Когда я училась в восьмом классе, школу накрыла желтуха. Зачинщика упекли в инфекционку, а наш "8А" посадили в класс рисования под замок, чтобы не растаскивали потенциальную инфекцию по соседям.

Рисование в этом классе было условное - ограничивалось оно корзинкой с пенопластовыми плодами, надкусанными несколькими поколениями учеников, плакатом размера А0 "Намалюй білочку", и чучелом голубя со свернутой шеей, с которым у меня не сложились отношения с самого четвертого класса. Все это добро было заперто в одинокий шкаф у задней стены, а остальное снято и вынесено, вплоть до занавесок с окон - карантин в школе случался не в первый раз, и преподы уже знали, чем обычно заканчивается заточение сорока великовозрастных лбов в ограниченном пространстве. Однако это не помогло.

"Деточки" разломали шкаф через неделю. Ну как разломали - развернули задом и сняли с гвоздиков оргалит, чтобы спереди ничего не было видно. Голубь (к моему глубокому удовлетворению) погиб бесславно и жестоко. Перья нам хватило ума замести в ведро раньше, чем его хватились. Ни в чем не повинную белочку "намалювали" так, что младшим школьникам лучше бы этого было не видеть. Плоды пострадали меньше всего - они столько повидали на своем веку, что лишние укусы ничего не добавили в их биографию. Однако самый большой успех имела пенопластовая коробка, неизвестно для каких целей заточенная в шкаф вместе с остальным добром.

Пенопласт в те времена был вещью достаточно редкой, восторга вызвал много, а уж раскрошить и разбросать его по всему классу вообще сам бог велел. Кусок коробки отвоевал себе один, допустим, Серёжа, который в целом был на хорошем счету у педагогов, но это только потому, что его еще не запирали в одном классе с пенопластом. На уголке коробки Серёжа нарисовал ручкой внушительный сосок, запихал пенопласт себе в декольте пиджака, и терроризировал одноклассников, появляясь из-за спины, и с жарким дыханием оттягивая лацкан, чтобы видна была пенопластовая грудь.

- Я - политическая проститутка Троцкий. Не желаешь уклоняться вместе со мной? - мы как раз по программе добрались до новейшей истории, а Серёжа метил в отличники.

В конце концов Серёжа всех достал, и повторил судьбу оппозиции - получилась небольшая свалка, пенопласт извлекли из Сережи, выкинули в окно, туда же отправился недобитый голубь и заодно пластмассовые кубики с дырками, которыми на уроках рисования пользовались вместо стаканов для воды. Классическое опьянение успехом - и возмездие не заставило себя долго ждать. Зачинщиков мы, конечно, не выдали - класс был хоть и не сильно дружный, но замешаны были все, поэтому выгоды признаваться не было никакой. К тому же "малый выпускной" и все это вот - призрак ПТУ всё еще был пугалом на пути построения ослепительной карьеры. В итоге всем снизили поведение до "уд." за четверть, и этим было ограничилось, но безнаказанность развращает, и дальше отроки подделали в классном журнале отметки.

БОльшей глупости трудно представить, и я оправдываю это только тем, что полтора месяца карантина - слишком долгий срок для подростков, лишенных возможности сбросить лишнюю энергию. "Саша, ты их мало пиздишь, я тебе говорю" (с)

Естественно, всё тут же открылось. После окончания карантина классная собрала родительское собрание. Пока они на пару с директрисой накачивали наших родителей стыдом и ответственностью, мы толпой в морозном и темном мартовском дворе школы играли в "Дядю Абрама", и крики наши метались по квадрату стен, окончательно уничтожая репутацию "этих вахлаков". Потом нас запустили в класс, мы чинно расселись рядом с родителями, и получили пистоны ещё разочек.

Не знаю, далеко ли ушла эта история, или сор не стали выносить из избы, но крику было много, а потом я получила аттестат и ушла из школы, не испытывая ни малейшего пиетета к "годам чудесным" и храня теплые воспоминания всего о трех преподавателях, с которыми свела меня судьба.

Пятнадцать лет спустя мы встретились с Серёжей при обстоятельствах, которые легко вписываются в биографию типичного Близнеца. Я ковыляла по длинному больничному коридору, держась за стену, к автомату по продаже разных ништяков. Мне очень хотелось шоколадку - я только второй день как поднялась на ноги после свирепого пиелонефрита, который чокнутая участковая мне неделю лечила как грипп, попутно обвиняя в симуляции, и спохватилась только после того, как я с температурой 39 приползла на прием за результатами анализов. Очканув не меньше меня, она вызвала скорую, и пока та ехала, орала мне, что такая СОЭ бывает только при онкологии, и о чем я думала вообще - надо было сразу сдавать эти чертовы анализы, а не валяться дома.

В больницу я приехала в состоянии практически полной мозговой комы, заливаясь слезами, и гадая, что будет с Птенцом, и что за проклятье лежит на женщинах нашей семьи. Дежурный доктор в приемном, веселый конопатый дядька, бодро поинтересовался причиной такого горя, ткнул меня пальцем в поясницу, отправил на УЗИ, и радостно заявил, что никакой онкологией там и не пахнет, дитя моя сиротой в ближайшее время точно не останется, а вы лучше позвоните домой, и пусть вам привезут посуду и во что переодеться.

Две недели меня накачивали лекарствами в конских дозах, задница превратилась в два мозоля, но мне было так худо, что я была готова терпеть что угодно, лишь бы все закончилось. И вот оно наконец закончилось, я захотела шоколадку, и поскрипела на первый этаж - волосатые рейтузы, "несносный" нейлоновый свитер, который мне выдали еще в училище в виде физкультурной формы (в палате от окна ощутимо поддувало), немытая три недели голова, пропавшие сиськи и интересная бледность на лице с синими кругами глаз. Я счастливо добралась до пакетика M&Ms, развернулась в обратный путь, и тут мимо меня пронесся белый вихрь, притормозил перед дверью на лестницу, и вежливо придержал её для меня.

- Серёжа, привет! - радостно сказала я.

Серёжа оторопело уставился на говорящего пациента, потом разглядел, что это перед ним такое, и с чувством сказал:

- Блядь... В смысле, привет! А ты что тут делаешь?

Ну нормальный вопрос, в принципе.

- А я эта... Со второго.
- Ну и как оно?
- Ну вот видишь - хожу уже. А ты тут как?
- А я эта... С четвертого.
- Серёжа! Там же проктология?
- Ну типа да. Я и кандидатскую защитил уже.

Не, так-то я слышала, что Серёга поступал в медицинский, и что работал на "Скорой" какое-то время, и что прямо обрёл себя, кто бы мог подумать - мамы наших одноклассников периодически наталкивались друг на друга, особенно после памятного собрания, где все перезнакомились наконец, поэтому щедро делились новостями. Но вот так вот?

- Ну ты вообще как? Всё норм, помочь чем? Я их там знаю, скажу кому надо, чтобы присмотрели.
- Да не, всё в порядке.
- Ну я побегу тогда, а то мне срочно... Будь здорова.
- Ага, спасибо.

Он прыжками умчался через три ступеньки наверх, я с одышкой доковыляла до своего второго, и улеглась кверху пупком, складывая внутрь себя конфеты и размышляя о превратностях судьбы.

---

Я нашла Серёгу на ФБ - похоже, медицинскую карьеру он оставил, и углубился в административку, где и достиг приличных высот. У него вот такое солидное пузо, очки и галстук - и ни малейшего намёка на пенопластовую грудь. Большой человек, йо!

Серёга, помнишь карантин в 8А?