Вышел наш батальон из Хисарака. Наша рота с миномётчиками тоже вышла. Прошли Мариштан. Без подрывов. Корчась в жутких конвульсиях от несварения в животах, притопали в Руху. Слава яйцам, как говорится. Все целые, хотя и не очень здоровые. Душманам мы вломили, а сами отделались, почти что лёгким испугом. Подумаешь, живот крутит. Первый раз что ли? 

     Потом было всё как положено. Нас отвели в баню. Потом покормили. Что, думаете солдаты не стали принимать пищу? Стали-стали! Ещё как стали. Это же Советские Солдаты. Они сделаны из брони и бетона, мы помним из «Зуба Дракона».
     День потихоньку-помаленьку, складывался хорошо. Было ещё достаточно светло, я зашел во взвод, присел на нары. Рядом с Володей Ульяновым. После баньки, после горячей водички мне казалось, что я парю в невесомости. Я медленно и с расстановкой переживал эти замечательные ощущения. Я закатывал глаза в мягкой томной неге и представлял себе, что я всосал бокал «Лидского» пива. Как будто это от «Лидского» меня приподнимает к облакам. Ну, точнее, к потолку. Потолок ослятника мешает мне приподняться выше. В прозрачную голубизну Афганского безоблачного неба.
     Пока я жмурился и закатывал под надбровные дуги глаза, к Ульянову подошел Бахрам.
- Ульянов, ти пачиму такой чмо?
     Я удивлённо сверху-вниз (из-под облаков) посмотрел на Бахрама. Что он уже задумал? Решил обломать мне кайф?
     Бахрам показывал пальцем на Володин висок. Там, на Вовкином виске отчетливо был виден слой серой грязи. Такие крупные серые крапинки, которые возникают на коже от неумывания в течении нескольких дней. По грязи текла струйка свежего пота. Из-под панамы.
- Ти ёбиниврот! – Бахрам с презрением скривил губы.
- Фисе пасан прищёль с опирасия. Фисе памился, чистий, аккуратний. Адын ти, ЧМО! Сидель внизу. Горы нехадиль. И ти грязний! Чушка ёбиниврот !
- Я дневальный… я не успел… - Попытался оправдаться Вовка.
- Ти станок ебальний! – Бахрам не дал Вовке договорить фразу.
- Дахуя пыздишь! Пять минута в баня схадиль, а ти грязьний гавно! Пайка палючаль как дневальний? Хилебь в такой грязний руки браль?
Бахрам стукнул Володе подзатыльник. С Вовкиной головы слетела панама. Из-под панамы оголилась коротко стриженная немытая голова. Вся покрытая коростой. На виске, по которому текла струйка пота, на волосинке сидела толстая вошь.
- Э, билят! – Бахрам увидел эту вошь. Её нельзя было не увидеть. Она была размером со спичечную головку.
- Э, пасани! Фисе пиздуй сюда!
     К Бахраму и Ульянову стали подходить бойцы. Я встал с нар на ноги. Я был растерян. Бахрам занимается дедовщиной. Это вообще-то не его работа. Это сержанта работа. А кто у Ульянова сержант? И тут до меня доходит – ЭТО Я у Ульянова сержант.
     Значит вместо того, чтобы я проследил за тем, как МОЙ солдат сходил и помылся в бане, я сижу и закатываю глаза под потолок. А Бахрам разбирается, как мой солдат сходил в баню. Вместо меня. При этом Бахрам даёт солдату подзатыльник. Подзатыльник, это не нанесение тяжких телесных. Но, всё же, это уже действие. Это называется «распускание рук». Я что-то должен сделать в этой ситуации. Я же, блин, сержант, мать его ети. Но вообще-то Бахрам прав. Грязнулю надо призвать к порядку и заставить вымыться. Тем более, что баня протоплена. В ней полно горячей воды. Я должен был сделать то, что делает Бахрам. Не в такой форме, но с таким смыслом. А где я был всё это время? Что я могу сказать в своё оправдание? Ничего. Это мой личный проёб.
- Сматри, пасани! – Бахрам показывал пальцем на Ульянова.
- На этот чмо сидят мандалёшка! Сматри фисе! Я с этат чмо адын звод на адын нара лежаль дольжен? И теперь уже Ульянову: - Ти щяс хаваль будешь свой мандалёшка!
     Бахрам дал ещё раз подзатыльник Ульянову.
- Жри свой мандалёшка!
     Ульянов съел.
     Меня чуть не вывернуло наизнанку. Я выскочил из взвода наружу, зажимая свой рот ладонью. Ну что за день сегодня такой припизженый! Хоть бери и рыгай в арык под забор!
     Что за жизнь? Бля, где я служу? Как я сюда попал? Я понимаю, что Бахрам дрочит Ульянова не только за грязное туловище. В первую очередь он дрочит Ульянова за то, что Ульянов не ходил в горы. Это первично.
     Я шел по расположению части. На душе было нехорошо. Из-за того, что Бахрам видит, что Вовка грязный и немытый, а я не вижу.
Выходит, что дембель Бахрам выполняет свои функции, как дембель. А я, как сержант, не выполняю. Если честно, то ни на секунду не вспомнил про свои функции. Я почему-то думал, что боец не может быть таким грязным. Для нашей роты специально протопили баню. Мне в голову не могла прийти мысль, что кто-то будет ходить потнючим-грязнючим, не пойдёт помыться, не пойдёт получить удовольствие. Тут же я вспомнил, о том, что недавно солдат пошел ночью за водой по горам без автомата. Это тоже не могло прийти мне в голову. То есть, я регулярно не выполняю функции командира отделения из-за того, что не могу поверить, что солдат способен творить такую редкостную херню. А солдаты регулярно творят эту херню.
Значит так. Мне надобно запоминать: я всегда буду проверять у солдата наличие личного оружия. Затем буду проверять помыт ли солдат в бане. Затем накормлен ли, есть ли у него патроны. Всё по Суворову. Ничего нового – всё старое. Короче, ширк – записано. Там, где нет командира, там будет дедовщина. Бля, как всё сложно.
     Сложно или не сложно, но времени до вечерней поверки было ещё валом. Никаких важных событий в расположении роты не предвиделось. Поэтому я принял решение свалить от этих всех Бахрамов, Ульяновых. От мандавошек, немытых солдат. От методов воспитания любви к гигиене. Всё равно на сегодня я свою работу уже завалил. Её за меня делает Бахрам. Уйду я от них от всех. Уйду я от не сделанной работы.
     Ну, и куда должен сваливать уважающий себя командир отделения? Ясное дело - или к землякам, или к дружбанам. Только отъявленное чмо сваливает на уединение с природой. Уважающий себя пацан не уединяется. Он ни от кого не ныкается. Он гуляет посреди дороги. Приходит в компанию таких же, как он сам, бездельников. Старается в этой компании проявить ум и сообразительность, чтобы организовать какое-нибудь безобразие. Либо опьянение, либо хулиганство. На очень худой конец можно «замутить» музыкальный этюд. Или гимнастический этюд. Но, после возвращения с гор и после ударного наполнения желудка обильной жрачкой, гимнастический этюд хочется меньше всего. Гимнастический этюд с таким полным пузом приведёт только к одному финалу. Будет как с Вовкой Бурулей при подъёме по Серой Горе на Пятнадцатый пост.
     Короче, покатал я горошину мозгов в своей балде. Остановил выбор на походе к дружбанам.
     Кто у меня дружбаны? Правильно, практически весь личный состав Седьмой Гвардейской роты. Но, из расположения Седьмой Роты мне захотелось немножечко съебаться на пару минут. Значит надо придумать, кто у меня в друзьях, кроме гвардейцев Седьмой Роты. Кто? Правильно, Андрюха Шабанов. Разведчик-корректировщик батареи «Град». С того момента, как в августе, я проводил его с Зуба Дракона в Руху, с этого самого момента я с ним больше не виделся и не слышался. Значит пойду к Шабанову. Там увидимся и там услышимся.
     Слушайте, на этом эпизоде меня берёт прикол! Блин, посмотрите, что я творю! Чем этот список моих поступков отличается от поступков в госпитале? Ничем. Я как не выполнял свои обязанности, так и не выполняю. Я гордо ношу звание командира отделения. Однако, ни в бою, ни «внизу» функций командира отделения не выполнил. В бою не распределил цели между солдатами и не подал команду. Вместо распределения целей выстрелил в одного душмана. Это что, командир что ли?
     Всё понятно – сержантской учебки не заканчивал. Обучения не прошел, экзамены не сдал, задач и обязанностей командира отделения не понимаю. Зачем же ношу это гордое звание Командир (отделения)? Почему не делаю такой поступок, как сделал Андрюха Орлов, когда отказался управлять неисправным БТРом? Что мне мешает сделать такой поступок? Орла за такой поступок отправили шпарить с ручным пулемётом по ржавым минам. А я и так шпарю с ручным пулемётом по ржавым минам. Какого хрена я валяю дурака, называюсь гордым названием «командир», а сам нихрена не умею, того, что должен уметь командир. Что со мной происходит? Я настолько тупо себя веду, что я прозевал ситуацию с «вечным дневальным». А потом не нашел ничего более умного, как сдрыснуть из расположения. Как «умён и находчив» я оказался! В чём дело?
     Дело в простом. Я не пытаюсь заниматься самобичеванием. Я показываю пальцем в каждого из вас: - А вы задумайтесь. Вы не такие? Точно?
     Дайте мне плётку и три свиньи. Я почувствую себя начальником. Плевать, что я тупой в этом вопросе. Я «проставлюсь» за повышение, накрою «поляну» и буду наслаждаться мечтами о том, что мне выдадут в подчинение ещё пару свиней. Во бля, как я ПОКАЖУ всем каков я!!!
      Не пытаюсь оскорбить каждого из вас. Не пытаюсь рассказать о том, что я самый херовый человек в нашем подъезде. Предлагаю внимательно посмотреть на себя в зеркало и подумать о том, каков ты будешь, если станешь «начальником».
     Я не родился доктором филосовских наук. Я родился глупым маленьким ребёнком. А потом пришел в Армию. Уже не маленьким, но всё равно пока ещё глупым. Я не в Армии это понял, не сразу. Потом уже, "на гражданке", я просыпался в холодном поту и до меня доходило - какой же я долбоёб! У многих людей такое бывает. Вспоминаешь эпизод из прошлого, становится стыдно внутри себя. Иногда настолько стыдно, что крякнешь от досады, как от натуги. А если кто-то заметил этот твой звук, то ты не подаёшь виду. Оставляешь стыд жить внутри себя. Ты не выпускаешь его наружу. Так что я не родился «кандидатом в доктора». Потом доходило. Позже.