В номере гарнизонной офицерской гостиницы сидело двое. Лица у них были злые и напряжённые. Разговор начал более молодой. Он осторожно подбирал слова и понизил голос, чтобы не сорваться на крик.
- Герр доктор, не могли бы вы, объяснить мне, как мы с вами, потеряли всех пилотов группы. Даже тот десяток выживших, контужены и с травмами разной тяжести. Летать, а тем более, выполнять боевые вылеты они не могут. Вы понимаете, что группы больше нет? А она должна была приступить к выполнению задачи, ещё вчера. А уже середина июля. Мы не выполняем, поставленную задачу. Как и, главное, что, мне докладывать руководству?
Доктору было скучно. Он прекрасно видел всю дальнейшую перспективу разговора. На его лице, явно читалась досада.
- Я согласен с вами. Задачу мы не выполнили. Но, это, не только наша вина. Вы заигрались в секретных агентов. Мы не знаем главную цель. А не зная стратегический замысел, ты всегда будешь совершать тактические ошибки.
Молодой сорвался на крик.
- Ошибки! Тут кто-то говорит про ошибки?! Это называется провал!
- Успокойтесь. И давайте вместе найдём выход из сложившейся ситуации. Итак, я бы хотел получить ответы на следующие вопросы. Для чего вам нужна группа высококлассных пилотов именно на этом участке фронта? Почему вы не можете привлечь для обеспечения безопасности её работы своих специалистов? Причины того, что вы отказываетесь предоставить нам соответствующее вооружение и оборудование? Только после этого, я готов продуктивно с вами сотрудничать. В противном случае, просите Берлин, предоставить вам, другого специалиста.
Молодой надолго задумался. Но, ответил.
- Общую теорию вы знаете. Углубляться не будем. Скажу коротко. От действия вашей авиации именно в этот период, и именно на этом участке фронта, зависит стабильность «точки вариативности». Да и, судя по тому, как активно нам противодействуют оппоненты в нашей реальности, они, тоже, имеют здесь свой интерес и именно в этой точке. Этих точек, на самом деле, очень мало и они известны в других реальностях. Мы просто знаем, что ваша авиация должна просто, выполнять все свои задачи согласно плану. А ей начали мешать. Вернее, вообще срывать её работу, фактически полностью. И сорвали. Повторяюсь, нам интересен только этот участок фронта и именно в это время. По всем расчётам, уничтоженная авиагруппа должна была обеспечить вам здесь полное господство в воздухе, а также работу базирующейся в районе авиации. Своих специалистов мы не можем привлекать, в связи с тем, что в ход событий, нельзя вмешиваться бесконечно, это чревато непредсказуемыми последствиями. Их можно только аккуратно подкорректировать. Да и протаскивать в другую реальность людей и главное, груз, без ограничений, мы пока не в состоянии. Это очень энергозатратное мероприятие. А по оборудованию…. Ну, представьте себе, что-либо попало в руки противника, и он смог воспользоваться этими технологиями? Тогда смысл нашей затеи вообще теряется. А как пойдёт развитие событий здесь, не знает уже никто, даже в теории. Если и можно что-либо предоставить вам из техники, то это то, что не смогут даже объяснить физически здесь в течении ближайших пятидесяти лет. У меня, кстати, есть разрешение на это. Причём строго с операторами. Сегодня я его получил. Повторяюсь. Нам нужно ваше господство в воздухе. Но, не любой ценой, для нас, а аккуратно. Итак. Я бы хотел выслушать, ваши рассуждения на тему, как нам этого достичь.
- Спасибо. Мои надежды оправданы, более чем. Итак, позвольте мне порассуждать вслух. Общая идея операции, можно сказать, хирургическая. Значит, здесь нам нужен скальпель, а не кувалда. Простой концентрацией огромных сил, этот вопрос не решить. Хоть у нас и есть такая возможность. Из трёх аэродромов имеющихся у Люфтваффе в этом районе, как это и не прискорбно, наиболее безопасен именно тот, при следовании на который, погибли пилоты. Мы допустили единственную ошибку – имели дыру в системе безопасности на ежедневном маршруте выдвижения колонны. Пошли на поводу у старшего группы. В ближайшем гарнизоне, более легко обеспечить комфортный отдых пилотов, чем на аэродроме. Принимаю решение - следующую группу пилотов разместить, непосредственно на аэродроме. Все непосредственные ресурсы на срок деятельности, а это три месяца, разместить там же, под усиленной охраной. Аэродром перевести в режим «закрытый гарнизон». Никто и ничего туда не заезжает и не выезжает. Только единичные посещения с сопровождение сотрудников безопасности. Других выходов я не вижу.
- Ну, что ж. Разумно. Следующая группа прибудет через три дня. Она резервная. Мастерство пилотов и морально психологическое состояние значительно хуже первых. Если честно, то, по сравнению с первыми, сброд. Первые были идеологически мотивированы. Эти, уже наёмники, законченные авантюристы. Хоть и лучшие. Искали по всему нашему миру. Вместе с ними прибудут электронные системы слежения и целеуказания, вместе с операторами. Я вам гарантирую, что в радиусе километра вокруг аэродрома они смогу пересчитать всех зайцев ночью. Но, меня очень волнует вопрос о наличии в районе той русской группы. Какой информацией о них, вы, обладаете?
Доктор недовольно скривился.
- Ну, мы имели с ними, скажем так, ознакомительную встречу. Скажу честно, её итоги нас не обрадовали. Их двое. Отличная тактика. Прекрасная физическая форма. Высококлассные специалисты. Уверен, что они поняли уже, что в районе аэродрома, мы ищем именно их.
- Эээ…. Если я вас правильно понял, герр Доктор, два русских диверсанта, на протяжении трёх месяцев, кошмарять всю вашу систему безопасности? А где же все эти батальоны специалистов и обширнейшая агентура? Группы профессионалов?
- Согласен. Очень обидно. Но, теперь я на сто процентов уверен, что они из вашей реальности. Абсолютно другая тактика. Я бы даже сказал, другое мышление. Подготовка? Ни у кого такой в этом мире нет. Она, просто, другая. Я не могу даже представить ход их мыслей. Дерзость и наглость запредельные. Планируют всё, как шахматисты. Это даже уже не военные. Очень гибкое мышление. Очень хочу получить их живыми.
- Постараюсь вам помочь. Оборудование пребывает сегодня. Пилоты, как я уже и говорил, через три дня. Подготовьтесь к их размещению.
На первом аэродроме, где мы со Смолом, занимались тюнингом немецких штурмовиков, картина называлась – «Кошмар диверсанта». Лес был вырублен и вывезен в радиусе трёхсот метров от охраняемого периметра. Причём вырубка и расчистка ещё продолжалась, силами сотней гражданских мужиков под охраной. Логично. Военнопленных не привлечёшь. Сбегут. А у этих семьи, считай, в заложниках. Расчищенные места сразу же, очень плотно минировались. Таблички повсюду. Средств ПВО было уже в трое, против прежнего. Но, трава ещё на «взлётке» не примята. Боевых вылетов нет.
На втором, где мы «на совещании при постановке боевых задач на вылет» выступили, всё, ещё хуже. Всё то же самое, только вышек, с пулемётными гнёздами и прожекторами, значительно добавилось. На первом, походу, чуть задерживаются. То же самое будет.
Взбодрили мы немцев. Только вот выглядели эти два, как временные. Хоть и хорошо укреплённые. Что-то капитального на них не строилось. Да и в стороне они от крупных гарнизонов. Тут только на свои силы по охране и обороне, немцам надеяться можно. Хоть и сил этих стало значительно больше. «Хиви», судя по мордам и шевронам на обмундировании.
Открыли «Совет в Филях».
- Смол, чо думаешь?
- Не. Не наши клиенты. Тут, на этих двух, супротив последнего, общага какая-то. Как тот лагерь под Грозным, «Акула 4». Помнишь? Ну, откуда мы в город входили. Андреевская долина. Такое же всё. Хоть и порядок немецкий. Видно, что на скорую руку, хоть и качественно. До распутицы. Раскиснут по осени аэродромы – перелетят.
- Тоже так мыслю. Да и суета совсем другая. Без задора как-то. Видно, что начальство, хоть и поимело всех и вся, но, рукой махнуло. Просто, «Выполнить – доложить». Нам, точно, только третий интересен. Но, эти в уме держим. Придумаем ещё что-нибудь.
- Кто б сомневался? Интересно на нимб твоего ангела хранителя глянуть.
- А чо у него не так с нимбом?
- Обгрызенный он. Погрыз он его уже, от бешенства. Впахивает бедный, как проклятый.
- Ой, можно подумать. А у твоего?
- У моего ровно всё. Сияет. Он его, кажинный день, слезьми своими горючими моет.
- Ну вот, видишь? Всё у нас с тобой работает. Пошли к Василю в деревню.
Пока шли к деревне, в глаза бросилось, как живность в нём очень энергично своими делами занимается. Понятно. Партизан в районе нет. Немцы по лесу не бегают. Мы «фулюганили» за тридцать километров отсюда. Пересидели весь кипишь. Впечатлениями, зверьё между собой уже поделились, типа, «Бесуют, прям, как наш пьяный лесник Петрович, до войны.», и пошли своими делами заниматься.
Деревня куда пошёл Василь, была достаточно большая. Дворов на двести. Народ сидел по домам. А вот полицаев на улице было на удивление много. Причём шлялись они целенаправленно. Понятно. Усиленное парное патрулирование.
- Так, смотри. Деревня большая. Всех разогнали пот дворам. Сумерки уже. Но, утром пастухи скотину погонят. Пасут её пацаны. Вот, утром с пастушком за жизнь и перетрём-
- Понял.
Утром из деревни выгоняли стадо, аж четверо пацанов. Мы подождали, пока они дойдут до пастбища и пошли туда по опушке леса. Пацаны расположились в теньке под деревом. Подходим.
- Привет, пионеры.
Мордочки у пионеров не испуганные, но настороженные. Судя по реакции – малолетние отморозки. Наши люди. Уважаю.
— Значит так, дружина, Василя знаете? Он не местный. Две недели назад прийти к вам в деревню, был должен.
- Дяденьки, а вы партизаны?
- Таки шалом! А вы евреи?
- ???
- А чо вопросом на вопрос отвечаете? Старший кто?
Я добавил метал в голос и мальчишки встали по стойке «смирно».
- Вроде, как меня назначали.
Ответил самый старший.
- Молодец! Вольно! Садись! Короче, что по Василю?
- Ну, знаем, конечно. У тётки своеной живёт.
- Отлично. Передайте ему, пусть завтра в полдень, к бочагу, вон там у опушки подойдёт.
Я указал им рукой направление на «точку рандеву».
- Передадите?
- Да, конечно. Можно и сейчас сбегать.
- Нет. Сейчас не надо. Как стадо в деревню пригоните, так и его найдёте и передадите. Скажите доктор евоный, которые ему башку лечил, про него спрашивает. Всё. Спасибо. Пойдём мы.
- До свидания. Когда мы отошли от пацанов, Смол начал задавать вопросы.
- Командор, а чо ты их на инфу не прокачал? Да и с Василём нам встретиться, чем быстрее, тем лучше.
- Мы их не знаем. Совсем. А начнём интересоваться, сразу видно, в чём наш интерес. Проболтаются кому, дойдёт до полицаев, придётся весь гарнизон в деревне вырезать. Хлопотно это. Если сейчас, кто из них за Василём сорвётся. Необычно. У них стадо. А они работу похерили. Опять вопросы.
- Ну ты параноик.
- А то. Вот поэтому, мы с тобой и до сих пор живы.
- А почему именно у бочага стрелку забил? Далеко же ведь от околицы.
- Туда подойти можно, только через поле. А это больше километра. Если хвост за ним будет, сразу спалим его. Василь в лес зайдёт и через сотню метров потеряется. Дистанцию, этому теоретическому «хвосту» рвать придётся. Да и посмотреть надо, может кто нас с Василём у бочага ждать собирается. Так. Сейчас наблюдаем дальше. Ближе к сумеркам отходим и оборудуем место на ночёвку. Перед рассветом к бочагу. Всё проверим и залегаем вон у того угла леса. Как раз, метров триста от точки.
С утра сделали всё, как и планировали. А вот с «хвостом» я правильно угадал. Полицай один за Василём увязался. Ну, родной, ты сам свою судьбу выбрал. Аккуратно подошли к бочагу и увидели, как этот полицай держит в охапку мальчишку. Винтовку свою к дереву прислонил.
- Бог в помощь. Воспитываешь? Руки подними, пока дырок в тебе не понаделали.
Когда аккуратно и качественно его связали, начали беседу за жизнь.
- Здарова, Василь. Как здоровье? Не беспокоит.
Василь явно обрадовался.
- Здравствуйте. Спасибо. Всё зажило почти.
- Этого знаешь?
- Конечно. В соседней деревне жил до войны. Счетоводом в колхозе работал. Мужики его смертным боем избили. Как не прибили, непонятно. К пацанам приставал. Выгнали из деревни. Как немцы пришли он и вернулся. Говорят, в городе жил.
Я озадачился. Но не удивился. В трудные времена, всегда накипь всплывает, и герои себя проявляют. А «болото», оно и в Африке «болото». Ему всё равно, под кем жить. Его никогда и не видно.
- Тааак… Понятно. А ну ка свали отсюда. На полчасика.
Я перевернул этого «сексуально, альтернативно, ориентированного» ногой на спину.
- Ну что? Допрыгался болезный? Содомским грехом страдаем? Представитель сельской интеллигенции куев. Я сейчас задаю вопросы. А ты на них очень быстро отвечаешь. По-другому никак.
Взгляд злой. Глаза бегают. Понятно. Ну нет времени у меня его к беседе «готовить».
- Понял тебя. Смотри. Врать грамотно, очень сложно. Правда, это - факт, там выдумывать не надо. Поэтому, человеку времени на обдумывание ответа не нужно. Да и по роже видно, когда человек врёт, а не умеет. Глаза он отводит. Экать – мэкать начинает. Паузы тянет. Я знаю, меня очень хорошие специалисты готовили. Пытать тебя я не хочу и не буду. Просто, покажу тебе, как может случится если я, вдруг подумаю, что ты врёшь.
Заткнули ему рот кепкой, и я выстрелил ему в ступню. Глушители у нас на пистолетах уже установлены. Минут пять он извивался от боли и пускал сопли пузырями, и лил слёзы. Вытащили кляп, начали разговор. Разговор вышел очень короткий. В плане информации, это даже не «ноль». Это, какие-то бесконечно большие, отрицательные величины.
- Так. Всё. Спасибо. В аду с тобой разговор продолжим.
Когда «проводили в последний путь» гея, крикнули Василя. Труп на него, абсолютно никакого впечатления не произвёл.
- Так. Смотри. Помощь твоя нам нужна. Тебе держит здесь что?
- Наоборот. Для тётки я здесь обуза и нахлебник. Сама мне, каждый день, говорит.
- С нами пойдёшь? Потом расскажу, что и как. В пути лучше молчать и слушать.
- Да я завсегда с удовольствием. Воевать же надо.
- Осади, воин. Пошли