Как мы пишем вдвоем? Да так и пишем вдвоем. Как братья Гонкуры, Эдмонд бегает по редакциям, а Жюль стережет рукопись, чтоб не украли знакомые.
В крепко подшитых валенках шаркающей каюрской походкой ещё тёмным ранним утром снежного месяца апреля выдвигался в офис. Носил в ушатах воду из колодца, покряхтывая и скрипя поясницей, рубил сторожевой секирой дровишки. На кухне затапливал печь, сунув в жерло топки жаркую смолистую бересту. Ещё долго, ожидая рассвет, сидел на табурете у печи и, глядя на пляшущий огонь, думал о вечном. Смолил крепчайшую махорку, кашлял, сочно сплёвывал в угол и ругался распоследними матными словами. Утирал скупую слезу, вспоминая своё сиротливо-суровое снежное стойбищенское детство. По растеплению скрюченными ревматизмом от постоянной тяжёлой работы пальцами яростно чесался в подмышках и паху.
Как только в паровом котле, намертво вмазанном в нашу кухонную печь, поднялось давление, пошёл смазывать веретённым маслом из длинноносой запылённой жестяной маслёнки вкусные скользкие блестящие машинным золотом бронзовые вкладыши шатунов и крейцкопферов локомобиля. Повернул регулятор золотника и пустил в цилиндры мятый перегретый пар. Наблюдая убыстряющееся движение маховика и покрасневшую спираль лампочки под потолком, в восторге бешено крича проклятия, лихо приплясывал, отбивая ритм вяленым сапогом. Видя сыплющиеся со щёток умформера голубые электрические искры, яростно и суеверно отплёвывался. Безжалостно давил загулявшие по полу бесхозные кулоны ногами. Пройдя в горницу, повернул общий рубильник и, замерев, наблюдал за загрузкой счётных шайтан-машин. Кривым стартёром запускал роутер, смело коннектил, загружал браузеры и, помолясь, выходил в Яндекс. Варил в джезве крепкий желудёвый кофий. Встречал пришедшего своего молодого коллегу, лихо став во фрунт, и, беря под козырёк пенсионной фуражки, яростно напевал марсельезу.
Щуря подслеповатые глазки, рассматривал в этом вашем бесовском интернете сайты наших конкурентов. Склоняя набок седую голову, критически фыркал на фото и, медленно водя мышкой по строкам, читал тексты, полные хвастовства самых разнообразных веб-фирм о своей тяжкой деятельности на полях битв передовиков капиталистического труда. Впрочем, отмечал определённую однообразность. Во главе угла у них перво-наперво сам мэтр конторы, обязательно на фоне стены офиса с логотипом и названием фирмы. Гордыми золотыми буквами на кремовом фоне: «Sidorov Incest LTD». На физии мэтра явственно читается мужественный взор и волевая ямочка на подбородке, грудка выпячена вперёд, на грудке пухлые ручки, сложенные гордо, по-наполеоновски. Симпатишная клубная бородка лесоруба топорщится дыбом от осознания грядущих финансовых перспектив. Чуть ниже, напоминая простотой визуальной подачи стиль букваря за одна тысяча девятисотый год, немного стрелок и циферок со многими нулями – отчёты о проделанном. За сим, на последующих картинках - прелестные изображения офисных див. Ни видом, ни выражением на свеженьких мордахах не оставляющих сомнения в древности основной профессии. Далее обычно идёт самое вкусное - отчёты о корпоративном проведении досуга. Их рассматривать уже, с вашего позволения, не стал, так как интерес они обычно представляют только для судебно-следственных органов и комиссий по борьбе за нравственность и культурное наследие.
Неодобрительно ворча, отправился к плите готовить сегодняшний обед. Водрузив закопчённый чугунок на печь, налил в него на три четверти воды и опустил в него вариться копчёные свиные рёбрышки. Когда мясо стало отделяться от костей, рёбра вынул, а в чугунок опустил добрый шмат отборнейшей телятины. В чугунном сотейничке на постном масле готовил нежную зажарку из лучка, морковки и белого корня, припуская их слегка-слегка на тихом огне. Чистил и резал бульбу. По готовности мясо достал и посёк кубиками, добавил туда же свинины с рёбер. Запустил в варево зажарку и картошку, по закипанию добавил мясо. И тут же, живо метнувшись к кадушке с квашеной капустой, достал обеими руками щедрую жмень и, тщательно отжав, присовокупил к остальному в чугунке. Уже не спешно и задумчиво резал зелёный лучок и укроп, мелко сёк чесночок, а отравляя это всё в чугунок и видя своё неверное отражение в настаивающихся щах, решил поддаться общему интернет безумию и отчитаться пред самим собой, как мы робим нашу службу.
С горечью сознался себе - с названием фирмы как-то сразу не задалось. Технически-рабочее название нашей избы-читальни «Студия прикладного дизайна» немедленно утонуло в алкогольно-горячечном угаре дискуссии о местах, куда мы будем прикладывать упомянутый дизайн и дизайн ли мы будем прикладывать к выбранным местам. На третьем году этого бесконечного трипа мы уже изрядно утомились жаркими спорами. В чисто белённой горнице на полу можно было лицезреть меловые контуры от тушек павших в интеллектуальных боях несостоявшихся сотрудников, а необдуманно залетевшие на огонёк весьма редкие и испуганные до усирачки клиенты традиционно жались по стенкам. С выражением в глазах безызбывной тоски от плутания в лабиринтах нашего фирменного бессознательного мы с удивлением для самих себя внезапно начертали на стене углём от кострища, на котором мы палили мясо, латинскую аббревиатуру «SPD». И немедленно ниже дали расшифровку: «Socio Path Division». С тех пор наш так удачно названый корабль и несётся все восемь лет нам на радость в кипящих волнах социофобии и прочих деструкций к светлому будущему. Из наших корпоративных изображений в интернете доступен только нижеследующий дагерротип. Дело в том, что фото с нами или не получаются вовсе, или традиционно служат постерами к фильмам ужасов бескрайних южнорусских равнин.
На чисто выскобленный дубовый стол водрузил чугунок. Расставил глиняные суповые миски, принёс с ледника крынку со сметаной и большую, заткнутую кукурузной кочерыжкой, пятилитровую бутыль с чачей. На белоснежный рушник крупно накромсал краюху ржаного подового хлеба и, сбросив давление и заглушив паровой двигатель, крикнул коллегу трапезничать.
Уже затемно, запалив лучины, стучал деревянной ложкой по столу и, в сердцах скидывая на пол объедки, настойчиво требовал у коллеги прекратить практиковать всяческие вредные суеверия. Объяснял о недопустимости для репутации нашей передовой фирмы драть охапками колдун-траву на переулке Кладбищенском (бывший пер. Смирновский), напротив старого кладбища, у дерева, на котором свила гнездо ворона, а принеся её в офис, тут же крутить из нее маленьких симпатичных куколок вуду. В лицах озвучивал крайне негативный психологический эффект, когда клиент видит, как на его глазах в живот куколки вкладывают бумажку с адресом его сайта, а затем куклу колют ржавыми иголками прямо в сердце и подвешивают на нитке за шею на потолочной балке горницы. Предлагал перейти к более действенным и передовым способам воздействия на клиентов. Приводил, к примеру, по великолепному опыту средневековых испанцев, эффектные, зрелищные и крайне назидательные аутодафе.
