Кто вышел из дома за полтора часа до автобуса, тот молодец. Мы молодцы – мы вышли рано, чтобы не спеша дойти, и занять себе лучшие места. А если бы мы еще читали надписи на поездах в метро, так было бы вообще отлично. Но удачный опыт субботы вдохнул в нас ненужную уверенность, поэтому мы просто повторили последовательность движений, и, как и следовало ожидать, приехали в тупик, и даже постояли там некоторое время в наивном ожидании следующего поезда. Пока дитя не сходила к карте местности, и не принесла дурные вести.

Пришлось срочно бежать сначала на другую платформу, а потом уже, на нужной станции, не найдя обещанного автовокзала поблизости, галопом мчаться по улицам, распихивая прохожих и наживая тахикардию. А я-то было еще посмеялась над собственной наследной подозрительностью, выгнавшей меня из дома пораньше. Небось, дед на том свете в этот момент назидательно воздел кверху палец, и молвил: «А я всегда предупреждал!»

За десять минут до отбытия мы вывалились в открывшиеся ворота, за которыми стоял автобус – как я сейчас понимаю, просто в панике пробежав мимо половины очереди. Крейзирашнз. Ну, теперь уже извиняться поздно, да и не перед кем, но мы раскаялись, и больше так не будем. Наверное.

Двухэтажный синий «мегабас» - один из сотен, катающихся по Европе и Штатам – снабжен всеми удобствами: затемненные стекла, розетки, кондиционер, вайфай и туалет. Не хватает только стюардессы, но вместо нее есть жилистый распорядитель, который кидает чемоданы и сумки в топку в багажное отделение, и помогает слабым и калечным добраться до места. Сидения в основном наверху, и передние, опять же, с панорамным окном, но там некуда девать ноги. Мы прекрасно обошлись боковыми.

Про саму дорогу большого смысла рассказывать нет, разве что заценить кондиционер, который сначала ушел в режим заморозки, а через примерно час, когда все окончательно околели, включилась печка и режим поджарки. Так что у РЖД например, еще есть, куда расти – о,да.

Кстати, о ж/д. Когда я выбирала между поездом и автобусом, то помимо цены, пленилась еще воображаемыми пасторальными видами, которые станут преследовать нас по дороге, если мы выберем колеса. Ну там все эти каменные стены, овечки на лугах, увитые плющом трехсотлетние амбары и прочие пейзажи из рассказов отца Брауна. Черта с два – автобус на скорости километров в сто двадцать несся по федеральной трассе, обсаженной деревьями, и большая часть пейзажей, напоминающих ближнее Подмосковье, только изредка проглядывала в просветы. До первой остановки, случившейся через полтора часа, вся пастораль заключалась в яблоке, которое я выудила из глубин рюкзака в надежде обрести немножечко калорий для восстановления температурного равновесия. Не знаю, зачем была эта остановка  вообще – из автобуса никто не вышел. Возможно, это какая-то обязательная процедура для соблюдения режима труда водителя. Ну, или он просто писать захотел.

После перерыва мы свернули с трассы на какую-то дорогу попроще, и окружающая действительность, как сказала детка, стала напоминать Белоруссию: аккуратные распаханные зеленые поля и причесанные посадки между ними. Так продолжалось около часа, пока вдруг в окне не нарисовался гигантский ветряк посреди лавандового поля. Дальше уже пастораль участилась, но как только я доставала фотоаппарат, дорога либо обрастала деревьями, либо поля поднимались выше уровня полотна. Стопицот кадров, и ни одного путного. Аштрисёт.

Потом были десять минут стоянки в Ковентри, пять в Бирмингеме, и в 14:30 мы уже стояли в Ливерпуле на площади перед доками.

Согласно моим не до конца продуманным планам, мы после прибытия должны были перейти дорогу, и сесть на автобус, который ходит раз в час, чтобы он привез нас практически к воротам марины. Времени у нас было с запасом, и я гордилась собственной предусмотрительностью ровно до тех пор, пока не выяснилось, что по воскресеньям автобус не ходит. Конечно, в запасе у меня был еще один маршрут, ну или можно было просто пройти пешком два километра, но с вещами гулять напрягало, и мы вернулись на автовокзал, где черт меня дернул читать вывески. Я не могу объяснить, что это было такое, но по какому-то непостижимому стечению обстоятельств мы в итоге оказались сначала в автобусе, идущем в аэропорт, а потом вообще в какой-то местной Капотне с бесконечными рядами бюджетного жилья, пугающе похожего на бараки Освенцима. Жара, солнце в физиономию, ни единого деревца вокруг, ни одной живой души, и бесконечные ряды одинаковых двухэтажных домов, сплоченными рядами тянущихся до горизонта – а посередине этого великолепия три белые женщины, обвешанные хотулями. Отличная декорация к началу фильма ужасов. Надо было бы сфотографировать это зрелище, но я просто побоялась доставать телефон.

В общем, вместо двух километров вдоль моря и достопримечательностей мы прошли, наверное, все пять, собрав на себя, по обыкновению, все окрестные помойки и трущобы, да еще и за девять фунтов впридачу. Ни одна, ну просто ни одна поездка не обходится без этого ритуала, если во главе мероприятия стою я. Карма такая, что ли?

Осатанев от прогулок мордами в солнце, от багажа и жажды, мы добрались до марины только в пятом часу. Последний рывок – и мы на борту. Дом, милый дом!

Отдышались, напились, и тут выяснилось, что за четыре года всё забылось подчистую – где что лежит, ещё как-то на рефлексах вылезает («помнят руки-то, помнят!»), а вот где что включается – уже тяжело. Билли вздохнул, осудил нас за изгвазданный чайник, и принялся показывать, куда что нажимать, и где крутить.

Ввечеру  навестили ближайший магазин (пять километров пешком в гору), прикупили на утро еды, и потом еще почти час наслаждались в кокпите видами заката, слушая вводную лекцию об основах производства виски. Божечки, неужели это мы, неужели это все происходит с нами?