Тимур привстал, оттянул пристёгнутую руку и пододвинул стул ближе к столу. Сейчас боксёр вполне мог хорошо достать прямой правой челюсть следователя. А зачем? Внизу охрана. Ключи от наручников опер с собой забрал. И потом договорились же… А договоры надо соблюдать. Кем бы ты ни был… Даже хулиганом в галстуке. Тимур посмотрел на работника прокуратуры.
– Зариф Шакирович, может быть, начнём со звонка адвокату? Вызовете Соломонова на завтра ко мне в изолятор. В книжке два телефона – домашний и рабочий.
Старший следователь кивнул, раскрыл блокнот и придвинул телефон к себе. После набора первого номера пошли длинные гудки, по второму номеру ответила секретарь адвокатской консультации. Адвоката Соломонова на месте не оказалось, секретарь записала должность и номер телефона следователя и твёрдо пообещала сообщить информацию при появлении защитника. Советник юстиции аккуратно сложил найденный лист бумаги с явкой, закрыл верхнюю часть и предъявил задержанному.
– Читай.
Тимур наклонил голову к исписанному листу и пробежал глазами по первым строкам. Удивил чёткий, ровный почерк и полное отсутствие ошибок. Даже запятые были на месте. Задержанный откинулся и улыбнулся.
– Уже прочитал? – удивился следователь.
– Никак нет, гражданин начальник. Только начал. Просто задумался. Читаю дальше.
А думать было над чем. Во-первых, явку с повинной дал любой другой, но только не Мара. И это гут... Ваня Маркин появился в пятом классе Тимура, как второгодник. И как бы классный руководитель Нина Фоминична не пыталась вытянуть успеваемость нового ученика – с русским языком у Вани получалось плохо. Даже очень плохо. В восьмом классе выпускник Маркин умудрился сделать в одном слове «коммунизм» три ошибки. Второгодник добросовестно писал слова так, как слышал – камунисм. И если бы не Нина Фоминична, Ваня Маркин так бы и не смог в том году получить аттестат вместе со всеми учениками восьмого «б» и не поступил бы в ПТУ. Преподаватель русского языка и литературы заступилась за своего ученика и дала Ване путёвку во взрослую жизнь.
Мара уже через год свернул на кривую дорожку и получил за хулиганку свой первый условный срок по малолетке. Второй срок оказался уже по-взрослому – три года общего режима за спекуляцию. Боксёр Ваня мотался с друзьями-спортсменами в город-герой Ленинград, где скупал на Галёре джинсы и перепродавал в Челябинске. Тянуло Мару в город на Неве… Из текста на бумаге следовало, что гражданин Маркин два-три раза в год посещает Санкт-Петербург, где живут его друзья по спортзалу: Кантемиров и Блинков. Осенью прошлого года Маркин привёз из Питера пистолеты в количестве семи штук. Перед новогодним праздником его питерский друг Кантемиров доставил в Челябинск четыре боевые гранаты. Маркин сам встречал товарища на вокзале и забрал упаковку с товаром. Кантемиров раньше служил начальником полигона, хорошо владеет оружием и сейчас продолжает службу прапорщиком в пожарной части…
Дальше пошли подробности о стрелке с конкурентами спортсменов в лесу за Шершневским водохранилищем, где главным аргументом боксёров в территориальном споре оказались эти самые боевые гранаты. Одну метнули в толпу несогласных с предложенным разделением торговых точек в центре Челябинска. В итоге – двое раненых и один контуженный. Остальные оппоненты разбежались по лесу. Стрелка закончилась с явным преимуществом сторонников Мары и Вершка.
Тимур внимательно перечитал ещё раз, пытаясь запомнить текст до мельчайших подробностей: наклон почерка, знаки препинания, ошибки в словах. Нехороший человек, исписавший целый лист бумаги стандартного формата ровным каллиграфическим почерком, не сделал ни одной ошибки и даже вставил в сложноподчинённое предложение точку с запятой. Писатель, хренов! Грамотный оказался и, видимо, любил он это самое дело – писать на своих корешей…
Кантемиров откинулся на стуле, следователь убрал лист в папку и подвинул бланк допроса.
– Говорить будем?
– Зариф Шакирович, дайте мне пару минут. Соберусь с мыслями.
Всё встало на свои места. Вначале совместная баня с продолжением банкета в квартире Блинкауса, где бывший начальник войскового стрельбища первый и последний раз увидел эти самые пистолеты. И не только увидел, но и показал гражданским лицам, как умеют обращаться с оружием прапорщики Советской Армии. Довыёжывался... Где-то, кто-то из приезжей троицы рассказал у себя на Урале об опытном питерском специалисте по стрелковому оружию. Информация пошла дальше…Но вроде отпечатки своих пальцев он точно стёр? Да и после него все участники вечеринки лапали эти стволы.
Позднее, перед самым Новым годом жена решила разделить свой отпуск и поехать с сыном в гости к маме. Тёща захворала, и кто же поддержит пожилую женщину, как не её дочь – врач первой категории. Тимур уже работал в милиции, целыми днями пропадал на службе и согласился с поездкой жены и сына на малую Родину.
У Олега Блинкова и Тимура Кантемирова была традиция – каждый раз, когда кто-то из них уезжал к родителям, сообщали друг другу о поездке и захватывали с собой гостинцы и подарки родным земляка. Родственники друзей жили на одной лестничной площадке, мама Лены жила в пятиэтажке напротив. Почему бы и не захватить подарки, и не порадовать близких товарища? Тимур позвонил земляку и сообщил о поездке жены. Блинкаус в ответ очень обрадовался и поделился новостью, что буквально на днях в Питер срочно прилетал Ваня Маркин, через день улетел обратно и оставил упаковку запчастей для своего Мерседеса. Сказал, что не хочет заморачиваться с багажом, а в самолёт с такой тяжелой упаковкой не пустят. Олег и сам хотел поехать домой на новогодние каникулы, но бизнес не отпускает. Самая горячая новогодняя пора – надо «рубить капусту».
В итоге договорились, что земляк привезёт свои подарки родным и багаж Мары на Московский вокзал прямо к вагону поезда. Тимур точно помнил, что в этот день даже немного затаил обиду на одноклассника – прилетел, улетел, ни встречи, ни бани... И даже не позвонил. Вот тебе и друг детства, и товарищ по спортзалу. Блинкаус подъехал к поезду и сам занёс в вагон сумку и небольшой свёрток, обтянутый плотной бумагой и скотчем. Бывший сосед по лестничной площадке порадовал отъезжающих новостью, что Мара обязательно встретит Лену с сыном на Челябинском вокзале и отвезёт в посёлок.
Через двое суток жена позвонила и сообщила, что доехали хорошо. Ваня встретил и не только довёз до родного дома, но и подарил Лене бутылку шампанского на Новый год, а сынишке игрушечную пожарную машинку. Получается, Тимур сам отправил жену с сыном в одном вагоне с противопехотными осколочными ручными гранатами РГД-5 с радиусом убойного действия осколков до 25 метров. Вот так и появились в уголовном деле пистолеты, гранаты и разбирающийся в оружии питерский прапорщик…
Воспоминания того зимнего дня на питерском вокзале пронеслись в голове Кантемирова, как те самые осколки от боевой гранаты в уральском лесу. Задержанный поднял голову.
– Я готов. И вначале хочу сказать, что и для Маркина, и для Блинкова будет гораздо безопасней, если вы доберётесь до них раньше меня. Зариф Шакирович, я не шучу и не понтуюсь перед вами. И я знаю адрес квартиры Блинкова. Но, вам не скажу.
– И не надо. Мы знаем, что твой сосед не профессиональный преступник. Сами найдём, и поверь уж на слово – найдём быстро. А ты посиди в камере и остынь. У тебя уже три статьи, из которых две – особо тяжкие.
– Особо тяжкие отпадут сразу. И с финкой у вас нет никаких доказательств.
– Посмотрим, что завтра экспертиза скажет.
– Ничего не скажет. Зариф Шакирович, сколько времени прошло с убийства того пацана, который замочил моего брата?
– А то ты сам не знаешь?
– Знаю. Три месяца, – допрашиваемый внимательно смотрел на следователя. – И вы, в самом деле, предполагаете, что я за это время ничего не мог сделать с орудием убийства и спокойно хранил финку на общей кухне общежития? Зариф Шакирович, я с детства знаю без всякой криминалистики, что опусти нож в банку с бензином, и никаких следов...
– Ладно, Кантемиров. Давай излагай свою версию на бумагу. Вначале подписи поставь, что я тебя предупредил про ту самую статью Конституции и предложил тебе адвоката. Здесь и здесь.
Бывший дознаватель и сам знал, где надо ставить подписи, но внимательно проследовал ручкой за указывающим пальцем следователя. Добровольные показания без присутствия адвоката оказались короткими: «Маркина и Вершкова знаю с детства, Вершка последний раз видел на похоронах младшего брата, Мара приезжал прошлой осенью в Санкт-Петербург. Встречались в бане, никаких боевых пистолетов и гранат не видел. И вообще никаких разговоров об оружии от друзей детства не слышал. Последний раз был в посёлке в августе прошлого года. С тех пор не прилетал, и не приезжал...»
В конце допроса Тимур написал: «Написано собственноручно», поставил подпись и улыбнулся.
– Вот дал показания следователю, и сразу на душе полегчало.
Байкеев не разделил веселья подследственного.
– Кантемиров, а у нас есть проверенная информация, что твоя жена как раз перед Новым годом приезжала в Челябинск.
– Всё правильно. Тёща приболела, и Лена с сыном решила съездить на новогодние каникулы. – Подозреваемый спокойно смотрел на следователя. – Зариф Шакирович, я шесть лет отслужил на полигоне и хорошо знаю, что такое детонация боеприпасов. Неужели, вы, в самом деле, думаете, что я отправил жену и сына в Челябинск в одном купе с боевыми гранатами в багажном отделении?
Советник юстиции задумался, а засекреченный лейтенант милиции воспользовался паузой и начал внимательно изучать карту Санкт-Петербурга на стене за спиной следователя. Где находится этот ИВС Калининского отдела? Размышления обоих прервал телефонный звонок. Байкеев снял трубку, представился и ответил:
– Добрый день. Гражданин Кантемиров задержан на трое суток и требует вас в качестве адвоката… Во сколько завтра сможете прибыть в РУОП? Хорошо… Найдёте меня здесь, предъявите ордер и я вам оформлю допуск в изолятор… Договорились.
Следователь положил трубку.
– Адвокат Соломонов будет завтра в 12.00, значит – у тебя появится ближе к часу. Твой защитник с утра занят в суде.
– Понял, Зариф Шакирович. Спасибо.
– Кантемиров, подпишись ещё в протоколе задержания на трое суток.
– Легко, гражданин начальник. Так сказать, подписываюсь с чистой совестью и чистыми руками. Недавно мыл. С мылом…
У Тимура действительно камень с сердца упал. С Сергеем Соломоновым он проучился шесть лет на заочном отделении и, хотя встречался с ним только два раза в год, пока служил в Германии, успел по-настоящему подружиться с весёлым студентом, коренным ленинградцем. Сергей перед поступлением в университет успел отдать долг Родине в разведроте мотострелкового полка в городе Одесса, что и сблизило обоих «настоящих пехотинцев». Во время учёбы студент-заочник Соломонов работал опером уголовного розыска в Василеостровском районе города, попал в какую-то историю и был вынужден уйти в «народное хозяйство» по собственному желанию. После получения и обмывания диплома друзья не виделись, перезванивались всё реже и реже, и Тимур только знал, что однокашник смог устроиться адвокатом в юридическую консультацию, которая находилась там же – на Васильевском Острове.
В кабинет вошли довольные сотрудники челябинского уголовного розыска. Александр подошёл к задержанному, отстегнул от батареи и спросил у следователя:
– Не хулиганил? Дал показания?
– Всё в порядке, – улыбнулся Байкеев. – Накормите узника и в тюрьму его. Пусть сидит и думает над своим поведением.
– Долго Кантемирову думать придётся, – Роман водрузил из пакета на стол большую бутылку минералки, подвинул к клиенту чистый лист бумаги и положил две упаковки шавермы. Сервис… Если к служивым по-человечески, то и к тебе по-хорошему. Главное – не борзеть. А уже завтра: «Разбудит утром не петух, прокукарекав, Сержант поднимет, как человеков…» (В. С. Высоцкий)
Тимур ел быстро и думал. Как же отправить весточку коллегам по секретной операции? И как всё некстати сложилось с уральцами именно в день важной встречи. Ушёл бы на час раньше из общаги и – с приветом, челябинская милиция! Хотя, могли и засаду устроить в той же общаге. Всё равно бы вернулся. Менты уверены, что именно он снабжал Мару оружием. Но, следак, похоже, задумался над делом. Много нестыковок… А Ваня Маркин всё же, в натуре, козёл! Хотел Блинкауса втёмную использовать, а подставил Тимура. Вот гад… Бандит – он и на Урале – бандит…
Надо потом предъявить Маре конкретно. Заодно и Олегу. Пусть оба отвечают. И ответят, никуда, нах, не денутся. Тимур поймал себя на мысли, что начинает думать, как уголовник. Пора перестраиваться. А то, взял сегодня и назвал милицейского полковника товарищем. Всё! Больше никаких товарищей. Есть только менты и мусора, а также – братва, пацаны, бродяги и кореша. Да я за кореша на пику пойду! Задержанный усмехнулся своим мыслям, доел и повернул голову к операм:
– Мне надо в туалет. И я не буду спешить.
Роман с Александром переглянулись. Поссать и посрать перед заходом в камеру – вещь для организма потенциального арестанта необходимая и очень полезная. Когда ещё выведут? И клиент попался опытный и сообразительный. Жалоб не заявлял, и в молчанку играть не стал. Раскололи прапора на первом же скачке. Будет сегодня, чем поделиться с операми из питерского РУОПа. Мы тоже не лыком шиты. Урал – опорный край державы! Поделимся опытом с этими демократичными парнями. Вот только зачем Кантемиров курсанта опрокинул? Дерзкий, блин… Но, земляк, фигли… Шахтёрские посёлки… Они там все с малых лет блатуют. И этот туда же пошёл. А ещё с университетским образованием. Горбатого могила исправит…
Опер Саша сурово взглянул на земляка.
– В туалете из окна не сиганёшь?
– Зачем бежать, если я уже встал на путь исправления? Показания дал, расписался везде, где следак пальцем ткнул…
– Тогда руки за спину и вперёд.
Вышли втроём: Александр впереди, Тимур посредине, Роман замыкал шествие. Опер Саша, как старший в этом тандеме, первым зашёл в туалет, открыл окно и выглянул наружу – третий этаж дореволюционного здания оказался примерно на высоте пятого этажа стандартной панельки. Водопроводных труб рядом нет. А день-то, какой за окном… Восемь вечера, солнце, тепло и светло, как в полдень. Белые ночи, как ни крути глобус. Северо-Запад! Будет, что рассказать жене и детям…
Опера остались за дверью и принялись обсуждать погоду за окном с противоположной стороны, где широко открылась историческая панорама за путями Витебского вокзала. Тимур первым делом вытащил оставшиеся банкноты, аккуратно свернул, разулся, снял носки и заныкал деньги под стопой. Деньги – это хорошо… Пусть будут...
Прапорщик Кантемиров за шесть лет службы в армии попадал на гаупвахту дрезденского гарнизона три раза. Первый раз, когда особисты полка задержали по подозрению в совершении спекулятивных действий. В итоге пришлось дать подписку на работу с контрразведчиками и уйти от уголовного преследования. Второй раз присел из-за своего солдата, рядового Драугялиса во время корпоративных разборок между армейскими контрразведчиками и сотрудниками КГБ дрезденского гарнизона. И третий раз оказался просто по пьяни перед самым дембелем. В общей сложности, примерно, суток пятнадцать. Но, и этих дней, проведённых в изоляции от приличного общества, вполне хватило, чтобы набраться некоторого тюремного опыта.
Потенциальный арестант и опытный сиделец спокойно сделал свои дела, помыл руки, сполоснул лицо, вытерся платком и выглянул из открытого окна. Воля вольная! Иди – куда хочешь, руки держи – как желаешь. Хоть в карман засунь, и яйца себе почеши. Никто слова не скажет. Захотел поесть – поешь, надо в туалет – пожалуйте без всякого на то высочайшего разрешения. Тимур тяжело вздохнул. Свободу начинаешь ценить только тогда, когда её лишают…
В кабинете Байкеев протянул сотрудникам оперативно-следственной бригады документы для содержания Кантемирова в ИВС УВД Калининского района, а оперативник Роман продемонстрировал задержанному пакет с сигаретами и бутылкой водки. Тимур кивнул и сказал:
– Сигареты надо сейчас по карманам разложить. Меня же в наручниках доставят.
– И то верно. – Опер поставил бутылку на стол и протянул пакет. – Пять пачек «Мальборо». Как заказывали. И вот ещё – сдачу возьми.
– Спасибо.
Задержанный засунул одну пачку сигарет в карман плаща – для караула. А оставшиеся пачки рассовал по внутренним и боковым карманам пиджака.
– Всё. Кантемиров, руки за спину.
Оперуполномоченный Александр вынул наручники и приготовился повторить уже привычную процедуру. Задержанный развернулся спиной, завёл руки и оказался лицом к бутылке водки на столе со знакомой голографической наклейкой. Григорий Распутин загадочно подмигнул Тимуру Кантемирову – не печалься, бродяга… В ответ потенциальный арестант только горько усмехнулся – от сумы, да от тюрьмы… (продолжение следует)