г. Грозный, 1995, январь

* Некоторые читатели мне попеняли, что предыдущий текст был чересчур коротким. Ну так вот вам и продолжение, а начало здесь.

Но прежде чем продолжить рассказ, я хочу сделать небольшое отступление. По моим наблюдениям всех «поучаствовавших» можно условно разделить на четыре типа.

Подавляющее большинство, процентов, наверное, девяносто – это нормальные мужики с крепкой психикой. Про войну они вспоминают только к месту и ко времени. Преимущественно «обсасывают» подробности боевых действий в кругу таких же «отморозков». То есть они точно не будут в случайной компании, а тем более в присутствии женщин и детей рассказывать, как громко обсираются при повешении, когда из под ног выбивают табуретку.

Второй тип – это, может, около пяти процентов – категорически не любят вспоминать войну и не будут о ней рассказывать никогда. Наверное для них это было слишком сильное потрясение и возвращаться на войну они не хотят даже в мыслях.

Если в компании попросят рассказать о войне тех, кто по моей классификации относятся к третьему типу (а это, может, один-два процента), они расскажут о войне с удовольствием и обязательно очень смешно. Там прямо не война будет, а финал высшей лиги КВН. Эти почему-то только забавные случаи до людей доводят. Ваш покорный слуга скорее из этой категории.

Ну и есть еще четвёртый тип – самый, пожалуй, малочисленный – менее одного процента, как мне кажется. В какой бы компании и в каком состоянии они не находились – всё обязательно сводится к повести о героически погибших соратниках. Причём несут они какую-то несусветную хрень и искренне уверены, что выслушать подробности про выпавшие из брюшной полости кишки всем необычайно интересно прямо здесь и сейчас, будь то поминки, день рождения или свадьба. Ходят эти персонажи преимущественно в камуфляже и непременно с суровыми лицами. На самом деле это, к сожалению, больные люди, но к счастью, как я уже заметил, их немного.

Остальные жесткой классификации не поддаются, у этих всё зависит от настроения и количества принятого алкоголя.

Ну да ладно, вернёмся к повествованию.

На войне (не только на первой, а и на всех последующих) для меня самым сложным было не умение воткнуть в печень нож, метко стрелять из чужого оружия или быстро поставить или снять мину. Самым тяжелым испытанием становились совершенно тривиальные вещи. 

Трое суток не спать и выполнять боевую задачу.
Пять дней не есть – и думать, глядя в карту, о тактике, а не о куске мяса.
Не мыться неделями. И здесь речь идет не о невозможности принять душ или ванну, а о том, что нечем элементарно помыть руки. Как-то раз я решил перешнуровать ботинки, которые не снимая носил неделю. Нет, я конечно понимаю, что морпехи на войне и не должны пахнуть как принцессы, которые пукают бабочками, а какают клубничкой. Но когда я снял обувь, то даже меня эта запашина повергла в шок. Половина обонятельных рецепторов просто погибла в первую же секунду, а вторая половина на всякий случай впала в бессознательное состояние.

Или вот хотя бы, к примеру, вши. Если у вас были когда-нибудь вши, то вы понимаете, что это за мерзость. 

Александр II, кажется, говорил, что мужество – это терпение. И я с этим полностью согласен. Вынести всё это – и победить. Или хотя бы просто вынести...

***
Первую неделю из обеспечения у нас было только два момента: вывоз раненных и подвоз боеприпасов. Есть почему-то не хотелось совершенно, но вот жажда мучила постоянно. Я не могу объяснить почему, возможно так организм реагировал на стресс и выбросы адреналина.

В нашем доме верхнего этажа не было. Вернее он был, но представлял собой кашу из перемолотых бетонных плит и мусора, следовательно со снегом были трудности. Трубы отопления, в которых могла остаться вода, прострелили уже даже в подвале. Но пить хотелось – просто жуть. В какой-то момент мы поняли, что откладывать вопрос больше нельзя и сели думать – где взять воды.

Я не хочу сказать что я самый умный, просто мне эта идея пришла в голову раньше других: бачки унитазов. Война в город вошла за пару часов. Заходишь в квартиру – на плите стоят кастрюли, в холодильниках – еда. В шкафах лежат вещи. Это давало возможность поменять носки и нательное бельё на чистый спортивный костюм. Если вы решите, что это мародёрство, пусть так, но другого выхода просто не было. Единственное, что отсутствовало во всех квартирах – это стёкла. Ну и, само собой, не было воды, света и газа. И холод – на улице минус десять, а окна, напомню, выбиты.

И вот мы по всем квартирам нашего подъезда пробежались и нашли 15 полных унитазных бачков. А это почти 100 литров воды. Ледышку вытряхиваешь, изнутри всю механику выламываешь, осколки льда кидаешь в кастрюлю – и на огонь. В общем, напились. Хотя вкус у воды был и не самый изысканный, но в целом это нормальная вода, подаётся она в бачки из той же системы, что и в кран в ванной или на кухне.

Вторая серьёзная проблема, которая перед нами встала во весь рост – чем чистить оружие? Тут низкий поклон Михаилу Калашникову. Автоматы (у нас были АКС-74) засирались так, что когда остывали, то затвор передёрнуть было невозможно. Взводили ногой. Магазин заменил, ногой затворную раму – в заднее положение, затем переворачиваешь – и в переднее. При выстреле из ствола аж искры летели.

Начали по очереди разбираться и чиститься. Чистили пищевой содой, смазывали подсолнечным маслом, по всему дому запах семечек стоял. А у меня третий день на руках – корка засохшей крови. Сначала раненных таскал, потом своих перевязывал, да уже всего и не помню. Всё ссохлось и скукожилось. Да и умыться жутко охота. Воду переводить на это было жалко. Начали искать другие жидкости, разорили все бары. Методом проб и ошибок определились.

Водкой умываться нельзя, очень сильно сушит кожу на лице. Кожа потом начинает жутко шелушиться. Но водкой вполне можно помыть ноги. 

Сухое вино не годится вообще, ещё руки помыть – туда-сюда, но очень уж сильно потом воняет. Коньяки, бренди и виски – то же самое. Зато если повезло и нашёл сухое шампанское, лучше всего «брют», то можно налить в каску, сильно размешать, чтобы вышли газы, и – вуаля – уже можно умываться!

На третьи сутки перед нами встала ещё одна практически неразрешимая проблема. Дело в том, что даже военнослужащим и даже на войне нужно иногда спать. И люди стали засыпать. Причем когда угодно и где угодно. Оказалось, что на третьи сутки люди могут запросто заснуть прямо в бою. Цель поразил, начал ствол автомата вести за следующей – и заснул. Всё, аллес, энарджайзер кончился.

Примчался медик, выдал всем бегом по упаковке таблеток с краткой инструкцией:
- По две в сутки максимум, ясно?

Мне тоже передали.
- И чё это за хрень?
- Да медак выдал, чтоб не спать, говорит – по одной в день!
- Ясно.

Посмотрел я на эти таблетки и начали меня разбирать сомнения. Что-то они больно мелкие, а я, вроде, наоборот, не очень. Короче съел я сразу пол-листа – 5 штук. Через полчаса почувствовал неимоверный прилив сил, какое-то бешенство а-ля берсерк, всё вижу и слышу чуть ли не сквозь стены и вообще ощущение, что «ща всех порву нахрен!» В какой-то момент я, кажется, хотел батарею парового отопления от стены оторвать и сыграть на ней "Прощание славянки". Остановило меня только то, что я внезапно вспомнил, что играть ни на каких инструментах никогда не умел. Потом меня резко отпустило. Как шёл – так и упал, будто пулю словил. Растолкать меня смогли только через двенадцать часов. Ну и офицер мне потом за это морду набил.

***
Воевали мы всегда в паре. Для чего? Первое – взаимный контроль, если ранен – вынесут, окажут помощь, а иначе можешь просто потерять сознание и истечь кровью. Второе – помощь в бою.

Хотя с помощью тоже по разному бывало. Пока меня не назначили командиром группы, у меня был напарник, которого мы прозвали "Гамми". Типа, наш пушистый медвежонок. Здоровенный лосяра, абсолютно лишённый страха и чувства юмора.

И вот идёт очередная атака на нашу позицию. Я по квартире мечусь – позиции меняю. Максимум две очереди – и смена позиции. Себя по подсумкам хлопаю – всё, писец, отвоевался. Ни полных магазинов, ни гранат, а духи – вон они, уже в десяти метрах под окнами перебегают. И лица у них тревожные такие, недобрые, как будто всерьёз обиделись на что-то. В этот момент мимо двери пробегает Гамми. Я ему кричу:
- Гранату!
И рукой на окно показываю. Он "эфку" достаёт и в окно швыряет. По закону подлости (я в этом плане вообще «везучий») граната попадает в оконный переплёт и валится мне прямо под ноги. У Гамми глаза на лоб, и он тут же за стену юркнул. Ну а что ему еще оставалось делать? Комната была около двадцати квадратных метров, до входной двери было метров пять наверное. Сам я, если честно, не помню, как дело было. Но вот Гамми потом клялся, что видел, как я со своей позиции у окна, прямо с корточек, покрыл расстояние до двери одним прыжком.

Вообще-то я Гамми специально себе в пару приписал. Я его знал, он служил в отделении, где я был командиром. Так вот этот лось мог вприпрыжку бегать с двумя такими, как я, на горбу, да ещё и с пулемётом впридачу. Эксперементы проводились. Но вот соображал он, к сожалению, медленнее, чем бегал с утяжелением.

И гранаты он кидал очень своеобразно. Тут в чём небольшая тонкость? Если противник бежит на тебя – надо кидать чуть ближе, а если от тебя – то дальше, чтобы он набежал на взрыв. В идеале должно рвануть в воздухе над точкой прицеливания. Это не сложно, просто нужна практика, рука сама «поймет», как надо кидать. Ну ещё учитывать, что замедление 3,7-4 секунды. И вдруг во время боя мне как-то показалось, что мой напарник целится непосредственно в голову. Пригляделся – ну точно! Размахнулся со всей дури и – НА! Есть, попал! Прямо между лопаток. Сначала дух рухнул, а потом возле него и граната взорвалась. Я даже хотел потом предложить, чтобы ему вместо гранат по половинке кирпича выдавали – разницы-то, по-моему, всё равно никакой, а экономия боеприпасов налицо.

***
А еще я почти сразу «прославился» на весь батальон.

Из-за страшной антисанитарии у всех поголовно было жуткое расстройство желудка. Стадии от мыслей «может в туалет сходить?» до мата про себя «вот где теперь новые трусы брать?» протекали мгновенно – одна минута максимум, какие бы усилия ты не прилагал. Позже медики всех заставили на железном листе сухари из сухпайков обугливать (только, чтобы обязательно пламени не было) и эти угли есть в диких количествах. Помогло вроде.

И вот я мечусь по всему дому – ищу место, чтобы подумать о вечном. Туалет-то есть, но он в подвале, и я трезво оцениваю перспективы – не добегу. Спокойно присесть негде, все более-менее уютные местечки заняты. Там радист в рацию орёт. Здесь раненные стонут. Тут боеприпасы лежат. А ведь место желательно поукромнее выбрать, такое, чтобы самого в процессе не грохнули.

В общем, остановился уже на верхнем этаже. Как я и говорил, верхний этаж – сплошная груда обломков железобетонных плит. Нашёл кое-как место, расположился в позе орла, ухватился покрепче за торчащую из обломка плиты арматурину, чтобы на струе ненароком не взлететь. И тут вижу, что в ничейном доме, что стоит напротив через улицу, бой идёт. Какой-то дух из окна осторожно выглядывает, явно пасёт кого-то.

Ну, я автомат вскинул, не меняя позы, жду, когда он окончательно высунется. А сам только молюсь, чтобы он меня не услышал. Звуки мой организм издаёт – как баллистическая ракета на старте. Смотрю – не, нормально, не слышит, увлёкся очень.

И вот он в оконный проём высовывается, автомат вскидывает, а я его уже на прицеле держу. Ну, что говорить, попал. Цель в окне очень живописно повисла, как в кино прямо. От переизбытка чувств я во всё горло проорал: «Первый нах!!!», потом завопил что-то из серии «всех убью один останусь». После чего начал какой-то танец папуасский исполнять, при этом штаны с трусами по колено спущены. Вдруг чувствую, что сзади кто-то есть. Оборачиваюсь – стоят НШ батальона и командир миномётной батареи с рацией.

Автомат на плечо, принял подобие строевой стойки, про штаны я уже вам говорил.

- Новиков, ты чё, совсем с крышей поссорился и распрощался, окончательно?! Никаких уже «вернись, я все прощу»?
- Никак нет! Веду огонь из личного оружия и наблюдаю результаты!
- А-а-а, понял. Ну, свободен тогда.
- Есть!

Уже спускаясь по лестнице расслышал обрывки разговора в полголоса: «Медиков вызвать... дурка... освидетельствование...»

А когда всё наконец разъяснилось, меня ещё целую неделю весь батальон подкалывал. А комбат потом говорил, что у него бойцы духов валят из любых положений, а некоторые – так даже в процессе дефекации.