произошло очень быстро, никто толком ничего не понял. Вот взревел мотор, и вот он затих, лодка перевернута, и трое мужчин в одежде находятся в ледяной воде.
Отплевываясь, все вынырнули и огляделись. Холодная вода ледяными тисками сдавила их тела, наполнившиеся водой сапоги начали тянуть их вниз. Лодка в перевернутом положении плавала в нескольких метрах от них.
- Парни, давайте к лодке, держимся за нее, думаем, что делать! - предложил отец.
В несколько гребков все оказались у лодки. Ситуация была весьма непростая. Они оказались терпящими бедствие почти на середине реки, до ближайшего берега было больше 300 м, все происходило напротив причала бумажного комбината. Но навигация еще не началась, и река была абсолютно пустынна. Закат завершил свою красочную феерию, солнце зашло за горизонт, наступили сумерки, быстро темнело. Лишь портальные краны на причале стояли безмолвными свидетелями трагедии, без единого огонька склонив свои стрелы и напоминая замерших доисторических ящеров…
Переговариваясь, друзья пытались понять - что делать правильнее - медленно, оставаясь для тепла в одежде и держась за перевернутую лодку, вместе с ней пытаться доплыть до берега, или, сняв тяжелые телогрейки и сапоги и бросив лодку, налегке пытаться преодолеть этот путь, сократив таким образом время пребывания в ледяной воде. А холод подступал огромными шагами, промедление было губительно.
Сложно сказать, какое решение они бы приняли, если бы не удивительная случайность, в результате которой произошло чудесное спасение (считайте, что это третье «и вдруг»)...
Чуть ранее один мужчина по имени Григорий, живущий ниже причала на прибрежной улице с громким названием Кавказ, решил совершить вылазку на лодке за дровами на территорию комбината, прилегающую к реке. Это было обычным делом в нашем городке - при разгрузке леса с барж в воду падало значительное количество бревен, многие застревали на мели, и их можно было, обвязав веревками, отбуксировать на лодке в нужное место. Улица, на которой жил этот человек, была совсем близко к источнику бесплатных дров, и такие вылазки были для него привычным делом. Лед только сошел, и он сразу же решил использовать открывшуюся возможность.
И вот, возвращаясь вниз по течению и медленно ведя на буксире вязанку добытых бревен, в сгущающихся сумерках слева от себя ближе к середине реки он разглядел на воде несколько темных пятен. Сбавив обороты двигателя, он вслушался и услышал крики о помощи. "Тонут люди" - понял Григорий, и тревога волной поднялась в его душе. Тревога и страх за гибнущих людей, ибо он сразу осознал серьезность ситуации - в ледяной воде долго не протянешь. Не мешкая, он отвязал и бросил на произвол судьбы вязанку бревен, но трос забрал с собой на случай необходимости буксировки.
Дав полную мощность, он устремился к нашим горе-путешественникам. У Григория была простая деревянная лодка и мотор "Ветерок", но главным ее достоинством была большая вместительность.
Через несколько минут он затаскивал в свою лодку окоченевших и тяжело дышавших людей, укладывал их на дно, чтобы меньше обдувало ветром, одежду велел не снимать. Так же он выловил вещи, выпавшие из лодки (весла, бак, слани). Лодку в перевернутом положении он взял на буксир. Отец, как наиболее упитанный из тройки друзей, и в силу этого менее замерзший, помогал Григорию, как мог.
Все это вместе с буксировкой перевернутой лодки заняло достаточно времени, чтобы друзья окончательно окоченели в мокрой одежде. Дядя Толя (худой и невысокий) почти не мог двигаться на ногах без посторонней помощи.
И снова маленькое чудо - у этого замечательного человека по имени Григорий оказалась по случаю субботы натоплена баня(!), и стояла она прямо на берегу реки. Так что нашу замерзшую троицу он отправил сразу туда отогреваться, а остальными делами занялся сам...
С тех пор прошел не один десяток лет, но я часто вспоминаю этого бескорыстного человека, ведь не попадись он - могли и не дождаться мы отца домой в тот тревожный субботний вечер...
Он позвонил в дверь (это было непривычно, но его ключи от дома утонули) в 11 вечера, мама открыла, и отец тяжело шагнул в прихожую... Я подбежал к нему, прикоснулся и отпрянул - вся его одежда была влажной. Они, как могли, просушили вещи в бане, но понятно, что не до конца. Зато капитально прогрелись сами, поблагодарили спасителя и пошли по домам. Отец считает, что если бы не баня - воспаление легких заработали бы все трое.
Дядя Толя после того случая СТРОГО соблюдает ГЛАВНОЕ правило водномоторника. В любое время и погоду перед пуском двигателя - он оголяет руку по плечо (при необходимости сняв одежду), сует ее в воду за транец и дотягивается до винта НЕработающего двигателя. Если включена "нейтраль", то винт должен вращаться свободно - зацепление с ведущим валом отсутствует, а значит – опасности для пуска нет.
Только так, и никак иначе.
Река, как и море - такая жесткая школа...
