Глава 4 Первые шаги.

      Через четыре дня после нападения Эрик почти оклемался . Головная боль прошла, ссадины охотно заживали и лишь огромный фингал, оставшийся на память от пролетевшего вскользь ботинка, напоминал о происшествии . И каждый из этих гребаных дней, каждое бесцельно загубленное утро , Эрик педантично изучал колонку курсов валют в газете и прикидывал, сколько же денег он уже пропустил мимо кассы из-за вынужденного безделья. Это было совсем не трудно. Так как его бизнес был прост . Прост как мычать. Как жевать или дышать. Если бы не маленький нюанс в виде очень неприятного соседства. С многочисленными . С постоянно откуда-то прибывающими. С постоянно чего-то высматривающими и чего-то выжидающими хозяевами очень внимательных и ,главное, очень не добрых пар глаз. Не было в этом занятии для Эрика ни восторженной романтики, ни удовлетворения от самого процесса, ни радости от приятного общения с коллегами. Как когда-то он надеялся , представляя себе свое счастливое будущее. Результат. Эрика привлекал только результат в виде зеленых бумажек с водяными знаками, которые с каждым днем становились на его Родине все значимее и весомее.
       Шутка ли , в какой еще стране мира можно было всего за один доллар купить спортивный костюм, а за десять центов от пуза пообедать или проехать пол города на такси.
       Человеку, который еще не забыл чувство голода , было невыносимо трудно сжиться с мыслью , что сегодня он мог бы не особо потея заработать на тысячу обедов, но вместо этого провалялся на диване.

        Статью УК о незаконных валютных операциях официально отменили в начале этого 1992 года . Но фактически к этому моменту пол страны уже мерило стоимость товаров и услуг в иностранной валюте. И если уж у кого-то и появлялись лишние деньги, то этот кто-то сразу спешил обменять их на твердый доллар, так как покупать в магазинах на ежедневно дешевеющие рубли было просто нечего. То есть бизнес Эрика можно было бы считать и законным, и почетным. Но! Но в глазах простых труженников, живущих от зарплаты до зарплаты, его занятие было еще более мерзким , чем поглотившая всю страну повальная спекуляция . Для большинства взрослых граждан , воспитанных на идеях коммунизма и честного труда, Эрик по прежнему казался на одном уровне с бандитами и уголовниками. Только менее опасным , а значит еще более противным.
К сожалению, и бандиты были о менялах примерно того же мнения.

        Поэтому, чтобы лишний раз прилюдно не светиться , торгуясь с ними в самых людных местах, Эрик мешал доллары на «цветнину» по текущему официальному курсу , который каждый день печатали в «Известиях» . Плюс два-три процента себе , в зависимости от вида и редкости валют. Минус ровно один процент кассиршам. И снова плюс один (два , а то и три ) процента при резком росте доллара к прочим европейским валютам ( деревянный не в счет) , так как курс обмена в зарубежных железнодорожных кассах всегда был вчерашним. А значит, когда доллар за день укреплялся всего на пару процентов , доход Эрика мог удвоится или даже утроиться. Если же доллар неожиданно проседал, Эрик покорно садился писать дипломную работу.Поэтому из-за день-два его отсутствия кипиш , как правило, никто из клиентов не поднимал, придерживая для него свою «цветнину».
        Но больше четырех дней - это перебор . Как ни странно , туристы оставляли в городе на Неве банкноты самых разных стран мира , а простые советские граждане предпочитали в подавляющем большинстве только американские доллары. А значит, закупившись под завязку цветниной, уличные менялы , теряли сбыт , лишались оборотного капитала и начинали искать новые каналы для быстрого обмена. В такой ситуации , болеть для Эрика было непозволительной роскошью. И тяга к наживе ,легко победив осторожность и недомогание , уже на пятый день выгнала Его снова в центр города «по делам».

       Первыми , и вполне ожидаемо, на пути Эрика оказались закадычные друганы Колька Жук и Глебушка Фагот , красующиеся у самого выхода со станции метро Сенная Площадь с маленькими картонками , на которых был коряво нарисован логотип доллара.
       Одна из самых старых площадей города была окружена домами дореволюционной постройки , которые и с парадного входа выглядели не слишком презентабельно . Нечего объяснять ,что из себя представляли их знаменитые тесные внутренние дворы-колодцы, попасть в которые с улицы можно было через несколько темных арок и подворотен... Бывшие хоромы петербургских богачей давно превратились в 5-10 комнатные обшарпанные коммуналки, с закопченными прогнившими потолками, скрипучими деревянными полами и облезлыми стенами . В большинстве домов не было ванных комнат , протекали крыши и отваливалась штукатурка. Грязь, тараканы, заплеванные и исписанные непристойностями парадные ...
      «Не приведи господи тут жить» ,- с содроганием думал Эрик . Днем обитатели этих трущоб, не обремененные нормальной работой, сползались на Сенную Площадь и прилегающие улицы. Бомжи и попрошайки, алкоголики с барахлом из дома , разложенным на газетах, бабушки с рукоделием , тетки с семечками, мужики , парни, дети, старики - все с «чем бог послал». Они образовывали целые лабиринты из живых коридоров на пути прочих людей пробирающихся сквозь них к станции метро. А еще -снующие в этой давке карманники, проститутки, мордовороты всех мастей и национальностей ... Кому в этой нищей толпе нужны были американские доллары? Кому могло прийти в голову ползти в эту клоаку , чтобы сбыть настоящие заокеанские ценности двум сомнительным типам с бегающими глазками?! Но, как ни странно, эта точка была одна из самых доходных в городе.

- Привет, гопота.
- Себя в зеркало видел, красавец? - откликнулся Жук.
- Что с лицом? Где пропадал? Не дождались - дойч вчера слили. Осталось только железо. Но есть четыре штуки шведки и пять триста фиников. - скороговоркой выпалил Фагот.
- О-го! Овсянку в чернилах за икру чухонцам вдули? Или Мулен-руж- шапито замутили ? Фагот на лалабайке «Во поле березу» членом бренчал, пока Жук в медвежьей шкуре наперстки гонял . Угадал?
- Не трынди. Тут и своих кексов хватает. Видел пацанов , только что от нас отошли? Второй день сюда баксы тянут.
- Эти шкеты? Гонишь. Им же не больше десяти лет!
- Мы и сами вчера офигели. Подзатыльниками чуть не накормили, когда они подвалили- не купим ли у них сотку долларов. Думали, фуфло голимое втюхивать будут. А они купюру протягивают новенькую , как из типографии. Жук ее пол часа тер и нюхал, волосики выковыривал , в лупу разглядывал, разве только не жевал. Мы эту сотку потом и на Апрашке проверили . Точно не фэйк. Купили короче , а пацаны нам тут же еще четыре сотки предлагают. У нас глаза на лоб , а они , слышь, через час еще пятихатку тащат. И еще . Так второй день и носят . Уже четыре косых им замешали.
- Ну и ну! На такие деньжищи хату купить можно. Откуда добро?
- Где стырили не колются. Ушлые детки. Жук предлагал кинуть их . А зачем, они и так нам по дешевке сливают. Кто знает, сколько еще принесут. Короче, повезло пацанам -и деляну надыбали, и на нас- единственных честных менял во всей округе - напоролись . Может с таким фартом еще и в живых останутся.
- Может и останутся. Меня тоже на днях чуть не замочили, когда ограбить пытались . Не слыхали часом про двух уродов? - Эрик подробно описал внешность налетчиков , не особо вдаваясь в подробности ограбления.
- Фагот , ты с центровыми в шмен трешь , закинь удочку, может узнаешь чего?
- Давно не тру. Так , иногда в кабаках случайно пересекаемся .
Фагот с фамилией Коган, из семьи потомственных музыкантов, с детства жил совсем рядом с Сенной . Занимался по мелочи фарцой лет с тринадцати. Ошивался с друзьями на Галёре, когда Эрик и слова такого не знал . Отучился с грехом пополам в музыкальном училище. А теперь стоял посреди этого гадюшника с полными карманами денег и радовался новой жизни.
- Увижу кого , почешу языком. А тебе оно зачем надо то? В ментовку их сдашь ?
-Да, нет. Сам не знаю... Может это оно вам надо. А? Торчите тут , посреди своего ханыжьего ханства , как два тополя на Плющихе. Вон рожи кругом какие. Как вас еще не почикали то?
- А мы , брат, и сами с усами...Держи бумагу. И железо в придачу.
- Береги себя ... и наши монеты.
И разбежались. До вечера.

      Вообще-то Эрик еще не разучился изъясняться на нормальном человеческом языке . Даже предпочитал его всем прочим . Однако, умение общаться с людьми на их родном диалекте почитал важным и нужным для взаимовыгодного взаимообогащения. Этому его , кстати, тоже в советской армии научили . В той самой , где грамотное и уместное употребление матных слов , вместо всех ранее известных Эрику не матных, оказалось самой полезной из всех школьных дисциплин.
       Направляясь по Садовой улице в сторону Апрашки (исторического торгового комплекса Апраксин Двор, превратившегося в тесный и грязный центральный вещевой рынок ) , а оттуда на Гостиный Двор ( не менее историческое и такое же тесное , но освобожденное от стихийных барахольщиков и поэтому более цивильное торговое предприятие , в обиходе - Гостинка) , Эрик решил не болтать больше про налетчиков . Но получилось с точностью до наоборот. Не успел он сделать круг по первому этажу Гостинного Двора, как его нагнал Павел ( тот самый, которого Эрик про себя называл шпионом за огромные солнцезащитные очки) и попросил пройти с ним к ребятам - «об одном деле потолковать».
       Местные валютчики арендовали подсобку со шкафчиками для одежды , превратив бывшую переодевалку рабочих в тайное место для своего сейфинга. Даже Эрика , при всем к нему отношении, сюда раньше не запускали . В тесном помещении его сразу обступили девять парней. Семеро из них были ему хорошо знакомы. Но в друзьях не числились. Только по делам. Лица их , и это Эрика сразу напрягло, были серьезны и угрюмы . У некоторых даже слишком. Под глазом у Мишки , самого толстого из всех , красовался синяк , точь в точь, как у Эрика.

-Борода , у тебя похоже проблемы случились. Не расскажешь чо-почем?-выступил вперед один из двух незнакомцев.
- А чего так официально? Стряслось чего?
-Сам видишь, у Мишки синяк, как и у тебя. Вчера из лифта выходил , ему в глаз двинули. Мастерски. С одного удара вырубили и ксивник с пояса с восемью тысячами долларов увели . Он даже рассмотреть толком никого не успел. Стремно это. Надо бы разобраться откуда ноги растут и выяснить кто его подставил. Что за себя скажешь? - сказано это было совсем не дружеским тоном , скорее с вызовом.
       Это был сюрприз, так сюрприз. Не сказать , что приятный. Но не без этого. Все же не самым последним лохом оказался Эрик , как выяснилось. Надо же было додуматься- столько денег в поясной сумке таскать. С другой стороны, хорошего в этой новости ничего не было. Кто-то дерзкий открыл сезон охоты. Сорвал куш. И вряд ли остановятся.
       Кроме того, начало разговора как-то не клеилось . В воздухе пахло предчувствием предъявы. Вот так, прям на ровном месте.
«Крайним хотят назначить или просто на вшивость проверяют» - подумал Эрик.

- Не понял . Ты кому и с кем разобраться предлагаешь? За синяк спросить с меня хочешь или на какой косяк намекаешь? - Эрик знал, валютчики , хоть трижды крученые - все же не бандиты. С кем бы по жизни не терлись, тут каждый за себя . Хоть и кучей стоят. Им личные конфликты не нужны. Выделить заводилу из толпы и гасить его жадность в зародыше встречным обвинением. В нынешние времена, не за такое слово, за один косой взгляд можно проблем полной ложкой хлебнуть. За любого с виду безобидного ботана на разборках могли выступить и авторитеты, и отморозки. Тем только повод дай...

        Год назад Эрик ехал по Литейному с товарищем, на его Ниве. Антон был водителем от бога , поэтому с перекрестка привык давить тапкой в пол. Обошел по рельсам на скорости восьмерку, перестроился в ее ряд. С приличным запасом. Не подрезал. Но скорость чуть сбросил , на мгновенье мигнув задними стопаками. Водитель восьмерки , молодой парень, принял это как издевку лично над ним (как же такое спустить, он же был с дамой ) и помчался следом мигая фарами и истошно сигналя. Антон удивился и перестроился обратно на трамвайные пути , давая возможность парню себя догнать . Поравнявшись , водитель восьмерки высунулся в открытое окно и размахивая кулаком стал материться громче своего клаксона. Тем временем машины подъехали к следующему перекрестку . Оба синхронно тормознули . И почти остановившись, Нива Антона провалилась передним правым колесом в глубокую выбоину в асфальте, заполненную до краев дождевой водой . Волею случая, вся грязная лужа с дороги тут же переместилась в открытое окно восьмерки . Каким-то образом миновав водилу , маслянистая жижа угодила в лицо и на меховой воротник его молодой спутнице , превратив расфуфыренную цацу в мокрую курицу .
Под истошный женский визг «Убей этого гада!!!», водитель восьмерки выскочил из машины с битой в руке . Антон тоже вышел . Спокойно. Бывший десантник ( два метра , сто двадцать килограмм) оказался на две головы выше изрыгающего проклятья , щуплого , но очень громкого, оппонента .
-Ты мне чего фарами мигал, козел! Я тебя урою, падла...
-Пасть заткни, а то в асфальт закатаю. - просто ответил Антон , сел в машину , развернулся на сто восемьдесят и уехал.
       Но это был не конец истории . Через некоторое время на хозяина Нивы (Антон водил ее по доверенности) вышли какие-то бандиты и забили ему стрелу для «серьезного базара». Вступиться за «потерпевшего» не поленилось приехать аж два десятка габаритных быков. Как близнецы-братья , все в черных брюках-трубах, в расстегнутых черных куртках , чтобы было лучше видно их массивные золотые цепи на фоне черных водолазок и заткнутые за пояс вороненые стволы. Вылезли оравой из четырех тачек , встали полукольцом и стали демонстративно разминать суставы пальцев, плотоядно уставившись на невзрачного хозяина Нивы. А с его стороны приехал всего один человек. Без цепки и без оружия. Это , если не считать двух телохранителей, которые даже из тонированного мерседеса не вышли … пока авторитет строил братков по стойке смирно и в доходчивой форме указывал им на их место под солнцем в ЕГО городе... Вот так. «Так кому тут надо лезть в бутылку ради Мишкиных денег ? Никому! Так и думал.»
-Не напрягай, Борода! К тебе без вопросов. Увидели синяк, решили ,что и тебе от них прилетело . Может признал кого?
      Эрик описал нападавших, умолчал лишь про украденный пистолет . Все разошлись , но осадок неприятный остался. У каждого из присутствующих поселился червячок, нашептывающий в ухо : «Следи в оба. Не доверяй никому. Не доверяй...» .
...

Доверяй, не доверяй- рискуют все. Даже грузчики.
«Ты здесь хозяин, а не гость -тащи с работы каждый гвоздь» -это не Эрик придумал - мудрость народная. В армии добавили : жизнь груба и немилосердна , «дураки проебывают, умные находят». Правда в силе. Счастье в наглости. Успех в действии.
        Придуманная Эриком , во время службы, идея печатать для приезжающих за продуктами и вещами в Ленинград иногородцев , карту города с адресами фирменных магазинов, где временами и при большой доле везения еще можно было найти какой-то полезный товар, была перехвачена конкурентами еще до его дембеля. Покупать и перепродавать дефицит, как двоюродный брат, он не мог . Только корочка воина-афганца могла телепортировать его из конца любой стометровой очереди в самое ее начало и давала хоть какой-то шанс на покупку дефицита. Ничего больше Эрику на ум не приходило. И в первую неделю сентября он решительно направился к воротам Выборгской овощебазы , чтобы устроиться грузчиком на выходные дни. К тяжелому труду ему было не привыкать, а методы премирования себя украденными овощами и фруктами с территории этого предприятия он знал в совершенстве еще с тех времен, когда окна его однокомнатной хрущевки на пятом этаже выходили аккурат на место дуэли Пушкина и на находящуюся рядом ограду овощебазы.
      Разовых грузчиков нанимали на работу прямо у входа , они пользовались спросом . Но только в будни. Если лет пять назад сотрудников НИИ заставляли отрабатывать часы на овощебазах из под палки, с помощью профсоюза, то теперь по субботам и воскресеньям толпы инженеров и учителей толкались в очереди за право хоть как-то подработать . Основной работой в эти дни была переборка гнилых овощей всего за два рубля сорок копеек за смену. Впрочем и остальные дневные наряды , в том числе и в будни, оплачивались не особо дорого. Максимум трешкой с полтиной. Тащить что-либо с базы днем было чревато. Самым безопасным, как ни странно, было таскать через забор арбузы . При появлении милицейского патруля или местной охраны их можно было разбить о землю. Главное , чтобы арбуз был спелый и разлетелся на самые мелкие кусочки . Тогда взвесить на весах наносимый государству ущерб было невозможно и уголовное дело « несуну» не грозило. Избавиться от других вещдоков в виде фруктов и овощей было куда сложнее. Поэтому интеллигенты предпочитали отъедаться тут же прямо на рабочих местах .
5-6 рублей , заработанных горбом за два выходных дня, не очень спасали финансовую ситуацию Эрика и он заменил дневные смены выходного дня на ночные смены в будни. Ночью под разгрузку обычно подавались вагоны с картошкой в мешках и валом. Это были самые тяжелые, но выгодные заказы . Разгрузив втроем вагон с 50-60 тоннами корнеплодов , за 6-7 часов можно было заработать в два раза больше, чем раньше выходило за два полноценных выходных . Ночью же легче было и вытащить что-нибудь за территорию. Эрик с детства знал каждый лаз и все места , где можно было сныкаться от патрулей.
       Лишь один раз он столкнулся в кустах у забора с начинающим ментом, переодетым в гражданку. Да и тот оказался старым знакомым.

- Андрюха ! Привет , какими судьбами, что ты тут делаешь? - вот уж кого Эрик не ожидал увидеть перелезая через забор, так это своего бывшего друга и одноклассника, с которым учился до восьмого класса , жил в соседних домах и дружил с самого детства.
      С момента их последней встречи , еще до армии, Андрей вырос и окреп не в пример самому Эрику. В огромном белобрысом лосе в просторных слаксах и в спортивной куртке, ростом за два метра и с косой саженью в плечах , прежнего долговязого Андрюху можно было признать разве по бледному вытянутому веснушчатому лицу с ничего не выражающими , пронзительно пустыми голубыми глазами . Да еще по развязной манере общения, стоило тому открыть рот.
- Хануриков ищу. Пизды дать.
- Кому?
- Алкашам, которые тут в кустах квасят.
- За что?
-Так , просто. Тренируюсь. Морды бить.
- Это как ?
- Как поссать. Чо не ясно? Я их провоцирую . Ну, пидарами там назову или ящик с хавчиком ногой пну. Они на меня первыми рыпаются. Я их за это мочу. Нас так в училище учат .
- В каком ?
- В мусорном, блять! Мент я , разве не знаешь?
- И не жалко?
-Кого? Их? Смотри, мне вчера один мужик тоже губу разбил . - Андрей продемонстрировал Эрику небольшую гематому и с явным бахвальством добавил : - Ну, я ему за это ногами все ребра пересчитал. Так отметелил , что мама не узнает.
     Ничего себе практика! Последнее, что Эрик знал об Андрее, единственном и любимом чаде очень известных и уважаемых в городе родителей , это история о том, как тот позвонил с уличного таксофона в десятом классе в милицию и сообщил, что школа заминирована. Нечего сказать, креативный пацан. Наверно , он был первый, кто до этого додумался. Как его тогда вычислили, уму непостижимо. Папе пришлось наизнанку вывернуться , чтоб из школы не выгнали. Но с тех пор , оказывается, Андрей и загорелся идеей стать милиционером.
« Вот тебе и блюститель порядка! Сколько людей от него наплачется» - подумал Эрик. И оказался полностью прав . Но много-много позже...
       А сейчас ему не терпелось узнать новости об общих старых друзьях из их двора, который он покинул более пяти лет назад.
- Как Макс, Слива, Артур?
- Артур в каком-то военном училище , тыловиком будет, мироед. У мамки Сливы крыша поехала. Продала квартиру и они уехали жить в какую-то общину , в брянские леса к тамбовским волкам. А Макс в своем интернате совсем отморозком стал. Два года отсидел на малолетке , потом на зоне. Откинулся год назад синий-синий …
-Не понял?
-В наколках блатных, говорю. Встретил его у дома однажды. Как сказал , что ментом буду , он ,сука, нос мне набок свернул.
-Маленький Максимка ? Тебе-лосю нос свернул?! Он же был самый тихий и слабый мальчик в классе . Его даже девчонки отлупить норовили. Когда его классная за двойки в школу для слаборазвитых турнула, я думал он там погибнет . Злился на нее за это страшно. Никогда не прощу.
-Ты его сейчас не видел . На твое счастье. Этот урка два месяца мне прохода не давал, пока куда-то снова не пропал. Как видел из окна , сразу матерился на весь двор . Можно сказать, что я из-за него то сюда ходить и начал. Эх, попался бы он мне сейчас...

      Теперь самым сложным для Эрика оказалось , в рассветные часы , дождавшись первого транспорта, дотащить свой овощной улов до дома и не проспать первую пару в институте . Хотя и уснуть на лекции под монотонный бубнеж препода, после утомительной ночной смены , тоже было очень не просто. Но молодость и армейская закалка выручали.

       Через месяц, с первых заработков, Эрик приобрел ручные часы  «Ракета». С будильником. Вторым на очереди стал велосипед - старенький, ушатанный, но еще живой дорожный велосипед, с которым больше не надо было дожидаться первых автобусов . Благодаря ему запасы картошки, морковки и лука быстро заполняли домашние хранилища и Эрик стал задумываться о добыче любимых им фруктов.
     В октябре Эрик подружился с бывалыми грузчиками , которым понадобился крепкий напарник . И стал выходить с ними на разгрузку азербайджанских фур. Азербайджанцы с советских времен держали верх на всех рынках города. Издавна по ночам к городским рынкам подъезжали дальнобойщики с юга, сбегались оповещенные торгаши-родственники и за час-два разносили их фуры по ящичку. Груши, персики, мандарины... А потом в три цены перепродавали их с прилавков рынков . Об этом знали все в городе . И хотя спекуляция и незаконное предпринимательство карались в Советском Союзе по всей строгости закона, но южане делали вид , что прячутся, а милиционеры - что ищут.
       На рынках легко можно было купить все , что угодно желудку. Даже в самые сложные времена. Но у родных Эрика, честных военных инженеров , с зарплатами в пол сантехника или в треть токаря (если не считать нескольких госпремий отца , которые откладывались на сберкнижку под новую квартиру) лишних денег не было. Поэтому мелкий Эрик забегал на соседний Торжсковский рынок , лишь побродить между рядами и поглазеть на вкусное изобилие.
В госмагазины, кроме гнилых яблок и мятых слив, да и то в сезон сбора урожая , фрукты вообще не привозили. Не понятно, зачем на фасадах домов красовались огромные неоновые вывески «МЯСО ОВОЩИ ФРУКТЫ» , если хватило бы и трех маленьких К - картошка, капуста и кости. Нет, апельсины марокканские еще привозили. Чаще под Новый Год и кислые как лимоны. А так, если что-то вкусное и выкидывали на прилавки иногда , как подачку с барского стола , так очереди выстраивались кольцами вокруг магазина.
       Теперь, с началом перестройки, необходимость игры в прятки пропала и государственная овощебаза постепенно превращалась в азербайджанскую вотчину. Работу грузчиков они оплачивали по-царски – тремя чириками , то есть аж десятью рублями на нос. При этом, фура по объему была значительно меньше вагона и разгружать надо было не грязную картошку навалом , а спелые фрукты в небольших плоских ящиках. За такие заказы иногда приходилось и потолкаться с другими конкурирующими бригадами. Но бичи и алкоголики в этих стычках не имели шансов перед молодой бригадой Эрика. Минусом было только то, что ради таких подрядов пришлось полностью проматывать лекции.
      Очевидная выгодность работы на щедрых кооператоров не стимулировала Эрика к честности и порядочности. Без витаминное детство взывало к мести . И южные торговцы фруктами показались Эрику самыми достойными кандидатами на возмещение его организму недополученной в юности фруктозы..
Утащить на виду у стерегущих по двое свой товар азербайджанцев казалось не реальным, но Эрик нашел выход - привязал нейлоновую сетку к петле , на которую вешают одежду, и просунул ее в рукав своей брезентовой ветровки.     Получился этакий огромный внутренний карман . Старая куртка была подарена Эрику отцом в день отправки в армию и прошла с ним всю службу. Не просто, но ему удалось отстоять ее там . И теперь она была для Эрика не просто курткой , а чем-то вроде талисмана. В ней он чувствовал себя увереннее , а точнее - наглее. Наглость, как «второе счастье» не досталась Эрику при рождении. Скорее наоборот. Но окружающий мир , как быстро понял Эрик , попав в армию, не любил робких. И редко баловал их удачей. Поэтому он решил убить в себе «интеллигентские замашки», присущие этой жалкой «прослойке общества» и сознательно испытывал терпение судьбы, доказывая себе и окружающим, что он не какая-то там высококультурная мямля, а человек новой формации –этакое « добро с кулаками» .
      Ну, на самом деле, кулаками пока ничего особо доброго он еще никому не показал. Да и о том, что такое добро имел довольно смутные субъективные соображения, с весьма националистическим уклоном. По этой причине его страшно раздражали байки азербайджанцев о своих любовных похождениях с русскими девушками. Дело это они , судя по всему , очень уважали и не стесняясь болтали об этом часами , взахлеб и наперебой . Самым активным мачо обычно выставлялся совсем молодой парень. Одетый как урюк в линялый спортивный костюм и лакированные туфли, на которые вечно налипали огромные комья грязи, которой на овощебазе было в избытке. Он и трех слов по-русски нормально связать не мог, но каждый день с упоением соловья хвалился очередной добычей «сладэнькой телочки» .

«- Еду в мэтро. Вижу дэвочка стоит. Царэвна . Сиски, попа . Ммм, пэрсик. Молодая такая. Волосы ниже плэч. Ноги до ушей. Подхожу красиво. Привэт, говорю. Поехали ко мнэ. Мамой клянусь, тэбэ хорошо будет.
- И , что ? Неужели вот так сразу и поехала?
- А что нэ поехать. Девки дуры. Жэнится хотят. Я им про рэсторан. Туда-суда. Про любовь . Шуры-муры. Они и едут.
- Да, ладно?!
- Ну, нэ все, канэшно. Три , чэтыре не едут. А пятая едэт. Эта дэвка вабщэ цэлка приехала . Прэдставляешь!? Я ей говорю : «Давай». А она в плач : « Нэ надо, мнэ пятнадцать, я ещо дэвочка.» Я ей: «Ээээ. А чего ко мнэ пришла ? Думала, морожэно кушат будэм?...»

      Девки , конечно, дуры . Но такие откровения убедили Эрика , что терзаться душевными сомненьями, припрятывая дары южной природы, точно не стоит. Поднявшись в кузов машины, он вешал куртку на борт и постепенно подкидывал в сетку внутри рукава мандарины, гранаты или груши . Во время перекура , Эрик вместе со всеми отходил к завалинке , перекинув снятую куртку через руку или закинув за плечо. Где , присев на кучу пустых ящиков , незаметно вытряхивал груз из рукава и возвращался в машину за следующей партией. Припрятанный таким образом товар он забирал уже позже , когда все расходились.
       Но в один по осеннему дождливый день , выходить на перекур , чтобы промокнуть до нитки никто не захотел и куртка Эрика к концу разгрузки переполнилась спелыми и толстыми гранатами сверх всякой меры. Когда кузов опустел , грузчики одели свои плащи, чтобы не вымокнуть и вылезли из под тента под холодный осенний ливень. Только Эрик с невозмутимым видом закинул за спину ветровку , похожую по толщине на взрослого поросенка и подставил себя потокам небесной хляби.
- Эээ… Смотри, какой горячий парэнь ! Ты чэго дождя нэ боишься? – загалдели стоящие под навесом айзеры.
- А чэго это у тэбе куртка такая пухлая ? Эээ , иди суда, пакажи … Нехорошо , аааа… Жалеть будешь.
- Да вы не бедные сироты, чтобы вас жалеть . – огрызнулся Эрик вытряхивая гранаты на землю..
-Себя пажалей, дарагой…
      Откуда ни возьмись, рядом с двумя азербайджанцами материализовалось еще четыре их крепких родственника и дело запахло отбивной котлетой.
-Встань на колэни . Проси прощэние!
      «Ну уж дудки!» Эрик безбашеным героем не был и в драку за обидное слово с ходу на любого не лез . Но на колени не вставал , сапоги дедам в армии не чистил, подворотнички не пришивал и носки не стирал. Никогда. Эрик вынул из кармана большой складной нож и попытался отогнать от себя наседавших . Те схватились за ящики и он едва увернулся от деревянных снарядов, полетевших ему в голову.
      Пускать в ход нож он точно не собирался. Только пугануть хотел. Но кто знает , как бы обернулось , получи он ящиком по черепу. Было бы глупо и обидно совершить непоправимое из-за дюжины спелых гранат. Так что тактическое отступление в форме позорного бегства было , пожалуй, лучшим из возможных итогов этой перепалки. И Эрик поспешно ретировался .
      Начался ноябрь , один из гнуснейших питерских месяцев в году. Дождливые дни сменялись ночными заморозками, колючими ветрами и мокрыми снегопадами . Потеть на разгрузке в такую погоду, а тем более ехать домой после ночной смены на велосипеде Эрику больше не хотелось. Случай с кооператорами лишь укрепил мнение , что такая работа ему не подходит и он озаботился поиском на зиму более теплого места. Которое и нашел уже через какую-то неделю.