— Чувствую себя героем боевика. Это ужасно, — сказала Натали, пытаясь согнать улыбку с лица. — Мне вообще-то не весело!
Но, как ни сдерживалась, она вновь начала хохотать, вспоминая их поспешное бегство и совершенно ошалевшую физиономию Морды.
— Это адреналин. Сейчас пройдет. — Роланд тоже улыбался. Он уже смотрел вперед, на плотный поток машин, маневрируя между ними и стараясь как можно быстрее покинуть зону парка, а Ната смотрела на него. За последние четыре часа Роланд стал ей ближе и уже не раздражал, как раньше. Теперь, когда она узнала немного о его прошлом, побывала в Роще Слез и посадила семечко в землю, Роланд стал казаться ей чем-то вроде брата, которого у нее никогда не было. «Древесного брата», — мысленно усмехнулась она. Не такой уж он бесючий, если подумать.
Они опять весь день переезжали с места на место, Роланд больше не заводил разговор о том, что надо сдаться. Хотя Натали не сомневалась, что причина этому ее слова. «Не сегодня», — сказала она, и Роланд согласился, но завтра вновь придется решать. У нее есть еще несколько дней в запасе, и когда-нибудь она наберется мужества. Но не сейчас, не в этот день.
А день был удивительно хорош, словно жизнь решила подарить Натали напоследок воспоминание о том, что такое счастье. Во-первых, солнце пробивалось сквозь плотную завесу тумана, его лучи достигали даже Инфериора, было тепло и ясно. Во-вторых, Ната совершенно перестала ощущать беспокойство и злость. Возможно, виной тому стало лекарство, но ей хотелось думать, что она похоронила грустные мысли в Роще Слез вместе со своим прошлым. В-третьих, Роланд все время ее смешил. Он, увидев Академию, вдруг вспомнил множество забавных историй из своей курсантской юности. И рассказывал их Натали, пока они бродили по торговому центру, перекусывали в кафе и просто сидели в автомобиле, ожидая, пока наступит вечер и можно будет искать место для ночлега.
— Роланд, не могу поверить в то, что все это правда, — сказала Ната, отсмеявшись в очередной раз. — По-моему, ты просто выдумщик.
Роланд зачерпнул из бумажного пакета, стоящего между сидениями, горсть орехов — сегодня это был их ужин, — просто пожал плечами.
— Для того чтобы выдумать все эти истории, нужно обладать хоть каким-то воображением. А у меня, старого вояки, его попросту нет. Творчество — не моя сильная сторона, принцессочка.
Ната на «принцессочку» уже и не думала обижаться, пожалуй, даже расстроилась немного, вздумай он ее называть как-то иначе.
— Старый, скажешь тоже. Вовсе ты не старый!
Роланд, кажется, немного удивился, потому что Натали услышала в его словах вовсе не то, что он пытался сказать. Она это тоже поняла и смутилась.
— Зато ты не скучный, — попыталась исправиться Ната, но вместо этого запутывалась все сильнее. — Я про то, что ты веселый. В отличие от моих бывших друзей. Они-то всегда любили смеяться над кем-то… И добрый…
Она сконфуженно замолчала, чувствуя, что разговор свернул куда-то не туда. Роланд тоже затих, отчего-то став серьезным. И смотрел перед собой, словно там, за ветровым стеклом на пыльной маленькой парковке, могло быть что-то интересное. И руки его крепко сжимали руль, словно он пытался удержать себя от какого-то опрометчивого шага.
Натали положила свою ладонь поверх его сжатой руки. На секунду в памяти промелькнуло и растворилось воспоминание о том, что ее ногти впивались и ранили кожу. Нет, сейчас прикосновение было мягким.
— Ройл… — только и успела сказать она, потому что в следующую секунду Роланд вышел из машины, хлопнув дверью.
Ната, ожидая его возвращения, нервно сжевала все орешки, оставшиеся в пакете. Она не вполне понимала, за что он разозлился, но чувствовала, что перешла какую-то границу. Натали и сама не знала, зачем прикоснулась к нему и чего хотела. Но он ведь и сам до этого момента запросто мог взять ее за руку или обнять, утешая. Да она видела в Роланде сначала лишь защитника. Потом друга. «Древесного брата», — усмехнулась она… Но сейчас, касаясь его теплой руки, Натали стремилась вовсе не к дружеским объятиям. Стоит это признать.
Просто наваждение, секундное помешательство, навеянное очарованием вечера и всеми этими историями, окончательно растопившими лед отчуждения.
«Да он вовсе не нравится мне!» — даже разозлилась Ната.
Роланд вернулся через несколько минут. Девушка искренне надеялась, что он просто сделает вид, что ничего не было, она тоже промолчит и все вернется на круги своя. Но Роланд был сделан не из того теста: «старый вояка», прямой и откровенный.
— Натали, — начал он, повернувшись и глядя прямо ей в глаза.
Она видела, как нелегко ему начать разговор, и с большим удовольствием избежала бы его сама.
— Оу! Ну серьезно? — пробормотала Ната. — Роланд, давай без всяких там скучных лекций…
— Ната, ты не помнишь этого, но я возил тебя в школу уже тогда, когда твои волосы еще были заплетены в косички. А на переднем сиденье ездил Фафель. Помнишь его?
Натали чувствовала, что краснеет. Конечно, она помнила Фафеля, своего робота-питомца, который сопровождал ее повсюду до тех пор, пока Нате не исполнилось тринадцать. Фафель был забавный — лохматый, розовый, всегда готовый к обнимашкам. А потом в материнской плате, скрывавшейся где-то внутри его пушистого, теплого тела, произошел сбой, и Фафель заявил Нате, что она не его хозяйка. И начинал верещать каждый раз, когда она пыталась приблизиться к нему. Как она рыдала тогда, чувствуя себя преданной! И, кажется, кто-то, быть может, водитель, чье лицо не отложилось в памяти — просто размытая темная фигура, вытирал ей слезы и говорил, что привязываться к вещам нельзя, что верность надо хранить только живым созданиям. Ната пнула его и сказала, что Фафель не вещь, и вообще нечего лезть с непрошеными советами… А на следующий день, обозленная, сама кинула питомца в мусоросжигатель… Едва ли Роланд хотел именно этот эпизод ей напомнить, просто давал понять, что видит в ней только ребенка. А Ната была ошеломлена этим открытием. Тот самый взрослый дядька, вытиравший ей нос салфеткой, и вот этот черноглазый смеющийся парень, с волосами, собранными в хвост, — один и тот же человек?
— Мне почти восемнадцать, — сказала она, хмурясь. — Не надо считать меня ребенком… И если что — ты все понял неправильно! Вот!
Роланд вместо ответа вздохнул.
— Хорошо, — покорно согласился он. — Я понял неправильно.
На их счастье, браслет просигналил о том, что пора ехать, потому что Ната и так уже готова была провалиться сквозь землю.
И в эту ночь, когда она уснула, свернувшись под одеялом, Роланд хотел было, как прежде, положить ладонь ей на плечо, но удержал руку. Вместо этого долго сидел, глядя на спящую девушку.
Ната проснулась от шума дождя. Капли упруго били в пластиковую крышу дешевого мотеля. Натали и не знала раньше, что придумали даже такие места для ночлега: негде провести ночь и припарковать автомобиль — пожалуйста, все для вас. Кубы без окон, скорее, похожие на гаражи, но с минимальными удобствами для людей — кровать, душ и завтрак, которого, однако, они не получат, потому что комкух оказался сломанным. «Кайя» стояла здесь же, словно следила за своими хозяевами тусклыми фарами. «Ну что, уже практически член семьи, даже ночуем под одной крышей», — мысленно улыбнулась Ната, кутаясь в плед, пахнущий отчего-то машинным маслом. Она удивленно осмотрела его и поняла, что это куртка Роланда, которой он укрыл ее поверх пледа. В воздухе ощущалась сырость, вставать категорически не хотелось.
Ната никогда не любила дождь. Но раньше хотя бы заранее было известно, когда климат-служба наметила «генеральную уборку планеты», как эти дни иногда называли в прессе. Следовало вставать и собираться, но Ната из последних сил тянула время. Роланд, пользуясь свободными минутами, возился в двигателе «Кайи»: она слышала, как он осторожно, стараясь не шуметь, осматривает автомобиль.
Дождливый сумрачный день, холодный и промозглый. Лучшего дня для того, чтобы отправить свою жизнь на свалку, и придумать нельзя…
Ната умылась, расчесалась, собрала волосы в хвост и влезла в чистую одежду, достав ее из рюкзака. Роланд наблюдал за ней из-под свесившихся на глаза длинных прядей, руки у него были чуть ли не по локоть в масле, поэтому убрать волосы он не мог.
— У нас еще есть время, рано собралась, — сказал он, когда Ната, покружившись по комнате, сложив все вещи и потыкав в мертвые кнопки сломанного комкуха, встала рядом.
Роланд попытался сдуть волосы вверх, чтобы увидеть выражение ее лица: она была как-то особенно молчалива и задумчива, но тяжелые вихры не слушались. Натали подошла еще ближе и отвела пряди с его вспотевшего лба. Он замер под ее ладонями, но Ната не почувствовала, как напряглось его тело, потому что мысли ее были далеко.
— Сегодня, — сказала она.
Когда браслет подал сигнал, они оба стояли у двери, полностью собранные, с рюкзаками за плечами. Морда тоже, казалось, прониклась серьезностью момента и беспокойно ходила в переноске, словно хищник в клетке.
Когда спустя пять минут сигнал сработал снова, стал громким и тревожным, Ройл просто выключил браслет. Обнял одной рукой Нату за плечи, подбадривая.
— Я с тобой, не бойся, — сказал он.
Натали была уверена, что за ней явятся уже на следующую минуту после того, как браслет подаст последний отчаянный сигнал, но время тянулось и тянулось, так что она в конце концов сняла рюкзак, внезапно начавший давить на плечи. Да, шансов поймать их с Роландом не было никаких, если бы они сами этого не захотели. И где-то в глубине души возникла малодушная мысль: «А не сбежать ли, пока не поздно?» Может, зря…
В этот момент дверь, которую Роланд заранее открыл, съехала вбок. По ту сторону стояли трое. Ната видела своих похитителей лишь однажды и почти не помнила лиц. Они это или другие люди? В тот раз было двое, сейчас трое… Но едва один из них заговорил, Натали тут же узнала этот хриплый голос, этот резкий тон.
— Ну, привет, цыпленыш, — сказала тот, кого она мысленно называла Наблюдающим. — Долго же ты бегала от нас.
— Вы бы меня не поймали! Я сама решила сдаться! — ответила она, смело глядя в глаза этому человеку, впервые, кажется, рассмотрев его лицо.
Лицо как лицо. Ничем не примечательное, какое-то помятое, словно выцветшее. Нельзя сказать, что какая-то черта его выдавала бы характер, наоборот, оно было настолько обычное, что, увидь его Ната случайно в толпе, в следующую минуту ни за что бы не смогла описать. И эти двое, стоящие чуть позади, такие же серые личности. «Серые личности», — мысленно повторила она, удивившись тому, как это описание точно подходит им.
Наблюдающий вдруг поднял руки и обезоруживающе, криво как-то улыбнулся. Он смотрел не на Нату, а мимо ее плеча.
— Ну-ну, — сказал он. — Наш бравый вояка. Ты ведь не собираешься меня убить. Я пришел договориться. Вы сами хотели этой встречи, так ведь?
Натали обернулась и увидела, что Роланд направил на гостя продолговатый предмет, напоминающий трубку. Предмет выглядел неопасно, но Ната видела, что Наблюдающий явно нервничает.
— Я не убью тебя, — спокойно ответил Ройл. — Мощность минимальная. Но обезвредить тебя и этих двоих смогу за пару секунд, если мне не понравится то, что ты скажешь. Мы снова уйдем, и больше вы нас не найдете. Зачем вам девочка?
Наблюдающий облизнул губы, снова улыбнулся, но улыбка эта больше напоминала судорогу.
— Да ничего ей не грозит, если ты об этом.
Ройл качнул головой, ответ его не устраивал.
— Ну, солдатик, не нервничай. Мы пришли без оружия, а ты нас так встречаешь. Нехорошо, некрасиво…
Ройл приподнял бровь, и по всей длине трубки, которую он держал в руке, пробежали алые всполохи, которые, впрочем, погасли почти в ту же секунду.
— Последнее предупреждение.
Наблюдающий явно был поставлен перед трудным выбором, он даже как-то осунулся и побледнел на глазах.
— Не могу сказать, солдатик. Не могу. Хоть режь меня на куски, — ответил он, кривляясь, но даже Ната видела, что действительно не может. Видно, разглашение этой тайны сулило ему гораздо бо́льшие неприятности, чем угрозы Роланда. — Но! — Он приподнял палец, словно призывая его в свидетели. — Мы можем стать друзьями, да, солдатик? Вам тоже бегать надоело, я ведь вижу. И… Кое-что знаю… Мы нужны цыпленышу, цыпленыш нужен нам. Почему бы не заключить сделку?
Ната вздрогнула. Конечно, они с Ройлом давно догадывались, что похитителям известно о ней что-то очень важное, но теперь она услышала подтверждение этому и испугалась.
— Сделка на наших условиях, — сказал Роланд. — Я остаюсь с Натали, и мы не ограничены в передвижениях. И… вы поможете ей разобраться с проблемой.
— Я буду рад видеть тебя в команде, солдатик. Сам хотел предложить. Козявка будет выполнять для нас кое-какие несложные задания. Выполняет задание и гуляет-отдыхает. И с маленькой ее проблемой мы разберемся, не боись. Ну как? Отличная ведь сделка. Всех устраивает?
«Слишком все просто», — подумала Ната, ее терзали смутные сомнения, но подкопаться вроде было не к чему. Да и положение у нее почти безвыходное, надо соглашаться. Они переглянулись с Ройлом, и тот кивнул, опуская оружие.
Наблюдающий потер ладони, он явно был рад такому повороту событий.
— Чудненько — славненько. Летите за нами.
Похоже, они действительно понимали, что Ната оказалась в безвыходном положении. Настолько, что нисколько не опасались больше ее бегства. Неприятно было чувствовать себя зверушкой на коротком поводке, но немного радовал тот факт, что возвращалась она на своих условиях. Не пленницей.
Наблюдающий и двое других сели в свою машину, тот самый серый невзрачный автомобиль. «Серый автомобиль для серых личностей», — мелькнула невольная мысль. А они с Ройлом запрыгнули в «Кайю» и через секунду поднялись в воздух, устремляясь следом. Оба молчали, не о чем было говорить. Ната только чувствовала, как бешено колотится ее сердце. Косые струи дождя били по ветровому стеклу, окна запотели и почти не пропускали свет. И, хотя в салоне было не холодно, Ната чувствовала, что дрожит. Ройл все так же, не говоря ни слова, на мгновение выпустил руль и сжал ее ладонь, словно пытался сказать: «Прорвемся!»
Оставили машины на площадке на крыше дома. Ната только сейчас заметила, что здание заброшенное — пыль, грязь, темнота. В прошлый раз она этого не поняла, не увидела, слишком взволнована и растеряна была. Обычно покинутые, вышедшие из эксплуатации строения довольно скоро демонтировали, но, пока этого не произошло, комнаты занимали преступники, наркоманы, бездомные — все те, кому надо было затеряться и обрести временное пристанище. Так вот где Натали теперь предстояло жить… Хотя после всех метаний по уровням города, после ночевок в самых неожиданных местах, после недели суррогатной еды она даже рада была обрести дом. Эта мысль так поразила Натали, что она на секунду застыла неподвижно — пришлось Ройлу взять ее за руку и вести за собой. Он истолковал ее нерешительность как страх и снова сжал руку: «Я рядом».
Они долго спускались в темноте по полуразрушенным лестницам — лифты уже давно не работали, и Нате начало казаться, что это сон, наваждение и они будут теперь идти вечно, спускаясь все ниже и ниже. Но Наблюдающий, показывающий дорогу, вдруг остановился. В стене открылся проем, заполненный тусклым светом. Ната почувствовала легкий запах плесени и старых стен и тут же узнала его — она вернулась туда, куда надеялась никогда больше уже не возвращаться.
Они миновали длинный коридор, уже знакомый Натали, и оказались в столовой, в той самой, где неделю назад началась у девушки новая жизнь. Наблюдающий один теперь вел их за собой, двое других свернули в комнату, поняв, что удерживать силой никого не придется.
В столовой завтракали. Ната встала у входа, щурясь от света, который после темноты лестниц и коридоров показался ей стишком ярким. Кроме того, она испытывала сильнейшее дежавю: все эти парни и девушки, сидящие на лавках вокруг стола, запах еды… Она словно не уходила… А вот и Умница спешит навстречу на трясущихся ногах, силиконовая физиономия расплывается в улыбке. И глаза всех обращены на нее. Взгляд Наты скользнул по лицам, она увидела Жаклин, приподнявшую кончики губ в иронической усмешке. А вот Айвон, смотрит зло и угрюмо... Как хорошо, что Ройл рядом с ней.
— А вот и наша девочка, — приветливо воскликнул Умница. Кажется, он единственный был искренне рад возвращению Натали, но она не обманывала себя — радость Умницы заложена программой. А вот взгляды людей за столом говорили яснее слов.
— Покорми их, — коротко бросил Наблюдающий, потом повернулся к Нате и Роланду. — На объяснялки времени сейчас нет. У нас и так весь график из-за вас сбился.
— График? — в недоумении прошептала Ната, подумав про себя, что тут у них, похоже, все серьезно организовано.
— График. — Наблюдающий передразнил ее удивленный тон. — Работа не ждет, цыпленыш. Заставила за собой побегать, время потеряно, а ты пока совсем не готова к выполнению заданий!
Он явно злился, но присутствие Роланда заставляло сдерживать эмоции.
— Как насчет… проблемы Натали? — напомнил Ройл.
Но мужчина только отмахнулся:
— Всему свое время.
Он ушел было за дверь, но потом, словно вспомнив о чем-то, вернулся. Протянул Ройлу руку.
— Зови меня Понтий, партнер. И не смотри ты волком. У нас всех впереди долгий путь, лучше будет, если мы пойдем по нему бок о бок, не опасаясь ножа в спину. Так ведь, вояка?
Ройл пожал протянутую ладонь, на лице застыло выражение брезгливости.
— Зови меня Роланд. Хотя, уверен, ты и так знал мое имя.
Сидящие за столом потеснились, давая место Натали и ее спутнику, поставили тарелки с дымящейся кашей, бумажные стаканчики с горячим напитком. Ната уставилась перед собой, стараясь избегать направленных на нее взглядов, теперь, когда Понтий покинул столовую, ничто уже не сдерживало молодых людей. Пока они говорили шепотом, но до девушки долетали обрывки фраз.
— Добегалась… Я знал, что она вернется… Да, недолго музыка играла… А этот черненький, такой симпатичный, кто он?
Ната косо взглянула на Ройла, который не мог не слышать всего этого. Тот улыбался кончиками губ, но в беседу вступать не торопился.
— Эй, Натали, — окликнул ее знакомый голос. И Ната, еще не видя говорившего, узнала его — Айвон. Она чувствовала злость в его голосе. Ну что, не бегать же теперь от него. Натали подняла голову и смело посмотрела ему в глаза.
— Чего тебе?
— Посмотри, как я могу!
Он соединил ладони и медленно-медленно развел их в стороны. Между ладонями его словно протянулось серое марево, как обрывок тумана, невесть каким образом сгустившийся в воздухе. Айвон, все тот же худой подросток, бледный и невзрачный, вдруг на секунду преобразился, сквозь его кожу проступили темные пятна, глаза тоже потемнели и словно светились тусклым огнем. Ната неосознанно отпрянула, прижалась к Ройлу. Но, судя по лицам других, они не были ни шокированы, ни удивлены. Айвон меж тем продолжал: одной рукой, с пальцев которой свисали клочки тумана, похожие на паутину, коснулся тарелки с остатками каши. И каша почернела, высохла, мгновением спустя рассыпалась пылью. Парень резко хлопнул ладонями, и наваждение развеялось: его руки вновь были обычными руками, кожа бледной, глаза светло-голубыми.
— Страшно, а? — спросил он, наблюдая замешательство Натали. Он торжествовал.
Похоже, напугать ему удалось только Нату. Роланд был не испуган, но сосредоточен. А вот все остальные, кажется, наблюдали нечто похожее уже не в первый раз. Кто-то смеялся, глядя на девушку, а кто-то даже не прекратил завтракать.
— Хиляк, я бы на твоем месте поостереглась, — заговорила Жаклин. — Ты ведь не знаешь, чем нас удивит Натали. Почему-то мне кажется, что она переплюнет нас всех. Да, Ната?
Ната пожала плечами и одновременно покачала головой. Это все, на что она была способна сейчас. Она чувствовала, что Роланд обнял ее одной рукой и рука эта напряжена. А другую он держит на столе, едва касаясь столовых приборов. И на этот раз вилка не пластиковая: вполне может превратиться в грозное оружие.
Обстановку разрядил Умница:
— Так, так, ребята, хватит баловаться. Доедайте и принимайтесь за дела.
И вдруг мгновенно изменившимся голосом, хриплым, раздраженным, голосом, который принадлежал Понтию, добавил:
— Ешь, цыпленыш. Тебе понадобятся силы. Я вернусь через минуту, и мы поговорим.