Житиё наше в Джиде было относительно спокойным и благостным, изредка потряхиваемое периодическими катаклизмами в виде школьных будней, землетрясений и массовых амнистий для уголовников.

Городок был относительно большой, домов на 15 не меньше, в квартирах было не просто тепло, а очень тепло и зимой при тамошних сракоградусных морозах периодически приходилось открывать форточки. Горячая вода в отопительный сезон была круглосуточно, рай да и только, живи и радуйся!

Но никто не обещал рая на земле, и вселившись в квартиру первое, что я заметила это какой-то странный запах. Совершенно отвратительный, и мерзкий. Путём тщательного исследования и методом исключения, я пришла к неутешительному выводу. В туалете, в сливном бачке плавал крутой кипяток!

Пробежав по соседям, я выяснила, что повезло именно нашему стояку, а на мой вопрос: «Вам нравится жить с запахом парного говна в квартире?», соседи стеснительно опускали глаза долу и ответствовали, что де слесарей не дозваться.

На следующий день я не стала «звать» слесарей, а просто приволокла одну особь, под чёрны руки, в квартиру и объявила, что сухой закон у него будет продолжаться до тех пор, пока он не пустит в слив туалетный холодную воду. Мужик заскучал и сказал, что один он ничо не сделает, что нужна сварка, шоб трубы переварить, а тож они в подвале перепутали маленько и т.д.

Не выпуская лишенца из квартиры, я позвонила в КЭЧ и объяснила, что слесарь Иванов взят мною в заложники до полного устранения ранее наделанных пакостей и будет выпущен на свободу только в том случае, если ему на помощь придут коллеги со сварочным аппаратом, кувалдой и прочим крайне необходимым «срумэнтом», для устранения тех безобразий, которые они наделали ранее, будучи в остаканенном состоянии.

Полагаю, что я внятно смогла объяснить суть проблемы, ибо несчастному и совершенно трезвому слесарю, у которого по его словам маковой росины с утра не было («Побойся бога, хозяйка! Отпусти минут на 10!»), была немедленно выслана помощь, в лице трёх работников разводных ключей с бригадиром во главе.

К вечеру проблема исчезла, и бледные, ни разу не пивнувшие, слесаря побрели домой, а ко мне потянулись удивлённые ходоки из числа соседей с жалобами на всё: на сырость квартир на первом этаже, на крыс, которые одолели, на тараканов которых специально разводит Зинка, ибо пьёть и не травит их, на хлопающую круглые сутки дверь в подъезде. Я сначала держалась, а потом предложила всем собраться и отнести письменное заявление командиру с просьбой назначить меня начальником КЭЧ и тогда я всех их спасу, обязательно. Соседи погрустнели и ушли восвояси.

Устранив эту маленькую бытовую неприятность, я обратила свой взор в сторону школы, ибо ещё дедушка Ленин завещал «Учиться 3 раза!».

Школа была в деревне от гарнизона в 2-х км. За железной дорогой и железнодорожной свалкой, что не радовало, ибо учились дети в две смены, а по темноте идти среди особого, не дремлющего контингенту было опасно даже взрослым дядькам, а детям и подавно.

Деревянное, хоть и побеленное здание школы с сортиром «до ветру» расстроило окончательно. И это «до ветру» окончательно убедило меня, что со времён Чингисхана здесь мало что изменилось.

Отец семейства осмотрев школу и дорогу к ней, объявил своё веское слово: «О работе забудь. Какая нафиг работа? Детей в школу водить и со школы забирать!» С учётом того, что дети учились в разные смены, это означало, что мне за день надо будет накрутить минимум 16 км. И была я стройная была как кипарис, а с учетом джидинских реалий даже бараньего весу не добирала.

Старший сын был определён в 3 «Г» класс, в котором были в основном дети гарнизона, и учительница была также из гарнизона Маргарита Константиновна, великолепный учитель, некогда закончившая Питерский пединститут, любящая детей и свою работу, короче старшему свезло.

Младшего определили в 1 «Г» со словами: «Вам повезло, к заслуженному учителю попали!», при этом у меня душа ушла в каблуки, ибо при слове «заслуженная» у меня перед глазами проплыл образ таганрогского психоневролога. Предчувствие меня не обмануло.

Заслуженная была не молода, сильно не молода. Не знаю помнила ли она Сталина, но Ленина застала молодым. Видимо стояла у истоков пионерии и Ликбеза на селе сибирском. А посему говор имела своеобразный, и представление о процессе обучения были, как некогда описывал классик «В людях». Детей она била линейкой, специально припасённой для процесса обучения, длинной пластиковой. Об этом я узнала не сразу.

Заметила, что мой младший сына выбегает из класса с выражением «Мама! Я вернулся!!!» и всячески пытается не пойти в школу под предлогом болезни.

Спустя неделю, к середине ноября, морозы усилились и я не стала ждать малютку на крыльце школа, а решила зайти в здание и ждать его у дверей класса, а дверь была открыта. Шёл урок математики.

Скрипучий старческий голос вопил:

- Семь да два, сколь будет? А пять да три, сколь будет? А шесть да четыре, сколь будет?

Ошарашенная новым математическим знаком «да», что в переводе на нормальный означало «плюс», я затихла и стала слушать…

- Бэлэгма! Отвечай! Сколь будет пять да три? Чо молчишь? Чо башка то совсем не варит?

- Артём, а ну подь к доске! Ванька! Убери ноги с проходу! Чо, не видишь за твои бутки все цепляются!

Офигевшая окончательно и бесповоротно я пригвоздилась к стене, как вдруг услышала свист нагайки, детское: «Оййй!» и вражеский скрип:

- Я те чо говорила? Бутки с проходу убери сопляк!!!

Не дожидаясь звонка, я рванула к директору.

Благородного вида мужчина, он же директор, он же физрук, он же депутат местного совету с печальным выражением выслушал меня, и даже понял о чем это я, ибо речь моя была бессвязна из неё явствовало одно, как можно держать на работе выжившую из ума, которого впрочем и в годы расцвету-то наблюдалось в количестве полутора извилин не более, с садистскими наклонностями, учителем начальных классов?

Очень вежливо он мне объяснил, что уволить её не представляется возможным, ибо титулована и … любима деревенскими родителями.

От этой новости, я медленно сползла на вовремя поданный мне стул, а на моё: «Этого не может быть!», директор, печально улыбаясь, пояснил, что это класс в котором практически все дети местные, из посёлка, и их родителей, и их бабушек учила эта самая учителка, и в этот класс была толчея при формировании, но меня он вполне понимает и это была его ошибка записать сына полоумной мамаши, пардон увлеклась, ребёнка из гарнизона в этот класс, ибо менталитет у нас несколько разный, а посему завтра нас переводят в 1 «Б» и всё будет чудесно.

Я немного успокоилась и жизнь у монгольской границы потекла своим чередом.

Дети учились хорошо, а посему на родительских собраниях я в основном скучала.