Григорий Зырянов на 30-е вывода войск из Афганистана
Встреча первого нового 1984 года в Афганистане мне запомнилась приятными праздничными событиями. Несколько неожиданно, но меня назначили дедом морозом. Так что в ночь, на первое января, я провел в роли сказочного персонажа из детства и в соответствующих хлопотах. Поздравлял наших батарейцев, читал стихи, проводил конкурсы. С поставленной мне задачей от командования я справился на отлично. Даже от старослужащих не было никаких нареканий в мою сторону, все и всем понравилось. И более того, на следующий день, капитан Черныш повез меня в роли деда мороза в штаб батальона. В штабе мне пришлось продолжить играть роль волшебного персонажа русских легенд и поздравлять уже не только бойцов, но и офицеров батальона во главе с командиром нашего горнострелкового батальона майором Глушко. При таких, не совсем обычных обстоятельствах я и познакомился с новым комбатом, как оказалось моим земляком. Правда, в дальнейшем от этого знакомства никаких льгот и поблажек не было.
Встреча нового года и поздравления прошли на высоком, дружеском уровне. Мне даже водки налили и принимали как равного. Между рядовыми бойцами и офицерами отношения в Афгане зачастую бывали вполне свойские, дружеские. Жаль, конечно, что так было не всегда. Хотя, с другой стороны, постоянное несоблюдение субординации в боевом коллективе чревато неоправданными потерями. Ведь жесткое следование дисциплине и подчинение командиру были вопросом жизни и смерти. Но мы не всегда это понимали, мы желали постоянного праздника, чуть ли не равенства с офицерами. Поэтому и совершали необдуманные поступки и нарушали воинскую дисциплину. Иногда это прокатывало, но бывали случаи жестокой расплаты. Кому-то пришлось заплатить за это своими частями тела, а то и молодыми жизнями.
А сейчас у нас был праздник, праздник веселый и беззаботный. Хотя, пока мы веселились и поздравляли друг друга, кому-то приходилось в это время стоять на постах и в секретах. Им было не до праздника. Душманы очень хорошо были осведомлены о наших «красных» днях календаря и старались устроить диверсии. Поэтому, на любые праздники, бдительность часовых была предельной. Так что кому-то праздник, веселье и напитки, а кто-то и глаз не сомкнул, сидя на горных заснеженных вершинах и оберегая жизни своих товарищей. В общем, отгуляли мы праздник и благополучно вернулись на 25 пост.
В конце марта я получил сообщение, что у меня умер отец. Так же как и Диму Блинковского меня отпустили в отпуск не сразу, а через некоторое время. На похороны, конечно же, я опоздал.
Встретился с друзьями и подругами. Свиделся с Сергеем Серебренниковым. Сергей служил в нашем полку в танковом батальоне и уже дембельнулся. К этому времени он успел жениться. Выпили мы с ним крепко, вспомнили афган, наш полк, Джабаль-усс-Сарадж. Конечно же, мне было грустно, да и Сереге я слегка завидовал. Он уже дома, цел и невредим и жена красавица, а мне через пару дней обратно в Афган. Изменить, что-либо или поступить как-то иначе, было не в моих силах. Я солдат, Советский солдат. И не выполнить свой армейский долг до конца я не мог. Мы были так воспитаны. Служба в армии при СССР была почетной обязанностью. И таковы были убеждения большинства молодежи нашей эпохи. Если парень в армии не служил, значит не мужик. Больной или ущербный.
Время на гражданке пролетело быстро и я отправился обратно в Афганистан.
Прибыл в полк. А там как раз наш командир батареи Черныш. Он приехал за своим заменщиком − капитаном Казаком. Так что из полка к себе в батарею я ехал с двумя капитанами, с двумя командирами батареи, старым и новым. По пути нам пришлось переночевать на Самиде в 7-ой роте. Это был апрель 84-го. На Саланге стояла ещё холодная зимняя погода, но обстановка была накаленная. И на Самиду был перекинут наш огневой взвод для усиления поста. Так что с некоторыми своими батарейцами я встретился уже на Самиде. На следующий день я с двумя комбатами приехал к себе в батарею. Ребята были рады моему приезду. Правда, не столько лично мне, а в большей степени тому, что я привёз. Приехал я не пустой. Из дома я привез фотоаппарат, фотопленку, фотобумагу и реактивы. Благодаря этим, казалось бы, простым вещам, у нас появилась возможность запечатлеть некоторые моменты нашей жизни, быта. Через два дня мы простились с капитаном Чернышом. Он уезжал в Союз. К командованию батареей приступил капитан Казак.
В Душахе открыли магазин. Хоть и был он рядом, всего в паре километров от нашего опорного пункта, но сходить туда было невозможно. Тогда я и придумал одну хитрую штуку. С утра пораньше, на пробежке, я обрывал телефонный провод, и связи с КП батальона не было. Можно было конечно держать связь и по радиостанции, но проводная связь тоже должна всегда работать. Поэтому я получал приказ восстановить связь. Брал с собой телефонный аппарат, провод и отправлялся искать обрыв. В основном со мной ходил Дима Блинковский. Я занимался связью, а Дима меня охранял, прикрывал. Хотя место обрыва нам было известно, я же ведь сам и повреждал провод. Но мы сначала шли в Душах в магазин. И уже только на обратном пути устраняли обрыв. Наши армейские вещмешки были забиты заказами. Иногда действительно случались обрывы. Домашний скот, дикие животные или душманы, точно не знаю кто, но периодически кто-то связь повреждал. И в этих случаях мы устраняли обрыв, но всегда через магазин.
На фото стоянка Душак.
Зимой на перевале выпадало очень много снега. Случалось, что с гор сходили лавины и хоронили под собой колонны машин. Несколько раз зимой, я ездил с расчетом Димы Блинковского, в качестве связиста на маршрут. При помощи огня из миномета, ребята вызывали искусственный сход лавин. От четкой и слаженной работы корректировщиков, связи и самих минометчиков, зависели результаты этой работы. Отработали хорошо, и снежная масса сойдет в определенном месте, никому не причинив вреда. Затем работа дорожников и путь свободен. Колонны могут проходить, не рискуя быть погребенными заживо. А в один из прекрасных зимних дней лавина даже оказала нам неоценимую услугу. Несколько минометных расчетов сняли с Душаха, для участия в засаде-операции над перевалом на высоте 4 000 метров. Я точно помню, что был расчет Димы Блинковского. Меня тоже взяли на эту операцию. На операции у нас периодически выходили все, кто был свободен на данный момент. Даже водители нашей батареи ходили с минометными расчетами в качестве минометчиков, заряжающих или подносчиков. Людей как всегда не хватало, слишком обширные задачи стояли перед батальоном.
Прибыли мы на КП батальона на сам Саланг вечером. Нам поставили задачи, укомплектовали сухпаем, боеприпасами и расквартировали по казармам на ночь. Подъем в четыре утра, выход в назначенный район в пять утра следующего дня. Зима, холод, горы, высота − жутковато конечно, но выбора у нас нет. Разведка доложила, о каком-то передвижении душманского каравана высоко в горах. В общем, мы должны их отследить и обезвредить. Кто и какого черта решил ползать в этих заснеженных горах зимой? Непонятно. Но, по-видимому, что-то важное, какое-то ответственное задание, или важный груз будет в этом караване. Почертыхались, поплевались мы, да и пошли по казармам. Я с Димой ночевал в расположении взвода связи. Во взводе связи служил мой земляк, с которым я был в одном взводе еще в учебном подразделении. Игорь Замаруев, он же Зима и его друг Олег Верещака, он же Бендер. Мужики конечно весёлые, заводные. Они тоже должны были поутру идти с нами на операцию. Сели мы перед сном в картишки перекинуться, чтобы развеяться немного, отвлечься от предстоящей операции. А тут Зима и говорит:
− Слышь, мужики, мы тут давеча колонну афганскую слегка пошерстили и сняли коробку с шаропом и ящик зеленого чая.
Шароп − афганская самогонка в целлофановых пакетах. Вместимость жидкости одного пакета равна одной солдатской кружке. Гадость, правда, отвратительнейшая, зато по мозгам бьет здорово. Ну а зеленый чай он и есть зеленый чай и притом отличного качества.
− Ну так как? Чем вас угостить? Чайком зеленым или может по кружке шаропана долбанем? − продолжил Зима свой гостеприимный разговор.
Засомневались мы по поводу шаропа, завтра в горы, да и не просто на прогулку, воевать ведь идем. Хотя, если по кружечке, что с нами станется, хлопцы молодые, здоровые. В общем, решили приложиться слегка. Выпили по кружке. Хорошоооо. Выпили по другой. Поиграли в карты. Настроение кардинально улучшилось. Еще хочется, но тут уж начали спорить, стоит ли продолжать банкет. Не будем ли мы завтра «сдыхать» в горах и жалеть о своем опрометчивом поступке. Не придется ли жестоко расплачиваться за сиюминутное удовольствие. Не знаю, чем бы закончился наш спор, но тут опять Зима взял инициативу в свои руки.
− Не сссыце, мужики, я сейчас все порешаю.
После этих слов, он падает посреди казармы на колени и произносит обращение к христианским богам, а затем мусульманским с просьбой о помощи для нас в завтрашнем дне. После этих молитв, поднимается с колен и со словами:
− Завтра будет все отлично, − приглашает всех к столу, отведать шаропа, да под хорошую закусь. − А чайком – говорит – будем утром отпиваться, хмель выгонять!
Посмеялись мы немного, пошутили по поводу его способностей уговаривать, да и пошли к столу. И часов до трех ночи, продолжали выпивать и играть в карты. Потом все же решили, что надо хотя бы вздремнуть перед выходом и легли спать. Просыпаемся утром. Девять утра. Не знаю в связи с чем, но выход перенесли на следующий день и тех, кто должен участвовать в операции не будили. В шесть утра поднялся только личный состав, который не должен был принимать участие в операции. Так что мы даже и не слышали, как они поднялись. А спали мы в то время очень хорошо. Сон в молодые годы был отличным. Несмотря ни на что. Еще раньше, когда мы служили в полку, за нами батарея градов стояла. И когда они стреляли в Чарикарскую зеленку, у нас палатка ходуном ходила. Поначалу это несколько беспокоило, а потом привыкли и спали спокойно. Привычные мы были и к пальбе и к любому шуму.
Вспомнил ещё один эпизод про наш здоровый сон. Было это в Душахе. Как-то, в мае вроде бы, проснулись мы утром, а у нас половина стекол на окнах выпала. Мы к дежурному с вопросом: «Что случилось?» А он нам в ответ: «Вы выйдите и посмотрите, что за речкой творится».
Оказалось, что ночью подошла батарея гаубиц и вела огонь. Расстояние от казармы до них метров 50 не более. Как сказал дежурный и караульные: «Казарма подпрыгивала, а вы блядь храпите и хоть бы что!»
Так что если не надо подниматься, мы могли бы и весь день проспать. В общем, спокойно встали, позавтракали. От командования получили новые вводные. А вечером, Зима повторил свои волшебные пассы и заговоры, и мы опять решили выпить. И так в течение трех суток. А на четвертые сутки командир батальона огорошил нас радостной вестью. В горах сошла лавина и то ли накрыла караван, то ли перекрыла наш маршрут глубоким снегом. Но главное, что операция отменяется, и мы можем отправляться на свои заставы. Вот такую приятную услугу оказала нам лавина и, конечно же, при непосредственном содействии Замаруева Игоря (Зимы). К сожалению, Игоря уже с нами нет. Вечная память дорогому товарищу, бойцу горнострелкового батальона, веселому человеку. И еще хотелось бы сказать. Мы были такими и часто прямо под носом у командования, жили своей жизнью, своим уставом. Как в случае с этой операцией. Ведь мы находились непосредственно на самом командном пункте батальона, в присутствии максимального количества офицеров. И все равно мы умудрялись делать, то, что хотелось нам и как хотелось нам. Все-таки в армии должна быть жесткая дисциплина и глаз да глаз за личным составом, молодыми людьми. Очень легко направить «коллективный разум» в неправильное русло. Не успеет офицер отвернуться хоть на минуту, как солдат тут же найдет себе занятие по душе − алкоголь, наркотики, дедовщина и прочее. Каждый по отдельности, сам по себе, вроде и умен, и воспитан, а иногда достаточно лишь одного красноречивого лидера и как гласит мудрая русская поговорка – «понеслась душа в рай, а ноги в милицию».