13 октября 1984 года мы узнали, что на пекарне умер солдат. Вот переписка мамы этого солдатика с представителями власти. Скан-копия из Книги Памяти Лен.области. Расшифрую текст этой копии, если со скана неудобно читать:
Из рассказа Нины Ивановны Прохоровой:
- Многое непонятно в судьбе наших детей в Афганистане. Посудите сами: даже не знаем, какую работу выполнял наш сын в ДРА. По письмам Серёжи он выпекал хлеб, а по документам командования он – старший механик-водитель аккумуляторщик. Находился ли сын в кишлаке Руха или был на боевом задании – не знаю. С 28 августа от него писем уже не было, а 19 октября привезли гроб. Полтора месяца молчания командиров. Почему?
В документе написано «…при исполнении служебных обязанностей заболел и умер». Тогда почему окошечко цинкового гроба закрашено? В сопроводительных документах сделана надпись: «Справка дана… для транспортирования тела рядового Прохорова Сергея Павловича через границу на Родину. При вскрытии никаких инфекционных заболеваний не обнаружено». Тогда где находился сын до 13 октября 1984 года?Снова вопрос… Когда же я попросила военкома дать мне эту справку на руки. – «Не положено», - был ответ. Я попросила дать копию документа. Мне отказали. И добавили: «Ну что вы хотите? Наше дело призывать…».
Я понимаю, это маленьким детям можно сказать, что при выполнении боевого задания заболел и умер. Такие отписки не только я одна получила. По области (имеется ввиду Ленинградской области) их более чем достаточно.
Если он заболел и умер, то почему от командования не следующий день после смерти сына мы не получили благодарственное письмо и ни слова о том, что его нет в живых?
И тогда я написала письмо в газету «Комсомольская правда», т.к. статьи А.Тарасова были посвящены водителю С.Прохорову. Мне ответили, что журналист Тарасов не работает и моё письмо отправили в Туркестанский округ, оттуда мне сообщили адрес Р.Аметова, однополчанина сына, проживающего в г.Ангрен Ташкентской области. На просьбу рассказать о сыне Рустам сообщил следующее:
На минуточку прекращу цитировать Книгу Памяти Лен. области. Потом прочитаем ответ Рустама. Сейчас я расскажу то, что видел своими глазами. А потом вернёмся к Рустаму.
Сергея Прохорова в Рухе я видел своими глазами.
Приглядись к изображению на фотографии. Видно, что у него паршивенькая никакусенькая бородка. Фотография не врёт. Именно таким я видел в Рухе С.Прохорова. Я знаю почему было закрашено окошечко у цинкового гроба. На Сергея Прохорова при жизни-то смотреть было больно, не то, что после смерти. Бородёнка эта, не мытый, не чесанный, чумазый. Похож на юродивого времён Ивана Грозного.
А как так может быть, чтобы на пекарне работал вот такой неухоженный солдат? Я знал этого солдата, весть полк его знал. Потому что так или иначе, то сгоняешь на пекарню за хлебом. То за дрожжами и сахаром, чтобы замутить брагульник. Этот боец никогда никому ничего не давал. Он даже не разговаривал. Его запинали до такого состояния, что он шевелился, но был уже не живой. Там, на пекарне, там рулили узбеки. Они пиздили молодого солдатика, а он пахал. Они пиздили его больше, он пахал больше. По итогу у этих узбеков вместо мозгов оказалась жопа. Солдатик работал, работал, работал… и умер. От истощения.
Врубаемся? НА ПЕКАРНЕ ОТ ИСТОЩЕНИЯ!!!
Это ж какими пидарасами надо быть, чтобы на пекарне уморить голодом человека?
Теперь вернёмся к письму Рустама. Я не буду утверждать, что я видел, как Рустам бил Прохорова. Потому что я этого не видел. Я даже не был знаком с тем Рустамом. Никогда не было так, чтобы прозвучало: - «Знакомься, Димон, это Рустам». На пекарне работали «блатные козырные пацаны». К ним без фиги не подходи. Нахер ты никому на пекарне не нужен, сраный ты никчемный пулемётчик – мясо войны. Какое в жопу «знакомься, это Рустам». Если б ты был хотя бы водителем, чтобы из рейса чарз-хуярз привезти. А так ты никто и звать тебя никак, рядом со Звездой Рустама.
Ну ладно. Собственно, к письму Рустама возвращаемся. Я очень хорошо знаю, как выстраиваются отношения в армейских мужских коллективах. Поэтому я возьму письмо Рустама и подправлю его. Без моих правок в том письме нет ничего, кроме имени Сергея Прохорова. Правки я выделю жирным шрифтом. Без этих правок письмо не говорит ни о чем.
- С Сережей мы служили в одном взводе. В марте 1984 года нас перевели в Баграм, а затем в Руху. Вашего сына мы все любили пиздить. Это так прикольно пиздить человека, когда ты на 100 процентов уверен в своей безнаказанности. Пизди его, тебе ничего за это не будет. Ни он сам не даст тебе отпор, ни командир вашего взвода за него не заступится. Тяжело вспоминать те дни, ребята уходили из жизни молодыми – кто от душманской пули, кого с ног валила проклятая болезнь. У вашего сына были больные ноги. Он ходил на них, как на полусогнутых. Это даже на фотографии видно. Это так прикольно пинать под зад человека, который ходит на полусогнутых. Это так удобно и остроумно! Там мы узнавали цену жизни, на которую смотрим теперь другими глазами… Нихера не стоит жизнь человека, который не может на хамство ответить ударом в рыло.»
Без этих моих правок Рустам в письме не сказал НИЧЕГО. Матери погибшего товарища, которого Рустам утверждает, что очень любил. Лично я Андрюху Орлова не любил и ненелюбил, однако, к маме боевого товарища я лично приехал. А ты какое письмо написал маме Сергея Прохорова? А, Рустам?
Теперь хочу высказать пару фраз по поводу командира Серёжиного взвода. Это его обязанность – следить за порядком во взводе. Он не выполнил своих служебных обязанностей. Это первая фраза. Фактически он преступник, соучастник убийства – это вторая фраза. Если честно, то мне про него говорить больше не хочется. Про него говорить мне противно. Лучше расскажу про Настоящего Офицера. Сразу после этой главы приведу пример Командира взвода из нашей роты. Гвардии лейтенант Зеленин Игорь Геннадьевич. Ему будет посвящена следующая глава, а не командиру С.Прохорова. Зеленин И.Г. расскажет нам какими способами и несложными действиями командир обязан поддерживать порядок в своём подразделении.
Ну и, обязательно пара слов про командира полка и замполита полка. Там, в сканах Книги Памяти, указано за чьими подписями родителям С.Прохорова выписали благодарность. А я к этой информации добавлю то, что пекарня находилась рядом со штабом. Сколько раз я ходил в штаб или в караулку (она тоже рядом со штабом), столько раз я видел Сергея Прохорова. Он всегда работал. Всегда-привсегда. Пголучается, что я Прохорова видел, а Кэп с Замполитом не видели. С закрытыми глазами что ли входили-выходили через дверь штаба? Не видели в каком состоянии солдат? Да похер даже на пекарне он работает или на колке дров. Вызови командира его роты. Выдай ЦУ, чтобы солдата искупали, побрили, едой накормили. Не видно, что ли, что солдат истощен до предела?
Однако, вместо всего этого С.Прохорову дали Орден Красной Звезды. Посмертно. За ПОДВИГ в бою! Замполит выписывал наградную, а Комполка подписывал? Так? Лучше бы при жизни дали кровать, котелок сладкого чая, котелок каши и выспаться. И был бы пацан жив. Какого хера вы на него забили? Он же вас, блядей, ХЛЕБОМ КОРМИЛ КАЖДЫЙ ДЕНЬ!!!
А ещё особи-и-и-исты есть в полку! Это их работа – следить за важными объектами, за положением дел на важных объектах. Задолбанный солдат мог не вынести постоянных издевательств и в любой момент до своей гибели "травануть булками" весь рядовой и офицерский состав Рухи. Вот Масуд порадовался бы такому "сюрпризу"! Что, особисты? Хлебушка не кушали? Хлебопёка не видели? Не видели в каком он состоянии? А что вы тогда видели?
Вот таким Сергей Прохоров был перед призывом.
На кого он стал похож после призыва, смотрите фотографию выше.
Есть ещё один тонкий момент. Я несколько раз сказал, что я часто видел С.Прохорова. А что я думал, когда его видел? Какие мысли меня посещали? Взводный Прохорова, его Ротный, его старшина и его замполит эти личности совершили должностное преступление. С ними всё понятно. А я? Белый и пушистый? Какие чувства испытывал я, когда смотрел на С.Прохорова? Почему я не подошел и не спросил: - "Братан, что с тобой? Как так вышло, может помочь чем?" На тот момент я уже знал историю о том, как к Ахмеду в Кундузе приехали земляки и отметелили всех старослужащих. Как вариант. Как один из вариантов действий. Почему я не подошел к Прохорову?
Мне стыдно это говорить. Я не подошел потому что испытывал чувство презрения. Я думал про С.Прохорова: - «Чувак, ты чё? Ты похож на чудо-юдо! Как ты до этого докатился? Не помылся, лицо не побрил, а ещё походка эта на полусогнутых». Знаете, периодически случается так: смотришь на человека и думаешь: - "Какой придурок, ходит как гусь и голос у него похож на скрежет когтей по стеклу". А потом оказывается, что человек инвалид. А говорит так потому что он глухой. В этот момент хочется провалиться сквозь землю от того, что ты так про него думал. Приметно то же самое произошло со мной в Рухе. Только в момент, когда сообщили о смерти "хлебопёка", только в этот момент, меня кидануло в стыд. У меня вся моя борзая, наглая солдатская харя полыхнула от стыда. Сукины дети, что ж вы наделали! И я с вами такой же сукин сын! Почему у нас первая реакция на калеку или «чухана» - брезгливое желание отвернуться? А некоторые персонажи признаются, что при взгляде на "убогих" хочется пришибить этих убогих. Типа, "чтоб не мучились и пейзаж не портили". Откуда это в нас? Природой что ли в нас заложено? Опция "санитара"? Как вытравить этот звериный рефлекс - заклевать слабого? Почему каждый из нас друг перед другом выхваляется, вот-де я крутой! А по факту - всего лишь курица с окровавленным клювом в стае таких же. Выть хочется от этой гнуси и мерзости!
После всей этой отвратительной истории в наш полк прибыла медицинская комиссия. Возглавлял её майор медицинской службы. С ним было два прапорщика, весы и штатив для измерения роста пациента. Деревянный белый штатив (или как там эта хрень называется), которым мне мерили рост ещё в детском садике, когда я в детстве был ребёнком.
Нашу роту привели к медсанчасти, приказали раздеться до пупа и снять с ног гамаши. После этого каждому измерили рост и взвесили вес. Я весил 72 кг при росте 184 см. В результате мне насчитали дефицит веса 12 кг. У каждого бойца из нашей роты насчитали дефицит веса. У кого данный показатель превышал цифру в 15 кг, того надлежало отвезти на вертолёте в Баграмский госпиталь для прохождения реабилитации. Дошло после смерти Сергея Прохорова, что Советский Солдат сделан из брони и бетона, но от истощения может помереть. Неожиданно, так сказать, выяснилось.
Цифру в 15 кг. «перескочил» только один пацан из нашей роты. Это сержант Тайманкин. Причем, перескочил очень сильно, дефицит веса у него составил 25 кг. Майор сказал Тайману, что направляет его на реабилитацию, взялся за ручку и какие-то бумаги. Тайман не оценил широты жеста майора.
Сначала Тайман просто отказывался поехать. Типо – как это я один поеду, а пацаны остануться вхерачивать по горам?
Потом Тайман вступил в спор с майором. Потом произошло и вовсе обидное. Видимо, сказалось то, что майор мед.службы был майором мед.службы, а не кадровым строевым офицером. Поэтому он, вместо того, чтобы дать Тайману в репу, ну или хотя бы рявкнуть «равняйсь-смирняйсь-слушай-мою –команду!», он непредусмотрительно зачем-то вступил с Тайманом в словесные препирательства. Это было ошибочное действие. Потому что вместо того, чтобы «заравняться-засмирняться», Тайман послал майора на хуй (прямо вслух, прямо при всех), расчувствовался от огорчения, и убежал, прихватив подмышку свои пыльные гамаши и гимнастёрку.
Майор стоял с открытым ртом и хлопал глазами. Вот так и закончилась наша реабилитация. Кто ж теперь на неё поедет? А раз так, то зачем нас измерять и взвешивать? Какой в этом смысл? Никакого. Поэтому мы набули себе на пупы хэбчики, напялили на ноги гамаши и почапали вслед за Тайманом в расположение роты.
Рассказывает Капитан Старцев С.А. Командир Седьмой Роты:
- Вы все заебательские пацаны. Я хочу это сказать в государственном плане. Я, как Командир видел, какие вы маленькие детишки, я видел, как вы вытягиваете на себе всю эту войну… я иногда сдохнуть хотел… я был более или менее подготовлен, а вы-то пацаны ваа-апщщще пацаны! Но, вы тянули рядом со мной и зачастую больше чем я. Поэтому я говорю, что лучше Советского солдата нет и не будет…
Рассказывает младший сержант Блинковский Дмитрий Антонович, наводчик, Третий горнострелковый батальон:
- Туркмения. Иолотань. Не знаю как у кого, а у меня это самое лучшее время в армии. В настоящей Советской армии. Три сержанта: два узбека и русский. Одного фамилию помню — Умаров. Старлей вроде Никитин или Никишин. Физподготовка, строевая и прочие прелести курса молодого бойца. Дрючили, гоняли на износ. Но это как-то все по человески, без злости. До сих пор вспоминаю с теплотой. Хоть и вечно голодный, невыспавшийся (организм молодой, аппетит волчий). Наряд по кухне. Я в хлеборезке. Повара тоже вроде узбеки. Почти целый день режу хлеб, жара, мокрый весь. После ужина мне, чижу, эти старослужащие повара приносят наверное с полкило масла и свежий белый хлеб, наливают кружку Сахры (это вино Туркменское бутылка 0.7.). Выпей, дорогой, кушай, еще много работать надо.
Из рассказа Дмитрия Антоновича делаем вывод, что история про хлебопёка Сергея Прохорова – это не повсеместная практика во всей Советской Армии. Это редкий, жуткий, из ряда вон выходящий случай, у которого есть вдохновитель и исполнитель. Обыкновенные частные лица, которых надлежало привести в кабинет следователя, а потом из кабинета следователя направить материалы в Военную Прокуротуру. Чтобы дать правовую оценку их действиям.
Я не являюсь ни следователем, ни военным прокурором. Поэтому вынес данный материал не на суд присяжных, а на ваш суд. Делайте выводы.