У меня тоже есть шрам над бровью. История его появления вполне вписывается в гороскоп "типичного Близнеца"- в давние-давние годы когда только что отгремела по всей стране война, жил на свете мальчиш меня веслом по лбу хватил родной и единственный отец. Наверное, где-то я уже это рассказывала, но найти не могу, поэтому расскажу еще раз

Отец у меня - отважный человек. Фамильное шило в филейных частях досталось мне, видимо, как первенцу, и дальнейшая биография пошла ему только на пользу, поэтому сейчас, с высоты собственного материнства взирая на личное детство, я не успеваю возвращать на место выползающие на лоб глаза. За все свои известные подвиги я нынешняя запросто бы задушила подушкой себя тогдашнюю, а ведь сколько еще добра осталось за кадром...

Да, так я про шрам.

Семи, по-моему, лет от роду мне посчастливилось отправиться с отцом по речке Вороне на байдарке. Из пяти человек я одна только представляла слабый пол, остальные были мужчины: сам отец, его стариный приятель Георгий, Владислав Константинович (или просто Константиныч), с которым они познакомились прямо на этой же Вороне двумя годами ранее, и его племянник Максим, приехавший погостить к дядьке из тогдашнего Фрунзе. Место жительства Макса пленило меня необычайно - незадолго до того я прочитала в ЖЗЛ биографию Фрунзе, из которой у меня в памяти сейчас остался почему-то один фанерный чемодан, но тогда я этот город представляла себе исключительно по иллюстрациям в книге, и довольно сильно удивилась, узнав что Максова семья живет в панельной пятиэтажке, а не в саманной махалле (что-то я опять отвлеклась...)

Ворона меня поразила тем, что собравшись, мы поплыли против течения. Я до последнего момента была уверена, что рябь на воде указывает направление движения, но это оказался просто ветер.

В новеньком "Таймене" место мне определили в багажном отсеке, отец сидел спереди, а Георгий, как самый крупный, помещался сзади. Остаток дня я развлекалась, обстреливая окружающих картечью непрерывных вопросов, и вылавливая из реки всякий водоплавающий мусор. Кстати, интересно, был на мне спасжилет, или нет? Не помню напрочь.

То самое, знаменательное, случилось у нас на следующий день. У ближайшей деревни через реку был перекинут мостик - две металлические трубы по полметра диаметром, на которые сверху настелены доски. Мостик явился нам неожиданно, за довольно крутым поворотом. Густо поросшие ивняком берега в этом месте смыкались, и река резво неслась под трубы, оставляя свободный просвет высотой сантиметров восемьдесят. Из поворота байдарка вышла по диагонали, и, не успев развернуться на струе, с размаху ткнулась носом в берег. Корму тут же потащило к мосту. Крикнув Георгию чтобы тот табанил, папка изо всех сил пытался освободить нос, и, когда ему это наконец удалось, байдарка уже стояла практически поперек русла. Титаническими усилиями они по сантиметру разворачивали посудину, чтобы сдать назад, и причалить к берегу, не угодив при этом под мост. Именно в эту минуту мне привиделсь, что если я брошусь за борт, то им будет легче это сделать. Полная решимости спасти всех, я поднялась на ноги. Не успел сидящий сзади Георгий открыть рта, как отец, поймав нужный момент, мощным гребком откинул от берега нос, и противоположная лопасть весла прилетела мне прямо в лобешник. Мир вокруг потемнел, и, не издав даже писка, я шлепнулась на место, где и осталась сидеть в полном изумлении.

Это рассказывать долго, а тогда все уложилось в считанные секунды - даже Константиныч не успел свалиться нам на головы, хотя дистанция была не такая уж и большая. Когда байдарка была надежно зачалена в ракитнике, и отец повернулся, я всё ещё сидела с безумным взором, зажимая обеими руками разбитый лоб. Как ни странно, крови почти не было, и, придя в себя, мы благополучно протиснулись под трубы, улегшись в байдарках на дно.

Следующий подвиг не заставил себя долго ждать. В один из дней речка свихнулась, и принялась петлять по местности, резко поворачивая примерно каждые триста метров. К вечеру у всех уже кружилась голова, а стадо, пасшееся на одной из излучин, за полдня успело настолько намозолить глаза, что его исчезновение было отмечено всеобщим облегченным вздохом. По такому случаю на ночёвку решили встать пораньше, что и сделали незамедлительно на первом же подходящем месте. Свободного времени оказалось ещё много, и, оставив Гошу на хозяйстве, остальные отправились на прогулку к роднику.

Топать было прилично, к тому же мы по дороге то и дело паслись в ежевичных кустах, поэтому обратно вернулись уже в сумерках, как раз к ужину, прихватив с собой незадачливого ежа, которого нелегкая принесла к роднику одновременно с нами.

Макарон с тушенкой ежик есть не захотел, и жестокие мужчины предложили кинуть его в кусты, чтобы он убирался восвояси. Представив, сколько времени бедное животное будет добираться домой на своих коротких лапках, я мысленно зарыдала, и, улучив момент, втихую закатила его в кепку и почесала к роднику.

На самом деле я все расчитала правильно - заблудиться там было невозможно, тропа шла вдоль берега. Надо было только вернуться раньше, чем меня бы хватились. Туда я шла быстрым шагом, временами переходя на рысь. Проклятый еж исколол мне все руки, и злобно фырчал от тряски, но это все же была живая душа, а вдвоем в темном лесу не так страшно. Сунув бедолгу в кусты у родника, я перевела дух, пожелала ему счастливого пути, и во все лопатки припустила обратно. Где-то на полдороге тропа ныряла в густой ельник. После освещенного луной берега он казался зловещим и живым. Я недолго потопталась на опушке, но по счастью решила, что обходить его страшнее, чем пробежать насквозь, и, подвывая от страха, ринулась в него, как в пропасть. Каким чудом при мне остались все мои глаза и ноги-руки, сейчас не возьмусь ответить, но страшно было просто до визга.

Естественно, меня хватились раньше, чем я вернулась. Крики и свет фонариков метались по обрывистому берегу, и когда я, исцарапанная и зареванная, выскочила из тьмы к костру, я уже заранее прикрывала руками то место, где они могли понадобиться.

- Тыыыыы!!! Ты где была?!!!...
- Я... я... ыыы... Я ёжика домой носила...
- Какого ёжика? Какого, чтоб он издох, ёжика?!!!
- Он сам бы залудился, ыыыы... Ему далеко идтиииии... Вдруг бы его по дороге съел кто-нибудь...

Меня даже не выпороли - до сих пор не пойму, почему. Видимо, отца остановило то, что стоящую в лодке меня будет тяжело транспортировать.

На следующий день я утопила в реке самый удобный из отцовских ножей.

Нож этот достался ему совершенно случайно - в своей первой жизни он был сантиметров тридцать длиной, и предназначался для кухни. Отличный немецкий нож с толстой спинкой и удобной даже для моих детских пальцев рукояткой. Его кулинарная карьера закончилась в тот день когда маме вздумалось расчленить кусок мороженого мяса, у которого внутри оказалась кость. Половина лезвия еще долго валялась потом в кухонном столе, а остаток ножа папка аккуратно обточил, приспособил в качестве ножен кусок резинового шланга от стиральной машины, и стал брать с собой в походы. "Ножны" дополнительно обвязывались шнурком, чтобы не соскочили.

Наутро после моего ежового подвига, когда я была полна благих намерений загладить вину, этот нож попался мне на глаза. Байдарка только-только отчалила, и медленно дрейфовала к струе, пока народ возился на своих местах, окончательно устраиваясь. Я решила, что ножны недостаточно плотно сидят, и хорошо бы перевязать их потуже. Честное слово, я до сих пор не понимаю, как оно вышло. Шнурок, единожды обвитый вокруг резиновой трубки, и растянутый за концы в разные стороны, оказывается, срабатывает как катапульта. При звуке "бульк" отец замер, а потом очень подозрительно спросил: "Что это было?"
Не дождавшись ответа, он повернулся, увидел мое лицо, и переспросил: "Нож?"

От отчаяния я готова была прыгнуть за борт, и нырять за проклятым ножом, пока не утону.

- Вы чего тут? - подтянулся сзади Константиныч.
- Нож утопили.

В ответ раздался протяжный присвист.

- Дааааа... Тут метров восемь будет. Жалко. Отличный ножик был.

Жить не хотелось категорически.

"Будьте осторожны в желаниях - иногда они сбываются". Придумано это не нами, да и по тогдашнему малолетству знать мне это было неоткуда. Тем не менее, пару дней спустя случай представился. При плановой закупке еды я, видимо, недостаточно тщательно обтерла о штаны один из прикупленных помидоров, и уже к вечеру активно пыталась избавиться от всех своих внутренностей.

Байдарка причаливала к берегу каждые десять минут, я плакала в кустах, светясь от температуры, и пыталась посчитать, успеет ли мое тело доехать до ближайшего жилья, не протухнув по дороге, потому что могилу копать совершенно нечем, кроме весел.

На другое утро большой совет постановил напоить ребенка рисовым отваром.

Раздербанили раскладку, сварили эту дрянь, и, несмотря на отчаянное сопротивление, добились-таки желаемого. Я подозреваю, в чем сакральный смысл рисового отвара, но в тот раз организм решил, что ему виднее, и избавился от "лекарства" в течение нескольких секунд. Дальнейших репрессий не последовало, и весь ходовой день я провела на дне байдарки в позе эмбриона в обнимку с фляжкой крепчайшего чая. Единственное воспоминание о нем - ажурные арки железнодорожного моста в невообразимой высоте, на фоне белых облаков и голубого неба.

Следующий восход я уже встретила на гигантском обрыве, над которым зеленой стеной стояла кукуруза.  Мы влезли туда вдвоем с отцом, когда все остальные еще спали. Немытые помидоры остались в прошлом.

Напоследок, уже перед самым Борисоглебском, я успела отличиться еще раз. Запасы еды снова иссякли, и мы прогулялись на ближайший рынок. Не помню, что это было за место, но народу там было полно, деревянные дома стояли вперемешку с каменными, была площадь с колокольней, и могучий ж/б почтамт. Вот возле него меня и хватил тепловой удар, хе-хе...

Отец выскочил из переговорного пункта как раз к тому моменту, когда Георгий с Максом вовсю поливали меня из ближайшей колонки.

Задним числом я ужасаюсь, каково было папке в тот отпуск - всего за две недели дитя четырежды пыталось лишить себя жизни различными способами. И после всего этого он не принес в полнолуние кровавую клятву: "Да чтоб я ещё раз!..", а продолжал возить меня везде и всюду.

Благословенны будьте, Отцы.