Через месяц после опрометчивого звонка во властные недра, Виктор успокоился. Никто не пытался его арестовать, слежки вроде бы не было, и на дачу все никак не приезжали крепкие парни в черном в масках с автоматами и надписью: «ФСБ» на спине. Почему так удачно сложилось, Виктор предпочитал не задумываться, а просто выкинул произошедшее из головы, благо и других дел навалилась целая гора. Во-первых, они со Стасом, все-таки разделили бизнес. Причем мирно и без войны. Дело в том, что Хахалин выиграл огромнейший тендер на поставку оборудования в Олимпстрой. До Олимпиады в Сочи, оставалось меньше года, и он каким-то чудом, успел проскользнуть между очень крупными поставщиками, до этого не позволявшими пролезть в такое хлебное место никому со стороны. Каким образом это ему удалось, Виктора не интересовало, а эйфория от собственного успеха, привела Стаса в состояние самолюбования и благодушия, вследствие чего, раздел прошел спокойно и даже по-дружески. Название «Электробазис», Виктор без споров оставил Стасу, новую компанию назвав по обоюдному согласию «Электробазис мастер». Здание, Виктор тоже оставил Хахалину, получив за отказ от своих прав на него, вполне разумные деньги. Большое удивление у него вызвал тот факт, что из трехсот сотрудников компании, покинуть ее вместе с ним, изъявило желание человек двести, что, кстати, совсем не напрягло Стаса, искренне считавшего, что уходит балласт. Ко всему прочему, его контракт с Олимпстроем подразумевал под собой большое количество работ, какие Стас с «барского плеча» подрядил выполнять «Электробазис мастер».

    Офис, новорожденная компания сняла практически сразу и на Кутузовском проспекте. Там, на территории старого, разорившегося пивзавода, в старых кирпичных корпусах, понемногу вырастал офисный центр с магазинчиками, ресторанами, клубами и офисами в стиле лофт. В свое время, его ребята там создавали инфраструктуру, да и он сам частенько бывал, обзавелся знакомыми из числа владельцев, и за вполне вменяемые деньги снял офис человек на семьдесят, определив склад, логистику, водителей и часть инженеров за МКАД, в Реутов, где получилось арендовать на длительный срок очень неплохие помещения. И главное, что сделал Виктор, к себе в совладельцы, он без раздумий пригласил двух человек. Главного бухгалтера «Электробазиса» Анастасию Михайловну Морозову, работавшую с ним с самого основания компании, даму взрослую, опытную, профессионально подкованную по самому высшему разряду и самое главное женщину, которой он доверял безоговорочно. И своего заместителя, капитана 3 ранга запаса, Мишу Полянина, на гражданском поприще, неожиданно проявившего недюжинную коммерческую хватку. Определив их финансовым и коммерческими директорами, Виктор добровольно выделил им по 20%, оставив себе 60%, и оказался прав на все 100. Новые совладельцы заработали, как спортсмены после мельдония, благо обоим было за сорок, и выгоду работать на себя, а не на хозяина, они прекрасно осознавали. Первые пару месяцев, Виктор отлаживал работу, мотался по столице, встречаясь со старыми и новыми заказчиками, расставлял приоритеты и направлял деятельность в нужном направлении. Дома, Виктор старался бывать пореже. И до этого, дражайшая супруга не сильно переживала постоянное отсутствие Виктора дома, а после этой поездки домой, совсем бросила интересоваться делами мужа, лишь напоминая к определенной дате о своем личном финансировании. Постепенно работа компании в ее новой ипостаси наладилась, и Ушаков начал плавную передачу большинства своих полномочий Полянину и Морозовой, появляясь в офисе только два раза в неделю, или в случае, когда его присутствие было жизненно необходимо. И на это потребовался почти год.
    И все это время, он не забывал про дачу. Не менее одного раза в неделю, он оставался там ночевать, наведя в общедоступных помещениях идеальный порядок и постепенно разбираясь в скрытых катакомбах. За пару осенних месяцев, бригада немногословных и работящих узбеков, не задавая лишних вопросов, восстановила веранду, привела внешний вид дома в приличный вид, выкрасила забор, заново уложила плитку по участку, и собственно облагородила все, до чего Ушаков посчитал нужным, их допустить. Узбеки были проверенные, родом из прошлой советской жизни и лишних вопросов не задавали, работая без халтуры, с утра до вечера, не затягивая ремонт, и не пытаясь урвать пару лишних тысяч на материалах. Виктор, остался, очень доволен их работой, в деньгах не обидел, а все остальные мелочи, которые могли бы удивить людей со стороны, начал постепенно переделывать сам. Во время переделки веранды, выяснилось, что входную дверь, все-таки можно открыть снаружи, просто замочная скважина, или скорее сейфовое отверстие находилось в полуметре от косяка, и было аккуратно замаскировано под отодвигающейся доской. После ухода узбеков, Виктор, устав проникать в дачу через хозблок, самостоятельно восстановил, допуск к ней, и снабдив бронированную дверь ручкой на присосках, стал попадать в дом, как «белый человек», а не с тыла.
    А дом продолжал и продолжал преподносить сюрпризы чуть ли не каждый день. Коридор за дверью «Эвакуационный выход № 2», Виктор решил исследовать в первую очередь. Как зажечь в нем свет, он так и не определил, и вооружившись двумя мощными фонарями отправился его исследовать в первый же день, после окончания внешнего ремонта. Коридор был идеально прямым, и он насчитал шестьдесят шагов, пока не уперся в очередную мощную дверь, с выпуклым бронированным колпаком пулеметной амбразуры. Дверь была наглухо закрыта, не имела замочной скважины, и на ней была лишь знакомая по службе задрайка, как на межотсечных люках подводной лодки. Сдвигаться с места задрайка категорически не хотела, и уже подумывавший плюнуть на это дело и уйти, Виктор вдруг сообразил, что скорее всего она чем-то блокируется. Вернувшись к подвальной двери, убедился, что сможет ее отсюда открыть и захлопнул. Вернулся к амбразурной двери. Кремальера, довольно легко провернулась, и дверь открылась. Так, Виктор понял, что все следующие двери, будут открываться, лишь при условии, что предыдущая дверь плотно закрыта. А дальше пошло увеличение масштабов. За дверью была широкая круглая площадка, с которой вниз, метров на шесть-семь, уходила винтовая металлическая лестница. А спустившись, он обнаружил, еще один коридор, всего с двумя дверями. Одна, как и ожидалось, была без дверной ручки, замочной скважины, и без всякой возможности ее открыть. Собственно говоря, Виктору уже до чертиков надоели эти подземелья и катакомбы, но природное любопытство немилосердно гнало вперед. Вторая дверь была самой обычной, с табличкой «Электростанция», и со всеми атрибутами самой обычной двери. Это было уже интересно. Что еще могли затащить в эти подземелья, помешанные на секретности предки? Не ядерный же реактор? Комната оказалась, длинной и узкой. И в ней, в отличии от всех других помещений, чувствовалась влажность. Вдоль стен, стояли стеллажи, заполненные всевозможными ящиками, банками и упаковками, содержимое которых, Виктор оставил на потом, а в самом конце помещения находилось то, что и именовалось электростанцией. На стене, в метре друг от друга, располагались два мощных, рассчитанных исключительно на физическую силу рычага. И подписи над каждым «Турбина 1» и «Турбина 2». И указатели: вверх- поднять, вниз- опустить. И все. Никаких приборов. Никаких пультов управления. Голая стена и два рычага. Виктор пару минут постоял, поводил фонарем по сторонам, и решил, что на этом сегодняшняя экспедиция закончена, и пора возвращаться в реальный мир, к солнцу, воздуху и современным достояниям цивилизации. И уже поворачиваясь, чтобы уходить, исключительно для очистки совести, уперся в рычаг «Турбина 1», и резко надавил на него сверху. Рычаг, со скрипом, пошел вниз. Виктор уперся сильнее, и опустил его до конца. Где-то внизу, глубоко под полом, что-то провернулось, раздался приглушенный скрежет, а потом, появился неясный шум, сначала довольно громкий и порывистый, почти сразу ставший равномерным и не таким уж громким. Но больше ничего не последовало. Шум и все. Виктор, постоял еще пару минут, и решительно двинулся назад. И только когда, он уже поднимался по винтовой лестнице наверх, неожиданно замигали установленные на стенах герметичные светильники, мигали он всего несколько секунд, после чего загорелись на удивление ярко, и что еще удивительнее, все до единого, после чего вокруг стало так светло, что Виктор сначала даже зажмурился.
    - Твою же мать! Не дача, а Голливуд какой-то…а я Индиана Джонс, не меньше…
    Дав глазам привыкнуть к свету, Виктор без раздумий повернул назад. Лампочки времен тоталитарного режима, с честью выдержали испытание временем и горели, как и много лет назад ярко, надежно и не мигая. Вернувшись в помещение с гордым названием «Электростанции», ничего нового Виктор не обнаружил, разве только незамеченную в темноте короткую инструкцию, в которой говорилось, что первая турбина предназначена исключительно для освещения подземной части объекта, а вторая для питания остальных потребителей. Что за «остальные потребители» в инструкции, не сообщалось. Поэтому второй рычаг, Виктор благоразумно трогать не стал, а оставив турбину работать, решил еще раз, при свете осмотреть вторую дверь. И тут его ждало очередное потрясение. Дверь, открылась после простого толчка рукой. Видимо, она блокировалась при пропаже питания, в обычное же время оставаясь открытой. А за дверью уже тоже горел свет, и глазам исследователя земных глубин, предстал… перрон. Длинное, сводчатое, метров в тридцать длину помещение, представляло из себя, миниатюрный железнодорожный вокзал, у которого, на рельсах стояла мотодрезина в виде длинного и невысокого вагона. Ветка была тупиковой, и рельсы уходили в темноту туннеля, в настоящее время, закрытого, даже на вид, очень мощной решеткой. Уставший удивляться, Виктор мельком заглянул в открытую дверь вагона, и узрев, штатно установленный у кормового окна вагона пулемет ДШК, как-то сразу решил, что с него на сегодня хватит, и срочно пора наверх. И желательно выпить. Причем сразу, не смывая пыль и не переодеваясь.
    Через час, сидя на скамейке в осеннем, красно-желтом саду, и согревая бокал коньяка руками, Виктор в очередной раз пытался решить, что ему со всем этим делать. Если бы этот последний подземный коридор, заканчивался очередной кладовкой с пропахшей нафталином формой войск НКВД и золотыми слитками царских времен, и каким-нибудь лазом наверх, дело одно. В конце концов, забрав все ценное, забетонировать вход в подвал, как будто его и не было. И если что, тупо стоять на том, что в таком состоянии и было куплено. Но вот узкоколейка, уходящая в неизвестность, да еще и с бронедрезиной, вооруженным крупнокалиберным пулеметом, дело совсем другое. Бетонируй, не бетонируй, а еще один вход в его владения, все равно существует. Правда, судя по найденной записке, да и по всей обстановке, двадцать два года минимум, здесь не появлялся никто. И, ко всему прочему, он случайно позвонил туда, где в те годы, находился аппарат Центрального Комитета КПСС, и само собой, напрашивался вывод, что об этой точке, даже в ЦК знали единицы, которые либо уже упокоились с миром, либо стараются об этом забыть, чтобы спокойно провести последние годы жизни. Одно Виктор знал точно. Пока на кону, была только куча старых денежных знаков и золото, еще можно было попытаться тихо сдаться какой-нибудь спецслужбе, предварительно вывезя и уничтожив все оружие. Скорее всего, все бы изъяли, взяли подписку о неразглашении и даже оставили бы дачу, понаблюдав с год, другой. Но теперь, заявлять в органы о своей находке он не будет. Добром для него это не закончится. Обязательно найдется, какой-нибудь карьерист с большими погонами, чтобы приписать ему попытку взорвать Кремль в составе организованной террористической организации, в состав которой запишут всех его сотрудников и родственников. Или тихо и аккуратно ликвидируют, и даже могилки не останется. Так, что сдачу властям, Виктор отмел категорически. И в этом случае оставалось одно. Осваивать доставшееся ему хозяйство. Аккуратно и вдумчиво. А в первую очередь, перебазировать куда-то золото, и доллары, которые все-таки, можно было попытаться сбыть. А золота, после скрупулезного аудита всех ящиков и взвешивания на обычных напольных весах, оказалось около 15 килограмм.
    Место, куда можно было вывезти данные ценности, у Виктора было. И о нем знали только он и его родной брат. В свое время, школьная одноклассница его отца, когда родители были еще живы, дала им попользоваться гаражом, благо ей он был не нужен. Гараж был капитальным, в кооперативе министерства иностранных дел, где работал ее муж, скончавшийся незадолго до перевода отца в столицу. Вдова рулем не владела, и не собиралась и совершенно безвозмездно разрешила им пользоваться. Детей у нее не было, средства на существование муж оставил, и через несколько лет, женщина вышла замуж за какого-то чешского режиссера и переехала к нему в Прагу. Свою квартиру она сдала, а про гараж сначала даже забыла. С чехом у нее все сложилось хорошо, назад она не вернулась, исправно получая деньги за сданную квартиру, а вспомнив про гараж, просто попросила за него платить все положенные поборы, и все. Принадлежность гаражного кооператива, помогла ему избежать, все виды реноваций и перепланировок столицы, хозяйка счастливо существовала в Праге, а ключи от гаража, после смерти родителей, перешли к Виктору. Сначала Виктор ставил там машину, потом, нашел гараж поближе к дому, а в этом хранил старые вещи, хранил «левую» бухгалтерию компании и вообще использовал, как кладовку. Вот туда, он и перевез за несколько раз самые ценные активы своей «крепости». Чужих на территорию гаражного кооператива, охрана не пускала. У Виктора был бессрочная доверенность на пользование гаражом, и никто кроме далекого брата, из его близких и знакомых о нем не знал. Жена слышала краем своего чуткого уха, но считала, что гараж он снимает, а после того, как появился свой, о прежнем, просто забыла.
    Как-то раз, он набрался решимости и еще раз навестил подземный вокзал. Естественно, там ничего не изменилось. Да и не могло, судя по всему. За решеткой, преграждающей рельсам путь в тоннель, ничего не было. Точнее тоннель то был, но метров через сто, рельсы упирались в сплошное стальное перекрытие. Оно как-то открывалось, но обследовав швы и обнаружив на стыках застарелую и давно спекшуюся от влаги ржавчину, Виктор убедился в том, что в последний раз, перекрытие отодвигалось очень давно, гораздо больше чем двадцать лет. Да и не горел он желанием открывать этот проход. Заперто и заперто. Разобрался с электроснабжением. При опускании первой турбины включалось освещение, при опускании второй, подавалось питание на механизмы, в том числе и на подъем решетки в тоннель. Сама электростанция, оказалась простой, но исключительно умело и талантливо построенной гидроэлектростанцией. Где-то ниже текла подземная река, которую вогнали в трубы, куда и опускались две турбины, мощности которых хватало на работу подземного комплекса. Разбираться во всем досконально Виктор не стал. Работает и хорошо. Да и не собирался он тут часто гостить. На перроне нашлись еще несколько небольших помещений. Дежурка с несколькими кроватями, душевая, кладовка с запчастями для дрезины, и продовольственный склад, доверху набитый консервами. В основном мясными. Пару банок тушенки Виктор даже захватил с собой, и рискнул попробовать. Продукт из далеких времён оказался на высоте и не шел ни в какое сравнение с современными образцами. И еще, Виктор забрался на чердак, оказавшийся настоящей огневой точкой. Чердак был пуст, хотя и был отделан как нормальная мансарда, вот только от одного окошка, до другого, были проложены направляющие, на которых покоился заботливо смазанный, авиационный пулемет ШКАС. Рядом же находились с десяток цинков с боезапасом. Даже в законсервированном состоянии, с неубранной смазкой, пулемет по направляющим можно было перегнать от одного окна к другому секунд за пять-шесть. После этого, Виктор не сомневался, что и крыша, каким-то образом хитро забронирована, но проверять догадку не стал, а целый день матерясь под нос, демонтировал все это хозяйство и спускал в недра «крепости».
    Соседа, Игоря Михайловича, он видел не часто. Здоровался, справлялся о здоровье, пару раз даже принял в подарок варенье, пару раз сам привез старику какие-то продукты, но вот вечерних посиделок, больше не было. Времени не хватало. Его внучку, он тоже после знакомства, видел мельком пару раз, издалека, в саду деда. Да и не очень она ему понравилась, откровенно говоря. Фактура достойная, а вот людей, она вежливо недолюбливала, что Виктору никогда не нравилось, и вел себя он с такими персонами корректно и безразлично.
    Виктор никогда не страдал от недостатка внимания женского пола. В свои сорок восемь лет, после не самой легкой флотской службы за Полярным кругом, и не менее напряженной коммерческой деятельности, выглядел он удивительно хорошо. Никогда не занимаясь спортом, и ни дня не сидя на диете, он был всегда подтянут, без капли жира на боках, пивного живота и двойного подбородка. Как, говорила его покойная бабушка, «такая у нас, Ушаковых, конституция». Плюс ко всему, коммерческая успешность и финансовая независимость, тоже играли немаловажную роль, что сильно привлекало внимание меркантильно настроенных женщин всех поколений, той отрасли, в которой он трудился. Ушакову часто приходилось бывать на всевозможных конференциях производителей и дистрибьюторов, как на просторах Московской области, так и за границей, и что скрывать, несколько раз в самом начале своей гражданской карьеры, он совершал локальные «грехопадения», но это бывали случаи, когда он таким образом, скорее отвечал своей супруге за ее равнодушие, чем осознанно затаскивал девушек в постель. Последние несколько лет, он завязал и с этими шалостями, и из-за бизнеса, и из-за того, что внутренне ждал какого-то подвоха от Марины, который мог обернуться чем угодно. Разводится, он пока, что не говори, не хотел, и из-за воспитания, а скорее даже из-за детей, которых любил и не хотел, чтобы его развод с Мариной, что-то сломал в их и его жизни. Но в последние месяцы, после ее очередного возвращения от родителей, он четко понял, что развод не за горами и это надо принять как неминуемую данность. Потому и купленную дачу, ему пришлось оформить через дарение, и новый автомобиль, оформить, как купленный компанией в лизинг, да и многое другое, понимая, что раз уж жена явно шла на конфликт, надо аккуратно подстелить себе дорогому, перинку, чтобы не остаться на бобах. И теперь, когда вопрос уже был не в возможности развода, а только в сроках его реализации, Виктор стал понемногу поглядывать на женщин с нормальным плотоядным интересом.
    Его новый офис располагался на третьем этаж, а под ними находился офис, какой-то довольно крупной компании занимавшейся толи проведением корпоративных мероприятий, толи еще чем-то связанным с пиаром и маркетингом. Курить в здании, было запрещено, и с третьего этажа подымить на улицу, выходило большое количество девушек, приятной наружности и со вкусом одетых, которые невольно приковывали взгляд любого нормального мужчины. И каково же было удивление Виктора, когда в свой самый первый перекур на новом месте, выйдя из подъезда, он лоб в лоб столкнулся с внучкой соседа, Полиной. Стильно, но не броско одетая дама, с минимальным макияжем и тщательно уложенными волосами, пыталась прикурить от зажигалки, которая категорически не хотела зажигаться.
    - Добрый день, Полина- Виктор щелкнул зажигалкой.
    - Добрый день…- незамедлительно ответила девушка, прикурила и только после этого подняла на него глаза. Через пару секунд в них появилось узнавание, и она даже коротко улыбнулась уголками губ.
    - Виктор? Правильно? А вы что здесь делаете?
    Виктор прикурил сам. Выпустил дым и выдержал паузу. Было немного обидно, что она вроде бы и имя его подзабыла.
    - Мы здесь офис сняли. Будем соседями.
    Полина, скорее из вежливости, чем из любопытства спросила.
    - Чем занимаетесь?
    - Сервисная компания. Поддержка всех видов оборудования электрообеспечения. А вы?
    - Организация мероприятий.
    Надо бы было промолчать, но Виктору почему-то захотелось побалагурить.
    - Свадьбы, торжества, поминки?
    Посмотрев снизу, вверх, на добродушно улыбающегося Виктора, девушка ехидно усмехнулась.
    - А вы оставляли впечатление более умного человека. Вроде взрослый мужчина...
    Улыбка сползла с лица Ушакова, моментально, и к тому же он ощутил, что еще и покраснел вдобавок ко всему до мочек ушей.
    - Извините. Попытка юмора. Не вышло. Виноват.
    Полина, видимо решив, что с него хватит и предпосылка к фамильярности пресечена, сменила тон.
    - Как у вас дела на даче? Обустраиваетесь?
    Виктору, которому уже хотелось побыстрее завершить разговор, пришлось отделаться несколькими общими фразами о трудностях современного ремонта и под предлогом высочайшей занятости быстренько свинтить в офис. Полину, такое завершение беседы, похоже, тоже устраивало, и она лишь мило улыбнулась ему на прощание.
    После того, как его отшили, совершенно необоснованно и даже обидно, Ушаков долго старался не пересекаться с дачной соседкой, но, когда вы работаете в одном подъезде, курить ходите в одно место, да еще из вашего окна постоянно видна эта самая курилка, встреч избежать очень трудно, да и невозможно по сути. Через пару месяцев, Виктор заметил, что при случайных встречах, Полина здоровается с ним вполне дружелюбно, хотя и отстраненно, высокомерную маску на лицо не одевает, да и вообще ведет себя вполне адекватно. Они частенько сталкивались в одном ближайшем, вполне приличном, псевдоитальянском ресторанчике, куда Виктор тоже ходил обедать. Она там тоже бывала, либо одна, либо с мужчиной, который, как уже знал Виктор, был директором их богадельни, и вели они разговоры, исключительно на рабочие темы, в чем Виктор имел возможность убедиться, пару раз оказавшись за соседним столиком. Да и выходила курить, она исключительно одна. Все это, Ушаков фиксировал мельком, скорее из-за того, что как женщина, Полина была ему симпатична и радовала глаз, и отрицать этот факт, было бы глупо. Несколько раз, Полина исключительно вежливо, перед выходными, просила купить и завезти деду, кое-какие продукты, а один раз, он даже отвозил ее на дачу и обратно, когда она сдавала свою машину в сервис. Никаких шальных мыслей по ее поводу у Виктора, после того разговора не возникало, чего она видимо и добивалась, и их знакомство как было, так и оставалось шапочным знакомством дачных соседей. А в последнее время, и на дачу она перестала приезжать. Игорь Михайлович захворал и уехал в город. Полина пару раз приезжала одна, на несколько часов, видимо, что-то забрать и ночевать не оставалась. Но, все это, Ушакова в тот момент, волновало меньше всего. У него началась активная фаза развала семьи, и как все в этой жизни случается, началась неожиданно…
.