- Сало кончилось, - тускло прошептал Олег. Зябко потянул плечами и стал накручивать себя ещё больше. - Нет, ну вот что за вечер без сала, а? Издевательство же! Форменное! Хотя - какая уж тут форма...
За спиной подтекающий кран тщательно изображал из себя бракованный камертон, выбивая то 50, то 44 капли в минуту, а перед тоскующим по салу Олегом вдоль обшарпанной стены задумчиво дефилировала рыжая шерстяная сволочь, снова намотавшая на вибриссы паутину с какими-то крошками.
- Обязательно было снова под диван лезть? Эх, не подобрал бы тебя у гаражей, наверняка и Светка бы на развод не подала, да и сало бы в доме было... - Олег мечтательно причмокнул. - И вообще - порядок бы был. Да соберись ты, сволочь! Нет, Рэд, тшшш, это я не тебе. Это я ему. - Олег осторожно ткнул себя кулаком в рыхлую грудь. - Хватит ныть, по салу не плачут, сало берут силой!

После нескольких минут возни в виде напяливания носков/растянутого джемпера /туфель с синдромом заворота пяточной топологии акустический феншуй убогой однушки прервался щелчком замка входной двери. Звук этот был сродни шелесту переворачиваемой страницы, когда всё, происходившее ранее, вроде никуда и не делось, но подрастеряло смысловую ценность, визуальную резкость и прочие важные для любого события атрибуты. Рыжая сволочь Рэд свернулся на еле тёплой батарее полубубликом, укрыл нос кончиком хвоста и смежил наглые кошачьи веки. Какое-то время он выпускал и прятал когти под звуки капель из крана, но ещё на первом десятке сбился и прекратил.
...
Тяжело дыша, Олег подбежал к дверям единственного магазина - жил он после развода в съёмной квартире на окраине города, и то, что обычно называется словом «инфраструктура», в его случае было бы некорректно упоминать в одной фразе со словами «в шаговой доступности». Исступлённо подёргав за ручку запертой двери, он заколотил в фанеру, временно подрабатывающую стеклопакетом.
- Зинаида Паллна! Тётя Зина! Это Олег, откройте! Мне очень нужно!

Слёзы уже подступали.

- Боже, это же несправедливо. - думал Олег, уже чувствуя приближение такой знакомой и такой страшной пелены, бережно и избирательно блокирующей его неокортекс. - Убереги всех безвинных от меня!
Так, плача и сползая по вагонке запертого магазина, он погрузился в беспамятство. Последние мысли того Олега, к которому он уже успел привыкнуть, были о том, что у Зинаиды Паллны могло заныть колено и упасть давление, что было в её возрасте достаточным оправданием для преждевременного закрытия магазина.

- Люди пострадают из-за того, что сегодня под утро начнётся ливень, - уже отключаясь, подумал Олег и не смог не улыбнуться этому.

На обдумывание вариантов, где он - и кем - проснётся завтра, времени ему не хватило.
...
-Эй, стажёр, долго тебя ещё ждать? Я понимаю ещё - от нагоняев уворачиваться, так я тебе третий час премию вручить не могу! А меня, между прочим, друзья ждут! Но ты, конечно, тот ещё коммерсант - в первые же два дня четыре контракта впарить! Давай-давай, забирай, молодец, продолжай в том же духе, в понедельник увидимся!

Cтажёр c небольшой, но многообещающей лысиной на макушке хлопнул крышкой корпоративного ноута, этим звуком ещё раз отщёлкнув всё происходившее ранее, и, застенчиво кивнув немногим задержавшимся на работе коллегам, вышел в вечерне-неоново-туманную слякоть. Уже через двадцать минут он стоял в пригородной электричке, зажав между ног пакет с кошачьим кормом.
- Вот же сука. Сало-то купить и забыл. - устало подумал он. - Лишь бы нога у тёти Зины прошла… Нужно переезжать совсем в глушь, - продолжал он размышлять, - там из дерьма только реальное дерьмо, а его даже при салоломке не продашь. А если вдруг и продашь, вреда от этого вроде быть не должно. Дерьмо ведь, когда оно настоящее, оно сразу понятно, что это дерьмо, верно? Боже, дай мне сил...