От третьеразрядного электрика Ивана ушла жена. Ну, как ушла – выгнала. По совокупности. У инструктора по фитнесу кроме стальных ягодиц должны быть ещё и нервы железные. Но не настолько, чтобы терпеть человека, который путает пилинг и квиллинг.
Яна была активной на все четыре стороны света. Позавтракав губной помадой, она бежала вспахивать все культурные слои человечества. Пока правая рука её заканчивала штукатурить мольберт, левая нога уже отбивала аэробический степ. В обед она организовывала мастер-класс по, прости господи, скрапбукингу, а уже вечером пыталась вывести новую породу суккулента. Ваня уважал семечки, пульт от телевизора и легко путал альковы и кельи. Яна в один день могла замутить ООО, записаться на восточные танцы и порвать ближайший караоке. Ваня безошибочно угадывал многие слова в «Поле Чудес», чтил «Балтику» и не мог отличить релакс от аскетизма. Яна интересовалась всеми кастингами, строчила синопсисы и присматривалась к франчайзингам. Ваня мог беседовать с чизбургерами, верил синоптикам и в разговорах заменял палитру палитурой.
Яна изучала дистрибуцию, Ваня – дистилляцию.
Её завораживал керлинг. Ему даже боулинг был по кегельбану.
Несоответствия социальных статусов незаметно воспалились.
В один упоительный, как это понимал Иван, вечер, Яна прямо из позы "какасана" спросила дремлющего за весь мир супруга:
- Милый, а ты почему со мной живёшь?
В запахе вопроса Ваня не распознал яд аспидов, от которого смерть наступает вследствие угнетения нервной системы. Изящно перевернувшись на другой бок, он промычал:
- Мне нравится, как ты фырчишь, когда чистишь зубы.
- А ты не чувствуешь диссонанса?
- Нет, меня анонсы никогда не колебали.
- В общем, так, дорогой, у меня уже есть культурный человек, который с радостью поможет тебе торжественно переехать.
Яна уселась на велотренажёр и единолично унеслась в своё прекрасное далёко. На прощанье она подарила Ивану целый день на переезд.
Наэлектризованный электрик переехал ко мне, захватив с собой всё самое ценное: телевизор, спутниковую тарелку и восемьдесят литров браги.
- Брагу-то зачем? – изумляюсь.
- А вдруг этот интеллигент в первом поколении припёрся к ней из-за неё?
- Вань, ты дурак? Допрыгался лёжа? Опять спутал адепта с адаптером? Ты же мечта пожилой феминистки, ходячая иллюстрация к роману «Идиот»! - так сказал бы я, если бы не диэлектрическая отвертка в руках Ивана Ильича. По его бровям читалось, что кто-то должен не вовремя умереть.
Делать нечего, надо выручать товарища. Сгоняй, прошу, в магазин купи чего-нибудь пожрать и вкусненького. Он вернулся с четырьмя бутылками напалма, по нольсемь. Я позвонил на работу и взял три отгула.
После первой бомбы Ваня уже почти не кричал:
- Звезда инстаграма она! А я повелитель полстаграмма и что? И что?! Я просто любил смотреть на большой палец её ноги, пока она ещё не проснулась. И всё! Скачок напряжения и пробки выбивает нахрен, понимаешь?
Я кивал и понимал, что нужно было брать пять отгулов.
Следующим днём он незаметно для себя сбрил усы и начал отращивать бушующую бороду. Выучил слово «трансцендентальное» и перестал закусывать. Доказал торшеру, что если всё бессмысленно, то и убиваться бессмысленно.
- Это как анод без катода, понимаешь?
Тренированный торшер предусмотрительно молчал.
На третий день Ваня отремонтировал тостер и прожёг занавески. Зато стал реже хватать меня за грудки:
- Ты знаешь, что на скрутках алюминия с медью бывает? Нет? Вот так и у нас, только искры - атомные. Оказалось, переменная сила непостоянна. Я ведь думал, что смешу её, когда не различаю демпинг и кемпинг…
Через неделю починил вентилятор и пропил телевизор. Вопросы стали настораживающие, прямо в печень:
- Ты когда-нибудь трогал Яну за мочку уха?
Я поклялся, что никогда, нет.
- А током тебя било?
Было, говорю, пару раз.
- Помнишь это?
Не забывается такое никогда, цитирую.
- Вооот, теперь тебе всё понятно?
Я говорю, чувак, что-то мы с тобой не справляемся с ситуацией, может тебе к психологу обратиться? Город небольшой, но может, найдётся какой-никакой специалист по исправлению амплитуды любовных загогулин?
- Ты что издеваешься, изолента штопанная? Так она же его и привела! Зараза заразу. Сидит, небось, сейчас этот анализатор на моём диване, использует слово эклектика в быту.
Ещё через неделю нам удалось начать жизнь с чистого холодильника, но я увидел в зеркале бассет-хаунда и говорю осторожно:
- Ваня, ты, конечно, электрик от бога, но тебе не кажется, что мы доросли уже до нарколога, не чувствуешь необходимости в помощи профессионала?
- Вот что ты за сопля монтажная? - говорит Ваня, доставая пассатижами селёдку из банки, - эта психологическая рванина как раз в наркологии и работает.
Мысленно регистрирую глубокий резонанс, типа офсайд. Ваня опять обращается в повышающий трансформатор:
- Пусть я «ноль», пусть! Она, конечно, «фаза», но, чтобы был ток и толк, мы должны быть рядом, понимаешь, паяльник ты тухлый?
Делаю отчаянную попытку вырвать его из этого любовного заземления:
- Ваня, а ты знаешь, что во избежание короткого замыкания желательно пользоваться разными розетками? Например, есть и другие женщины.
- Какие? - удивляется искренне.
- Пока ты здесь живёшь, соседка вон, уже шестой раз за солью заходит.
- Да пошёл ты, - вдруг сникает электрик. И сам уходит.
Я знаю, что было дальше. Прошу прощения у Свидетелей Санта-Барбары, но Ваня потом сдал на четвёртый разряд и три раза женился. Первый раз на Ане-педагоге, но там каждый день как на экзамене и брагу не уважают. Второй на Инне-библиотекаре, тёмные юбки в пол ещё можно терпеть, но вот всхлипывания при прямой речи и вечный поиск восторженности кого хочешь обесточат. Третий - на Яне. Она к тому времени очень удачно развелась, традиционно похудела и приобрела пивоварню.
Раньше я думал, что любовь, это биология. Хромосомные аномалии там, чувственный метаболизм, пестики и прочие тычинки. Потом решил, что эта лихорадка ближе к химии. Первобытные феромоны, неистребимая валентность, фотосинтез, дай бог ему здоровья.
Но для кого-то она - электричество.
А без электричества никак, это всякий торшер понимает.
