На дворе стояла осень 1995 года. Монино. Академия ВВС им. Ю.А.Гагарина.
    Уже сшили новую форму и даже обновили её на параде в честь 50 лет Победы, красиво отшагав его на Поклонной горе под аплодисменты ветеранов, а также друга Билла нашего царя Бориса. Уже вняли словам диктора: «В парадном строю идёт элита российской армии!», ибо фраза звучала как издевательство над теми офицерами, которые собрав волю в кулак красиво маршировали, зная, что дома денег нет от слова совсем и мысли были у них не о параде, а о том, как бы сегодня-завтра, ночью, попасть в бригаду грузчиков на Рижском вокзале и разгрузив вагон, получить наличными пару сотен, а если вагон будет «водочный» с польскими баночками, то бригадир разрешит пару упаковок «уронить» и домой приплывут не только деньги, но и пепсикольные баночки с водкой, вот и повод отпраздновать победу капитализма будет.

    Колхозы в те лихие годы доживали свои последние дни. Крестьяне, хлебнув дикого капитализьму, не желая жить натуральным хозяйством, совершали массовый исход от земли в город в надежде найти там работу и пошуршать в руках неблагородными бумажками, пусть не зелёными, а деревянными.  Москва была рядом, Лужники реинкарнировались из стадиона в рынок и готовы были принять в свои торгующие ряды не только горожан, но и крестьян с их сельской выносливостью и готовностью к любой работе.     Весенние посадочные работы были позади, а летом крестьяне ушли на заработки в Москву. На «сезон». Думали. Но поняв, что без лопаты и грабель можно зарабатывать неплохие деньги, которых хватало не ток на одёжу, но и на всякое баловство типа бананов, а не кислых яблок, на которые мог и неурожай случиться, к осени в свои колхозы не вернулись.     А урожай капусты и моркови в тот год выдался знатным. Одна беда − убирать его было некому. Совсем некому. Иные председатели колхозов исписали не одну авторучку, рассылая письма в ВУЗы столицы с просьбой прислать им в помощь студентов, а они за это им овощей по себестоимости или бартеру какому отсыпят, но! Начальство ВУЗовское только отписывалось, что сиё не представляется возможным, ибо трудовая студенческая повинность, как и единственно верная политика партии, благополучно почили в бозе вместе со страной, да и самой партией.     Другие председатели, отчаявшись, вспоминали свою первую профессию, механизаторов, и, оседлав трактор, просто запахивали поля вместе с этим дивным урожаем. Да, да. Вокруг полно народу, которому банально неча жратеньки, а капусту с морковкой запахивают в землю. За ненадобностью и с девизом: «Так не доставайтесь вы никому!»
    Прелюдию рассказа окончила.
    Теперь к сути капустно-морковного вопросу. Неподалеку от академии ВВС как раз и раскинулись те самые капустно-морковно-свекольные поля. Офицеры, даром что ли стратегов там воспитывали, быстро сориентировались на местности и решили, что работу механизаторов запахивающих поля, можно значительно облегчить и таким образом обеспечить семью на зиму овощами, потому как купить они их всё равно не смогут, стали разрабатывать план тактических выходов в поля.     Пока разрабатывались планы по завоеванию полей, на сцену этого театра военно-колхозных действий вышли доблестные стражи порядку. На дорогах. Да, да! Не всегда гаишники зарабатывали отловом нарушителей ПДД, иногда они забавлялись ещё и поимкой злостных расхитителей никому не нужных полей. Им доставляло бесконечное удовольствие остановить какой нить жигуль с полковником за рулём и потребовать открыть багажник, а там… Мешок капусты, мешок морковки. Нарушаем? Воруем? Пройдёмте, составим протокол!
    И начальнику академии на стол тот протокол, бряц!     И хватался за свою седую голову генерал советско-российской армии. И вроде бы наказать надобно попавшегося преподавателя, а как? Ему зарплату уж месяца три как Родина не платит.
    Проорётся генерал на построении, постращает карами небесными и обещанием отправить в войска всех овощекрадов и понуро побредёт в кабинет, ибо понимает, что этак весь личный состав вместе со слушателями можно по полкам раскидать и остаться одному, или с замами. Обучать, разве что, тех самых механизаторов.     И вот однажды дошла очередь выхода в поля и до нашей коммунальной квартиры.
    Сурово сдвинув брови, мужчины вышли в общую кухню и, рассредоточившись у своих столов, стали решать. Как пойдём, пешочком или на великах? Делимся на группы по трое или парами пройдём? С чего начнём - с капусты или с морковки? Во сколько взлёт, пардон, выход? И так далее.     Робко глянув на «высокое собрание», я не увидела Отца семейства нашего и рванула в нашу комнату, где на диване возлежал хозяин в окружении сыновей и с упоением ржал, глядя на садиста мыша Джерри, который полным ходом кошмарил кота Тома. - Дорогой! Скорей! Иди на кухню, там уже все мужики собрались!
- Да? Кто наливает?
- Что значит наливает? Они не пьют!
- Не понял, а чо они все в кухне делают?! Ток не говори, что Серёга с Валеркой щи варят, ладно? Кстати и Андрюха ни разу не кулинар.
- Они утром за капустой и морковкой пойдут! Велики уже вытаскивают из кладовки! И мешки!     Нехотя поднявшись, муж вышел из комнаты. Я осталась. Знаю, мужикам нельзя мешать, наше бабское дело что? Ждать.
Ждать пришлось недолго. Пять минут спустя муж вернулся и как ни в чем не бывало увалился к детям на диван смотреть мультики. - Не поняла, ты договорился? Во сколько вы пойдёте?
- Да не договаривался я ни с кем. Они пойдут  полшестого утра.
- А ты? Ты с ними пойдёшь?
- Неа, не пойду. Я чо, идиот идти таким табуном?
- Я поняла! Тебе одному глубоко накакать на детей и семью в принципе!     В гневе иду на кухню. Там уже произошла передислокация личного состава. Мужики ушли спать перед ранним подъёмом, и кухня заполнилась их счастливыми половинами, улыбающимися в предвкушении от завтрашней добычи и делящимися рецептами всевозможных солянок, пирогов с капустой и способами её засолки.     Соседки по коммуналке, они же подруги по военному счастью, поинтересовались, отчего у меня на челе печаль вселенская, а узнав, в чём дело, бросились мне сочувствовать и успокаивать меня, вдрибадан расстроенную.
    Общее женское собрание постановило!
    Раз подруге, читай мне, так не свезло с супругом, они мне помогут. Спасут. Поделятся непременно всем, что добудут их героические мужья.
    Выслушав решение нашего коммунального женсовету, я окончательно расстроилась и, сославшись на головную боль, удалилась в нашу комнатку в шестнадцать квадратных аршин.     В комнате было темно, телевизор выключен, дети сопели в двухъярусной кровати, муж, уткнувшись в стену носом, тоже спал.
Помаявшись пару часов думами о судьбе своей задрипанной, уснула и я.
    А ранним утром проснулась от топота копыт, ибо шесть здоровых мужиков уже носились по общему коридору, выволакивая велосипеды в подъезд.     Со слабой надеждой толкнула в спину Отца семейства нашего, а вдруг передумает и таки пойдёт на овощную охоту?
В ответ мне было сонное:
- Ну какого фига, а? Чо тебе ещё от меня надо? Иди, лучше скажи Серёге, что у него заднее колесо спущено!     Плохо соображая, выползаю в коридор, спотыкаюсь о какие-то мешки, нахожу Серёгу, хлебающего кофе из литровой круженции, сообщаю ему о спущенном заднем колесе.
Серёга кивает, понял и спрашивает:
- А твой-то орёл во сколько ходил?
- Куда? Он спал всю ночь, аки ангел, блин!
- Да? А те мешки, что у вашей комнаты тебе какой святой припёр?     Включаю форсаж, лечу в коридор, заглядываю в мешки. Вах! Мешок шикарной, лопающейся от сока капусты, мешок крупной морковки и полмешка свёклы.
    С креном в 45 градусов влетаю в комнату, с визгом довольного кабанчика бросаюсь к мужу: «И ты молчаааал!» Получаю исчерпывающий ответ: «А чо трепаться-то зря. Вдруг бы повязали?»
    Муж нехотя объяснил, что поднялся в два ночи, взял мешки, велик и в половине третьего был уже на месте. Оставил велик в перелеске у поля, собрав мешок капусты припёр его к отдыхающему велосипеду, оставил, и отправился на соседнее поле за морковкой, потом за свёклой сгонял. Обратно шёл пешком, через лес, и вёл за собой навьюченного ослика, пардон велика.     В тот день все «наши» вернулись без потерь и с добычей.
    Весь день женская половина коммунальной квартиры готовила всевозможные шедевры овощной кулинарии, разбавляя их рыбными и куриными котлетами, пиццей с грибами (опят в тот год собрали все вёдер по 6-7) и прочими беляшами уральскими, а вечером собрались за одним столом все 10 семей, потому как решили отметить удачный выход в поля, а заодно устроить дискотеку, благо наши дети приучены были спать не только под музыку, но и под рёв самолётов, заходящих на посадку, как правило, аккурат над военными городками.