После ночевки на броне мы проснулись, как белые люди. Умылись, позавтракали. И тут – о, новость! Нас попёрли на построение. Построение в армии, это точно, самая новая новость.
Организовано построение было на пляже. Нас застроили поротно, как перед первой операцией. Застроили с оружием, с вещмешками. Как говорится – с шинелями в скатку. Командир нашего батальона майор Пудин поставил боевую задачу.
Нас десантируют на вертолётах на Малый Панджшер. Что это за такой Малый Панджшер, я узнал позже. На карте такого обозначения нет. Есть кишлак Абдуллахейль. Есть кишлак Сах. Местные душманы называют его Сахон, а на наших картах он отмечен, как Сах. В кишлаке Сах разведрота вступила в бой с духами. Выбитые разведротой духи драпанули в кишлак Пизгаран. Есть и такой кишлак в том ущелье. Вот туда, в Пизгаран, драпанули духи. Потому что в Пизгаране сходятся четыре глубоких ущелья, образуя красивый классический крест. Там удобно сматывать от разведроты. Хоть по одному ущелью «креста» уходи, хоть по-другому, а можно и по третьему. Либо, можно разделиться и мелкими группами уйти в трёх разных направлениях. Тоже хороший вариант.
За такую географическую особенность это место было прозвано Пизгаранский Крест. Как вариант, Малый Панджшер.
Из-за того, что место очень удобное для скрытного подхода и отхода в глухие горы, из-за близкого расположения Пакистана, из-за всего этого душманы обосновали в Пизгаране крупный перевалочный центр. Через этот центр на территорию Афганистана поступало оружие, боеприпасы, пополнение, деньги, рабы. Пизгаранский Крест был очень удобен с точки зрения обороны для душманов и представлял серьёзную трудность для правительственных войск. Как перекрыть в этом месте Пакистанскую границу? Очень высокие горы, очень большая площадь горных массивов. Правительственные войска, если полезут сюда, то останутся без еды, воды, боеприпасов. Техника здесь не пройдёт. Зато пройдёт Советский Солдат. Поэтому советского солдата сегодня туда закинут вертолётами. 29-го апреля сего года именно в этом ущелье прошел бой Первого Батальона капитана Королёва. Помните, «Рассказ разведчика»? Это всё было здесь. Я стрелкой на карте обозначил. Известное место. Печально известное. И вот сейчас мне предлагают прокатиться туда и то-сё там, перемахнуться с душманами. И чё, какие мысли будут? Как вы думаете, что у меня с настроением в этот ранний час?
Да ладно. Не сцыте. Я сгоняю туда, гляну чё там да как. Советский солдат сделан из брони и бетона. Помним же этот постулат из «Зуба Дракона».
И вот майор Пудин ставит боевую задачу: высадиться с вертолётов в районе кишлака Абдуллахейль, закрепиться, ждать дальнейших приказов. Кроме этого он сообщил, что в Малом Панджшере работают французские кинематографисты. Снимают какой-то материал, порочащий Советскую Власть, Советский Союз и Советскую Армию.
- В случае обнаружения этой группы – уничтожить. В плен не брать.
И ещё одна задача – два перебежчика. Солдат и Сержант. Сержанта зовут Юрий. Состоит в личной охране Ахмад Шаха Масуда. Тоже в плен не брать. Это предатель. Он стрелял по своим. Значит он вне закона. При обнаружении уничтожить.
Ну, всё нормально так объяснил. Все понятно. Командиры рот поделили своих подчиненных на группы для посадки-высадки в вертолёты. Расположили прямо на каменистом пляже с вещмешками и оружием дожидаться прибытия бортов.
Солдаты сидели и лежали группами возле своих вещмешков. С оружием. Курили, трындели ни о чём. Тут же их доукомплектовали сухпайком на трое суток. Подъезжал БТР с коробками, ротный и старшина выдавали сухпай прямо с брони.
Панджшер, сентябрь 1984 г операция на Абдуллахейль. Погрузка десанта в вертолёты на "Пляже" возле Базарака.
Пришло время, стали приходить первые борты. То есть первые вертолёты.
Вертолёты заходили на посадку, командир роты, перекрикивая рёв моторов и свист лопастей, отдавал команду группе. Группа поднимала свои вещмешки и бежала на посадку. Насколько возможно бежать с таким весом на горбу. Грохот, гул, ты при каждом шаге подскакиваешь под навешенным на тебя грузом. После каждого подскока груз вбивает тебя в гальку пляжа, как кувалда вбивает в землю гвоздь.
Первыми должны загружаться самые тяжелые солдаты из группы. Зачем – я понял через полчаса. Чувак с АГСом на горбу из нашей группы первым «взбежал», блять, вспорхнул с центнером веса на плечах по алюминиевой лесенке, свешенной с вертолёта. Ввалился внутрь борта и плюхнулся на самое ближнее ко входу место. Он должен был пробежать на самое дальнее место. Для этого его поставили первым в колонне группы. Но ему было очень тяжело бегать и рядом не было Рогачёва, чтобы дать человеку регулирующий подсрачник. Поэтому человек плюхнулся на самое ближнее к нему место, чтобы как можно быстрей разгрузить свою спину.
Я тоже поднапрягся, поворушил ногами, чтобы не споткнуться об ступеньки подпрыгивающей лесенки. Впёрся со своим вещмешком в проём двери и чуть не на карачках «впорхнул» внутрь вертушки. Прошел в самый конец десантного отсека. О, как я был мудр! Но тогда я этого ещё не вполне осознал.
И вот алюминиевая лесенка втянута внутрь десантного отсека. Погрузочная дверь закрыта и вертуха, весело задрав хвост, рванула вдоль пляжа с набором высоты.
Я старался смотреть в круглый иллюминатор, чтобы понять в какую сторону мы летим. И то, что я там видел, меня приводило в неописуемый восторг.
Вот чичас – вот чичас ! Нам дадут полазить по этим замечательным горкам! Счастье моё не знало границ. Только один вопрос никак не выходил из головы: ПОЧЕМУ Я НЕ СДОХ В ДЕТСТВЕ?
Летели мы минут двадцать. Или тридцать. Вертуха шла ровно и уверенно. Пацаны внутри сидели, нахохлившись, и угрюмо молчали.
Вглядитесь в лица этих парней. Что они переживают сейчас? По-моему, на лицах всё написано.
А ты попробуй поразговаривать внутри летящего с десантом вертолёта МИ-8. Можешь даже не поразговаривать. Можешь даже покричать. Хочешь, выкрикни какие-нибудь обидные слова про Рогачава. Или про Джуманазарова. Пользуйся случаем, кричи. Тебя всё равно никто не услышит. Даже ты сам. Поэтому пацаны молчали и смотрели кто под ноги, кто в иллюминатор. Лично я смотрел в иллюминатор. Чтобы запомнить дорогу обратно, если что. Но только хер там что я запомнил. Горы, горы и горы. Кругом горы. Вертуха набрала высоту и всё, что я раньше видел снузу-вверх, всё сделалось видным сверху-вниз. И всё изменилось. Ничего не узнать. Поэтому я хлопал глазами и не пиздел. Всё равно никто не услышит.
В какой-то момент вертуха начала снижаться. Чувак в пластиковом лётном шлеме откатил дверь, ведущую из десантного отсека нахуй, то есть на улицу, то есть в никуда, за борт. Скомандовал «Приготовиться к высадке». Вообще-то он мог скомандовать что-то другое. Скажем, мог прокричать «Я ебал в рот Бабрака Кармаля», или «Спят усталые игрушки» - это было без разницы, что именно он кричит. Важно было то, что по ситуации мы понимали, что нам нужно делать. А делать нам надо было просто и бесхитростно – выпрыгивать через открытую дверь в расположенную на террасе делянку кукурузы.
Что-о-о-о? Я просто охренел, как только увидел, что под вертолётом кукуруза. Блять, почему не пальмы? Почему не пихты – промелькнула в голове мысль. Кукуруза, сцука, высокое растение. Выше неё только пихты. Или пальмы. Какого хрена летуны выбрали именно кукурузу?
Фигня в том, что в моём босоногом детстве мне доводилось прыгать с крыши сарая в сугроб. И я точно знаю, что это совершенно низменное занятие. Хуже него бывает только поступок, связанный с засовыванием пальцев в розетку. В детстве мне доводилось делать и то, и другое. И я так и не пришел к выводу какой из поступков самый дурацкий и неприятный по последствиям. Оба достаточно хреновые и я не хочу повторять ни один, ни второй. Потому что когда ты с крыши летишь в сугроб, то твой глазомер ориентируется на поверхность снега и считает это твёрдой поверхностью. Мышцы ног начинают срабатывать, чтобы погасить удар об эту поверхность. Но поверхность проваливается и мышцы расслабляются. А через долю секунды до ног долетает спрятанная под снегом грядка. И со всей дури ебашит тебе по ступням. В щиколотках хрустят детали твоей ходовой части, возникает ощущение резкой боли, коленки подламываются, еблуша перекашивается гримасой разочарования и со стоном «ёбаныврот» ты валишься на четвереньки. Я больше не хочу совать пальцы в розетку. И не хочу прыгать с крыши сарая в сугроб. Поэтому, по заявкам трудящихся, летуны привезли меня в Абдуллахейль и зависли над делянкой кукурузы. Бортач растворил затворку и скомандовал – «Уёбензебитте из моей машины на хуй».
Пацан с АГСом, который забежал в вертолёт первым, схватил свой автомат и с перекошенным от мужества лицом выпрыгнул в открытую дверь первым.
Зачем он это сделал, никто не знает. И теперь никогда не узнает. Потому что, пацан с АГСом за плечами, исчез в дверном проёме так, как будто его дёрнули вниз за верёвочку. Как будто его смыли унитазом.
Вообще-то, пацан с АГСом приравнивается к категории «тяжелый солдат». Он, блять, самый тяжелый солдат во всей, ёбаныврот, роте. Поэтому он должен забегать в вертолёт первым, а выпрыгивать последним. А он самым первым выпрыгнул в дверной проём и полетел в сторону поверхности планеты Земля с ускорением 9,8 метров в секунду квадратную. Как положено любому, кто прочитал учебник физики за 9-й класс.
Пацан подлетел, сквозь стебли кукурузы, к планете. Попытался спружинить ногами о поверхность. Но, наебался на долю секунды из-за кукурузы. Резко получил неожиданный удар выскочившей из-под кукурузы клумбой. По стопам. Коленки от этой подачи у него подломились, он инстинктивно выставил вперёд руки. Встал на четвереньки.
Как только его ладони коснулись клумбы, торчащий из рюкзака черный ствол гранатомёта, со всего размаха впечатался ему в затылок. Всей массой своей стальной болванки. А толщина той болванки чуть больше, чем полтора хера мамонта.
Пацан даже не охнул. Он ткнулся в грядку лицом, забыв, что земля твёрдая, забыв зачем он всё это сделал. И попытался затихнуть в такой позе - на карачках жопой кверху. Но, затихнуть ему не удалось. Тут же, без доли секунды на раздумье, на торчащую кверху жопу гранатометчика, припечатались полусапожки снайпера. Который выпрыгнул вторым туловищем.
Рожа гранатомётчика юзом поехала по заваленным стеблям кукурузы. Тело гранатомётчика выпрямилось. Полусапожки снайпера выехали из-под центра тяжести самого снайпера. Снайпер нелепо взмахнул в воздухе руками. Как чайки крыльями. Смачно грохнулся своим копчиком и вещмешком на ноги гранатомётчика. А из вертолёта к ним двоим уже летели.
Ну и пошло-поехало: шлёп, шмяк, бац, блять, хуять…
Когда борт вертолёта покинул я, то я прыгал уже не в кукурузу. Я прыгал в кучу-малу. Составленную из вещмешков, автоматов, зелёных солдатских тел, черных полусапожек… Всё это ворочалось, хрипело и материлось.
Вертуха выкинула замыкающего бойца мне на горб, завалилась лопастями вдоль склона и с красивым виражем загрохотала винтами прочь. Порывом ветра, уходящего из-под винтов, в последний раз мотануло несколько уцелевших сиротливых стеблей кукурузы, подняло в воздух и понесло чью-то панаму. Высадка состоялась успешно.
