30 ноября
Страницы осени листая,
Гуляет дождь по мостовой.
Стекает с неба хмарь густая
И повисает над Невой.
В оттенки серого расцвечен,
По пустырям сгущаясь тьмой,
Бредет сырой ноябрьский вечер
На встречу с ночью и зимой.
Темны и улицы, и лица,
Туман плывет, роняя пыль.
Адмиралтейство серебрится,
Поймав луну на тонкий шпиль.
Сведя мосты, зевнув дворцами,
В колодцах спрятав хижин тьму,
Спит град Петра с его птенцами,
А я сквозь сон иду к нему.
Приговоренный к высшей вере
И высшей меры не боясь,
Спас-на-крови пространство мерит,
Девятиглавием светясь.
Казанский храм, расправив плечи,
Глядит сквозь сумрак на проспект,
В Неву - и в Лету - канул вечер,
И осень кончила свой век.
Я декабрем давно замечен.
Включилась злая канитель,
И у Сенатской залп картечи
Плеснула мне в лицо метель.
...Когда рассвет, больной и бледный,
Стечет с Исакия шатра,
Домой вернется всадник. Медный.
Ну что за Питер - без Петра!
Утро, крылья и хребты..
https://m.youtube.com/watch?v=iYz_tORw0KY
Флакон перламутра разбит над востоком,
Высокое утро грозит альпенштоком
Горам-лежебокам и спящим лавинам,
Слепящим потоком по сгорбленным спинам
Стекает в долины, глотая туманы,
И глазом орлиным взирает на странных
Людей - не иначе, в упрямстве железном,
На жизнь и удачу играющих с бездной.
Мы в связке - втроём, и - до срока - бескрылы,
Отвесный подъём тянет время и жилы.
Врастаем телами в границы гранита,
А небо - под нами в ущелья налито,
А жизнь - так вкусна, всю её вместе с ветром
Мы выпьем до дна, - что в пяти километрах.
С крылом на краю, подключив око камер,
Я молча стою, мир напрягся и замер.
Здесь - зона огня! Сквозь прицел из окопа
Глядит на меня ошалелая пропасть,
Зубами камней пасть ощерив злорадно...
Шли в гору - пять дней, пять минут - спуск обратно.
Шагнул... Над собой, вновь родившись из праха,
В провал голубой, над природой, над страхом.
Полёт - наша суть, цель - решить теорему,
Успеть обогнуть свой смертельный экстремум.
Граница тонка: тем удачней, чем ближе,
Язык ледника промахнувшихся слижет.
Прошли над хребтом, в сантиметрах, - но чисто,
Смерть щелкнула ртом, рты открыли туристы.
Над горной рекой просвистев, как снаряды,
Коснулись рукой чистых струй водопада.
А ближе? Нет, блажь! Врешь, проскочим... Успели!
Над рощей - вираж. Меж стремительных елей.
Дошли до нуля... Рвать кольцо?... Рано... Рано?
Не пухом земля - но покой параплана.
Живой? Но молчок! В паре метров как будто...
Поверхность, толчок... Вот теперь - с добрым утром!
Ночь в первомайском лесу..
Синюшных туч раскинув телеса,
Упала ночь покойником со стула.
Хлебнули молча сумрака леса,
Река могильным холодом дохнула.
Седое небо, смыв остатки хны,
Себя с востока трауром облило.
Свалившись в омут, рыбий глаз луны
Нырнул на дно и спрятался под илом.
Рукой подать до неба и весны,
Но свечи звезд к чертям задули черти.
А в темноте проснулись злые сны,
Включилась карусель внезапной смерти.
Кто будет сброшен с круга в этот круг?
Кому билет на выход даст природа?
Не знала тьма, где - я, а где - вокруг,
И промахнулась с первого захода.
В молчании клинок свой заточив,
Затмив костер, горевший в пол-накала,
Метнулась вспышкой молния в ночи,
Рубаху тьмы от ворота порвала.
Любой бы ошалел, ослеп, оглох,
И я с испугу выронил берданку.
Но - жив пока, и кажется, здоров...
Соседка ель - до корня, -наизнанку.
Лупил всей дурью в рынду первый гром,
И мир дрожал под гулким жбаном неба,
Весна крутила ветром-топором,
И прочь гнала зимы больную небыль.
Хрустел костями древний бурелом,
Поклоны били сосны вековые.
Там, где апрель не справился теплом,
Останки снега майский ливень выел.
Гроза-гюрза, весны шальная дочь,
Дождем шипела, молнии змеила.
С одра подняв измученную ночь,
Живой водой умыла-отпоила.
И унеслась, пролившись, налегке,
А я стоял, как возле храма нищий,
И все сырые спички тряс в руке
Над безнадежно залитым кострищем...
Североморская осень
Осенний воздух солнцем полон,
Как соком - клюквенный пирог.
Оставив нас на склоне голом,
Отчалил в море катерок.
Полсотни метров монолита -
На берег влезть не так легко.
Там, на плато, в гранит налито
Хрустальной влаги озерко.
По валунам ручей струится,
Мы - вверх, он - вниз, тропа узка,
Роняет брызги нам на лица
И пылью сыплется со скал.
Полярный день - стал днём вчерашним.
Но небо ясно, и не зря
Доволен мир, как кот домашний
В хозяйском кресле сентября.
Пускай близка зима-темница,
Злой посвист вьюг и ночь без дна,
Пока вросла, как в мох грибница,
В природу тундры тишина.
Вокруг сосны бронзовокожей
Стеной стоит грибная рать,
И подберёзовик здесь может
Берёзу ростом обогнать!
Моховики сидят по трое,
Штурмует пень отряд опят.
Волнушек полк кольцом построен,
Лисички тут и там пестрят.
Корзинка, только что пустая -
Стоит набитая битком.
А голубика нежно тает
Под онемевшим языком.
Костёр..
Слева ёлка, справа ёлка... Ветви связаны узлом.
Дремлет лес, но смотрит волком на меня сквозь бурелом.
С каждым шагом всё дремучей, чаща гнёт хребты к земле.
Холод — злеет, зреют тучи, солнце мается во мгле.
Цедит небо снег-водичку. Онемевшая рука
Неуклюже тащит спичку из сырого коробка.
Мне б сейчас — удачи малость! Тьма вот-вот захватит власть...
Три — потухло, пять — сломалось, но последняя — зажглась!
Задымив — сначала вяло, закрутившись в три листа,
В красных искрах заплясала заводная береста.
Поперхнулся мокрый хворост, сплюнул дым промеж сучков,
Но пустил, однако, поросль ярко-рыжих язычков.
Пламя было побежало, да споткнулось на ветру.
Проглотив частицу жара, просочилось под кору.
Обращая паром влагу из прогнившего нутра,
Занялась с боков коряга — тлеть-не стлеть ей до утра.
Острым ветром вновь подуло, но сильнее стал костёр,
В темноту с веселым гулом крылья красные простёр.
До утра танцуй, жар-птица, чтобы холод превозмочь!
Как огня, огня боится антрацитовая ночь.
Штормовое-1
Когда капитан в корабле и в команде уверен,
Ведь гавань близка, курс - по-ветру, волнение - ноль,
Фарватер - семь футов под килем, да вот же он, берег!
А парусом пойманный бриз стал до скуки ручной,
Когда океан спит под тихие песни прибоя,
И штиль на неделю вперёд обещает прогноз,
Рождается ветер на сонной границе покоя,
Что б бурей помчаться по миру - враскрут и вразнос.
Вдруг капли дождя обретают энергию пули,
Бриз рвется на волю и рвёт в лоскуты паруса.
Вход в бухту накрылся тяжелой свинцовой кастрюлей,
И шхуну качает судьба на неверных весах.
Кричи - не кричи в небеса: "Эй, за что? Так нечестно!",
Но спутаны карты, и поздно мусолить туза.
От дома родного шторм гонит корабль в неизвестность,
Где тьму разрубает на части ночная гроза,
Где сорваны маски с лентяев, слюнтяев и трусов,
И каждый со смертью - в глаза и со страхом - в ножи,
Седой капитан, старый кок или юнга безусый -
Здесь выживет тот, кто зубами вцепляется в жизнь.
Пусть лезвия-рифы играют и в жмурки, и в прятки,
Вскрывая шпангоуты всем, проигравшим игру,
И волны волками бегут и кусают за пятки,
И в трюме вода - значит где-то прогрызли дыру,
Сражайся и верь, что судьба приготовила берег,
Что чайка недаром над сломаной мачтой кружит.
Наградой тебе - честь случайно открытых Америк.
Ну или хотя бы спасенные шхуна - и жизнь.
Штормовое-2
Оно ревело, рвало и метало,
Трепало нас, как свора псов - кота.
За шкирку взяв на рейде у причала,
Семь дней не разжимало море рта.
Семь дней несло, безжалостно корёжа,
То килем вбок, а то вперёд кормой.
Жевало и с бортов сдирало кожу,
Но выплюнуло всё же в день восьмой.
Упала тишина на мир с восходом,
Нас океан не взял на абордаж!
Свалился в сон Нептун сизобородый
И поредевший вдвое экипаж.
Светился день, небесный свод расшторя,
Дарил покой, тепло и благодать.
Но мы должны проснуться раньше моря,
Себе - и шхуне - шкуры залатать.
Морской воды по трюмам - до колена,
Ну а вокруг - на добрых сотни миль.
-Что с пресной? - Полбочонка... Кэп, проблема!
-Как ветер? -С ветром худо.. Полный штиль!
Залечим раны, швы законопатим,
Скроим по-новой крылья парусов.
Готов корабль - хоть к шторму, хоть к регате!
...А ветры спят - семь дней и семь часов.
И каждый час затишья - словно вечность,
Соль сушит глотки, мысли и слова:
Вода, как жизнь - бесценна и конечна,
Осталось их - на донышке едва.
Хлебни морской - и сдохни сразу, либо
Минуты жажды складывай в часы.
Укройся в тень, глотай сырую рыбу,
Успей слизать налёт ночной росы.
Кто хочет жить - тому достанет воли!
Старуху нам дурачить не впервой,
Чей саван бел от выпаренной соли.
Найдёт коса на камень у косой!
И к плоскости пришпиленные штилем,
И вставшие со штормом на дыбы,
Переживём, прорвёмся, пересилим,
Поднимем все, что нужно, на горбы!
Чтоб в старости, прожив свой век и выжив
Во всех боях, но все ж - не из ума,
На берегу, где вечность ноги лижет,
Сказать себе: -А я видал шторма...
Хреновое лето (Потоп..)
Что ты вьёшься, черный ворон? Что стучишься в монитор?
Может, грохнул Йеллоустоун? Сорвались лавины с гор?
Аль закончить Кали-югу раньше недруга спеша,
Свой ядрён батон с испугу покрошили (мы и) сша?
Термояд спекла наука - вышел комом первый блин?
Мчится суперкаменюка из космических глубин?
Шар земной арбузом треснул, получив кометой в рог?
Нет, сценарием известным вновь воспользовался Бог!
Неспроста в июле Питер обнесли дожди нон-стоп!
Так бывало в неолите - твари в паре, Ной, потоп...
Как пришло в начале мая время водных процедур,
Так им нет конца и края, май прошел - дожди идут.
Тучи ходят плотной стаей над распухшею Невой.
Лето плачет и стекает в никуда по мостовой.
Волны носятся галопом, зло кусаются ветра,
Встал циклон слепым циклопом - охраняет град Петра.
Я устал от вечной хмари - летом, осенью, зимой...
Где записывают в твари? Есть в ковчеге место, Ной?
Полка сверху в третьем классе? Оформляй проезд, мужик!
Нет ковчега? Я согласен сесть на поезд в Геленджик!
Хреновая зима-1
Для зимы декабрь - не повод.
Нет морозов, и - не жди,
Окружили хмурый город
Серым мороком дожди.
Льют лениво, мелко, вяло.
Где ты, неба синева?
Спит, накинув одеяло
Влажных сумерек Нева.
-А когда же снег, простите?
Эй, Снегурка, где твой дед?
-Знаешь, детка, это - Питер!
Пребанальнейший ответ..
-В курсе, не иногородний,
Но я требую всерьез -
Снегопад предновогодний
Обеспечь нам, Дед Мороз!
Что бы в праздник, ближе к ночи,
Хошь - снежинку, хошь - пургу!
Можешь взять - в преддверьи Сочи -
В помощь ведомство Шойгу
Хреновая зима-2 (31 декабря)..
Взял синоптик ручку в руки, тычет в карту: -Снег, метель...
Врёт, оракул лженауки! Жди дождя - как пить - теперь!
Утром встал... Я прав, похоже! В бочках туч сорвало дно,
Новый год не ждёт в прихожей, а дождём стучит в окно.
Где обещанная стужа для окрестностей Невы?
Дед Мороз бредет по лужам, мокрый с ног до головы.
Ни снежинки с небосвода... Пьёт, раздевшись догола,
Чернокожая природа дождь запойно, "из горлА".
Здесь ветров колюча роза. Снова, стерва, принесла
В Питер зиму - без морозов после лета - без тепла.
"До пятнадцати в порывах..." -Тут все двадцать жилы рвут!
Мчится шторм волной с залива новый год встречать в Неву.
Взгляд суровый глаз свинцовых... "После нас, мол, хоть потоп!"
Треплет ёлку на Дворцовой и на дамбу лезет в лоб.
Город пал во власть циклона, ветер празднует успех,
Но, запутавшись в колоннах, замедляет вдруг свой бег...
Пусть Нева найдёт свой берег, ну а мы - давно нашли.
Всем - налито. Включен телек... На часах - почти ноли.
Надо выслушать Гаранта... Все, что нужно, на столе.
...А под первый бой курантов первый снег летит к земле.
Хорошее лето (офис, Инстаграм)
От рассвета - нет просвета, дел - немытая гора!
Съев меня, как кот котлету, сыто хмурилась хандра.
День пропал по всем приметам, как с прилавка фуа-гра.
...Тут в меня плеснуло летом, - и - до пят, как из ведра!
Полилась струя в окошко, что случайно я открыл, -
Море, солнце и окрошка, облака с комплектом крыл,
Дым шашлычный на поляне, мостик радуги в грозу,
Лысый дед на параплане, бабка "Стой!" вопит внизу,
"Ух-ты-яхты"! Волны-брызги, паруса и небеса.
Пляж, буйки, дельфины, визги, дети, мамки, телеса.
Сто кило в плену бикини... Скушав тысячный хот-дог,
в горизонт шепнула синий: - Все, худею, видит Бог!
Дача-грядки-помидоры, стрекоза на поплавке,
Лучше гор другие горы, пятки к небу в гамаке,
По реке ли на байдарке, в кабачке ли по-винцу,..
Брызжет лето спектром ярким-всем найдется цвет к лицу!
Сдул дела соленый ветер. Мой загривок отпустив,
Растворился в синем цвете черно-бурый негатив.
Я закрыл окошко мышкой, мысля ...дцатый раз в году:
Хоть весь мир накройся крышкой - в отпуск завтра же уйду!
На рыбалку..
Как внутри удава кролик,
Я не вижу ни черта.
Тьма сожрала мир без соли,
Но костёр ей – мимо рта.
Словно мышь, пополз по сучьям
Рыжий жар, ленив, не быстр,
Бездне сонного беззвучья
Доверяя шёпот искр.
Тишь да гладь в зелёном доме,
Не слетит ни звук, ни лист.
Спит в недавнем буреломе
Ветер – вечный скандалист.
Дрыхнут все лесные твари.
Комарам не спится, жаль...
Я и сам слегка кемарю,
Ночь в июле – час, едва ль.
Для пожара нужно мало:
Свод небесный не горюч,
Но от искры вспыхнет алым
Одеяло ватных туч.
Струйка дыма от кострища
Канет в утренний туман.
Робким голосом засвищет
Первый в хоре меломан.
Ранней птахе - в клюв удача,
Знает истинный скворец.
Снасти в бой! Айда рыбачить.
Прячься, хариус-хитрец!
Пусть мы с речкой не знакомы,
Свой улов найти смогу.
Я проверю каждый омут,
Из кустов на берегу.
Мартовское..
Хоть лес сугробами сутулится,
Зима-старуха, жди прорух.
Брось сединой трясти по улицам,
Бессильны стаи снежных мух!
Мороз еще под вечер колется,
Февраль скрипит дырявым ртом,
На девок глядя у околицы
Голодным мартовским котом.
Щипнет за щеки, за колени, и -
Подлец - за пазуху полез...
Но прочь сбежит при появлении
Лучей весенних старый бес.
И рад вернуться, только где уже!
Весь мир накрыт шальной волной.
Гуляка-март целует девушек,
Не пропуская ни одной.
Вплетая звон в синичье пение,
Стучит по клавишам капель.
В тепло поверив без сомнения,
Ползет по стеблю первый шмель.
Больных простудой доктор выпишет,
Прищурив солнца рыжий глаз,
На холст небес, за зиму выцветший,
Прольет ядреной синьки таз.
Земля под снежными подушками
Дрожит: - А вдруг опять мороз?
Но одуванчики веснушками
Уже вскочили ей на нос.
Бабье лето..
Лимон луны торчит в ночи
Послеконьячным закусоном.
В саду антоновка стучит
Пинг-понгом в поисках Ньютона.
Но толоконны наши лбы,
Скучны научные задачки,
Когда под полночь из трубы
Летят веселые ведьмачки.
Реальный мир во сне размяк,
А тьма сгустилась перед пиром.
Вальяжный кот, хлебнув коньяк,
Играет в шахматы с мессиром.
В такую ночь растут горбы,
С могил снимаются запоры.
И, оседлав свои гробы,
Летят покойники на Гору.
В такую ночь, забыв семью,
Колдуний ищут все поэты.
А я коньяк с соседкой пью -
Мы провожаем бабье лето.
Сумерки..
Красным алмазом в сто тысяч карат
Катится солнце с холмов на закат.
Запад в пожаре сгорает дотла,
Пеплом на мир осыпается мгла.
С миру по нитке - и нищему тень,
Вечер бинтует оплавленный день,
Мир, оглушённый взрывной тишиной,
Мира желает, но пахнет войной.
Сумерки дарят прохладу траве,
Отдых природе, покой голове.
Сумерки молча считают до ста,
Ночь начинают с пустого листа.
Поле ромашек, девичий венок.
Там, за холмами, шевелится Бог.
Вспышки, разрывы. Стучит пулемёт.
Любит, не любит... Убьёт, не убьёт...
Бог - отработал. И нам, брат, пора.
Дело пехоты - пахать до утра.
...Солнце сбежало с холма на закат.
Мы - отобьём! И ни шагу назад!
Морозко..
Бесстрастно смотрят вниз седые ели.
Холодный лес безжалостен и строг.
А ноги навсегда окоченели,
В плену дырявых стоптанных сапог.
Злой мачехи приказ - каприз пустяшный,
Уже прощен, не важен, позабыт,
Так близок сон, спасительный, не страшный.
Замерзли слезы девичьих обид.
Присела-приросла на пень корявый,
Вставать нет ни желания, ни сил.
Откуда взялся он, старик лукавый?
-Тепло ль тебе, девица? вопросил.
Открылись фиолетовые глазки,
Ломая слез замерзшее стекло.
И падая в реальность старой сказки,
Она сказала: - Батюшка, тепло!
Метель не знает слова "справедливо",
Но в Новый Год удача - добрых ждет!
Подснежники зимой? Ну, эко диво...
И вот уже он тает, синий лед...
Осень..
Клен сгорает на горе,-
Осень прячет спички.
Разносолы на столе,
Грузди да лисички.
Любовался человек
На костер тот алый.
Был у клена - длинный век.
А у листьев - малый.
-Пролетело лето, брат?
Говорил он с кленом,-
Что сажал сто лет назад
Пацаном зеленым.
Жил хороший человек
На лесной опушке,
Где годов не слышен бег,
И растут волнушки.
Дом построен, вырос сын,
Дочери - что надо.
С ним остался - клен один,
Ну и то - отрада.
Клен сгорает на горе,
Под горой - могила.
Это осень в сентябре
Смерти дверь открыла.
Дождь холодный ночью лил,
Барабанил оземь.
Человек весну любил.
Ну а умер - в осень.
Сын приехал наконец,
Навестили дочки.
Но не скажет им отец:
-Кушайте грибочки!
Вспоминая, помолчим...
Стол под синим небом,-
Грузди, собранные им,
Рюмка водки с хлебом...
Рыбаки..
На сонный лес упала тишина.
Луна блестит, как маршал, - при параде.
Свет звёзд разлился по озёрной глади,
И видно всю вселенную до дна.
Чем в городах он дышит, человек?
Над ним лишь атмосфера в пятнах смога.
И вечный ежедневный, от порога,-
Забот земных стремительный забег.
Но мы усвоили еще со школьных лет,-
В пыли столиц покой душе неведом.
А здесь нас ночь накроет звездным небом,
И роем искры из костра вплетутся в плед.
Туман рождается - как призрачный мираж.
Мерцает отблеск пламени на лицах.
На горизонте вспыхнет вдруг зарница...
Поход, тайга, рыбалка - отпуск наш!
Грибники..
В окруженьи мошкары
По лесной идём тропинке,
От камней речной долинки,-
Через Синие Бугры.
Рыжей осени пиры,
Или лета вечеринки
Мы справляем в той ложбинке,-
Лучший способ от хандры!
А какие здесь грибы!
Груздь да рыжик.. Разносолы!
Мы, - друзья еще со школы,-
И без лишней похвальбы,
Знаем в чаще все дубы,
Буреломов частоколы,
Наплевать нам на футболы,
Мы - экранов не рабы!
Где-то молния сверкнёт...
Дождь готовится пролится.
Но грибник - он не боится,
Усмехнется: "Недолёт!"
Плащ натянет, переждёт,
Пусть с небес бежит водица,-
"Не растаю, не девица!"
Отдохнёт, и вновь - вперёд
Вечерний град..
День кончается натужно, да и я не в кураже.
Что-то скучно. Что-то душно. Что-то страшно на душе.
Мне бы - дикого веселья, буря - мглою, черти - в пляс!
Но природа - знать, с похмелья, цедит дождик, точно квас.
Месяц, два ли трезвым не был? Сутки вышли, как не пьян.
В чистом поле пойман небом, как стаканом таракан.
Злые люди обманули, злые бесы обнесли.
Сердце ноет, просит пули, шея зреет для петли.
Смерть горбатого излечит, да и пьяницу - она ж...
Но, по-счастью, взялся вечер выбивать из дурня блажь.
Пробудилась в тучах сила, ливнем землю обожгла,
Все, что в небе тьма варила, разом слила из котла.
Что же, мне того и надо. Жаль больнее, не жалей!
Бей мне в спину острым градом - тем спасительней, чем злей.
Эта ночка мне по нраву! Жив ли буду поутру?
Вспышка слева, вспышка справа, тьма клубится на ветру.
...И поехали они до городу Парижу..
Запах крови и навоза,-
Аромат средневековья.
Шли по улицам Парижа,
Слово за слово, и вдруг,-
Шпаги наголо - и в позу,
Кровь пустить - не вред здоровью!
Повышение престижа
Сталь в ребре - а не недуг!
По брусчатке едут дамы,
В позолоченных носилках.
Запах роз и вонь отбросов,-
Аромат не так уж плох.
Дуэлянты, драки, драмы.
Кровь вчерашняя в опилках...
В этом мире нет неврозов,
Но полно кусачих блох.
И монархи, и монахи,
Скряги, умники, повесы,-
Всем милы простые нравы,-
Баб любить, попить винца...
Трон стоит на шаг от плахи,
И Париж - он стоит мессы,
И дерьмом - полны канавы,
И отвагою - сердца.
Об.охоте..
Когда пра-пра-прадедушка Адам
В наш мир был депортирован из рая,-
Он пищу добывать был должен сам,
Халяву райскую с печалью вспоминая.
Забудь, Адам, халяву и халву!
Бог наказал, - крутись, работай в поте.
А далеко ль уйдешь, жуя траву?
И патриарх подумал об охоте.
Подумал - сделал. И копье, и лук,-
Познанья дар напрасно дали что ли?
И познавать он стал зверей вокруг,-
На вкус и цвет, без соуса и соли.
"Не мы жестоки - мир вокруг суров,"
Твердил Адам, оленя забивая.
Но Ева понимала все без слов, -
Ай-кью подрос, как выперли из рая.
Умнейшая на тот момент из дев,
И после яблок - больше не блондинка,
Жаркое, - к фруктам, кстати, охладев,-
Одобрила Адама половинка.
Плодясь и размножаясь, жил Адам,-
Из всех заветов - этот был любимый.
(История людей докажет нам,
Что остальные -трудноисполнимы.)
Его потомки, землю заселив,
Охотились на зверя безоглядно.
Немало видов дома истребив,
Теперь на космос смотрят плотоядно...
С высот прошедших с той поры веков
Охоте панегирик петь не буду,
Хоть мясо уплетаю - будь здоров,
Но в глубине души я помню Будду
А он учил: кого-нибудь убив,
Подумай над бездЫханною тушкой:
Ты, может, и охотник, пока жив...
Умрешь - и сам родишься вдруг зверушкой..
Душа живет в круговороте тел,
А карма - это вечные качели.
Сегодня ты кого-то с луком съел,
А завтра и тебя без соли съели...