Эта история -лишь жалкая капля в океане событий , которыми так богат любой период больших перемен, и отнюдь не претендует на роль большого зеркала великой эпохи . Однако, не мало людей смогут разглядеть в ней отражение собственных судеб в те перестроечные времена, когда непобедимая врагами коммунистическая Держава , развалившись на куски, предоставила им право самостоятельного выбора новых идеалов и еще не проторенных жизненных дорог.

Глава 1. Эрик.

        Вполне приличного вида мужик лет тридцати пяти, в добротной кожаной куртке и модно потертых джинсах, не торопясь вышел из под аркады Гостиного Двора и пристроившись к угловой полуколонне на пересечении Невской и Садовой линий , то есть на самом людном месте у ценрального универмага города, без лишней суеты расстегнул ширинку и стал справлять малую нужду. Вонючая струя с силой врезалась в исторический памятник русской архитектуры восемнадцатого века на уровне его колен , бодро спустилась на асфальт и образовав вонючую лужицу устремилась между башмаков наперерез потоку брезгливо переступающих через нее людей.
- Эй, козел , ты и дома ссышь в коридоре ? – Эрик, задумавшись о своем, пробежал бы мимо , но едва не наступив в противный ручеек с запахом пивной мочи , не удержался от восклицания.
-Угу … - Мужик не возмутился за козла и даже не повернул головы в сторону Эрика , продолжая сопеть и покрякивать от наслаждения , ничуть не стесняясь многочисленных прохожих – горожан и туристов. Он кайфовал и ему было пофиг….
- Ну и мудак! – со злостью ругнулся Эрик , перешагнул набирающий силу поток и пошел дальше , а мужик не торопясь продолжил свое дело..

       «Не нарик и не бомж. Блин! Куда мир катится ? Пару лет назад менты за такое в вытрезвитель отправили бы, а то и в психушку . А сейчас народу крышу рвет от вседозволенности – ПЕРЕСТРОЙКА , ГЛАСНОСТЬ и ПЛЮРАЛИЗМ нашли «консенсус» со свинством и пофигизмом. Любой индивидуум имеет право выйти на площадь и выразить свое гордое мнение , сняв штаны и наложив кучу. А дашь такому в морду , так сам в ментовку и загремишь. А там еще и обдерут как липку. У стражей порядка теперь все по прайсу : бакс -в ларек за сигаретами слетают, чирик сопрут, за сотку отмажут , а за штуку зеленых - в землю закопают….» - раздумывал на ходу Эрик и сразу вспомнил про соседа с первого этажа , который на прошлой неделе решил выразить общее народное несогласие , когда напротив его окон через дорогу начали возводить новый жилой дом . Все по генплану и в полном соответствии с нормами застройки. Смирись. Но нет , он подбил несколько соседей-пенсионеров и вместе со своей женой и их четырьмя маленькими детьми встал цепью поперек улицы . «Ноу пасаран!» В глазах праведный гнев …а в голове , видимо, опилки. Первый же груженый Камаз не успел затормозить - сбил его с ног и на глазах всей семьи расплющил голову, завершив на ней свой тормозной путь . Жуть ! Бррр! Эрик вздрогнул от неприятных воспоминаний и пытаясь вытряхнуть их из головы , непроизвольно ускорил ход ...
      - Салют, Пашка. Держи бачки, все как в аптеке. - Эрик протянул приземистому парню в больших солнцезащитных очках небольшой бумажный сверток и невольно усмехнулся увидев в огромных зеркальных дисках свое бородатое отражение. Закрывающие половину Пашкиного лица светоотражающие блюдца выглядели как-то особенно нелепо этим дождливым осенним вечером, внутри самого знаменитого Питерского универмага. Торчащий весь день на одном и том же месте в галерее Гостиного Двора, на фоне вечно спешащих покупателей , Пашка был похож на карикатурного шпиона художников Кукрыниксов, выведывающего главный секрет советской торговли - как в считанные минуты распродать фуру туалетной бумаги в отделе головных уборов.
      -Лады. – откликнулся Пашка - Завтра будешь? Ребята с Сенной обещали чухонку с гульденами подогнать , а у меня пара штук бундеса наклевывается. .
- Конечно, как всегда с утра забегу. Будь здоров.
- И ты, Борода, не хворай.
     Это был последний на сегодня обмен . Эрик развернулся и ловко уворачиваясь от толпящихся у прилавков покупателей , размашистым шагом направился обратно по Садовой линии в сторону Невского проспекта к вестибюлю метро. Эрик не жаловал ленинградское ( точнее, уже год после переименования города, как питерское) метро из-за его сутолоки и толчеи. Под землей , в густом и плотном потоке вечно спешащих людей, ему казалось , что окружающие вампиры жадно сосут его жизненные соки и энергию. Всякий раз, выходя через сорок минут на свежий воздух в своем спальном районе, он с удовольствием отмечал, как бодрость и хорошее настроение снова возвращались к нему. Эрик мог бы с понтом нарезать по центру на своем желтом зубиле -достойнейшем достижении отечественного автопрома того времени - ВАЗ 2108 , но предпочитал не светиться - он был «цветником» . Не продавцом в цветочной лавке, а «цветником» «замешивающим» валюты всего мира , вплоть до железной мелочи , ежедневно выгребаемой из фонтанов Петергофа, на ликвидные американские бабосы .
      Шел 1992-й , «бабочку » ( 88 статью УК -от двух и более лет за валютные операции) несколько месяцев как отменили . Совсем недавно открылись первые товарно-фондовые биржи и в Москве стали проводить ежедневные оптовые аукционы с валютой. Обычные граждане стали открывать фирмы, ездить за рубеж и торговать с иностранцами не опасаясь карающей десницы закона. Но все еще вынуждены были пользоваться услугами не легальных уличных менял -мутных и подозрительных типов , как и прежде рискуя своими накоплениями, а иногда и здоровьем. Из-за обесценивания (только за 92год аж в 27раз) и череды деноминаций «деревянного» рубля, вражьи доллары стали не просто средством накопления , а общепринятым параллельным платежным средством за товары . Валютный бизнес вышел из пополья , хотя по прежнему считался полукриминальным занятием -если и не постыдным , в глазах рядовых обывателей, то уж точно не почетным. Однако бешенный спрос рождал предложение и на каждом углу в центре города , в каждом третьем продуктовом ларьке у каждой станции метро , появились молодые ушлые парни, готовые купить-продать новое мерило счастья бывших советских граждан - зеленые бумажки с портретами америкнских президентов. Только теперь вместо милиции и КГБ, в роли кураторов их и всех прочих «нетрудовых» доходов, выступили крепкие молодцы, черно-кожаными сотнями прибывающие в «вольный город над гордой Невой» с нищей и безработной периферии , чтобы сбившись в ОПГ поделить его на сферы своего влияния.
        Эра местных спортсменов-вышибал , высматривающих «дойных коров» , чтобы взять под «крышу» и «терпил», чтобы кинуть на «бабки» ( что за редким исключением оказывалось одним и тем же), сменилась эпохой «товарища маузера» и крупными криминальными разборками между многочисленными интернациональными группировками. Казанцы, рязанцы, чехи , даги, тамбовские , комаровские , брянские и азербайджанские, люди от Могилы и подручные Лося... Кого только тут не появилось . И , как бы Эрик не хотел быть подальше от этих молодчиков и всех их тем, но пастись , к сожалению, приходилось на общей поляне. А так как он не «ломал», не «кидал» и не воровал , то был для них таким же чуждым элементом , как любой барыга и торгаш. Поэтому подходы с «пробивками» (культурный базар без рукоприкладства на предмет кто он и под кем ходит) случались ежемесячно, а иногда и не раз. Однако уверенным тоном и наглым враньем ему удавалось до сих пор избегать жестких «наездов» с нехорошими для себя последствиями. «Ходить под бычьем» , «отстегивать братве» , а тем более вливаться в какую-нибудь банду отмороженных качков Эрику сильно не хотелось и он «табашил» без всякого прикрытия , на свой страх и риск.
       Кроме того, Эрик был студентом - заканчивал Политех. Где никто , конечно , не догадывался о его второй жизни . А иначе выгнали бы на раз-два-три, так как уходящие в прошлое традиции коммунистической морали все еще держали крепкую оборону в этом уважающем себя учебном заведении.
По этим веским причинам Эрик и старался быть максимально неприметным . Никто из клиентов, не знал его адреса и настоящего имени, а длинные слегка вьющиеся волосы и густая борода делали его похожим на убитого год назад ( прямо во время концерта в «Юбилейном» ) певца Игоря Талькова и давали шанс, при необходимости, побрившись, за несколько минут изменить до неузнаваемости свой внешний облик. По крайней мере , Эрик на это очень надеялся.
        Благодаря бороде он и получил свое « деловое имя».
       «Борода – это не кликуха, не прозвище и не погоняло, как у какой-то уголовной шушеры!» – убеждал он себя, надеясь хотя бы в своих глазах оставаться частью культурной прослойки населения.
Каждый день его был расписан чуть ли не по минутам. Ровно к девяти утра он приезжал в центр и за час обходил знакомых менял на Гостинке, Апрашке и Сенной , собирая «цветнину», которую те просили обменять на баксы. В центре Эрика знали с тех пор как он несколько месяцев рюкзаками вывозил из Вильнюсского центробанка рубли в Питер для обмена на доллары и уже привыкли доверять ему приличные суммы. Иногда он пересекался со знакомыми фарцовщиками из Пушкина, Выборга или Петергофа- любимых загородных точек перехвата иностранных туристов и сбыта им незатейливых совковых сувениров. А когда клиентов не хватало , он шел в Катькин сад и на Думскую линию, где работали малознакомые ему тусовки. На этот случай Эрик держал на кармане приличные собственные средства, что делало его еще более лакомой добычей для многочисленных расплодившихся вокруг экспроприаторов.
        Собрав гербарий разноцветных банкнот Эрик шел в международные железнодорожные кассы на Канал Грибоедова и отдавал свой улов знакомым кассиршам , торгующим билетами на зарубежные поезда иностранцам, за любую твердую валюту по официальному курсу , ежедневно публикуемому в газете «Известия». Закончив утренний обход, он спешил в метро и ехал на Политихническую, чтобы поспеть в институт , хотя бы на те учебные пары , на которые еще успевал , чтобы снова вернуться обратно к кассам к пяти вечера . Иногда случалось, что в жд кассах долларов для обмена к вечеру не набиралось, и тогда Эрик добивал остатки заказов у знакомых кассирш в валютной «Березке» , тут же на Невском проспекте или в валютных кассах Аэрофлота. После , в укромном месте он расфасовывал заказы в кульки, распихивая в строгом порядке по специально пришитым с внутренней стороны рубашки карманам . Эрик не любил прилюдно пересчитывать деньги, предпочитая без лишних слов обмениваться маленькими свертками . Такая конспирация и , наверно, фарт пока хранили его от заинтересованных взглядов тусующихся между торговыми рядами воров и прочих мутных личностей.

       Спустившись бегом вниз по эскалатору на станцию, как слаломист лавируя между людьми, Эрик прошел быстрым шагом вдоль всей платформы и убедившись , что за ним никто не следует встал за толпой ожидающих прибытие очередного поезда. Подземные поезда в Питерском метро, в отличии от наземного транспорта, ходили часто- с интервалом в две-три минуты, но несмотря на это в утреннее и вечернее время они так же были забиты битком настолько , что далеко не всегда удавалось протиснуться внутрь вагона с первой или со второй попытки. Собственно Эрик заходить в вагон и не торопился. Дождавшись , когда встречные потоки людей совершат свою рокировку через узкое жерло раздвижных дверей и поглазев, как последние из желающих во-что-бы-то-ни-стало-зайти активно утрамбовывают плечами и локтями человеческую массу в вагоне , чтобы двери наконец-то смогли закрыться, Эрик еще раз окинул взглядом оставшихся на перроне и не заметив никого подозрительного, стал спокойно ждать следующий поезд.
Пару автобусных остановок от метро до дома Эрик прошел привычным быстрым шагом, внимательно всматриваясь во встречных прохожих и иногда краем глаза наблюдая не следует ли за ним еще какой-нибудь столь же быстрый ходок. Жизнь успела потрепать Эрика по загривку и научила ждать неприятностей с любой стороны. Четыре года назад, почти сразу после армии, он пополнил ряды бойцов за светлое капиталистическое будущее и уже не раз попадал в скверные истории …Опыт научил быть осторожным , а кинутый на дно дорожной сумки газовый пистолет (провезенный на Берлинском поезде в мусорке среди объедков курицы , ворошить которые таможенники побрезговали) внушал Эрику уверенность в способности отстоять спрятанные в потайных карманах валютные ценности . У Эрика имелся «боевой» опыт использования баллончика с перцовым газом , который он истратил ( в этот же вечер , как привез из Польши) в подворотне соседнего двора при вызволении незнакомого парня из лап , а точнее ног , топтавшей его дворовой шпаны. Но эффективность невзрачного и не страшного на вид баллончика требовала обязательного его применения (и желательно с контрольным добиванием оппонентов, пока они не очухались и резко обидевшись не накостыляли в ответ) , а большая черная газовая Берета- точная копия настоящей- внушала уважение одним своим видом , и Эрик уже имел возможность в этом убедиться.
       День выдался хлебным ( куда больше месячной стипендии) и потому настроение было отличное. Дома ждал мамин ужин, «600 секунд» Невзорова , которые смотрела ( без преувеличения) вся страна и несколько недоделанных курсовиков, которые Эрик привык готовить по ночам, когда никто уже не отвлекал звонками.
        Выйдя из лифта на своем этаже и сделав пару шагов к выходу из тамбура Эрик увидел медленно идущего навстречу мужчину в надвинутом на лицо капюшоне. В первый момент он принял его за соседа-инвалида. А когда понял свою ошибку, и рука метнулась за пистолетом в сумку висящую на плече, кто-то невидимый уже нанес сзади разящий удар чем-то тяжелым по голове . Эрик упал плашмя лицом вперед и удары руками и ногами посыпались один за другим .
       Первое, что пришло на ум : « Как вычислили!?» . И тут же следом – шокирующая мысль : « А боли то нет, почему ?!» Эрик чувствовал увесистые тычки, но как таковой боли от них не испытывал , что в первый удар , что в последующие . Эрик слышал , что в прошлые века зубные врачи вместо анестезии наносили пациентам точный удар дубинкой в определенную область черепа и затем спокойно занимались их зубами , используя поистине варварские средневековые инструменты , от вида которых у современных людей застыла бы в жилах кровь . Мысль про страшных зубодеров посетила Эрика третьей, настолько неожиданным для него было ощущение «относительного комфорта», в момент когда на него обрушился град добивающих ударов . Он даже успел порадоваться , как ему повезло, прежде чем оценил реальные перспективы своего очень незавидного положения. Повинуясь неизвестно откуда взявшемуся рефлексу, он уперся локтями в пол , сцепил пальцы на затылке и приподнял голову над бетонным полом , чтобы амортизировать удары сыпящееся сверху по голове и одновременно защищая виски и лицо от периодически прилетающих сбоку ударов ногами.
Черт знает сколько налетчики месили его тело, превращая в отбивную. Эрику казалось -очень и очень долго . А возможно и не больше минуты . Но благодаря «удачному» первому удару мысли Эрика не затуманились, а наоборот понеслись с какой-то запредельной скоростью , перемежаясь при этом калейдоскопическими картинками из его прошлой жизни , как будто он то проваливался в анестезию и смотрел сон, то пробуждался в реальность и трезво оценивая ситуацию, с шахматной скрупулезностью , анализировал свои возможные действия.
...

      Странно , но в такой экстремальной ситуации мозг выудил из прошлого не армейские уроки, так сейчас необходимые , а … момент рождения Эрика и его детство.
        Как со стороны , Эрик увидел свое появление на свет в солнечный июньский полдень, на пару месяцев раньше запланированного всеми срока . Недостаток роста и веса он тут же компенсировал продолжительным звонким писком , за что и получил от отца короткое прозвище Зун. Очевидно , Эрик не желал родиться летом и пытался выскочить на свет весной, но не смог и был этим сильно раздосадован. Вот и плакал. Всем детям известно, что лето не самый удачный период для дня рождения . И опасения Эрика подтвердились , как только он научился считать гостей с подарками . Собственно считать было особо некого и нечего . Все одноклассники и родственники разъезжались, кто по дачам, а кто по пионерлагерям и он оставался единственным претендентом на мамин праздничный пирог. Это иногда. В большинстве же случаев , когда он и сам уезжал в пионерлагерь , его день варенья пролетал и вовсе незаметно, как для Эрика, так и для окружающих.
       Эрик был поздним и единственным общим ребенком в семье пожилых инженеров одного из многочисленных военных НИИ ( «почтовых ящиков», как их прозвали в народе за цифровые шифрованные адреса , типа 705 п/я) . Маме было за сорок , отцу - сорок пять. Они были из «поколения Войны» и на их долю выпало много очень трагических событий, о которых родители вспоминать не любили . При этом, сделаны они были из совершенно разного теста и методы воспитания Эрика стали для них яблоком раздора , из-за которого они ежедневно часами, самозабвенно и до хрипоты ругались друг с другом, до последнего патрона отстаивая собственную точку зрения. Кроме того , мама -дочь генерала была убежденной коммунисткой. А папа - латыш , имел достаточно оснований не любить этот строй и его вождей, и не мог отказать себе в удовольствии позлить маму частушками про «дорогого Леонида Ильича Брежнева» :
       Это что за Бармалей тут зашел на мавзолей?
Брови черные , густые. Речи длинные , пустые.
Кто даст правильный ответ, тот получит десять лет...

       Мама у Эрика была нежной, но слишком настойчивой и по любой мелочи старалась опекать его , даже когда он в этом совершенно не нуждался. Она вступалась за него всякий раз , когда отец одевал ежовые рукавицы и заставлял Эрика делать именно то, что тому хотелось меньше всего - рано вставать, делать зарядку , съедать «в темпе вальса» до последней ложки огромную порцию каши , намешанной из всех видов круп , найденных отцом в доме («добро не должно пропадать»), тащиться за город в переполненной электричке, чтобы обжигаясь морозом добежать на лыжах до каких-нибудь дальних горок и , невзирая на протесты и уже разбитый нос , все же удачно съехать с самой большой и страшной из них. Жестко и непреклонно отец всегда добивался , чтобы Эрик научился тому же, что и он, и не хуже. Но делал он это так , чтобы Эрик запоминал очередной день , например, не тем, что его заставили давиться сквозь слезы гадкой шкуркой вареной курицы и пенкой молока, а тем, как он поборол свою брезгливость и поехал вместе с отцом на великах так далеко, как никогда прежде…

Хрясть-хрясть…
«…. Дотянуться до сумки за пистолетом?...Где же она?...Не успею … Вот , дурак, лоханулся! Зачем из кобуры вынул…» .
Эрик , напрягая шею, продолжал удерживать голову на весу и от каждого удара она качалась вверх вниз, как у собачки-маятника, которую водители кладут на торпеду . Это сравнение, в другой момент, могло бы и позабавить , но не в этот - нос ботинка жестко воткнулся в пространство между полом и лицом , чиркнув по губам и кончику носа…
«Ничего себе! Чуть челюсть не свернули и нос не сломали. Попади по виску - каюк! ...Гады!!!...Что же делать?!…» . Других , на его месте, возможно, посетила бы более короткая и емкая, соответствующая случаю , мысль : « Пиздец! Ухуячат!» . Но Эрик, даже после армии, где-то в глубине себя все еще оставался воспитанным юношей и хотя бы в мыслях матом не выражался.
…

      Малогабаритная однушка, разделенная на две части самодельной фанерной перегородкой , на пятом этаже типичной хрущевки , где с рождения жил Эрик, выходила окнами прямо на историческое место трагической дуэли Пушкина . От рокового пятачка дом Эрика отделяла только железная дорога . Поэтому культурный покой семьи каждые четверть часа нарушали проносящиеся мимо электрички и товарняки . И тогда пол ходил ходуном, шкафы и комоды тряслись, а вся посуда в доме побрякивала и звенела, как при землетрясении. А ночью на товарной станции соседней овощебазы на всю округу через репродуктор общались диспетчера и маневровые электровозы с диким лязгом впечатывали друг в друга вагоны с овощами. Из голопопого раннего детства в мозгу Эрика на всю жизнь отпечатался ночной стук колес , зычные голоса стрелочников и бережно прижатый к груди потертый плюшевый барбосик.
       В четыре года папа научил Эрика плавать. Как умел - кидая в речку с лодки и доставая, когда тот, захлебываясь водой и слезами, шел ко дну. Говорят, до пяти лет детский мозг очень избирателен и запоминает лишь самые яркие эмоции . Вероятно поэтому , водные процедуры впечатались в память Эрика лишь бессилием , страхом и отчаянием .... Именно эти чувства он испытывал и сейчас , поверженный на грязный пол в темном коридоре. Но теперь к ним прибавилась еще и ярость. С яростью Эрик тоже был знаком. В первый раз она посетила его в пять лет .
…. Эрик вспомнил , как впервые влюбился. Девочку звали Леночка Баранова. Она была в его группе и он подарил ей полевые ромашки. Леночка фыркнула и выкинула цветы , но в тихий час, когда их кровати оказались рядом, предложила :
- Хочешь , я тебя поцелую…, а ты отдашь мне сгущенку с запеканки на полдник.
      Эрик бы с радостью отдал ей все полдники целиком и за даром, но генетическая склонность к романтике в отношениях , а может природная скромность заставили его отказаться и Лена отвернувшись предложила свой бартер Борьке Жукову. Эрик , конечно, мысленно возмутился вероломству Борьки, который с радостью согласился, но молча проглотил эту обиду… Месяц раньше отец научил Эрика играть в шахматы. И теперь Эрик не расставался с ними даже в детском саду. После сна все тот же Борька взял его шахматы и начал демонстративно отрывать от деревянных фигур тряпичные подкладки, с интересом поглядывая , как Эрик мрачнеет и зеленеет от злости. Не дожидаясь полного осквернения всех фигур Эрик молча отобрал у Борьки шахматны и аккуратно сложил их в большую складную деревянную шахматную доску. После чего взял ее двумя руками за один край и, с неожиданной для себя яростью, со всего размаха огрел ею Борьку по голове. От всей души – и за шахматы, и за Леночку. И весь день отстоял в углу…

Хрясть …
Эрик всплыл из потока воспоминаний и цепляясь за реальность начал лихорадочно соображать :
«Чем бы ударить? …Ключ! Ригельный! В кармане!…. Глупо…»
Разум подсказывал благоразумно замереть и претвориться мертвым , но клокотавшая ярость требовала выплеска :
«Козлы! Суки!... Проломят голову - кранты! ...Схватить за ногу, подсечь…Падлы!.. Это шанс… Ненавижу!…» - мысли наскакивали друг на друга , обрывались и путались.
      Эрик извернулся и сложившись лежа на боку пополам, в позу эмбриона, с силой выбросил в сторону вражеских ботинок обе ноги. Движение оказалось куда медленнее мыслей . Ботинки легко отпрыгнули в сторону и каблуки Эрика пробили дырку в гипсокартонной облицовке стены. Эрик перевернулся на спину и попытался лягнуть нападавших еще и еще раз, но все его движения получались, как в замедленном кино и соперники легко от них уклонялись, нанося в ответ ощутимые пинки . В таком не выгодном положении ярость Эрика оказалась бессильна. Рыча от злости , он попытался перевернуться на колени и встать, но получив сильный пинок в спину , а затем несколько ударов по голове, снова ткнулся лбом об пол и отключился.
….
      В 6 лет после детского сада Эрик стал ходить в шахматный кружок . Сам. Один . Три км пешком. А оттуда три остановки на трамвае на фигурное катание. Родители в это время были еще на работе , но так было нужно – у маленького Эрика случались приступы астмы и врачи пообещали, что без ежедневных прогулок и занятий на улице ему настанет быстрый каюк. Теперь каждый будний день он возвращался домой к девяти вечера и каждый раз страдал, что опоздал на свою любимую телепередачу «Спокойной ночи малыши».
       В первом классе Эрик , насмотревшись фильмов про цирк , решил посмотреть , что делают артисты за кулисами . Он подговорил своего двоюродного брата ( того же возраста) поехать в цирк без взрослых. Сперва они залезли под купол к софитам, а в конце антракта, когда перед началом представления выключился на мгновение свет, Эрик перепрыгнул невысокий бортик арены и спрятался в складках кулис . Видно арену оттуда было плохо, а с обратной стороны и вовсе ничего интересного не происходило. Скоро ему надоело прятаться и он вылез из своего укрытия ...прямо в лапы медведей. Спасли его крепкие руки дрессировщика , который потом пол часа читал ему нотации ..
       В тот же год Эрик легко выиграл чемпионат района по шахматам среди октябрят и его отправили на первенство города, как самого младшего из участников. В первой же встрече Эрику попался Александр Холифман - будущий победитель этого турнира и будущий известный международный гроссмейстер . Эрик , конечно, этого не знал и был крайне раздосадован своим первым поражением в карьере. В следующие дни он выиграл подряд все партии и шел по пятам за обидчиком . Но на последнюю партию досадно опоздал ровно на один час и одну минуту, перепутав время . Именно за эту лишнюю минуту ему присудили абсолютно законное поражение. Вместо призового места он остался шестым и сильно расстроившись столь же сильно заболел. А зря – этот результат оказался единственным официальным спортивным достижением Эрика в жизни. Зато привычку всюду опаздывать он сохранил навсегда….
       Фигурист из Эрика тоже не вышел. Гоняя по катку как угорелый , в один «прекрасный» день он сбил с ног своего тренера вместе с его престарелой мамой , непонятно по какой надобности оказавшейся с ним на катке. Сломал ногу . Ей. А через неделю и себе , аккурат под бой новогодних курантов прыгнув со шкафа на подлокотник дивана .
Интернета и разных гаджетов еще не изобрели и лежа со сломанной ногой , от нечего делать, Эрик взял в руки свою первую художественную книгу, про Робинзона Крузо. Понравилось. За следующие четыре года он от корки до корки прочитал все соседские библиотеки … несколько огромных коробок . Книги в то время были не только единственной развлекухой и источником знаний, но и мерой семейного достатка . Поэтому даже самые бедные интеллигенты отказывали себе во всем лишь бы приобрести очередной томик известного мирового писателя и выставить его в ряд с другими книгами на самом видном в квартире месте или сложить в коробки из под телевизора, если на мебель еще не накопили…

Хрясть-Хрясть...
      «Может кто-то захотел выехать за бугор по старым поддельным приглашениям, влетел на товар и теперь мстит? Но я же всем объяснял, что через пол года-год исчезающие чернила снова проявляются…Или это «крыша» ларечника , якобы потерявшего бабки во время милицейского рейда . Да нет, любому ясно , что тут я не при делах – меня самого и закрыли, и обули… Нет, эти точно знают , что я при деньгах . Бьют конкретно, чтобы отключить и обыскать. Надо что-то делать!…»
…
       В третьем классе Эрик с братом кидали водяные бомбочки из окна пятого этажа на крыши проезжающих автобусов. Одна пролетела мимо, прямо на лобовое жигулей . Тыдыщ... Эрик от смеха даже окно не закрыл, так и ржал, пока в дверь не позвонили... Досталось от отца крепко, да в прок не пошло. Стал запускать горящие бумажные самолетики . Один залетел в форточку этажом ниже. А там марля и тюль... Пожар . Наказание. За неимением виртуальных миров , шкодить Эрику приходилось в реальном мире и получать за это натуральные всамделешные люли. Летом он поехал в пионерлагерь «Океан» в Эстонию . Это был уже его четвертый пионерлагерь и почему-то везде было принято отправлять детей на прополку соседних колхозных полей. На поле рядом с Эриком работали пионеры из соседней «Волны» и ребята из четвертого отряда нашли ржавую противотанковую мину. Весть об этом мигом облетела все поле и к месту находки побежали сотни пионеров и октябрят , но вожатая их опередила . Молодая еще девчонка, она отняла мину и потащила ее в сторону другой вожатой, из второго отряда . К несчастью , рядом оказалась вторая мина…Через секунды раздался оглушительный взрыв. Прямо на месте разорвало двух мальчиков и девочку. Пострадали еще три десятка детей. Кто-то лишился глаза, кто-то руки… Вожатая бросила свою мину и побежала назад к раненым детям . Мина взорвалась сзади нее и оторвала ей ноги, а вожатой второго отряда осколки попали в живот . Это было страшнее войны, потому что был мир. Несколько растерянных студентов-пионервожатых и сотни испуганных детей, кровь, слезы и крики... В те времена в газетах и по телевизору показывали только хорошие новости и страна не узнала об этом горе ...
      Четвертый класс- улица стала, как дом родной . Воровал с телефонной станции провода, расплетал и делал из них солдатиков. Играл в ножички и в пробки, расплющенные под поездом. Кидал биты в консервные банки , плевался на точность рябиной из метровых трубок и отбивался рогаткой от чужих пацанов...Покупал в хозтоварах авиационный бензин, заливал в брызгалку, подносил зажигалку и получался отличный огнемет. Сливал с друзьями горючку с катков в банку из под краски . Поджигал и играл ею в футбол. Сжег штаны и куртку.
      Борьба умов оказалась слишком изматывающим занятием. Эрик сменил шахматы, а заодно и коньки на легкую атлетику. Его обманули - она оказалась совсем не легкой . Куда интереснее было быть сталкером . Эрик обследовал все окрестные подвалы, чердаки, крыши. Старшие ребята научили делать настоящие бомбочки с использованием карбида, серы, сплавов магния ( натираемого напильником из дверных крючков соседей – раньше они были у всех дверей, чтобы вешать авоськи ), марганцовки , глицерина и прочих ингредиентов . Первыми потерпевшими стали соседи и учителя ..... Одна адская машинка взорвалась прямо в руках . Чудом не пострадал. Но пол , стены и потолок кухни оказались безнадежно испорчены. И снова попало…

Хрясть-хрясть…
     Воспоминания об отцовском кулаке материализовались реальными ударами по почкам . Эрик всплыл из омута видений и попытался лихорадочно сообразить , как спастись , но получив по голове , снова ткнулся лбом в пол и «уснул»…
...
       В шестом классе Эрик попытался устроить бунт и отказался участвовать в подготовке парада «правофланговых» классов (были тогда такие идеологические задвиги) . Политика не причем. Ранняя весна , первое ласковое солнце, ручейки талой воды, в которых так весело запускать наперегонки кораблики… А вместо этого надо часами маршировать по спортзалу. Эрик подговорил друзей на побег, но классная заперла всех в классе. Показывая дурной пример , он вылез в форточку и спрыгнул с третьего этажа в сугроб . Сугроб оказался кучей льда . Сломал копчик, отбил спину. Две недели не мог без боли вздохнуть . Еще два месяца- лежать на диване ( только на досках) и сидеть ( тем более за партой - привет школе и учителям)) . Делать нечего, пошел стоять в очередях. Два часа за туалетной бумагой, три за сгущенкой, четыре за веткой зеленых бананов, которые потом месяц дозревали в диване .... Такие начались времена- сплошной дефицит. Копченая колбаса тонкими до прозрачности кружками только на праздники , пепси-кола и банка шпрот на Новый Год , а спелый персик – один раз за десять лет. Любимая конфета – соевый батончик ( покупал две штуки за пять копеек-по одной в каждую руку и долго сжимал в кулаке прежде чем съесть , чтобы размякли), шоколадка – соевый «Привет» за 22 копейки. Съездил с мамой в Москву , отстоял пол дня в очереди и привез домой настоящее лакомство – зефир. Тогда Эрику казалось, что он мог бы есть его вечно и поэтому он растянул эту коробку на три месяца ...
       В седьмом классе классная руководительница , ради повышения процента успеваемости, настояла на переводе лучшего друга Эрика, с которым он дружил еще с садика, из их передовой школы в спецшколу для детей с ограниченными способностями- интернат для дебилов. Добрый и тихий мальчик Максим, живший в соседнем доме с мамой и бабушкой, через пару лет превратился там в настоящего бандита. Из чувства ненависти Эрик перестал разговаривать с классной и отвечать на ее уроках русского и литературы . В отместку она каждый урок вызывала его к доске. Эрик выходил и молчал, глядя на нее исподлобья, как партизан. И каждый день приносил домой новые двойки . На общую тройку и перевод в следующий класс его вытянули лишь изложения и диктанты .
        В восьмом классе Эрик переехал в новостройки на севере города. С одной стороны дома из окна кухни открывался роскошный вид на свалку строительного мусора, с другой – на огромный и пустой , без единого деревца, двор в пять футбольных полей , львиную долю которого занимала мореподобная лужа , разделенная пополам узким перешейком из глинистой грязи. Эрик как-то рискнул пройти по нему напрямик до школы , в результате оказался на брюхе в одной луже, а портфель уплыл метра на три от берега в другой. Аборигены микрорайона были под стать окружающему интерьеру - гопник на гопнике , гопником погоняет ( кстати , слово гопник родилось именно в Ленинграде – так называли после революции беспризорников, собранных в здании Государственного Общества Призора на Лиговском проспекте) . Местные остряки скидывали на припаркованные автомобили с крыш не водичку в пакетиках, как Эрик в детстве, а большие мусорные бачки с пищевыми отходами, которые с некоторых пор стали зачем-то ставить на каждом этаже . Уровень обучения в местной восьмилетке оказался на соответствующем для них уровне. Во многом благодаря этому, из бывшего троечника Эрик превратился в круглого отличника , чем сразу противопоставил себя всему местному бомонду, весело обсуждающему на уроках вчерашний гоп-стоп запоздалых прохожих или избиение у школы надоевшего им учителя физики. От других криминальных «дворовых питомников» питерские новостройки отличались тем, что биться стенка на стенку за свою зону среди местной шпаны дураков не было . Куда безопаснее и веселее было ватагой нападать на одиноких прохожих , срывать с них шапки, отбирать сумки или просто так бить в морду и валять в грязи. Это , если «на виду». Если же кто-то из граждан рисковал сократить путь до дома через заваленные кучами мусора пустыри , его ожидали куда большие неприятности, вплоть до летальных.
       Девятый класс – новая школа, учителя, одноклассники . В первый же день Эрик довел до истерики учительницу литературы – сказалось тяжелое наследие ненависти к классной из первой школы. Она решила проводить дополнительные уроки -факультативы по русскому языку. Написала на доске несколько правил и вызвала Эрика писать под диктовку предложения. Он взял мел и стал делать ошибки в каждом слове. Класс замер в недоумении. Через пару минут до учительницы дошло , что Эрик не просто дурак, а еще и издевается, и она потребовала убрать «всю эту ерунду». Эрик выполнил приказ и стер … все ее правила. Факультативов больше не было. А зря... Эрик так и не извинился, но постарался исправиться, и впредь относился к урокам литературы с уважением.
Однако , главным смыслом жизни Эрика в эти годы стала не учеба, а футбол.
        До уроков , между уроков, после уроков и вместо уроков – футбол, футбол, футбол. Лужи, дождь, снег по колено, мороз – ничего не мешало ему каждый день часами играть самому и болеть за свою любимую команду - в этот год «Зенит» стал чемпионом ! И почти все игроки в той команде были не гастролеры, а свои - местные ! А самым любимым был усатый Юра Желудков. Никто и никогда, ни до , ни после не умел так как он мастерски бить со стандартов.
        В выпускном десятом классе Эрик, последним из учеников, вступил в комсомол ( союз молодых ленинцев ковал из бывших пионеров будущих коммунистов ) . Не любил Эрик сидеть на унылых комсомольских собраниях, но от красного билета , который ему всучили вызвав в Райком Комсомола, все же не отказался - хотел поступить в институт. Нельзя было в те времена быть идейным беспартийным. А Эрик старался и мечтал стать ведущим инженером в одном из многочисленных НИИ , как его отец и не видел для себя иного пути . Будущее было как на ладони – простое до убогости , но уверенное и счастливое, как прямая проселочная дорога через бескрайнее кукурузное поле ярким солнечным летним днем.
Это был нудный , но пока еще добрый и великий Советский Союз.

Хрясть-хрясть...
        Эрик словно затылком увидел, как нападавшие пихают друг друга, чтобы занять поудобнее позицию для завершающего удара. В узком коридоре у них не было достаточно места для маневров, видимо, это обстоятельство и оберегало Эрика до этого момента. Было слышно, как они сопят над ним то ли от усердия, то ли запыхавшись. Удары стали реже . «Утомились? Или что-то задумали?…»
       Один их бьющих выругался , схватил Эрика за кисти рук и попытался убрать их с затылка. Другой в это время начал прицельно бомбить по затылку чем-то твердым и тяжелым. Эрик напрягся , крепче обхватив голову руками . Большая часть ударов снова пришлась по запястьям и пальцам, но пара все же достигла цели. Эрик впервые ощутил настоящую боль. И только теперь осознал , что так просто , за «Живи, сука, и помни!» , его не отпустят .
       «Кастет или арматура? Убьют! Надо звать на помощь! » - И он закричал :
-Аааааааааааа!!!!! - Это был даже не крик, а какой-то оглушительный и протяжный вой тяжело раненого зверя . – Аааааааааааа!!!!!
Хрясть-хрясть-хрясть …
       Нападавшие засуетились , снова стали мешать друг другу, нанося беспорядочные удары куда попало. Боль пропала . Эрик прекратил орать и попытался сконцентрироваться на поиске спасения : «...Через двойные двери не услышат. А услышат -не выйдут . Надо вылезать самому. Но как?…»

Хрясть…. И он, в который уже раз, провалился куда-то глубоко в омут сознания , увлекаемый стремительным потоком своих самых сокровенных мыслей.