Часть III. Каждый день ради денег. Так важно остаться в бумажном раю. Подари людям сотню творений, пока стоишь на краю.
Десантировался из автобуса на юге, воткнувшись пятками в сырой асфальт. Здесь Петербург мало отличается от провинциальных городов. Прямо на остановке стояла высокая женщина с суровыми чертами лица и мешком картошки, рядом бегали две бездомные собаки. Грязный бородатый мужичок с интересом заглядывал в урну. Пастораль прям…
Поразительно, дождь перестал, город окутала серость. Мне не хотелось, чтобы меня забирали из хостела, поэтому забрать меня договорились отсюда. Когда ввязываешься в мутные дела, не стоит никому доверять. Даже себе.
Подъехал тренер на старой «BMW» с помятым капотом и лобовым, треснувшим паутинкой. Всю дорогу он любовно нахваливал свой «бумер» и травил истории про бандитскую молодость. Потом посетовал, что друзей всех перебили и предложил купить машину.
Приехали на штрафстоянку. Вот так банально. Ни тебе ринга с канатами, ни ангара, ни закрытого клуба. Высокий забор с колючей проволокой, затравленные цепные псы у входа, ряды искорёженных и не очень машин. Немного людей, в основном мужики в спортивных штанах и коротких кожаных куртках, с якорными цепями на шеях. Ностальгирующие призраки ушедших времён. Среди бритых голов кружатся всего три девчонки, не особо радующиеся, что их сюда притащили.
Хорошо хоть в яму не бросают…
Разочарованный зрелищем, я оседлал капот старенькой тойоты. Судя по виду, по ней проехался КамАЗ. Дважды. Стал разглядывать соперников, разминавшихся у забора.
Кучка клоунов.
Какие-то спортсмены в красных трусах, мигранты, которым нечего терять, ярко выделялся парень в морпеховском берете, стращавший остальных бешеным взглядом и угрозами. Психологическая атака, чтоб его.
– Не передумал? – спросил тренер.
– Ещё чего, холерики не передумывают.
Он взглянул с недоумением человека, считающего холериков людьми, больными холерой.
Подошёл какой-то скользкий тип. Обнялся с тренером, потыкал в меня пальцем и поржал. Я почувствовал себя обезьяной в зоопарке и глянул на него с презрением примата. Тренер мне сообщил, что это – Павел, и он договорился о нашем участии, получит долю, и вообще неплохо было бы его поблагодарить. Конечно же, я посчитал не достаточно убедительной мысль поблагодарить человека, который поспособствовал ударам по моему лицу, пускай даже и за деньги.
Мне посоветовали размяться. Советом я пренебрёг и продолжил гордо восседать на капоте, как орёл над бездной. Секунданты посмотрели осуждающе. В ответ – посмотрел на них пренебрежительно.
Начинался мандраж. Разволновался, как школьник перед стычкой с хулиганами. Хорошо, что надел широченные спортивные штаны – скрывают трясущиеся коленки.
Тренер с Павликом сбегали на жеребьевку, вернулись озадаченные. Показали соперника – крепкого смуглого горца с бородой и поломанным ухом. Он разминался с товарищем и громко пыхтел. На его фоне я казался бледненьким артистом балета. Идея начинала казаться заведомо плохой.
Начались схватки. Зрители встали в кольцо, в которое выходили бойцы и начинали рвать друг друга, как дикие псы. Предварительно делались ставки. На кого ставили больше – тот старался заметно лучше, чуя благодарность от зрителей.
Люди теряли лица. В центре катались по всё ещё мокрому асфальту два стравленных пса, оставляя за собой кровавые клочки и ошмётки. Вокруг в нестройном хороводе плясала вакханалия, из орущих, вспотевших от эмоций, вливающих в себя пиво из банок и пускающих сигаретный дым зрителей. В их глазах ненависти читалось больше, чем у свирепых тигров. Сам Иероним Босх вдохновился бы этим локальным безумием.
Грустный сторож штрафстоянки вышел накормить собак, грохоча бросил миски с едой и обратно поднялся в будку. Ему неинтересно. Старенький кинескоп ему там покажет новости о политике. Вот что действительно важно. Какой же извилистой тропой он дошёл сюда? Или путь его был прям и прост? Устраивает ли его такая жизнь? Когда он сделал неправильный выбор? Впрочем, судя по флегматичному настрою, он достиг дзена. Сколько таких маленьких людей проходят мимо каждый день. И им всё равно, что там творится вокруг. И ты ведь – один из них.
Морпех забил ногами по голове какого-то бородача. Бились они минут пятнадцать, после чего победитель отошёл и шумно вытошнил за машинами. Отдал всего себя, так сказать. Лицезревшие были в восторге.
Скоро мой выход. Растянулся. Попрыгал на месте. Что-то хрустнуло и кольнуло в пояснице. Так, ничего себе начало. Побил фантомов в воздухе. Сойдёт. Ффухх…Всё, готов.
Хотя нет.
Да и ладно. Никакого настроения.
Поехали.
Пока называли соперника, дважды запнулись в его имени. Сложный какой-то. Меня вообще обозвали кем-то другим. Потом делали ставки. Все три присутствовавшие девочки поставили на меня, думаю – из жалости.
Противник бил копытом. Скрёб подошвами по земле. Одетый во всё с надписями «UFC», в обрезанных перчатках, жуёт капу. Спортсмен, наверное.
Я в бинтах за сотку, купленных по дороге и спортивном трико. Улыбнулся девочкам – они хорошие.
Весь превратился в оголенный нерв. Стоять на месте и ждать – невозможно. Строить план – тем более. Огонь пылал внутри, мешая думать и заставляя нелепо двигаться на месте. Ком энергии скопился где-то в районе солнечного сплетения.
Наверняка нужно иметь хороший уверенный план на бой, просчитывать оппонента. Наблюдать, как он разминается, делать выводы. Но я не знал, что мне сейчас делать. Поэтому воспользовался планом на все времена:
Когда не знаешь, что делать – атакуй!
И вместе с командой «Бой!» я сорвался с места, обгоняя свой страх. Преодолеваю четыре отделяющих нас шага, будто это спринтерский забег. Соперник не ожидает такой прыти, вижу скользнувшее удивление в глазах, он успевает выставить вперёд колено и закрыться руками. Слёту врубаюсь лицом в его колено, будто тараном в стену. Нос мой сразу же отошёл в зрительный зал. Кровь расхлесталась по всей стоянке. Зрители вздрогнули и ахнули.
Только бы не сломал… никаких больше видеозвонков домой.
Меня начинают осыпать ударами в голову. Бьёт, как молотками.
Прижимаюсь, буквально прирастаю к его ноге, плотно обхватив руками, как утопающий, вытягиваю её на себя и выпрямляюсь.
Оппонент скачет на одной ноге и крушит меня руками. Я стою, обняв его захваченное колено. Медленно, как на тренировке, подсекаю ему вторую ногу.
Падаем.
Пока летим, я уже точно знаю, что буду делать.
Рухнули. Он – на асфальт, я – на него. Быстрей-быстрей-быстрей, седлаю соперника, он вертится, как змей. Нельзя дать ему оттолкнуть меня ногами. Получив преимущество сверху, врубаюсь ему локтем в лицо. Это тебе не разминка. Чувствую, как он вздрогнул всем телом. Значит, получается. Отталкиваюсь от земли и всем весом, со всей приданной инерцией, наношу второй удар кулаком, описав рукой дугу, будто рублю топором его голову.
Он аж выплюнул капу. Теряется. Нет, приятель, здесь не остановят бой, всем плевать на твою капу.
Всё, я в выгодной позиции, сижу сверху и забиваю его. Просто заколачиваю. Вокруг ревет толпа. Им нравится месиво. А я чувствую себя животным.
Парень рывком перевернулся на живот, отдавая спину. Вколачиваю боковые по ушам. Голова его болтается и скребет лбом об асфальт. Всё, пора заканчивать. Сую руки под подбородок ему, замыкаю «гильотину» и душу. У самого темнеет в глазах от усилия. Давай, сдавайся уже. Он стучит по руке. Нас растаскивают как псов.
Его дружки бросаются в перепалку, им кажется что-то нечестным. Хватают за воротник тренера, орут на Павлика.
Я просто, шатаясь, отхожу к машинам. Одна из девочек поздравляет меня с победой. Пробую улыбнуться, но чувствую, как всё лицо заливает кровь пополам с соплями. Извиняюсь, прошу закурить.
К девочке подходит ухажер с бычьей шеей, хлопает меня по плечу, улыбается, хвалит. Вой и ругань продолжаются. Там интереснее. Что им до моего разбитого носа. Вдумчиво щупаю повреждение – нее, не перелом. Славно. Голова гудит, лицо начинает заплывать. Глянул на себя в боковое зеркало побитой тойотки – мы с ней в очень схожем состоянии, по моему лицу тоже будто проехались.
Секунданты возвращаются.
Вручают мне пятитысячную купюру.
– Пятнадцать всего, поровну поделили, на всех, – светится какой-то мерзковатой улыбкой Павел.
– Ты что, гонишь? – встревает ухажер, – один я пятёру поставил. И продул. Там вообще все на его противника ставили. Минимум тридцать на вас троих должно было выйти.
Началась перепалка. Павел шипел как кошка, и, кажется, его загривок нервно подрагивал. Парень бычился и широко расставлял руки. Я курил, сползая по колесу.
– Тебя кинули, – констатировала девушка, оставшаяся рядом со мной, и протянула мне какие-то салфетки с запахом фиалок.
Вытирая кровь, думал о том, что кинуть должны были обязательно. Здесь это читалось на лицах и в кривых надменных усмешках. Глазами нашёл тренера:
– Пошли отсюда.
Девчонку звать не стал, хоть она и была мила. Только стрельнул ещё одну сигарету, хитро подмигнув. Потом одумался, с такой-то рожей заигрывать.
Тренер хотел остаться и посмотреть. Для зрителя это шоу. Когда не участвуешь сам – всегда интересно смотреть. А мне – прям тошно.
Выходим, нас догоняет Пашок. Этого-то я и ждал. Тараторит:
– Не, ну ты не подумай, я же свёл. Порешал всё, так сказать. А как по-другому? Без меня вы вообще ничего не имели, а так, я вот продал. Это же тоже торговля…
Я прикурил. Смотрел на сизый дымок, принимающий какие-то волнующие формы. Да. Болтать он умеет. Заговаривать зубы. Мести метлой. Он продолжал нести и нести, циклично повторяя всё то же самое в разных интерпретациях. Убеждаясь сам и убеждая других в своих словах. Если что-то повторять достаточно долго, это начинает казаться верным.
Затягиваюсь.
– А много там вышло? – поинтересовался тренер, искоса глядя на меня с грустью. Наверное, мое лицо совсем печально смотрится.
Зажимаю папироску в кулаке, между указательным и средним пальцем.
– Прилично. Но, в сущности, какая разница? Вы же с ним изначально договаривались на пять? Все согласились. Ты ведь согласился на пять, так?
БУМ!!
Врубаюсь в его лицо. Сигаретой в глаз. Искры сыпятся во все стороны. Как звёзды. Красиво. Надеюсь след останется на память.
– За что? – Пашка ревёт, как поросёнок, хватается за лицо.
Я бил даже не по лицу. Бил по миру победившего маркетинга. По несправедливому социальному устройству. По бессмысленности существования. По миру. По вселенной. По каждому атому.
Тренер сначала ринулся разнимать, потом отступил. Смотрит с пониманием.
– Подавись, псина, – нахлынувшая волна ненависти во мне остывает. Превращается в прибой.
Растворяюсь в ночи.
Тащусь по Питеру. Он прекрасен. Стоит того, чтобы здесь жить.
По всем канонам жанра с неба, как из пролетающего пожарного самолёта, начинает литься вода.
Прохожу кладбище. Волковское. Смотрю на памятники. Сколько жизней. Судеб. Сколько всего с ними было, сколько катастроф и побед. Для них уже всё закончилось. Кто-то ведь ведёт спокойную размеренную жизнь. С работы домой. По выходным кино и сериалы, может, даже книжки. Саморазвитие там, здоровый образ жизни. Или не очень. А потом мирно ложатся вот здесь и всё. Всё.
Люди продолжают идти мимо. И им всё равно, кто здесь лежит. И как они жили. У них ипотека и куча своих более важных дел.
Подходя к хостелу, замечаю, что отражение вернулось ко мне.
В луже.
Продолжение следует...
P.S.: Далее ещё 4 части приключений, однако вырубать пером кандидату положено не более 3-х.