Ночью тяжело шли. Очень тяжело. Одно дело, в «глубоких тылах» по лесу гулять, когда знаешь, что противник у себя в ППД сидит, и, совсем другое, когда видел, что Все его бойцы по лесу бегают. Тебя ищут. Все чувства твои на максималках работают. Зрение, слух, обоняние. Утомляет это. Очень. При атаке, ты на адреналине работаешь, на максимальном выбросе, хоть и очень короткий промежуток времени. Чисто на рефлексах. Сам замечал и у других интересовался. Настолько быстро всё происходит, что думать и бояться, ты уже не успеваешь. Только, какой-то голос в голове бубнит постоянно – «Чо ты творишь? Чо ты творишь? Ты же сдохнешь сейчас…». Инстинкт самосохранения, походу. А тело твоё всё САМО делает. Правда, это месяцы напряжённых тренировок и практики. А вот потом – отходняк адреналиновый наступает. У всех разный. Кто ржать начинает и чушь всякую нести. Кто, в ступоре, в одну точку смотрит, не мигая. Мне так, очень страшно становиться, аж руки трясутся, сигарету прикурить не могу. Полчаса это продолжается где-то. А тут, ты на этом адреналине, считай, несколько часов. Но хоть и «по капле капает», но долго. Бывало, это у меня частенько, но, привыкнуть так и не смог. И пить постоянно хочется.
До промежуточного лагеря дошли уже ближе к вечеру. Пока шли за обитателями лесными наблюдали. Вроде не пуганные. Дела свои делают. Да и сам факт того, что ты их спугнул, говорит о том, что их уже не спугнул, кто-то до тебя. Я так мыслю, «разошлись мы краями» с поисковыми группами. Да, в принципе, они же уже нашли, всё что искали и на болоте это заблокировали. Какой смысл дальше, по лесу бегать?
Расположились в лагере. Вскипятили чай, приготовили ужин (Задолбала каша эта уже!!!). Никаких костров! Тем более в сыром лесу из мокрого валежника. Таблетки сухого спирта для этих целей есть. Пока ужинали размышляли вслух – делились соображениями.
- Командор, а дальше ты, чо думаешь?
- Ты про что? Про задачу, или «по жизни»?
- Про задачу канешна… Про «по жизни» не спрашиваю. Примета плохая.
- Молодец. А то я уже думал с какой ноги, тебе в бубен зарядить. Да шучу я, шучу. Не дуйся.
— Вот, умеешь ты, «петит» испортить.
- Смотри. Нам с тобой, нужно ещё один аэродром отработать. Там, где мы дорогу заминировали. Какой-то неправильный он. Ты сам видел. Слишком серьёзно там всё. Хотя он и в наименее доступном месте для диверсии находится. Мысли, какие-то у меня про него нехорошие. Он готов, был, почти, ещё неделю назад. А самолётов, над ним и возле него не летало. Мы бы их заметили, полюбому. Ты маршруты наши помнишь? Это раз. А вот чем с партизанами всё закончилось, нам выяснить надо, это, тоже, по любому. Это два. В идеале, нам пленный нужен. Инфу для выводов набирать, это долго. Очень долго. Так что думаю. Надо отдохнуть сегодня. Потом к озеру – БК пополнить, медицину и продукты. А дальше пойдём выяснять, как немцы с партизанами порешали. А потом, на тот аэродром и пойдём…
- Хм… Логично, чо… Только это ж километров сорок выходит? Если отсюда до тайника и потом до партизанского болота.
- Ну а чо делать? Других вариантов нет. Тут ещё вопрос… Нам к партизанам лезть - не особо…. Агенты немецкие если у них в отряде есть, уже доложились, что два очень странных разведчика с «большой земли», в отряд приходили. Так что, здесь лучше «перебдеть» … Но, нам инфа нужна… Самим долго собирать. Время потеряем. Задача-то, какая у нас? «Максимально затруднить действия вражеской авиации с аэродромов указанного района». Артиллерийский склад мы разнесли. Две эскадрильи самолётов из строя вывели. Пилотов на втором постреляли, ну половину, ладно. По-моему, «Затруднили мы, немцам, по самые гланды…» Остался нам третий аэродром. Теперь за немцами ход. А вот что и как они делать начнут? Это, партизаны гораздо лучше нас с тобой узнают. У них в каждой деревне, свои «глаза и уши». Вот и выходит. Хочешь - не хочешь, а к партизанам нам надо. На болоте-то мы никого не застанем. Там завтра, или пусто, или одни трупы. Но, посмотреть и выводы сделать – надо.
— Это да, согласен. А ты не боишься, что они нас, просто, пристрелят, от греха? Ну, смари, тихо – мирно жили себе в лесу, из кустов полицаев кошмарили, а тут опааа…. Припёрлись два непонятных кадра и начали жизнь портить. Сам же видел. Лагерь, не лагерь, а турбаза. Еды валом. Жизнь - сало-самогонка-доярки. А тут мы…
- Ну, ваще-то, они не только сало с самогонкой жрут. У них задача основная – «железка». И они эту задачу, выполняют полностью. А как они отдыхают. Это уже их личное дело. Да и то, что лагерь они попалили, это к политруку, тупому, ихнему, все вопросы. Мы здесь – краем только… Меня другое волнует. Если они с «большой землёй» свяжутся и вопрос по нам зададут, что им ответят? Не дай Бог - «Арестовать и ждать самолёта с «Большой земли» для отправки в СМЕРШ». Хотя…. Думаю, генц наш порешал уже. Возможности у него, походу, как у Бога. Проси, Господи, за богохульство. Так, что, завтра, со сранья, выдвигаемся.
И тут, уже на границе слышимости – канонада. Чёрт, далеко. Еле слышно. Не определишь на слух уже. Что там и как? Толи немцы, авиацию не дождались и решили «артой» работать? То ли партизаны на прорыв пошли? Фиг его знает. Одно понятно. Помогли мы партизанам. Бомбёжки нет. Хоть это, радует. Мощность авиабомбы, даже небольшой «сотки», гораздо выше (в десятки раз), чем даже у тяжёлого снаряда полевой артиллерии. А мы у немцев, только гаубицы (105 мм) встретили. Ну и миномёты, конечно.
По ночёвке проблемы возникли. Гранат то у нас по паре штук осталось только. А нам растяжки ставить, вокруг лагеря. Не плотно получится. Вернее, так, «для отмазки». Ладно, рискнём. На чуйку понадеемся. Она включилась уже и на максимальный режим вышла. Причём давно. Научить бы её ещё - решения выдавать. Но, это сюда, в командировку, раз пять съездить надо. Или от Москвы до берлина дойти, причём строго, рядовым разведчиком.
Спали, как младенцы невинные у Христа запазухой. Совесть, по поводу убиенных фашистов не мучала. У меня с ней, кстати всё нормально. Она у меня в идеальнейшем состоянии. Ещё даже в упаковке. Я ей ещё ни разу не пользовался.
С утра пошли к тайнику. Вытащили из озера контейнер, пополнили БК, медицину и продукты. Забрали оттуда половину примерно. Рановато, конечно. С тем, что в наличии, ещё одну авантюру провернуть можно. Но, чует моё сердце анальное, что не до него нам будет, в ближайшее время. Лучше заранее.
Рейдовые рюкзаки вернули, почти, на то же место. Почему не на это же? Да натоптали мы там уже. Если в лесу долго на одном месте живёшь. Следы, всё равно оставишь. Как не аккуратничай. И чем дольше, тем больше. А место мы для лагеря очень грамотно выбрали. Хоть и в стороне от района действий, но можно сказать, рядом. И интереса здесь никому нет. Ни немцам, ни партизанам. Пообедали плотно, отдохнули. И пошли смотреть на результаты проведённой немцами операции. Чисто, посмотреть, оценить, обсудить, покритиковать.
Прошли, не так много, километров десять всего. Время – ближе к вечеру уже. И тут дымком потянуло. Ну, это совсем дебилом надо быть отмороженным, или причину иметь, чтобы в сыром лесу костёр разводить. Ему просохнуть, нормально, хотя бы дня три нужно. А дождь, этот, моросящий, только. Как два дня назад кончился. Аккуратно вышли по дыму к костру. Наблюдаем. Десять человек. Явные «народные мстители». Один раненый на плащ-палатке. Лица измождённые, в грязи по самые брови. А раненный-то… Политрук. Вот, теперь точно ясно, что не подсадные. Начал ещё, внимательно всматриваться – изучать, эту группу. В бинокль. Хоть до них и метров тридцать всего. Грязные, как черти. Подлесок в этом месте редковат. Такая «проплешина». Искал подвох. И я его нашёл. Двоих из них мы с немцами встретили. Когда между двух болот по перешейку шли. Аккуратно отошли назад, метров на сто, и начали совещаться, шёпотом.
- Понял? Всё понял? Двоих из них узнал?
Смол кивнул.
- Лешие снимаем, чтобы петлицы видели. «Обвес» с Витязей тоже. Подходим в открытую. Аккуратно расходимся в стороны. Говорю я. После кладём на землю мордами. Всех. Дёрнутся – на поражение. В тех двух – только в ноги. Запомни, только в ноги. Понял меня?
Смол опять кивнул. Мы сняли «лешие» и стараясь погромче хрустеть ветками двинулись к их стоянке. Они хоть и за оружие схватились и в нашу сторону головы повернули, но даже «рассыпаться» не соизволили. Так и смотрели тупо, на нас подходящих. Так и сидели толпой у костра. Политрук в отключке рядом лежал. На плащ-палатке, с ногой «перевязанной». Мда… Бойцы… Вот из-за таких, Смола мне немцы и продырявили.
- Здравия желаю. Кто старший?
- Я
Ответил пожилой усатый мужик.
- Да нет, ты ошибся. Теперь, здесь старший я. ЛЕЖАТЬ!!! ЛЕЖАТЬ Я СКАЗАЛ!!! РУКИ!!! РУКИ ОТ СТВОЛОВ УБРАЛИ!!! ЗАВАЛЮ НАХРЕН!!! УРОДЫ!!! СТВОЛ БРОСИЛ!!! СТВОЛ!!! Я СКАЗАЛ!!!
Орали со Смолом в две глотки. Аж охрипли. Но, «забить психику» им, нам удалось. Видимо они уже на столько вымотаны были, что «погеройствовать» ни у кого их них сил уже не было. Все лежали мордами вниз, не пытаясь протянуть руки к оружию. Отшвырнули ногами подальше их винтовки.
- Вежи ремнями их! Дёрнется кто – вали!
Как связали все, двоих «старых знакомых» оттащили в сторонку. Пистолетов не было ни у кого. Ножи правда, почти у всех.
— Значит так. Вы все нам не нужны. Нам нужны, только эти двое. Из винтовок я вытащу затворы и сложу их в этот мешок. После чего допрошу этих двоих, и кто из них останется жив, отдам вам. Мешок закину в ту сторону, найдёте. Старлей, держи на прицеле этих, шевельнётся кто, пулю в башку. Я пошёл с этими двумя побеседую.
Как прошёл форсированный допрос, пересказывать не буду. Если вкратце. Сначала забил им в глотки кляпы из отрезанных кусков их ватников, а потом, просто делал больно. Ножом. Очень больно. Не спрашивая вообще ни о чём. После чего, как перестали извиваться от боли, кляпы по очереди вынимал и задавал вопросы. По уму растащить бы их надо было. В разные стороны. Приватно поговорить с каждым, так сказать. Но, видя в их глазах животный ужас, делать этого не стал. Если в течении трёх секунд не получал ответ, опять забивал кляп и снова делал больно. Под конец беседы от них ощутимо тянуло мочой и дерьмом. Партизаны весь допрос слышали. Очень, подчёркиваю, очень интересно. Это мы хорошо зашли. Развязал ихнего старшего.
- Зовут, как?
- Иван.
- А по батюшке?
- Андреевич.
- Иван Андреевич, давай рассказывай, что случилось у вас там.
Иван Андреевич Лежал с краю и поэтому весь «процесс» наблюдал воочию. Смотрел он поэтому на меня с ужасом. Доклада у него не получилось Одни бессвязные междометия. «Мы значица…», «А они, вот так вота…».
- Стоп – стоп – стоп. Давай я попробую сам тебе рассказать. Я представляю, примерно, что и как, у вас там вышло. Когда обоз к вам пришёл, вы свернули лагерь и начали уходить. Причём сами ещё не решили куда. С соседних деревень пришли связные, доложились, что немцев с полицаями в районе - тьма. Скорость на марше – минимальная. Поняли вы, что вам не уйти. Принять бой вы не могли. Большая часть отряда на задании была. Решили уйти на болото и там пересидеть. Думали гати, только вы знаете. Через две недели вас блокировали. Держали там двое суток. Решили пойти на прорыв. Кто вышел разбились на малые группы и рассыпались. Договорились через время в точку сбора все выйти. Примерно так? Правильно?
- Ну, да…
- Одно мне скажи. Мирняк где? Мне без разницы. Просто интересно.
- Кто?
- Деревенские ваши, спрашиваю, где?!
Андреич смотрел на меня и зло сопел.
- Ну а куда с ними?! Оставили мы их.
- Логично. Подкинул вам политрук проблем. Кстати, что с ним?
- Ранен, в ногу.
- Давай посмотрим…
Политрук лежал на плащ-палатке и был уже дале не бледный, а какого-то голубоватого оттенка. Нога на бедре замотана какими-то тряпками. И неестественно повёрнута. Понятно. Пуля в бедро. Кость перебита. Жгут не накладывали. Кровопотеря критичная. Нежилец. Отходит. Его по лесу сейчас таскать, только мучать. Да и куда тащить, собственно? Здесь хирург нужен. Да и то, даже если спасти сможет (а это вряд ли с ихней-то медициной), куда его потом?
- Вобщем так. Андреич, за грубость – извини. Некогда было культурничать. Немцев в округе быть не должно. Отдыхайте. Политрука похороните потом. Он, хоть и тупой был, как боец, но человек он правильный. Не достоин он того, чтобы его зверьё растащило. Этих двух, оставляю тебе. Мне они не нужны уже. Это они все гати ваши тайные немцам сдали. Делай с ними, что хочешь. Мне без разницы. Давай. Удачи тебе, военной.
- Подожди. А вы точно, наши, с «большой земли». Ведешь ты себя странно. Злой ты и, как камень холодный.
- Андреич, ну сам подумай, был бы я – «не наш». Ты бы не жил уже. А про «землю» … Да по-моему «больше» уже и некуда. Всё. Давай. Успехов.
Я кивнул Смолу, и мы пошли, по своим делам, дальше.