Утро напоминало поговорку «лучше бы я умер вчера». Проводы Игоря видимо зашли за тот уровень воздействия на организм, когда похмелье начинает властвовать не только над всем телом, но и частично парализует мозговую деятельность. Видимо, «Распутин» попался не подмигивающий, а мы- то дурни и не потрудились проверить этого бородатого старца на предмет подлинности и сертифицированности. Поэтому, когда сразу после подъема флага сыграли приготовление к бою и походу, все собравшиеся на пульте господа офицеры и примкнувший к ним мичман Мотор, угрюмо поглощали крепкий чай, не утруждая себя воспоминаниями о вчерашнем вечере. И только чай начал оказывать свое оздоровляющее действие, и лично я начал потихоньку оживать, как совершенно неожиданно, в привычный монолог центрального поста о готовности отсеков и всего прочего, вплелась команда механика лично мне. Как всегда недовольным голосом, так, словно я снова сотворил лично ему какую-то гадость, механик пробурчал на пульт.

- Белов, подменись Бузичкиным, и дуй к командиру в каюту.

Приказ, есть приказ. Бузичина вызвали из отсека, и когда он прибыл, я отправился к командиру в каюту. По какому поводу меня вызывали, видит бог, я даже предположить не мог. Мало ли чего? Единственное в чем мы сошлись единогласно, так это то, что не по вчерашним проводам Арнаутова. Все прошло тихо и гладко, и как говорится, никто в неумеренном употреблении воды с утра начальством замечен не был.

В каюте у командира сидели старпом, интендант и сам командир. Фраза, которой меня встретил начальник, сразу поставила все на место.

- Белов, ептыть… А почему салфеток в кают-компании нет? Солонки и перечницы все какие-то разные…Ты вообще старший кают-компании, или как?

Старшим кают-компании, я стал внезапно, благодаря величайшей идее, посетившей в минуты просветления голову нашего старпома Ташкова. По неписанным традициям, старшим кают-компании на лодках всегда назначались офицеры из ракетчиков или связистов, как раз те, у кого свободного времени всегда побольше. Но Ташков, являясь мастером нестандартных подходов, перебрав имевшихся в наличии молодых «люксов», решил не рисковать, и предложил назначить меня, к этому времени уже пребывавшему в ранге ветерана экипажа, и ко всему прочему, не являвшемуся командиром отсека, а просто КГДУ-2. Скаженов, к моему искреннему удивлению, согласился с его доводами, и эту новость довели на одном из докладов механику. Он репетовал этот приказ мне, и на этом все как бы и закончилось. И к моменту ввода установки в действие, я собственно об этом уже успел и позабыть.

- Теперь вспомнил, товарищ командир!

Я решил не лукавить, а сказать правду.

- Твоя недоработка старпом! Раньше надо было озаботиться. Он же механик, им всё вдалбливать надо!

Командир повернулся ко мне.

- Наверх сегодня поднимался?

Я отрицательно покрутил головой.

- Залив парит. Сегодня в море не выйдем. Значит задача такая: сейчас старпом выдаст тебе деньги из корабельной кассы. Берешь мичмана Дзюбу, он в курсе, и на его машине дуйте куда хотите, но купить салфетки, новые вилки, ложки, ножи, столовые приборы, соусы всякие, кетчупы, короче сейчас пойдете со старпомом и решите что надо. С нами ЗКД Исаев идет, и с ним флагманских человек десять, наверное. Нельзя обосраться!!! Задачу уяснил?

Я молча кивнул.

- Не слышу Белов!!!

- Так точно, тащ командир!!!

Я рявкнул, как мог, и увлекаемый рукой старпома покинул каюту командира.

Список покупок мы со старпомом составили довольно быстро, и наверное потому, что в процессе его создания, я постарался, как можно более живописно донести до Сереги, все, что я думаю по этому вопросу. Сошлись на том, что мы с Дзюбой должны быть на корабле в 21.00., а где и как мы это будем покупать, его собственно не интересует. Мичман Дзюба, служивший коком-инструктором, оторваться от котлов и поварешек был тоже рад, а потому поняв друг-друга с полувзгляда, мы на его «Жигулях» сразу рванули во Вьюжный, где коммерческая составляющая городской жизни была развита несравненно сильнее, чем у нас. Таким образом, покинув борт ядерного гиганта в 11.30. уже через два с половиной часа, мы вернулись обратно, с заваленным снедью и посудой задним сиденьем ии багажником доверху. У остановки ВАИ мы расстались, договорившись встретиться тут же в 20.30.

Дома естественно меня не ждали, но как положено образцовой семье офицера-подводника, обрадовались. Но как заведено в этом суровом мире, все хорошее кончается на удивление быстро. Время пролетело как из ружья, и в установленный час мы встретились с Дзюбой и поехали на корабль. Для переноса всего купленного пришлось вызвать нескольких подвахтенных матросов, и наше появление произвело на командира, коротающего время в центральном посту с книгой в руке очень благоприятное впечатление. Видимо вид спускающихся с иностранными коробками в руках матросов, а затем появление меня и Дзюбы, увешанных авоськами, подтвердило правильность его решения по поводу моего старшинства в кают-компании, отчего мы даже удостоились похвалы, и что самое замечательное, одного предложения, которое мне очень понравилось.

- Белов, в море, чтобы с 17.30. ты всегда был в кают-компании перед ужином! Это приказ! Пендюрить вестовых так, чтобы летали! И чтобы всегда были в чистом…

А фраза эта, в первую очередь значила, что теперь я каждый божий день не буду бегать бы на пульт, подменять Бузичкина на малую приборку…

Вестовые приняли от меня все хозяйство под счет, после чего я переоделся, перекурил и отправился достаивать свою вахту. Так закончился третий день нашего «выхода» в море, причем с минимальным счетом. Всего-то шесть часов на вахте…

.