Когда мы решили завести крысу, то я очень обрадовался. Ну, думаю, крыса же. Она же маленькая! Она же не кавказская овчарка и не сенбернар какой-то. Гадит мало, гулять не надо, тихое и скромное создание.

    Как же я ошибался, пилять!

    Во-первых, крыс почему-то купилось две. Не спрашивайте, как - я не могу это объяснить. Продавщица в зоомагазине, наверное, владела гипнозом. Две крысы прекрасно дружили друг с другом и клали на своих хозяев эмм... хвосты. Обе крысы были девочки, а то б наверняка и похуже еще чего положили.

    Они не хотели дружить, обниматься, сидеть на ручках и прочих частях тела. Белка кусала меня, а Стрелка – жену, и обе мечтали покусать дочку, но её родители почти всегда успевали подставить какие-то свои части тела.

    Потом одна крыса заболела, и мы начали возить ее в ветклинику. Лечение обошлось нам примерно в стоимость полусотни новых крыс, но я почему-то не смог просто взять и усыпить кусачую мерзавку. Да, это была та, которая кусала только меня. Крыса все равно сдохла, когда осталось уже просто снять швы после удачной операции. Жена, кажется, плакала, я скорбно молчал, сдерживаясь из последних сил.

    Оказывается, мы успели привязаться к этим мелким, мерзким, кусачим грызунам. Не спрашивайте, как - я опять не могу это объяснить, Но, если помните, продавщица в зоомагазине предположительно владела гипнозом.

    Оставшаяся крыса от тоски и безысходности начала с нами дружить. Перестала кусать жену, чем та тут же воспользовалась и начала брать ее на ручки, сюсюкаться, кормить вкусняшками из рук, короче, делать все вот это вот, наверняка запрещенное всеми женевскими конвенциями.

    Но кроме этого у крысы, видимо, от переживаний из-за утраты подруги и одиночества поехала крыша, и она стала забивать свой домик рваной бумагой, которую добывала из-под наполнителя клетки. Набивать под самую крышу, и самая мякотка – делать это строго по ночам.

    Вы не представляете, сколько шума может производить крохотное млекопитающее в ночной тишине. Сегодня ночью грохот стоял такой, что я, проснувшись, не знал, то ли мне звонить в полицию, то ли прятаться под кровать. Когда я осознал, что весь грохот в квартире производит зверек размером в 10 сантиметров (по-моему, неуёмное животное двигало по клетке свой инвентарь и пыталось выломать прутья решётки), то я, конечно, осмелел и пошел разбираться, чё за дела.

    Сначала я попытался загнать спятившую крысу в домик спать, светя фонариком, потом наорал на неё, но был послан нахер. Крыса продолжала метаться по клетке, утепляя домик как Фритьоф Нансен свой «Фрам» перед зимовкой. Я начал отбирать у нее газету, мы некоторое время боролись, но я все-таки победил. Через какое-то время крыса, ворча, ушла в свой домик спать.

    Да, всё-таки именно человек – царь природы и венец творения, а не какая-то там крыса. Одержав эту эпическую победу над диким зверем, я в очередной раз убедился в этом к собственному удовольствию, но выспался, конечно, весьма хреново в итоге.

    А теперь я сижу на работе и пытаюсь разбудить себя чашкой кофе, а долбаная крыса дрыхнет в своем утепленном домике, набитом обрывками газеты и хавкой, на которую я зарабатываю для нее в поте лица, так сказать.

    И вот тут у меня снова начинают закрадываться сомнения...

****

    Гулял я как-то ранним летом по Тронхейму. Ну как по Тронхейму, не по самому центру, по окраинам. И набрёл на чудесное местечко – огромный как поле, ровно постриженный изумрудный газон, на краю – лесок с россыпью берёзок, а ближе к дороге стоит футуристическое сооружение из стекла. Не огромное, но и не киоск, знаете ли. Этакий двухэтажный домик, но совершенно удивительных пропорций и форм, детище современного дизайна.

    И внезапно у меня возник эффект дежавю, как будто я узнаю этот пейзаж, что-то до боли знакомое почудилось мне в нем. Я остановился в недоумении, так как ничего подобного я ни в Тронхейме, ни в других городах вроде бы не видел. И вдруг понял. Это было воспоминание из детства. Так нам рисовали наше светлое будущее футурологи в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века. Много пространства, зелени, солнечного света и красивые функциональные постройки.

    Я почти увидел, как к этому светлому стеклянному зданию по залитой солнцем лужайке бежит, размахивая авоськой, Коля Герасимов. А потом я вспомнил, что Коля Герасимов не добежал до светлого будущего, и стало мне как-то особенно обидно и грустно из-за этого...

****

    Один мой знакомый работал инженером в нефтянке, был специалистом по наклонно-направленному бурению (directional drilling по-английски, или сокращенно на профессиональном сленге - DD).

    И вот поехал он как-то раз в командировку в Канаду. Взяли они с коллегой там по какой-то надобности такси, водитель - черный парнишка, разговорились с ним. Тот немного о себе рассказал: что не собирается всю жизнь на такси извозом заниматься, хочет дело своё открыть, но не решил ещё, какое. "А у вас что за бизнес, ребята?" - спрашивает он в свой черед.

- Ды мы DD, из России, приехали тут поработать немного, - отвечают ему парни с "тяжёлым русским акцентом".     Водитель немного поднапрягся и после короткой паузы сказал:

- Ну тоже ничего... Я никому не скажу, не думайте. Это же не моё дело, правильно?

    Ребята слегка опешили и осторожно спросили таксиста:

- А DD - это что, по-твоему?

- Ну как что? Drug dealer*, конечно!

*drug dealer - наркоторговец

****

    Я вот сейчас как-то понял, что меня оказывается, с детства готовили в судовые электромеханики. Мой папа был электромехаником. Старший брат был электромехаником. Мне никто, конечно, не говорил: «Вот вырастешь – станешь судовым электромехаником», но, с другой стороны, вуз "для мальчиков" в городе был один, готовил он судоводителей, механиков, электромехаников и технологов для рыболовецкого флота. Ну и как-то само собой получилось, что раз зрение не единица, то куда? В электромеханики, конечно, не в технологи же!

    И вот я все детство прилежно учил математику, физику и таблицу для проверки зрения, потому что зрение падало быстрее, чем я успевал учить формулы про равноускоренное движение. Поступал я в итоге уже в насквозь гражданский политех, на факультет автомобильного хозяйства, где всем вообще было плевать, вижу я дом на расстоянии вытянутой руки или нет.

    Но в итоге выяснилось, что я как технарь - полный ноль. Нет, даже не ноль, а отрицательная величина. Я на производственной практике карданвал на УАЗике директора сельской автоколонны поставил задом наперёд. Все натурально обалдели. Директор бегал вокруг и кричал: «Да как так-то! Уберите нахер этого студента от моей машины, у меня же семья!»

    Мой наставник, автомеханик сельского АТП, выиграл немыслимое количество бутылок водки, споря с мужиками, можно ли карданвал поставить задом наперёд.

    Они ему:

- Нет!

    А он их приводит и показывает гордо. Они:

- Да как, бля?!

    Тут он указывал потрясённой публике на меня:

- Вот моя гордость, человек в институте учится, сразу видно - инженер будет!

    Ну, я, правда, со второго курса ушёл. Во-первых, автомобильную промышленность и без меня неплохо разваливали. А во-вторых, надо было как раз укреплять российско-норвежскую дружбу в губернии Финмарк. Это от Финляндии недалеко, но с Финляндией ничего общего не имеет, кроме первых трёх букв в названии и товарооборота. Местные очень любят туда ездить затариваться, там продукты дешевле. В России, конечно, еще дешевле, но туда попасть сложнее. Виза нужна и дороги похуже. Хотя в последнее время дороги сделали ничего себе, ездить можно, а для приграничных районов ввели безвизовый режим.

    А я к тому времени неплохо уже знал английский, а пока год учился в Норвегии, еще его подтянул и на фоне выпускников иняза из нашего пединститута смотрелся в общем-то даже выигрышно. Я не мог, конечно, проанализировать литературный текст, зато я умел общаться с иностранцами на нормальном, живом, разговорном языке. И на нормальные темы, а не про различие между синтетическими и аналитическими типами языков. Ну и угадайте, кого охотнее нанимали в качестве переводчика, если нужно было по партии брусники добазариться конкретно? А бизнес с ягодой довольно плотно крышевался бандюками тогда, поэтому не всегда было понятно когда, а главное чем закончится очередная поездка в область «за ягодой». Так что многие выпускники иняза не сильно и рвались там переводить.

    Диплом переводчика да и вообще иняза в то время никто не спрашивал. Просто интересовались: "Ты по-английски умеешь? Ну здорово, нам как раз нужно буровую продать, попереводишь там, технической документации страниц 100, да на переговорах надо помочь".

    Так однажды мне и предложили отправиться в Антарктиду на настоящем взаправдашнем ледоколе.

   А таблицу для проверки зрения я помню наизусть до сих пор.