Она выпрямилась, вспомнив кое-что. Встретиться с отцом не получится, но можно попытаться увидеться с Джеком. Несколько раз в неделю он бывал в Медиуме — посещал спортивный комплекс. Ната съездила с ним пару раз, скакала на краю площадки, размахивая цветными помпонами, чувствуя себя одновременно глупой и счастливой. Она, Натали Флин, и вдруг в группе поддержки. Но это ведь Джек ее попросил, а ради него можно поступиться какими-то принципами, пожалуй. Да что там, она бы каждый день скакала вокруг него с помпонами в руках, но он попросил лишь дважды, а самой навязываться не хотелось.
Он должен быть там сегодня. Джек такой смелый, он обязательно придумает что-нибудь. Хотя бы поговорит со своим отцом…
— Роланд! — дернула она за руку своего телохранителя. — Есть идея!
— Нет, — твердо сказал Роланд, выслушав план, который до этой секунды казался Нате таким стройным и правильным. — Ты просто хочешь увидеть Джека. Но избалованный мальчишка ничем не сможет нам помочь, а мы себя обнаружим. Какими бы ни были причины твоего отца, я бы не хотел, чтобы он узнал о том, где ты сейчас. Пусть это будет наш козырь в рукаве.
— Ты… Ты! Да ты просто невоспитанный дикарь!
На самом деле на языке вертелось слово покрепче. Ната сжала кулаки, услышав про «избалованного мальчишку». Да еще каким тоном он посмел с ней разговаривать! На секунду Ната забыла о том, что она еще жива, возможно, потому, что «невоспитанный дикарь» вернулся за ней.
Он наблюдал за ней, как показалось Нате, с наглой улыбкой — знает, что она теперь полностью в его власти, вот и насмехается.
— Отвези меня к Джеку! — крикнула она. — Я не твоя игрушка. Не твоя пленница. Я не буду делать то, что ты мне скажешь!
Ната так распалилась, что стала колотить ногами по полу. А потом просто завизжала, словно ее резали на куски. Стаканчик с кофе вырвался из ее руки и облил сидение, обжег Нату сквозь ткань рубашки. Она сама уже не понимала, что с ней творится, чувствуя только ненависть в этот момент.
Роланд в первые секунды смотрел на нее с ужасом. Потом дернул к себе, прижал. Ната уткнулась в плечо, судорожно вдыхая. Горло сжал спазм, так что кричать она уже не могла. От Роланда пахло едва уловимо чем-то древесным и теплым. И еще немного машинным маслом и почему-то картошкой фри…
Дышать постепенно стало легче. Руки, сведенные судорогой, повисли. Ната, сама испуганная этом взрывом эмоций, не решалась поднять глаза или хотя бы отстраниться. Так и сидела, неудобно наклонившись вбок, удерживаемая с обеих сторон сильными большими руками.
— Эй, принцессочка… Ты там живая?
Как же неловко шутит… Но в голосе ощущалось волнение.
— Да. Да… Я прощения просить не буду! Это ты меня вывел! И немедленно отвези меня к Джеку.
— Я не…
— Немедленно!!! — Она крикнула так, что сама себя едва не оглушила, и чувствовала приближение новой истерики.
Роланд тоже это понял.
— Хорошо, — смирился он. — Ладно. Как скажешь.
Натали могла лишь надеяться на то, что Джек сегодня будет в Медиуме, в знакомом ей спортивном центре. Но надежда переросла в уверенность, когда она увидела на парковке его новенький «Ксцентрик».
— Джек!
Она едва не выпрыгнула из автомобиля на лету, Роланд буквально за руку удержал ее, когда Ната уже открывала дверь.
— Подожди, ненормальная. У тебя есть деньги, чтобы за вход заплатить?
Ната ощутила явную иронию в его голосе и оскорбилась.
Деньги, деньги, деньги… Она не умела о них думать, ей всегда казалось, что она сама неразменная монетка. Один лишь ее взгляд открывал прежде любые двери… Но, конечно, не ее прекрасные глаза это делали, а статус отца и фамилия Флин. А кто Ната сейчас? Она не знала…
Роланд оплатил дневной абонемент, и Натали, не дожидаясь его, побежала вперед по знакомым коридорам. Но у входа в спортзал замерла, пригладила волосы. Как она выглядит? Узнает ли ее Джек? И тут же одернула себя — узнает, конечно. Они с детства знакомы друг с другом.
Нет, не так… Захочет ли узнать?
Она зашла осторожно, еще не зная, что скажет Джеку, но надеясь, что нужные слова найдутся сами. Зал был почти пуст. Только на противоположной стороне на скамейках сидела группа молодых людей. Ната старалась не встречаться с ними взглядами: она впервые в жизни мечтала о том, чтобы быть неузнанной, и не хотела общаться с кем-то, кроме Джека.
Но пока она его что-то не видела. Но и зал сейчас был трансформирован под каток, а насколько знала Ната, Джек плохо стоял на коньках. Правда, табло над входом извещало о том, что через десять минут здесь начнется тренировка на тренажерах, тогда и Джек появится. Должен появиться.
Она высматривала его, приподнявшись на цыпочки, почему-то уверенная, что он появится из другого входа, и вдруг услышала голос за плечом:
— Привет, Натали.
Ната обернулась так резко, что едва не упала. Он не протянул руки, чтобы удержать. Не улыбался. Вернее, один уголок его рта чуть дрогнул и пополз вверх. Но Ната, знавшая Джека почти всю жизнь, истолковала это слабое проявление чувств как «я сожалею, что все так получилось с тобой, Натали».
— Я… вот…
Напрасно она надеялась, что нужные слова придут сами: дело с этим обстояло хуже некуда.
— У тебя забавный наряд, — сказал он, словно больше поговорить было не о чем.
— Да… — Она вспомнила про пятно от кофе и едва не сгорела от стыда. — Джек, я пришла поговорить…
Он стоял так близко. Такой сильный и прекрасный. Ее Адонис, ее бог. Ната видела каждую черточку на его лице. И так неудержимо хотелось сплести свои пальцы с его, коснуться легонько губ, провести ладонью по волосам. Ната даже сама не осознавала до этого момента, как сильно скучала…
— Ну, говори…
Джек смотрел куда-то поверх ее головы, ей никак не удавалось поймать его взгляд.
— Джек… Я не понимаю, что случилось. Ты знаешь хоть что-нибудь? Столько всего произошло, я совершенно растеряна. Джек?!
Он смотрел в сторону и словно совсем ее не слушал. Ната все же не выдержала, схватила обеими руками его ладонь. Та была вялой и безвольной, Натали словно держала рыбу, вытащенную из воды.
— Джек…
Он все же посмотрел на нее, их взгляды встретились. Ната почувствовала, как тяжело, муторно стало на душе. Так смотрят, когда рвут последнюю нить, связывающую прежде. Когда прощаются, но уходят вперед, почти не сожалея о том, что оставляют позади. Маленькая нотка грусти. Перевернутая страница в длинной книге жизни.
— Мне правда жаль, — сказал Джек, и она впервые за разговор услышала в его голосе теплые нотки. — Сегодня вечером будет объявлено о гибели Натали Флин. Я и сам знаю мало… Но тебе определенно лучше оставаться там, где ты сейчас.
— Но... Как же… Джек, помоги мне. Помоги мне, пожалуйста. Что же со мной будет теперь?
Она не отпускала его руку, но Джек осторожно освободился сам, а Ната продолжала искать его ладонь на ощупь, словно слепая, и все не могла отвести взгляд от его лица. Но он уже потерял интерес. Ната всегда понимала, когда Джек заскучал и тяготится общением.
— Вот, возьми. — Он вложил в ее протянутую руку пластиковую карточку. — Здесь немного, но… Ты уже взрослая девочка, Ната… К тому же смотри, как тебе повезло. Я уже начал волноваться за тебя, а ты тут как тут — живая, здоровая. Вполне неплохо справляешься. Да, крошка?
Ната покачала головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая. На самом деле она просто не верила тому, что слышит. И это что — все? Он сунул ей подачку и сказал «убирайся»?
— Джек! Пожалуйста, не надо так со мной! — крикнула она, надеясь до последнего, что его слова просто затянувшаяся шутка. Но она добилась лишь того, что Джек отпрянул и нервно обернулся — не услышал ли кто.
— Прощай, Натали.
Она хотела удержать его, но рука схватила лишь воздух.
— Джек!!!
Ната никогда не думала, что потеряет голову настолько, что готова будет бежать вслед за ним… А сейчас она почти побежала. И догнала бы, обняла бы так крепко, как только могла, никуда бы не отпустила. Почему-то в эту секунду Джек был так ей дорог, словно олицетворял собой все то, что она потеряла. Вот уйдет он, и что у нее останется? Что останется от нее самой?
Но ей не дали сделать и шага: сильные руки обхватили сзади. Он развернул ее и прижал к груди. Роланд. Будь он проклят.
Но сил сопротивляться уже не было, и Натали просто позволила себя увести.
Везучая Натали. Всеми забытая Натали. Мертвая Натали.
Она замолчала с тех пор, как Роланд усадил ее в автомобиль и застегнул ремень. Ей было все равно, куда они летят и зачем. Ночи, дни… Маленькие хостелы и гостиницы-автоматы, иногда спать приходилось в «Кайе». Суррогатная еда, перекусы шоколадками и горький кофе в стаканчиках… Еще одна смена одежды в рюкзаке. Ройл выбрал сам, Ната даже примерять не стала, безучастно стоя у выхода. На любые его вопросы лишь качала головой — она и не слышала ничего из того, что он спрашивал.
Ройл молчал, не трогал ее. Ната лишь иногда ловила на себе его обеспокоенный взгляд. Лишь однажды он сказал, обращаясь больше к себе, чем к ней:
— Что же мне с тобой делать, принцессочка…
А она вдруг ответила, не поворачивая головы:
— Можешь выкинуть. Прямо сейчас. Ну?
«Кайя» летела в потоке автомобилей трассы Тандема, и Ната увидела, как Ройл тут же потянулся проверять, заперты ли двери. Он пытался еще что-то говорить, но беседы не получилось — Натали вновь замолчала.
Он укутывал ее после того, как она засыпала, и часто просто сидел рядом, положив поверх одеяла руку на ее спину. Ната не знала об этом, а узнала — устроила бы истерику. Она не догадывалась, что плачет и мечется во сне, а засыпает спокойно, только если ощущает присутствие Ройла.
Морда, словно чувствуя, что хозяину нужна поддержка, иногда сменяла его на этом посту — прижималась к Натали пушистым боком или растягивалась вдоль ее ног, и тогда девушка тоже спала спокойно.
Так прошла неделя, и неизвестно, сколько еще длилось бы молчание, но утром восьмого дня, случилось то, что вывело Нату из хрупкого равновесия.
Умываясь в крошечном душе, в котором она едва помещалась, хотя грех жаловаться — в этой автоматической гостинице он хотя бы был, Ната посмотрела на запястье правой руки и невольно вскрикнула: сиреневое пятно — след от инъекции — исчезло бесследно. Ната за эти дни привыкла к нему, перестала бояться. А сейчас ее скорее испугало то, что пятна больше нет.
Ройл, услышавший ее испуганный возглас, ожидал у двери.
— Что случилось?
По его тону Ната поняла, что отмолчаться не получится. Да она и сама была взбудоражена, показала запястье.
— Вот… Он сказал: неделя. Она как раз прошла… И что это было? Теперь вообще ничего не понимаю…
И замолчала, глядя на Ройла, — она не могла понять выражения его лица. Хмурится, выглядит растеряно, но в то же время словно о чем-то знает…
— Ройл?
Вместо ответа он принялся копаться в рюкзаке, который, всегда собранный, стоял у двери на случай, если придется быстро убегать. Он искал что-то и никак не мог найти. В это время браслет на его руке, отмеряющий время, подал сигнал — пора было уезжать.
Ройл чертыхнулся, но с неумолимым временем не поспоришь.
— Ладно. Позже.
И привычно закинул рюкзак на плечо. А Ната, как уже было заведено, надела свой рюкзачок и взяла в руки переноску с Мордой. Она недоумевала, немного побаивалась, но понимала, что придется подождать с объяснениями.
— Ненавижу твой браслет, — тихо сказала она.
Хотя браслет был меньшей из бед, преследовавших ее.
И снова Инфериор, унылое маленькое кафе, где вместо столов — стойки с окошками, в которые комкухи выгружали готовую еду. Полностью автоматизированное место, для самых непритязательных клиентов и достаточно голодных для того, чтобы проглотить это подобие пищи. Зато лишних ушей в этот ранний час не было — Ройл и Ната оказались единственными посетителями.
Он предложил отнести бутерброды и кофе в машину, чтобы позавтракать с относительным комфортом, но Натали впервые за несколько дней, когда она соглашалась со всем, что говорил Ройл, отрицательно покачала головой.
— Я там будто в ловушке, — смущаясь, призналась она. — Словно воздуха не хватает… Понимаешь?
Он кивнул, но не произнес ни слова. Смотрел, не отводя взгляд.
— Что? — не поняла Натали. Пригладила волосы, подумав, что прическа растрепалась. — У меня нос зеленый или типа того?
Роланд рассмеялся на это подобие шутки так, словно не слышал ничего смешнее. И Ната только сейчас поняла, что он не смеялся и даже не улыбался всю эту неделю.
— Ты ненормальный, да? — обиженно спросила она.
— Не обижайся, принцессочка, — примирительно ответил Ройл. — Я просто рад, что ты разговариваешь.
Ната нахмурилась, глядя в тарелку. Ну да, разговаривает. Причем опять с этим неотесанным типом… Но что поделать — теперь поздно давать обратный ход. Ее испуг, когда она, проснувшись, не увидела на руке пятна от инъекции, позволил сломать стену, которую она неосознанно, но старательно возводила вокруг себя. Кстати, о пятне…
— Роланд…
Он догадался, о чем она хотела спросить, потому что Натали начала приподнимать манжет рубашки, чтобы еще раз посмотреть на запястье.
— Позже, — сказал он, перехватив вдруг ее руку. — Поговорим в машине.
— Профессор тебе сказал что-то? — только и смогла прошептать Ната, сбитая с толку его таинственностью.
— Да… Кое-что…
И вдруг без всяких предисловий кинул в Нату пластиковый нож, который до этой секунды, никому не нужный, лежал на подносе. Едва ли нож смог бы причинить девушке серьезный вред, но Ройл уверенно целился прямо ей в грудь. Ната едва смогла осознать, что происходит, потому что дальше она только наблюдала, словно со стороны, как ее рука перехватила нож в полете, подбросила — рукоять удобно легла в ладонь — и секундой спустя полоснула Ройла по щеке. Нет, совсем сторонним наблюдателем она все же не была, за доли секунды до удара мозг принял решение, выбирая наиболее уязвимое место. Ната сама, взвесив все за и против, а не ее взбесившееся, вышедшее из-под контроля тело, решила, что руку, защищенную курткой, порезать будет сложнее, да и Ройл, специально подготовленный телохранитель, успеет отбить нож. А вот до лица дотянуться — нет.
И только уже увидев, как кровь Роланда капает на воротник куртки, вскрикнула и уронила оружие.
Вскрикнула, потому что не ожидала от себя такого, а вовсе не от того, что ей стало жаль телохранителя. Он сам виноват. Но она, девочка из высшего общества, воспитанная и милая — и пусть с этим кто-нибудь поспорит! — она-то как могла такое совершить? Кровь... Фу… Отвратительно.
Ната коснулась лица замершего на месте Роланда, он не сводил с нее взгляда, готовый к отпору. Кровь на ее руке. Алая, она так атласно блестела на кончиках ее пальцев. Так притягивала и манила… Ната совершенно не осознавая, что делает, облизнула ладонь.
Соленая кровь на ее губах…
Ната содрогнулась от спазма, который скрутил желудок, — ее вырвало.
Пришла в себя она уже в «Кайе», что-то мокрое, прохладное стекало по щекам. Ната стянула со лба салфетку, которую Роланд смочил в холодной воде. Голова гудела и болела. Ройл сидел на водительском месте, на его щеке блестела белая полоса — это стянул рану, превратившись в пленку, регенерин.
— Я потеряла сознание? — Ната попыталась сесть и тут же едва снова не согнулась пополам, вспомнив в деталях все, что случилось несколько минут назад. — Что это было Ройл, — слабо простонала она. — Ты хотел меня убить? Я хотела тебя убить? Но я не хотела… Это было… Словно наваждение…
— Я знаю, знаю. — Ройл положил руку ей на предплечье, пытаясь успокоить. Похоже, он не злился, но находился в явном замешательстве. — Я сам виноват.
И тут же улыбнулся этим словам.
— Да, в этот раз соглашусь с тобой — виноват сам. Я должен был проверить… Но кто мог предположить, что реакция будет такая бурная?
— Может, ты перестанешь говорить загадками? — вспылила Натали.
Она чувствовала, что внутри нее поднимается и крепнет некая сила, неподвластная ей. Ей не хотелось злиться. Ей очень не хотелось злиться… Иначе… Кто знает, что может произойти.
Роланд увидел что-то в ее глазах и поднял руки. Медленно и спокойно, не отводя от нее взгляда.
— Так, принцессочка… Сейчас я наклонюсь к рюкзаку и кое-что достану из него. Не волнуйся. Доверься мне. Хорошо?
Натали сжала кулаки, чувствуя, что ногти впиваются в кожу. Бесючий Ройл. Мерзкий Ройл.
Ната закивала вместо ответа. Ей было жутко, но одновременно откуда-то из глубины души волнами приходило незнакомое ощущение — дивное и волнительное чувство: предвкушение победы и наслаждение ею. Как он дернулся, когда нож порезал ему кожу. На мгновение в его глазах мелькнул испуг и боль. Это мгновение хотелось вернуть…
Пока Натали боролась с собой и странными, непонятными ей эмоциями, Роланд достал из кармана рюкзака тонкий цилиндр. Ната тут же узнала его — такой же был у профессора. И в этом тоже содержалась сиреневая жидкость, а вот и тонкая игла.
— Где ты его взял? — едва слышно прошептала она — в груди не хватало воздуха.
— Ашхисс дал мне его. Сказал, что понадобится через неделю. Описал симптомы. Я не знал, стоит ли доверять, поэтому сначала решил проверить… И проверил…
Он немного нервно усмехнулся. Но Натали было не до шуток.
— Это из-за него я стала такой!!
Роланд на ощупь нашел ее сжатую в кулак руку, погладил осторожно, словно испуганного зверька.
— Натали, мы этого не знаем… Знаем только то, что теперь это тебе нужно… Чтобы не стать…
— Чудовищем? — едко закончила она за него, злые слезы покатились из глаз. — Скажи точно, что тебе сказал профессор!
Роланд вздохнул.
— Думаешь, у нас была содержательная беседа? Я едва мог понять, что он мне говорит. Я уже рассказал тебе все, что знаю. Если кратко: через неделю действие укола закончится, и тогда понадобится еще один. У него с собой был еще один шприц, и он мне отдал. Описал симптомы, при которых надо действовать немедленно. Это все, что мне известно!
— А потом? — Натали сжала руки еще сильнее, уже чувствуя боль от того, что ногти впиваются в кожу. — Когда пройдет еще неделя? Что тогда?
— Я не знаю… — покачал головой Роланд. — Я ведь не поверил ему, сказать откровенно. Не хотел даже брать с собой лекарство… Надо было остаться, расспросить… А сейчас уже поздно.
Роланд, кажется, и сам только что осознал, как недальновидно и глупо поступил. Прошло несколько дней, профессор уже вернулся на Рамисс…
— Разреши мне тебе помочь. Пустыми разговорами уже ничего не изменить.
Он тихонько потянул на себя ее руку, расстегнул и закатал манжет. Ната не сопротивлялась, хотя в душе происходило настоящее сражение — ей так хотелось вырваться и убежать… Но бежать было некуда, это она понимала. Да и от себя убежишь разве?
Укола она почти не почувствовала, но зато почти моментально ощутила, как ее отпускает иррациональная жгучая злость, бередившая душу, словно незажившая ноющая рана. Словно жажда, которую надо немедленно утолить. Стало легко и спокойно.
— Спасибо, — сказала она, прежде чем поняла, что говорит. И тут же прикусила язык: проживет и без ее благодарности.
Роланд уже заводил двигатель. «Кайя» взлетела и через пару секунд влилась в плотный поток Инфериора, затерялась в нем, стала лишь еще одной пестрой точкой. Натали смотрела в окно и думала о том, что их не найдут и не поймают — они уже очень хорошо научились прятаться и убегать. Через неделю остатки ДНК-чипа вымоются из ее организма. Но через неделю закончится и действие загадочного лекарства, созданного профессором Ашхиссом. А что потом?
И ничего не приходило в голову, все вертелось вокруг этого вопроса. Дальше была темнота…
— Хочу показать тебе кое-что, — сказал Роланд после долгого молчания.
Он опять нацепил свою смешную оранжевую кепку, да еще с этим пластырем на щеке — смотрелся забавно, словно подросток-переросток.
— А сколько тебе лет, Ройл? — вдруг спросила Ната. Сначала ей казалось, что водитель уже совершенно взрослый мужчина, намного ее старше, слишком серьезным он был. Но в те минуты, когда он начинал заразительно хохотать, или вот сейчас, в этой нелепой кепке с глазами, выглядел совсем юным, едва ли старше самой Наты.
— Двадцать восемь, — ответил он и, на секунду повернувшись, посмотрел на девушку, хитро прищурившись. — Видишь, насколько старше. Ты должна меня слушаться!
Он, конечно, не рассчитывал на понимание, и был прав — Ната фыркнула:
— Ага, счас! А… Что ты хочешь мне показать?
Все же не удержалась, любопытство взяло вверх.
— Увидишь, принцессочка! Держись крепче!