«Бутик грез»… Какое претенциозное название. На деле же бутик выглядел как небольшая витрина в торговом центре, где на стеклянных полках выставлены флаконы в ярких упаковках. Флаконов было мало, цены стыдливо прятались под перевернутыми ценниками. Виктор всегда удивлялся: кто это покупает, да еще за такие деньги. Но сегодня сам пришел и остановился, разглядывая товар.
«Южная ночь», «Стремительный спуск», «Полет» - названия ничего ему не говорили. Продавец вынул наушник, давая понять, что он готов порекомендовать что-то, но навязываться не будет.
- А… Вот этот… Этот «спуск». Он про что?

Блин, как нелепо прозвучал вопрос. Лузер, он лузер и есть.
- Воспоминание высшего сорта. Нам его продал Чат Роджерс. Растиражировано в десяти экземплярах. Так что, если решитесь на покупку, то помнить этот фрагмент жизни будет только сам Чат и десять счастливчиков… Чат Роджерс! – повторил продавец, заметив недоуменный взгляд Виктора, которому имя ни о чем не говорило. – Прошлогодний олимпийский чемпион по прыжкам на лыжах с трамплина. Как раз его победный спуск. Воспоминание лицензировано. Сертификат я вам выдам. По этому поводу можете не волноваться.
- Нет, нет… Не нужно.
Виктор замялся у полок, не решаясь вслух назвать то, за чем пришел. Санек, бывший одноклассник, с которым они вчера случайно столкнулись в баре, уверял, что покупал «это» именно здесь. Из-под полы, так сказать. «Только учти, это незаконно и приравнивается к пиратству. И даже, я слышал, хотят принять закон о том, чтобы отнести к статье «незаконное приобретение наркотиков». Но оно того стоит, дружище! Такой адреналин! Чувство, словно заново родился. Тебе, я вижу, просто необходимо разок попробовать. Перезагрузиться, так сказать. Сделать апгрейд. Вот увидишь – это изменит твою жизнь».
Виктор скривился, вспомнив, что даже Санек, никогда не блиставший умом, с первого глаза заметил, что ему необходим «апгрейд». Мало того, что он был неудачником, так он еще и выглядел, как неудачник.
Продавец, видимо, решил, что покупатель интересовался товаром из праздного любопытства, и на его лице появилось скучающее выражение. Надо было решаться или уходить.
- Ээээ… — сказал Виктор, чувствуя себя бараном. – Я слышал, что у вас есть…
Он понизил голос.
- Есть «черные» воспоминания.
Взгляд парня за прилавком мгновенно стал острым и злым.
- Учти, если ты из мусоров…
- Нет, нет. Нет!
Горячность, с которой покупатель принялся отрицать обвинение, убедила продавца.
- Ладно. А деньги-то у тебя с собой?
- Да, конечно.
«То, что удалось отложить за полгода, — с тоской подумал Виктор. – Надеюсь, оно того стоит». Он давно шел к этому, но вчерашний разговор стал последней каплей. Ни мотивирующие тренинги, ни книги по самоусовершенствованию не могли дать ему того, что он хотел. Он с каждым днем все больше увязал в болоте, и выхода не видел.
Продавец оглянулся по сторонам, потом достал из-под прилавка и быстро вложил в ладонь Виктора флакон с темной жидкостью. Флакон выглядел совсем иначе, чем те, что были выставлены на полках – те больше напоминали упаковки из-под духов – симпатичные, с разноцветными крышечками и яркими этикетками. Этот же выглядел так, словно жидкость разлили вручную в пузырек из-под антибиотиков. Возможно, так и было.
- И… Как его… применять?
- Просто выпить. Почувствуешь сонливость почти сразу. Ложись, расслабься и… смотри сны.
Виктор кивнул, вытаскивая из внутреннего кармана конверт с деньгами. Санек сразу предупредил, что за это придется платить наличкой, никаких карт.
Он уже собрался уходить, когда продавец окликнул его.
- Иногда бывают побочные эффекты. Иногда оно не срабатывает так, как надо. Так что есть определенный риск…
И глядя на вытянувшееся лицо Виктора, добавил:
- Минимальный риск, конечно. Один случай из тысячи.
Не сказать, что это сильно утешало, но отступать было уже поздно.
«Черные» воспоминания. Воспоминания, полученные после смерти человека… После того как был изобретен мемори — ксерокс, и то, что раньше принадлежало одному человеку, самое сокровенное – его личные воспоминания, могло быть сохранено, размножено и передано в мельчайших деталях другим людям, бизнес, завязанный на воспоминаниях, стал быстро развиваться и набирать обороты. Особенно ценились воспоминания известных людей – артистов, политиков. Но простые люди, побывавшие в необычных обстоятельствах, тоже могли неплохо заработать. А вот такие как Виктор – скучный офисный планктон – как раз и являлись потребителями. Теперь не надо было лезть в горы, прыгать с парашютом, совершать безумные поступки ради любимой. Достаточно было купить красиво упакованный флакон и пережить чужое приключение как наяву.
Но разработчики в поиске новых возможностей однажды зашли слишком далеко: попытались сделать слепок сознания умершего человека… И получилось. К сожалению, все, что удавалось сохранить таким образом, были последние часы жизни и сама смерть. Сначала все были уверены, что это провал – кто захочет платить за такие страшные воспоминания. А потом оказалось, что желающих было в достатке, ведь полученные таким образом воспоминания обладали одним удивительным эффектом.
В народе его прозвали «Эффект Скруджа», по имени героя истории Диккенса, который практически переживает свою смерть и после полностью перерождается. Становится другим человеком. Полная перезагрузка… Именно то, что нужно сейчас Виктору. Еще немного и он окажется в полном тупике. С этим надо было что-то делать. И срочно.
«Черные» воспоминания пользовались большой популярностью на рынке грез, пока, в один момент, их вдруг не запретили. Никто не объяснил причину, просто в один день все флаконы, хранившие в себе память умерших людей, исчезли с витрин. Позже появился закон, приравнивающий их употребление к пиратству. А теперь вот, скажите пожалуйста, хотят поставить в один ряд с употреблением наркотиков.
Виктор не стал откладывать дела в долгий ящик. Пришел домой, снял ботинки, выпил содержимое флакона (гадость невероятная, даже скулы свело) и сел на диван, ожидая, что его сморит сон. Просто он знал, что если даст себе время на раздумья, то мысль о неведомых побочках и рисках сведет на нет его решимость. Виктор никогда не отличался смелостью, особенно в таких делах.
Он прождал около получаса, когда понял, что ему подсунули подделку: сна ни в одном глазу, только живот подвело – не удивительно, выпить на голодный желудок какую-то подкрашенную дрянь. Виктор выругался беззвучно – хоть он был и один в квартире, но его никогда не оставляло ощущение, что шеф следит за ним даже здесь, и с радостью выпишет штраф за нецензурщину. Паранойя, ага.
Словно в ответ на его мысли в дверь постучали. На пороге стоял человек небольшого роста, закутанный в длинный плащ. Шляпа была надвинута на самые глаза. С плаща и шляпы стекали потоки воды, так что на полу уже образовалась небольшая лужа.
- Там дождь идет? – удивился Виктор. Еще полчаса назад небо было ясным.
Мужчина довольно бесцеремонно отодвинул его, заходя в квартиру.
- Эй, а вы кто?
Незваный гость не отвечал и, судя по шагам, он уже находился где-то в районе кухни. Так и оказалось. Плащ он перекинул через спинку стула, шляпу положил на стол, а сам стоял у кофеварки, изучая кнопки.
- Кофе будешь? – спросил у Виктора так, словно хозяином здесь был он.
Виктор потер лоб, пытаясь сосредоточиться. Квартира была его, он оставался собой, но, похоже, проглоченная им жидкость начала работать. Значит, не подделка? Правда, все происходило совсем не так, как он предполагал. Он никогда прежде не употреблял «жидкие грезы», поэтому точно не знал, как это работает. Ладно, будем подыгрывать.
- Да.
- Вари тогда!
Виктор закинул зерна кофе в аппарат, пытаясь краем глаза следить за незнакомцем. Это тот человек, который его убьет? Несмотря на то что Виктор сам на это подписался, по коже пробежал холодок. Он не ожидал, что все будет таким реалистичным, таким… натуральным. Он чувствовал запах готовящегося напитка, слышал дыхание незнакомца, босые ноги ощущали холодок плитки на полу. Виктор кинул взгляд на ножи, стоящие на подставке. Пожалуй, просто так он не дастся. Да и воспоминание попалось явно бракованное, без полного погружения. Надо будет потом потребовать половину денег назад. Вот только когда наступит это «потом»?
Незнакомец так пристально смотрел на спину Виктора, что тот уже почти ощутил, как взгляд его просверлил в нем дыру. Большим облегчением было, наконец, повернутся к нему лицом.
- Кто вы? – спросил хозяин квартиры, поставив кружку с кофе у руки мужчины. – Чего вы от меня хотите?
- Просто сообщить тебе кое-что. Времени мало. Бар на углу Садовой и Ленина.
- И что это должно означать? – спросил Виктор, не дождавшись продолжения.
- Не знаю. Это вся информация, которая у меня есть.
Он кивнул, надел шляпу и растворился в воздухе. Плащ и лужа, что успела натечь с него на пол, тоже исчезли бесследно. Виктор дернулся и тут же заплясал, обжегшись кипятком, пролитым на ногу.
Бар на углу Садовой и Ленина. Какой-то бред. Но если у этой игры были правила, то надо, вероятно, их придерживаться, иначе он так и будет бродить в этом сумеречном мире до скончания веков.
А вообще, как понять, что он сейчас спит? Кипяток ощутимо его обжег – не похоже на сон.
Не было ни малейшего желания тащиться куда-то на ночь глядя, но кажется выбора ему не предоставили. Интересно, кто-то еще из тех, кто принимал «черные» воспоминания, так же покорно шел навстречу своей смерти? Или он один такой? Чувствуя себя последним бараном, Виктор отправился на заклание.
На углу Садовой и Ленина действительно оказался бар. Вернее, пивнушка. Зашел бочком, сел в угол за дальний столик. Кисло пахло пивом и почему-то грязными тряпками. Он не собирался ничего заказывать, но официантка сама подошла. Виктор заказал бутылку пива, на разлив брать не рискнул. Не успел сделать и глотка, как услышал сбоку свистящий шепот.
- Зздрасствуй!
Он повернул голову и едва не свалился со стула от неожиданности. Рядом с ним сидело странное существо. Ее/его кожа была покрыта чешуей, как у змеи, голова лысая, вместо носа – два отверстия, глаза с вертикальными желтыми зрачками.
- Не бойссся.
Как? Как? Как это может быть чьим-то, мать твою, воспоминанием?
Существо смотрело в глаза Виктора с непередаваемым выражением. Так, словно никак не могло решить, поцеловать его или откусить кусочек. Видимо, последнее, потому что спустя пару секунд существо вздохнуло с сожалением и немного отодвинулось. Виктор же только сейчас смог проглотить, наконец, пиво, которое держал во рту.
- Ссссс….
- Что?
- Сссслушай ссссюда.
- Ссссс… Тьфу. Слушаю.
А что он еще мог сказать?
- Ссссейчас пойдешшшь на набережную. На набережную, где скамейка влюбленных. Жди там. Всссё.
- Зачем?
- Я не ззззнаю, — откровенно созналось создание. – Я большшше ничего не зззнаю.
Виктор подумал, что, возможно, сходит с ума. Вот они – побочки и риски, получите и распишитесь. Один случай из тысячи. Ну, можно сказать, повезло. Вытащил счастливый билет. Блин.
На набережную, так на набережную. Он знал, где находится эта скамейка. Правда, никаких влюбленных парочек Виктор там никогда не видел, и немудрено – сидеть на скамейке, состоящей из двух наклоненных друг к другу досок, очеь неудобно. Он это понял довольно быстро, не прошло и двух минут. Одну минуту Виктор сидел справа, минуту слева, потом кое-как умостился посередине.
В тумане над головой тускло светил желтый фонарь, тихо плескалась вода, словно кто-то маленький, невидимый в сумерках, шлепал по ней ладошками. Ветер пытался забраться под куртку и неприятно пощипывал сквозь тонкую ткань. С каждой секундой сидеть было все неуютнее. Зачем он здесь? Зачем это все?
Вдруг кто-то коснулся волос. Крошечная фея пыталась привлечь его внимание, и когда ей это удалось, то она жестом попросила протянуть ладонь, а потом осторожно слетела на нее, села, поправляя платьице.
«Этот кошмар никогда не кончится», — тоскливо подумал Виктор.
Незнакомцы в плащах, люди-змеи, феи… Что дальше? Ему достались воспоминания сумасшедшего – самоубийцы? Потому что еще немного этого бреда, и он добровольно сиганет в реку.
- Ты идешь той самой дорогой, — пропела вдруг фея мелодичным голоском, похожим на звон колокольчика. – Не сворачивай.
- И куда же, позволь спросить, мне идти теперь? – горько осведомился Виктор. Он устал, замерз и проголодался. А еще ему смерти надоели эти загадки. До смерти надоели… Иронично.
- Я могу сказать только одно… — фея на секунду задумалась, склонив к плечу крошечную очаровательную головку, и Виктор понадеялся было, что сейчас, наконец, что-то прояснится. Но не тут-то было…
 – Тролли под мостом, — сказала фея. – Вот что я должна была сообщить. Тролли под мостом.
И удовлетворенно кивнув, она рассыпалась сверкающей пыльцой.
Мост поблизости был только один – полуразрушенный заброшенный мост через реку. Им давно уже не пользовались: выше по течению несколько лет назад построили новый.
Мрачное, неблагополучное место, где собиралась всякая шваль. Наркоманы, бездомные. Тролли, наверняка тоже, ага. Правда, сейчас, осенью, продуваемый всеми ветрами разрушенный мост пользовался не такой популярностью, как в теплое время года. Сейчас, вероятно, там никого не будет.
Разве что тролли, да, разве что тролли…
И хотя Виктор всячески уговаривал себя, что идти надо, что только это, возможно, позволит довести дело до конца и вернуться в привычную реальность, ноги просто отказывались идти. Трус! Офисный планктон! Баран ни способный ни на один мало-мальски смелый поступок!
- АААА!
Он упал на колени и кричал, подняв лицо в небо. Кричал так, как никогда прежде. Как не посмел бы никогда раньше. Вкладывая в этот крик все свое бессилие, всю слабость, весь страх.
А потом потихоньку сначала пополз на четвереньках, а потом встал и шаг за шагом начал продвигаться вперед, к мосту.
И вот мост навис над ним в темноте. Угрюмый и мрачный, он, казалось, скрывал в своей тени чудовищ. Невозможно жутко было ступить под его свод. Нога, словно нарочно, запнулась о пустую пивную бутылку, и та со звоном покатилась по траве в воду. Если ждут его здесь какие-то тролли, то теперь он ясно известил их о своем приходе.
В сырой, пахнущей тиной и плесенью тишине, он осторожно пошел вперед, чувствуя, что наступает на осколки, которые, раскалываясь, трещали под ногами. Осколки… Или кости?
Дыхание превращалось на воздухе в белые облачка пара – холодно. Темно, холодно, страшно. Смерть дышит в затылок. Это ее логово. Здесь все пахнет смертью. Зачем он здесь? Зачем они, эти странные создания, привели его сюда?
Внезапно ему показалось, что груда тряпья, которую едва можно было разглядеть в сумерках, шевельнулась. Показалось ведь?
Он дернулся было назад, прочь отсюда, пока не поздно, но усилием воли задавил в себе этот порыв. Хватит бегать уже. Всю жизнь бегает. Сейчас или никогда.
Виктор заставил себя подойти к темнеющему у опоры моста небольшому холмику – нечто было укрыто брезентом. Нечто, по очертаниям напоминающее человеческое тело…
Никогда еще ему не было страшно, как теперь, когда он протягивал руки, готовясь откинуть ткань.
Он ожидал увидеть там самого себя. Мертвого, бледного, покрытого язвами разложения. Вот он момент истины. Ради него он и решился на этот шаг. Правда, не ожидал, что все будет именно так. Так… сюрреалистично.
Виктор подготовился к этому, но не к тому, что увидел на самом деле. На земле было вовсе не его тело, перепутать было невозможно – тело было даже не мужское. Девушка в красной куртке, на фоне которой особенно была заметна ее бледность, лежала свернувшись в позе эмбрионе. Мертва?
Несколько долгих секунд он был уверен – мертва, но вдруг увидел облачко пара, поднимающиеся из ее губ. Что она здесь делает? Что вообще происходит? Сейчас неважно. Надо что-то делать.
Виктор оглянулся, не понимая, что ищет. Помощи? Нет, никто, кроме него, не поможет. Можно просто уйти, накрыв ее брезентом. Никто не узнает, да и он ведь не виноват. Это не его рук дело. Поди докажи потом, что не верблюд и просто так мимо проходил. Ага, просто проходил мимо ночью мимо разрушенного моста… Если она умрет, то потом век не расхлебать последствий. А она сто пудов умрет, нежилец, сразу видно. И в чем до сих пор душа держится.
Виктор выругался. Смачно, громко. Разгоняя смертельную тишину, что уже запустила свои холодные пальцы в его грудь. Плевать. Будь что будет. Он попытался поднять тело, но девушка, несмотря на то, что выглядела маленькой и хрупкой, оказалась очень тяжелой. Да и сам Виктор на супергероя никак не тянул – даже в спортзале никогда не был.
Хорошо, что был кусок брезента. Он перекатил тело девушки на него и потянул за собой. Обратная дорога, которую он прежде преодолел за полчаса, теперь заняла втрое больше. Он стесал в кровь руки о грубую ткань, сто раз пожалев о том, что не взял перчатки.
Девушка лежала не шевелясь, и непонятно было – дышит ли еще. Но теперь он точно знал, что бросить ее не сможет. У спуска на набережную все же поднял ее на руки, тяжело поднялся сначала на одно колено, потом встал пошатываясь. Ничего, надо преодолеть всего несколько ступенек. А там шоссе – машины, люди… Помогут!
Девушка, почувствовав прикосновение, открыла глаза.
- Я жива? – спросила она. – Они привели тебя, да?
«Кто привел меня?» — хотел спросить Виктор, но, кажется, понял.
- Да. Они привели меня.
Потом был долгий разговор со следователем. Виктор рассказал все как было. И про «темные» воспоминания, незаконно приобретенные в «Бутике грез». По сравнению с пережитым, страх оказаться привлеченным за статью о пиратстве, казался несерьезным.
Девушка, спасенная им, находилась в реанимации, но все еще была жива. И врачи уверяли, что жизни ее сейчас ничего уже не угрожает.
Следователь, немолодой мужчина в штатском, начал разговор с того, что выложил на стол перед Виктором книги.
- Знаете, что это?
Названия ни о чем ему не говорили. «Дождливый мир», «Затерянный остров фей». Он повертел в руках томик в яркой обложке, перевернул, открыл. На фронтисписе фотография автора. Признаться, он даже не сильно удивился, увидев девушку, которую сегодня нес на руках.
- Это ее книги? – спросил он зачем-то об очевидном.
- Да.
- Зачем они?
- Я объясню чуть позже. А пока… Знаете ли вы, что в этом году десять процентов от всех совершенных убийств составили убийства с целью получения «темных» воспоминаний?
Виктор затряс головой.
- Нет… Откуда? Но почему?
- Потому! – следователь не выспался и был зол. – Потому что всякие недоумки вроде тебя, надеются изменить жизнь. Не понимая, что из-за них убивают людей. Знаешь, что воспоминания умерших получить можно только в первые два часа после смерти? Причем последние часы какой-нибудь старушки, мирно скончавшейся в своей постели, никого особо не интересуют. Всем подавай хардкор. Мучительные переживания. Страх. «Эффект Скруджа» только тогда срабатывает, проверено. И такое воспоминание можно размножить и продать десяткам людей. Но не сотням. Что-то теряется в процессе копирования. Поэтому нужны новые и новые жертвы, чтобы наполнить черный рынок.
- Так… она… Девушка… — Виктор нервно сглотнул, начиная догадываться.
- Да. Очередная жертва. Они думали, что убили ее, бросили под мостом. Ей повезло, что ты ее нашел.
- Мне не повезло! Я видел кое-что странное…
- Как раз об этом.
Следователь положил руку на стопку книг, словно призывал их в свидетели.
- Говорят, творчество спасает. И это впервые не метафора. Она пришла в себя ненадолго и рассказала, что все, что могла сделать, это вложить в уста героев своих произведений подсказки, чтобы тот, кто получит частичку ее души, смог найти дорогу.
- Но… Это ведь фантазии. Они не живые! Они не могут быть воспоминаниями…
Следователь пожал плечами, он и сам выглядел растеряно.
- Для нас – фантазии. А для нее персонажи были так же реальны, как если бы она встречала их наяву. Писатели! Что еще сказать.
- Да уж…
Они замолчали, красноречиво глядя друг на друга.
- Кстати, спросила кто ее спас. Я сказал, что парень, по имени Виктор. Увидитесь потом, когда она окрепнет. Но я не о том. Просила тебе передать: «Ты мой герой».
Виктор не чувствовал себя героем, отнюдь нет. Но где-то в глубине души теперь знал, что способен на большее. Может идти вперед, может не струсить, может быть честным перед самим собой. Можно ли это считать той самой «перезагрузкой»?
Пожалуй, да.
И только позже, когда уже ехал домой, на поверхность сознания выплыла странная мысль. «Ты мой герой», - сказала она. Похвалила его за смелость и за его самоотверженный поступок.
Но только вот у слова «герой» было еще одно значение.
«Нет! – Виктор тряхнул головой, не давая мысли развиться. – Нет!»