Стоять на якоре в тихую погоду – одно удовольствие, а уж спится вообще слаще, чем в колыбели. Вокруг тишина, и только плавно водит по течению привязанную за нос яхту, да волна изредка шлепает в борт. Санаторий для душ, измученных вечным градостроительством. Но нет же – не бывает так, чтобы посреди благодати не нашелся какой-нибудь козлина, которому приперло кататься на моторке прямо по голове. Ну раз, ну два – бог с ним, хоть как-то оправдать можно. Но не кругами же? Долго лежала, крепясь из последних сил, потом вылезла наверх, налитая злобой, и с намерением запустить в поганца каким-нибудь тяжелым предметом. Вот диво – снаружи никого не было, кроме катамарана по соседству, мирно привязанного к другому буйку, да нескольких орущих чаек. Лазурное море мягко шевелилось под утренним бризом, «Алабай» повернулся вокруг швартова на ветер – и тут завыл и завибрировал ветряк, плодя неучтенное электричество. Вот она, бешеная моторка: в гулком нутре каюты резонанс превратил небольшой вентилятор в гоночный болид.

В благодатное утро снизу поднялся капитан, и поинтересовался, где же свежие круассаны к кофе? Круассанов не оказалось.

- Плохо, - сказал Билли. – Надо с этим что-то делать.

Отвязал динги, прихватил меня с собой, и мы поехали за безобразиями. Снизу, с маленькой лодочки, «Алабай» выглядит внушительным крейсером, а низкое пока ещё солнце просвечивает воду, и яхта словно величественно парит в его лучах – в стеклянно-зеленой воде даже виден кусочек киля. 

Лестница, залитая вчера вечером по самую площадку, сегодня снова сухая до нижних ступеней – отлив в разгаре. На набережной никого, на пляже только редкие собачники гуляют по обсохшему берегу. Безмятежность по-прежнему разлита в воздухе, золотистой дымкой рассвета окутывая город.

Супермаркет в этом прекрасном месте открывается в семь – слава проискам капитала и невидимой руке рынка. Но вот с выпечкой оказалось тяжело: Билли разочарованно крутил в руках одинокий подсохший багет, и вовсю осуждал консервированные булочки. И тут, словно добрая фея с лотком круассанов, к нам вышла продавщица в синем фартуке, окруженная облаком чарующих ароматов.

- Агаааа! – радостно сказал капитан, и быстро сгрузил в бумажный пакет половину лотка. Ну и как тут не лазить в горку – ведь с такой диеты того и гляди в каюту перестанешь проходить, а так хоть какой шанс остается. Вариант воздержания, само собой, даже не рассматривается.

Неспешно прогулялись обратно к причалу, где лениво трепыхался под флагштоком спущенный дайверский  флаг, и не отказали себе в удовольствии перебудить команду воплями: «Доставка свежей выпечки!»

За завтраком Билли огласил план на день: в Ирландию идем по высокой воде, но сначала пару часов против течения, а когда пройдет высшая точка, обратный поток нас подхватит уже далеко от берегов, и тогда помчимся к зеленым холмамсо всей возможной при отсутствии порядочного ветра скоростью.

Билли снял мотор, поднял и привязал динги, все наскоро перекусили, и двинулись в путь. Море пустынно, погода хорошая, двигатель работает исправно, и капитан пошел добрать недосып, внезапно назначив меня на вахту. Облеченная доверием, я нацепила две пары очков, и важно вперяла взор в горизонт, принимая героические позы и страшно сожалея об отсутствии шляпы, трубки и попугая.

Вот, кстати, о шляпах –постоянно куда-то исчезает шапка. В море ветер и холодно, а у меня уши, поэтому без шапки никуда. И каждый раз перед выходом я отчаянно матюкаюсь, не обнаружив её на своём месте, которым я упорно считаю первую нишу в кормовой каюте. После того, как всё аккуратно уложенное добро перерыто и перевёрнуто, я вспоминаю, что теплые вещи вообще-то лежат у меня отдельно: дальше в ноги, во второй нише. Я лезу  в саквояж, и тут же с проклятиями обнаруживаю непокорный предмет гардероба. И это в который раз, заметьте! То есть, регулярно я оказываюсь лучше, чем о себе думаю, но сопровождается это знание хаосом и разрухой.

И еще одно отступление – о саквояжах. Две сетчатых сумки условно прямоугольной формы на молнии мне подарили лет пять назад в честь дня рождения. Вещь оказалась весьма удобная, и я в преддверии отпуска заказала себе на алиэкспрессе еще несколько штук разного размера, чтобы и Птенцу тоже хватило. Так вот, для яхты эти продукты китайского ширпотреба оказались просто незаменимыми особенно если помнишь, в какой что лежит. Можно их поставить в ряд или друг на друга, и не будет никакой рассыпающейся кучи барахла, а через сетку видно, где что лежит (ну, кроме шапки, конечно)

Через пару часов проснулся капитан, и вышел наверх аккурат к тому моменту, когда гармин (и мы вместе с ним) занервничал от опасного, по его мнению, соседства с каким-то бродячим сухогрузом. Вот оно, особенное капитанское чутьё – я уже не в первый раз его вижу.

Ветер принес от недалеких уже берегов крепкий запах рыбы. А я-то думала,что Ирландия будет пахнуть сидром сеном и овцами.Впрочем, и за ними дело не стало: ближайший пологий остров по правому борту с белым домиком под раскидистыми ивами, растущими кучкой посреди пастбища, вдруг до боли напомнил какой-нибудь чернозёмный хутор, разве что колодца-журавля  не хватило для полноты картины.

Обогнули мыс, за которым прячется Бангор – небольшой городок недалеко от Белфаста. В Белфаст Билли идти передумал – марина там маленькая и посреди порта, а дело к вечеру, поэтому заходить придется в темноте, а этого добра и в Дугласе по брови хватило. К тому же до центра городатам прилично, а осматривать причалы с подсчетом оборота человеко-тонн гораздо унылее, чем стоять посреди скопища пабов. До Белфаста из Бангора ходит поезд, и меньше чем за час можно оказатьсяв очаге цивилизации, погулять, и вернуться обратно, если случится такое желание.

В красивых лучах заката Билли вошел в гавань- через три поворота и какую-то кракозяблу посреди фарватера, которая, должно быть, призвана была охранять маленькую беззащитную марину от ударов судьбы в виде нападения авианосцев и крейсеров. «Ваше место «H-6» - любезно сообщила рация, и замолкла. Билли кружил на самом малом по марине, а мы пытались изо всех сил разглядеть номера на этих чертовых причалах. Столбы-то еще худо-бедно подписаны, и на том спасибо, а номера вообще в забвении. Наконец, когда капитан развернулся, чтобы идти на другую сторону, Наденька чудом разглядела крошечную шестерку на приколоченной к причалу жестянке размером с проездной билет.

Кое-как привязались, Билли сходил в марину, и вырвал им кадык получил коды к дверям и карту местности с отмеченными крестиком магазинами. Генеральный набег на город отложили до утра, а пока только навестили ближайший «Спар» – по случаю вечернего времени там царила разруха, и добыли мы там только пару бутылок питьевой воды да шоколадку с мятными пузыриками, и то больше для того, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Заглянули, по обыкновению, в пару подворотен по дороге, и вернулись на борт - ужинать под доносящиеся с берега звуки разудалого кабацкого веселья. 

Билли после ужина сделался задумчив, посидел немного в размышлениях, а потом объявил, что раз мы в Ирландии, он идет в паб. Курятничек малодушно отказался полным составом, и Билли вышел в люди один, а мы бессовестно улеглись спать, не закрывая дверей (Как-то раз, четыре года назад в Сеуте я прощелкала клювом тот факт, что капитан не на борту.  «Алабай» стоял тогда к стенке задом, и я с чистой душой, купившись на тишину, и не пересчитав экипаж, втянула на борт трапик, и легла спать. Билли был несказанно удивлен, возвратившись последним, и обнаружив, что команда бросила капитана замерзать на берегу. Неловко вышло) 

Дальше ничего не помню - засыпание в отпуске сродни потере сознания. Дева как-то по приколу засекала время, и наилучший результат был, по-моему, сорок секунд. Еще бы не просыпаться среди ночи, и вообще бы хорошо стало.