Из военного:
Бури нас не сломят,
Пули не сразят,
Не грусти о доме -
Молодой солдат!
Назвала тебя братом
Ротная семья!
За тобой за солдатом -
Родина ТВОЯ!
(Малоизвестная строевая песня.)
* * *
Из фантастики:
- Ты сражаешься светом, — сказал мужчина с татуировкой на руке. - Это запрещено.
- …! - снова крикнула толпа.
- Мы не знали об этом и просим простить нас.
- Не знали? Как это не знали? Разве не вы построили Арку в знак Союза с Человеком?
- Какую Арку?
Хотя лицо туземца было скрыто под густой бородой, его удивление было видно совершенно ясно.
- Арку над Миром, о Инженер!
Ларри Нивен. Мир-Кольцо.
Андрей заканчивал свое обучение на Инженерном факультете училища тыла. За плечами были 5 трудных лет, а до выпуска оставался всего 1 день, и в воздухе все явственнее витал тревожный дух праздника. Занятия давно закончились, все госэкзамены были сданы. Впереди выпускников ожидало офицерское будущее.
Но пока они оставались курсантами, которые желали исполнить некоторые традиции. Без традиций в училище, как и в армии вообще, обойтись было невозможно, и одна из них, которую предстояло соблюсти - откровенно попахивала вандализмом.
Выпускникам следовало уничтожить комплект аудиоаппаратуры, купленный в начале срока обучения всем курсом вскладчину на собственные деньги. Возможно, цели при этом преследовались достаточно светлые - этим жестом, как бы, перечеркнуть оконченную веху курсантского пути для освобождения от груза прошлого, чтобы налегке войти в новое офицерское будущее.
О том, как это следовало сделать, все знали давно - слухи ходили все пять лет обучения, хотя почему-то воочию никто процесс так и не увидел (то ли выпуски предшествующих лет от греха подальше отказались от ритуала, то ли секретничали, непонятно).
Но курсанты 5-го КИФа* 1990 года выпуска слыли лихими парнями, и отказываться от удовольствия не собирались.
Предполагалось, что аппаратуру нужно выбросить из окна казармы, причем, желательно, не на мягкие клумбы, обильно окружающие здание, а на асфальтовую дорожку или лучше даже на бетонное крыльцо. Как вариант, можно было еще выбросить технику из окон с тыльной стороны здания, где располагался заасфальтированный спортивный городок. При падении аппаратура должна была шумно разрушиться и эффектно разлететься на много мелких осколков.
Казарма представляла собой еще не старое четырехэтажное здание кубической формы, слегка стилизованное под крепость (битумная крыша была плоской и огражденной высоким парапетом, в котором были выполнены вертикальные прорези, имитирующие бойницы; на ней, несмотря на строжайший запрет, в отсутствие курсовых офицеров иногда играли в футбол).
Сложно представить, что необходимого уровня разрушений можно было бы достигнуть, используя, например, первый этаж, так что живущие на нем второкурсники были лишены удовольствия в свое время исполнить ритуал. Но этому выпуску повезло, они жили на последнем, четвертом этаже, и высоты должно было хватить для задуманного.
Нужно было не ошибиться со временем - с одной стороны, хотелось достигнуть максимального количества зрителей из числа обычных курсантов для внедрения и закрепления традиций в массах, но с другой стороны нужно было дождаться отсутствия офицеров в казарме - такие мероприятия, само собой, были недопустимы с точки зрения воинской дисциплины.
Совместить это было трудно, потому что когда шли, например, занятия, курсантов в казарме не было - они находились в учебных корпусах, и офицеры тоже расходились по делам. А когда курсанты возвращались - понятное дело, их наставники и воспитатели офицеры тоже оказывались тут как тут.
Группой энтузиастов, в которую входил и Андрей, все же был сделан выбор в пользу безопасности - решили произвести задуманное поздним утром, когда курсанты разойдутся на занятия. Нужно было поймать "окно", когда в казарме не останется ни одного офицера.
Такой момент наступил около 11 часов, когда последним казарму покинул начальник курса майор Парфенов. Он слыл внятным, справедливым командиром, и за глаза его ласково называли по имени "Володей".
- Всё, Володя ушел, можно начинать! - проследив из окон за его выходом из подъезда и поворотом за угол казармы, сообщили наблюдатели. Энтузиасты тут же решительно приступили к процессу - резво подтащили аудиотехнику к окну, находящемуся максимально близко к крыльцу, и позвали остальных курсантов. Дневальный на тумбочке по телефону оповестил остальные этажи, и кто мог (в основном дневальные из нарядов по другим курсам, а так же все свободные выпускники) прильнули к окнам, ожидая шоу.
Техники было, к сожалению немного - две колонки С-90, катушечный магнитофон "Юпитер" первого класса и 100-ваттный усилитель "Амфитон". Ожидалось, что наиболее эффектно должны приземлиться на бетон колонки, т.к. они были деревянными.
Их оставили напоследок. Первым был отправлен вниз усилитель, и, как и ожидалось, его падение особого эффекта не произвело - послышался короткий шлепок, угол, на который пришелся удар о поверхность, сильно смялся, корпус слегка повело и он потерял прямоугольность, но ни одной детали не отлетело в сторону. Усилитель остался скромно лежать на ступеньках.
Следом отправили магнитофон. Он был достаточно громоздок, поэтому его выбрасывали вдвоем, враскачку, чтобы улетел подальше.
- Прощай, наш добрый "Юпитер"! Ты славно поработал! - вразнобой прокричали курсанты вслед улетающему объекту первого класса. Шум от его падения был ощутимо сильнее, может быть потому, что магнитофон приземлился почти плашмя, и от него отлетело несколько пластиковых панелей. Падение встретили одобрительным гулом и фразами "получше пошел, чем усилитель", "нормально так шмякнулся"...
Пришел черед колонок. Их тоже выбрасывали вдвоем. Первая из них разлетелась очень эффектно - удар пришелся торцом, звук был очень внушительным - оглушительный треск, и 2 из 4 стенок отлетели, а так же динамик низких частот выпал из своего гнезда и сделал несколько прыжков по ступенькам крыльца.
А вот со второй колонкой напортачили - при раскачивании потеряли единый ритм, при этом один бросавший отпустил свой конец раньше, а второй - позже, отчего бросок получился косым - колонка не дотянула до крыльца и упала на клумбу. Глухой удар - и колонка осталась лежать на траве неповрежденной. Курсанты проводили падение недовольным гулом, слышались нелестные эпитеты в адрес бросавших.
Процесс закончился чересчур быстро, никто толком не получил удовольствия, а так же было непонятно - что делать с обломками, то ли так бросить (и ожидаемо "огрести" от офицеров при их возвращении), либо оттащить на мусоросборник. Но была вероятность, что неповрежденные предметы растащат курсанты других подразделений, а это было обидно и совершенно недопустимо. Замечательный выход внезапно предложил завсегдатай спортивного уголка накачанный курсант по прозвищу Стриж.
- А давайте добьем нашу технику "железом"! - предложил он, имея в виду различные виды утяжелений, присутствующих в уголке. Нужно заметить, что укомплектован был уголок весьма богато - несколько гирь 16, 24 и 32 кг, несколько пар гантелей разных весов, так же большой набор "блинов" для штанги, 2 грифа. Второй раз предлагать ему не пришлось - глаза присутствующих загорелись, и курсанты приступили к прицельным броскам "железом" по разбросанной перед входом в казарму аудиотехнике. Андрей выбрал себе гирю 24 кг, рассудив, что 16 кг - слишком легкая, а 32 кг можно не добросить.
Его бросок оказался удачным - он метился в большой динамик уцелевшей колонки, благо она лежала плашмя на задней стенке и достаточно близко к окну. Удар гири пришелся ровнехонько в центр динамика, и он с громким хрустом провалился в недра колонки, наружу осталась торчать только ручка гири. Бросок встретили одобрительными хлопками и свистом, и с удвоенной энергией продолжили броски.
"Блины" для штанги бросали "на разрушительность" - ребром вниз, таким образом удавалось пробить сквозные щели в корпусах колонок и создать ощутимые вмятины на магнитофоне и усилителе, а так же на "шумность" - плашмя, если удавалось приземлить "блин" плоскостью - шлепок получался очень громким. Впрочем, половина бросков не достигала цели, и спортивный инвентарь "в холостую" падал на ступени крыльца, отбивая от него мелкую бетонную крошку.
Закончились "снаряды", бросать стало нечего. Внезапно снова пришло озарение.
- Кто на добивание "врукопашную"? - озорно выкрикнул кто-то, и тут же несколько человек, гремя по ступеням сапогами, бросились вниз, на месте окончательно разобраться с многострадальной техникой. Среди них побежал и вошедший в раж Андрей.
Курсанты выбежали на крыльцо. Нужно заметить, что стояла теплая солнечная погода, и ни одна тучка не могла омрачить тот "праздник" вандализма, который развернулся в этот день на ступенях казармы Инженерного факультета. Сейчас Андрей с некоторым стыдом вспоминает те события - как все-таки легко можно, отбросив внутренний контроль, превратиться в существо, жаждающее разрушений...
Выглядело это так - курсанты хватали металлические снаряды из спортивного уголка, и с силой бросали их на останки аудиотехники, пытаясь максимально увеличить степень разрушения. Андрей облюбовал себе 16-килограммовую гирю и с размаха методично бил ей по корпусу магнитофона, от которого давно отлетела облицовка, а целью являлось максимально смять металлическую раму и компоненты лентопротяжного механизма в плоское однородное металлическое "нечто".
Проявив недюжинное упорство и терпение, он не на шутку увлекся монотонным процессом деструкции, почти перестав смотреть по сторонам, поэтому не сразу заметил затихание ударов вокруг себя, а так же внезапное исчезновение единомышленников. Наконец, в какой-то момент, он остановился на замахе и огляделся.
Причина своего одиночества сразу стала ясна - он не заметил вывернувшего из-за угла и быстро приблизившегося к месту побоища начальника своего факультета полковника Новопокровского. Это был крупный высокий мужчина с внушительными усами, злыми пронзительными глазами и громким голосом. В разговорах его должность сокращали, говорили "НачФак", а последние годы произошло дальнейшее сокращение, и за глаза его стали звать просто "Фак".
Запоздало всплыли в слуховой памяти выкрики сослуживцев - "Шухер, сваливаем, Фак идет!", которые он пропустил, увлекшись процессом разрушения. А Фак уже подошел вплотную, навис над ним и громогласно начал отчитывать (как водится, он знал в лица почти всех курсантов старших курсов - успели примелькаться за 5 лет).
- Курсант Шпунт, стоять на месте! Что вы тут затеяли? Какой пример подаете младшим курсантам - совершенно недопустимое поведение!
Он поднял голову, глядя вверх на казарму, и от открытых окон четвертого этажа запоздало шарахнулись наблюдавшие за процессом пятикурсники.
- Я всех вижу! Дежурного по курсу мне сюда! Отдыхает? Плевать мне, поднимайте, и двух дневальных немедленно, убрать этот позор! И где Парфенов? Как появится - сразу ко мне!
Пока начфак ожидал появления сонного дежурного, Андрей, выпрямившись и дерзко глядя в наполненные гневом глаза начальника факультета, попытался объяснить, что это такая традиция - перед выпуском разбивать аппаратуру, и что несет она сугубо положительные моменты освобождения от наследия прошлого... Но это только еще больше взбесило полковника.
- Я вам покажу традицию! Вандализм устроили здесь, вообще охренели! Кто с тобой еще был, Шпунт? Я дознаюсь, вы не думайте, всех накажу!
- Не знаю, тащ полковник - не обратил внимания!
- Выгораживаешь? Ну выгораживай, выгораживай! На гауптвахту определю - быстро расскажешь, кто еще этим непотребством занимался!
Андрей печально вздохнул - он ни разу не попадал на гарнизонную "губу", и угроза Фака его в известной степени страшила, единственным утешением было то, что попасть он мог туда максимум на одну ночь, а на выпуск его бы однозначно выпустили (дурацкая тавтология, вяло улыбнулся он про себя), и дальше власть начальника факультета над ним заканчивалась.
Полковник выслушал доклад спустившегося с крыльца сержанта, дежурившего по курсу, наорал на него, напирая на то, что когда на курсе творится такой бардак, то дежурный и права на дневной отдых должен лишиться - нужно бодрствовать и пресекать бесчинства.
Досталось и дневальным, которые поторопились унести куски разбитой аппаратуры в сторону находящегося неподалеку мусоросборника, чтобы поменьше отсвечивать перед начфаком.
- Дежурный! Начальник курса появится - сразу ко мне! - Шпунт! Шагом марш за мной! - грозно раздавал команды полковник. - Сейчас мы с тобой проведем воспитательную беседу с вытекающими последствиями...
Андрей понуро зашагал вслед за начальником факультета, чей кабинет находился на другом конце территории училища в здании управления.
По дороге полковник вещал о чести и достоинстве военных в целом и курсантов училища, а особенно Инженерного факультета в частности. И о недопустимости уведенного им поведения.
Постепенно он успокаивался и сбавлял тон.
- Шпунт! Честное слово, я бы тебя сейчас отправил на гауптвахту. Проступок серьезный, тут сомнений нет о степени наказания. Но считай, что тебе повезло.
Андрей с недоверием покосился на начфака. Что же за причина, по которой его наказание не состоится?
Полковник не замедлил удовлетворить любопытство.
- Я бы тебя посадил. Но! Тут твои сослуживцы такое учудили, что твой проступок меркнет на фоне их, не побоюсь этих слов, бесстыдных деяний! - полковник шагал в сторону управления, делая между предложениями большие паузы.
Андрей понял, что полковник сейчас хочет выговориться, поэтому терпеливо ждал продолжения и молча вышагивал следом.
- Знаешь двух друзей "не разлей вода" - Федорова и Сорокина из механиков-продовольственников? - заходя в здание управления и, продолжая движение по коридору, спросил начфак.
- Так точно, тащ полковник, как не знать! Дружат. Федоров красный диплом защитил, отличник!
- Знаю, что отличник, зато второй из них с трудом получил свой синий. Впрочем, не о том речь. - Полковник отпер кабинет и впустил перед собой курсанта. - Ушли в самоход, там напились, но даже это не главное. Они стали совершать разные непотребства, и в это время были замечены, а затем пойманы гарнизонным патрулем. В патруль заступили ракетчики, поэтому они с особым удовольствием и цинизмом отконвоировали и сдали наших ухарцев в комендатуру.
Андрей, как и все курсанты, знал о своеобразной конкуренции военных ВУЗов в этой сфере - по негласному закону патрули всегда старались зафиксировать максимум нарушений от "чужих" военнослужащих, а на поступки своих часто закрывали глаза, или спускали их "на тормозах".
Его так и подмывало задать вопрос о сущности непотребств, совершенных сослуживцами, но курсант - все же это курсант, тем более 5 курса перед выпуском, и не пристало ему мельтешить и проявлять любопытство, так что Андрей, пересилив естество, молчал.
В коридоре послышались быстрые шаги. Дверь в кабинет начфака распахнулась.
- Разрешите, тащ полковник? - слегка запыхавшись, на пороге обозначился начальник курса майор Владимир Парфенов.
- Заходи, Парфенов. У нас еще один нарушитель, - он кивнул в сторону курсанта. - Знаешь, чем твои занимались при отсутствии офицеров, и этот в том числе?
- Да, дежурный доложил. Побоище аппаратуры устроили, печальная картина... Дневальные уже все прибрали, так что порядок наведен.
- Я хотел Шпунта тоже на гауптвахту определить , но статистику по гарнизону портить не хочется перед самым выпуском...
(Андрей в душе обрадовался, что наказание не состоится, но виду не подал).
- Так, ладно, - продолжил начфак, обращаясь к майору. - Ты же за нарушителями в Кремль ездил?
- Да, товарищ полковник, забрал этих... героев...
- Как они?
- А то Вы не знаете их, товарищ полковник.. Федоров свеж и бодр, как будто месяц не пил. А Сорокин - ну Вы знаете, по нему не поймешь... нам бы их здоровье...
- Что говорят?
- Сожалеют о содеянном, но в глазах раскаяния не наблюдается. Ну а что Вы хотите - завтра выпуск, они мысленно себя уже офицерами чувствуют, не к лицу покаяние обозначать внешне. Может, и переживают, но вида не подают.
- Федоров в курсе, что его в ЗакВО перенаправили?
- Да, сообщил. У него на лице ни один мускул не дрогнул. Но, скорее всего, огорчен парень.
- Да, Парфенов, а с Сорокиным не получилось - там иные силы задействованы, ничего не поменяешь... Как ехал в Подмосковье, так и поедет - влиятельные за ним люди стоят...
Андрей старался не дышать - таких разговоров ему не доводилось слышать. Получалось, что распределение по военным округам могли поменять даже за день до выпуска... Он впитывал информацию и старался быть незаметным. Но за себя не беспокоился - он сразу был распределен в ЗакВО (Закавказский Военный Округ), а после событий в Нагорном Карабахе хуже округа представить было трудно.
Внезапно начфак вспомнил о его присутствии. Он задумчиво пожевал губами, отчего его внушительные усы забавно зашевелились.
- Шпунт. Я все тебе изложил, радуйся, что тебя не придется на гауптвахту сдавать. И по распределению ничего менять не будем...
"Я и так в ЗакВО еду, таракан ты усатый, хуже уже сделать не получится," - вспомнив второе прозвище начфака, мысленно злорадствовал Андрей, но стоял спокойно и смотрел полковнику в глаза с чуть пренебрежительным выражением лица.
- Товарищ полковник, он и так в распоряжение Главкома ЗакВО направлен, - невольно озвучил мысли курсанта майор Парфенов.
Фак, заложив руки за спину, молчал и некоторое время рассматривал курсанта, как бы пытаясь дать ему новую оценку. Было видно, что он вызывает у полковника любопытство.
- Шпунт? Ты же горьковский? Почему не подавал рапорт о направлении поближе? В нашей области много войсковых частей, ты мог бы служить где-то здесь?
Андрей насмешливо посмотрел в лицо начальнику факультета и спросил:
- Товарищ полковник, разрешите спросить прямо? А часто ли этим рапортам давали ход и удовлетворяли пожелания "просителей"?
(он так явно выделил голосом слово "просители", что стало ясно - предполагались кавычки )... - Мы старшие курсы расспрашивали перед их выпуском - все говорили, что унижаться не стоит, направят, куда вначале решили, и это как рулетка - необъяснимо...
Андрея буквально пробило на откровенность, и, поэтому, не дожидаясь ответа, он продолжил:
- Ну, и где-то я горжусь, что поеду на Кавказ. Сами посудите: там же настоящие горы. А мы тут на равнине живем, и нам недоступны эти красоты и особенности жизни. А люди? Выходцы с Кавказа? Какие сильные самобытные личности! Даже не стоит приводить самый напрашивающийся пример Иосифа Джугашвили (да, я знаю настоящую фамилию, в эпоху гласности это не должно удивлять...) - Андрей на мгновение прервался, чтобы перевести дух и продолжить...
Парфенов тревожно глянул на полковника, но тот жестом показал - "не мешай, пусть продолжает".
Андрей продолжил: - А творчество? Режиссер Георгий Данелия, грузин по национальности - гениальный режиссер! Сколько замечательных фильмов он нам подарил! А последний фильм "Кин-Дза-Дза" - он уже успел стать культовым и разобран на цитаты...
Наблюдая за реакцией офицеров, Андрей понял, что нужно закругляться - ничье терпение не бесконечно...
- Да ты романтик, Шпунт? Может, это и неплохо... - задумчиво проговорил начфак и спросил без паузы:
- Получается, вы там с Федоровым споетесь, слышал, уважаете друг друга?
- Есть такое, товарищ полковник, ходили вместе в наряды, сдружились... На него можно по службе положиться как на себя, да и не по службе, а вообще... И интересы сходятся. Но если в разные республики распределят, нечасто удастся видеться....
- Так, ладно, Шпунт. Все что я хотел донести до тебя - донес, вижу - раскаиваешься, и вандализмом заниматься более не станешь, я верно излагаю?
- Так точно, товарищ полковник!
- Тогда шагом марш в казарму!
- Есть! - Козырнув, как положено, Андрей развернулся через левое плечо, и совершив один обозначающий шаг строевым, тут же перешел на обычный и покинул помещение...
Он задумчиво шел по территории училища, а в голове рождались мысли о будущем. Андрей тревожно представлял, как быстро промелькнет отпуск, он сядет в самолет и отправится навстречу новой офицерской жизни в неизвестные места, к новым встречам и свершениям... Ему хотелось верить, что судьба в дальнейшем сложится удачно...
Постскриптум.
Не знал начальник Инженерного факультета полковник Новопокровский о еще одной беде - этот же 5-й КИФ* намеревался в самый пиковый момент праздника - выпуска совершить еще один сомнительный акт, а именно:
Во время итогового (последнего) прохождения строем на плацу перед трибуной начальства - тихо и незаметно всем курсом произвести символический "сброс курсантских погонов" - держа в одной из рук экземпляр погона - выронить их по команде "Счет - И - РАЗ!", когда весь строй, кроме правофланговых, поворачивает головы вправо, отдавая таким образом воинскую честь командованию...
И сделали, и сбросили, и было много шума (опять начальство не без оснований посчитало поступок недопустимым - ведь по этой, лежащей на асфальте сотне погонов буквально через несколько секунд промаршировала, впечатывая шаги в землю, следующая "коробка" выпускников, невольно втаптывая в асфальт, если воспринять собирательно, честь и достоинство всего курсантского корпуса страны...)
Нет видео, нет фото - хочется верить, что погоны с двумя желтыми полосами и буквой "К" на красном фоне, остались лежать на асфальте плаца ровными рядами неповрежденными, но это уже никого не оправдывало - задумка действительно была сомнительной...
Конец постскриптума.
__________________
* 5-й КИФ - пятый курс Инженерного факультета, сливки тылового сообщества.
