Обводя тяжёлым и пристальным взглядом своих чумазых опричников, без устали кидающих в этот момент совковыми лопатами уголёк в жерло интернета, со внутренним вздохом внезапно осознал неизбежность взятия на себя строгого отеческого контроля и за проведением коллективного досуга. С гневом отвергнул предложение офисных шалопаев провести традиционный для жителей нашей сельской местности «корпоратив». Объявил сиё действо пошлой банальной пьянкой, а неизбежно за ней следующие гонки по бездорожью на бракованном сельхозинвентаре, мордобои между менеджерами и программистами, выливающиеся в беспорядочные половые связи, обозвал до оскомины приевшимися. Решил подойти к делу основательно и с огоньком, в лучших традициях уважающих себя российских торговых домов девятнадцатого века, и организовать прямо в офисе силами трудового коллектива любительский спектакль, плавно перетекающий в торжественный обед. Особо напирал на волшебство превращения весьма затратного банкетного мероприятия в высокодоходное путём принудительной продажи билетов на спектакль родственникам, друзьям, а то и просто случайным прохожим.
Радовался как дитя и хлопал в ладоши, наткнувшись во время поисков в этом вашем мерзком интернете на раритетнейшую инкунабулу «Суд над свиньей», пьеса в 3 действиях, для постановки в народных домах, домах крестьянина и избах-читальнях, под сочинением агронома-зоотехника А. Е. Фролова. Сама книга осталась нам недоступна - сайт Российской Государственной Библиотеки для доступа к столь ценной и, без сомнения, высокохудожественной литературе запрашивал при регистрации паспорт, диплом о высшем образовании, номер банковской карточки и генетический анализ кала. Так как ни первого, ни второго, а так же и третьего у вашего покорного слуги отродясь не водилось, решил воспроизвести текст пьесы совершенно самостоятельно. По наитию, так сказать, но беспрестанно опираясь на изображение на обложке, свой могучий жизненный опыт и великолепное чутьё не чурающегося литературных ристалищ труженика. Будучи полон благочестивых мыслей, беспрестанно укрепляя себя крестными знамениями и рюмашками чачи, сел писать.
Суд над свиньёй,
или правильно выкормленный на бекон подсвинок
Пьеса в трёх действиях
для постановки в народных домах, домах крестьянина и избах-читальнях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
К а р а в а н о в о ж а т ы й, пожилой и весьма важный половец в лётном шлеме, так как в лихой молодости служил штурманом в ханской авиации и летал на многоместных джиннах и ифритах бомбить вражеские города. Молчалив, с верблюда не сходит, сидит прямо, смотрит, прищурившись, только вперед, иногда на навигационные приборы и карту.
П е р в ы й п о л о в е ц, юн, узкоглаз, морда с типичной половской хитринкой; лук, колчан за спиной, огромная кривая сабля на боку.
В т о р о й п о л о в е ц, то же, что и первый.
К у х м е й с т е р, не молод, пузо, седина, борода. Одет в домотканый подпоясанный армяк и смазные сапоги. За поясом два больших кухонных ножа. Вид разбойничий.
М а л е н ь к а я К о п ч ё н а я С в и н а я Н о ж к а, самый загадочный персонаж, периодически поёт.
М е ш о ч к и с к р у п а м и, обыкновенные небольшие холщовые мешочки. Раскачиваясь, ритмично хрустят, могут задорно без слов подпевать нежными голосами.
В е р б л ю д ы, просто верблюды. Первый - двугорбый, остальные два - одногорбые.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В е р б л ю д ы, К а р а в а н о в о ж а т ы й, П о л о в ц ы, К у х м е й с т е р.
Островок посреди моря, пляж золотого песка, пальмы. У края пляжа кривовато торчит полосатый столб с надписью «Таганрогъ» сверху и двумя оппозитными стрелками ниже. На стрелках надписи: «Ставка Азовского Хана» на левой и «Московия» на правой. На заднем плане густые, ядовито зелёные заросли джунглей. Из зарослей фоном слышны хриплые выкрики грубых офисных сотрудников: «Девственица?.. Точно девственица?..», «Точно-точно, только что проверили!», «Приноси в жертву!», «Во имя удачной охоты на администратора ресторана "Жемчужина” приносим тебя в жертву!», «О, ещё одну поймали!», «Во имя удачной сдачи сайта отеля "Темиринда” приносим тебя...» Раздаются игривые визги жертвоприносимых дев, рваными хищными ритмами звучат там-тамы. На переднем плане крытая пальмовыми листьями хижина из бамбука с надписью «Складъ & Офисъ SPD» над дверным проёмом. Рядом с хижиной стоит половецкий караван из трёх верблюдов. На боку первого верблюда висит на бечеве эмалевая табличка, явно позаимствованная у вагона РЖД: «Темрюк-Златоглавая». На первом верблюде сидит Каравановожатый. Два половца, спешившись, наблюдают, как Кухмейстер, изрядно суетясь и пыхтя, увязывает плотно набитые маленькие холщовые мешочки с пшеном, сорго, ячменём и солью, любовно обёртывает копчёную свиную ножку в вощёную бумагу и грузит всё это барахло на верблюдов.
К у х м е й с т е р. Нет, вы слыхали? Знающие люди поговаривают: на Московии ныне талантливых иллюстраторов запросто выкупают в единоличное пользование за скромное хрючево. До чего довели народец-то творческий, а? За еду, за шапку сухарей! Успеть бы теперь, только бы успеть.
П е р в ы й п о л о в е ц. (презрительно фыркает) Успеем. (многозначительно поднимая указательный палец кверху) Экспресс. Ханский скорый. Верблюды, просто звери!
В т о р о й п о л о в е ц. (взгромоздясь на верблюда) Не дрейфь, батя. В срок поспеем.
К у х м е й с т е р. (с томлением в голосе) Успеть бы… Перехватить, перекупить. Не дать этим худосочным леди из вражьей Ливонии наложить единоличную лапу на творчество мастера. (кричит в гневе) Искусство должно принадлежать народу! (в истоме предвкушения прижимает руки к груди и стонет) Успеть бы.. Эхъ, как красиво тогда заживём…
Караван трогается, Кухмейстер, пройдя немного следом, крестит отъезжающих на прощание и ещё долго, роняя скупую слезу, стоит и смотрит из-под ладони на удаляющийся за горизонт караван.
Занавес.
Поставив жирную точку после слова «занавес», кинулся готовить обед будущей труппе. Из оставшейся после отправки с караваном свинины нарубил фарш. Сыпал в него замоченный и промытый предварительно рис, мелко нашинкованные лук и капусту. Вбил пару яиц, добавил соли и чёрного перцу. Лепил из фарша ошария, получающиеся в привычных мозолистых руках старого душегуба-бомбиста размером точь-в-точь с ядра к трехфунтовой пушке. Валял ошария в муке и обжаривал на быстром огне до лёгкой корочки. Притопывая ногой и покрикивая, заставлял будущие голубцы самостоятельно закатываться в казанок и находить себе подходящее место в нём. Влив поверх соус из томатов и зелени, поставил на час тушиться в печь. В громадную кастрюлю поверх заботливо приготовленного ложа из листьев нежно выкладывал початки молочной кукурузы. Заливал ключевой водой, присаливал и варил совсем недолго. К столу подавал так: порционно голубцы - по четыре ядра пирамидкой на тарелке, кукурузу - на общем блюде горкой, с накидаными поверх горки искрящимися морозной искрой кусочками коровьего масла. С трудом оторвав себя от медитативного наблюдения за плавящимся на початках маслом, кинулся писать второе и третье действие.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
В е р б л ю д ы, К а р а в а н о в о ж а т ы й, П о л о в ц ы, М а л е н ь к а я С в и н а я Н о ж к а, М е ш о ч к и с к р у п а м и.
Бескрайняя донская степь, лето, жара, марево, безветрие, солнце в зените. Колышущийся нагретый воздух у земли напоминает воду. По просёлочной пыльной дороге медленно бредёт наш трёхверблюжий караван. Позади каравана мираж моря с островом. Ещё далее, сквозь мираж, виднеются минареты Ханской Ставки, а впереди уже явственно проглядываются купола Златоглавой. На боку одного из верблюдов покачивается маленькая Копчёная Свиная Ножка завёрнутая в вощёную бумагу. На боку другого - мешочки с крупой. Каравановожатый постоянно поднимает над головой походный анемометр, смотрит на его показания, сокрушённо качает головой и, тихо поругиваясь себе под нос, вносит поправки в курс на карте. Остальные половцы вольготно сидят на верблюдах боком и, иногда ехидно поглядывая на Каравановожатого, ведут давно начатую неспешную беседу.
П е р в ы й п о л о в е ц. ...941-й проект, благодаря своей хитрой конструкции, от давления воды вытягивался в длину. Его двести метров длины при глубине сто метров превращались в километр. Потом силой пара и атома лодку сокращали до двухсот метров и снова вытягивали. Червячный принцип передвижения. Скорость увеличивалась фантастически, и сто морских миль покрывались на полном ходу фактически мгновенно. (с хитринкой кивая в сторону Каравановожатого) А вот ифрит-бомбардировщики от напора воздуха становились изрядно короче. И время в пути у них приращивалось.
В т о р о й п о л о в е ц. (тоже ехидно мотыльнув головой в сторону Каравановожатого) Только время у них и приращивалось! Поэтому-то на лодках год за два, а ифрит-штурманам только персональный секундомер для отсчета выслуги лет!
П е р в ы й п о л о в е ц. Ифрит-штурманы вообще самую тяжёлую нагрузку несут. Они же сидят в самом носу. Сжатие джинна с них и начинается. Их сильнее всех и сжимает невзирая ни на персональный секундомер, ни на анемометр. А обратно, бывает, уже и не отпускает…
М а л е н ь к а я С в и н а я Н о ж к а. (внезапно начинает тихо мелодично петь, а мешочки с крупой похрустывать в такт) Еду-еду степью... Еду-еду лесом... Спешу-спешу к вашему столу...
В т о р о й п о л о в е ц. Да цыц ты, кизяк-шашлык!.. (остервенело лупит по Маленькой Свиной Ножке камчой)
М а л е н ь к а я С в и н а я Н о ж к а. Ой, ой! (вздрагивает несколько раз и замолкает)
В т о р о й п о л о в е ц. Бывает так сожмет, что только через сопло у ифрита отпускает!
П е р в ы й п о л о в е ц. Через сопло у них только некоторые части тела могло отпустить. Кстати, голова обычно не пролезала. Однако, «хорошо обжатый» ифрит-штурман ценился в экипаже на вес золота.
В т о р о й п о л о в е ц. Еще бы! По весу он был практически бесплатно!
П е р в ы й п о л о в е ц. И жрал меньше, и отходов от него чуть-чуть. И покрыт был из-за диффузии красивой алюминиевой плёнкой!
В т о р о й п о л о в е ц. Маленькой кастрюли пельменей, да ещё с канистрой майонеза им хватало на весь учебный год!
П е р в ы й п о л о в е ц. Это только если внутри штурмана полость была для пельменей. Обычно, к сожалению, они получались цельные. Переобжатие - страшная вещь. И это только побочное использование обжатых штурманов. Одно из основных - их блестящим алюминиевым тельцем пускали солнечных зайчиков. Семафорили на землю и другим ифритам морзянкой.
В т о р о й п о л о в е ц. Кроме того, выпущенные в свободное падение отвлекали на себя ракеты! А еще ослепляли вражеских пилотов на змеях горынычах!
П е р в ы й п о л о в е ц. Тут вот что нужно уточнить: всё зависело от качества обжатия штурмана. Если обжатие проходило равномерно по всем четырём координатным осям, получался отличный, качественный обжатый ифрит-штурман. Но случались и жуткие перекосы. Так, если доминировало сжатие по поперечной оси, то получался в лучшем случае тёплый штурман-половичок, его только как коврик под ноги командира экипажа ифрита и использовали. Если же превалировало продольное обжатие, формировался замечательно тонкий и гибкий конец-штурман. Из него во время долгих полётов можно было плести от скуки макраме. При этом он всегда по посадке сам расплетался и укладывался в аккуратную бухту. А ещё можно было, натянув его в фюзеляже ифрита струной от носа до хвоста, играть на нём всем экипажем задорный марш половецких авиаторов.
М а л е н ь к а я С в и н а я Н о ж к а. Еду-еду, скоро приеду. Как приеду на стол попрошусь. На стол попрошусь...
В т о р о й п о л о в е ц. А шайтан! Молчи, шампур-ага! (опять лупит камчой, Ножка замолкает) «Стренджер он зе ку...» - тоже годится, когда приедается марш авиаторов.
П е р в ы й п о л о в ец. Ну, нет. «Стренджер он зе ку...» на наших ханских бомбардировщиках сыграть невозможно. Тут как всё происходит: после натяжения штурман-струны внутри фюзеляжа радист даёт камертоном ноту Ля, бортмеханик, натягивая поводья и подстраивая скорость ифрита, обжатием фюзеляжа добивается созвучия камертона и струны. Хвостовой стрелок зажимает лады, прижимая струну к шпангоутам фюзеляжа, а командир и второй пилот наяривают в четыре руки ритм медиаторами. Дело в том, что наши ифриты выращены в метрической системе и, стало быть, своей тушкой подходят только под звукоряд наших половецких тёплых ламповых мелодий и плясок. А богомерзкий Фрэнк Синатра писал свою музыку в дюймовой системе для американских валькирий. Да и сами конец-штурманы из патриотизма зачастую отказываются вибрировать и звучать при исполнении мелодий зарубежной эстрады.
В т о р о й п о л о в е ц. А ещё продольно обжатые штурманы, будучи выпущены на фалах за борт, затрудняли поиск ифрита РЛС противника.
П е р в ы й п о л о в е ц. Да… Но самые страшные были штурманы, переобжатые по четвёртой координатной оси - временной. Получался психотроп-штурман. Курсы они, правда, считывать уже не могли, зато вызывали у вероятного противника галлюцинации мощнейших половецких ядерных взрывов. Именно они в 1947 году замаскировали наших джиннов под банальные летающие тарелки фошистов, вызвав устойчивый бред у адмирала Ричарда Берда во время операции «Highjump».
В т о р о й п о л о в е ц. А ещё именно таких - обжатых по четвёртой оси - используют в качестве твэлов в токамаках Ханской Ставки...
К а р а в а н о в о ж а т ы й. (перебивая, в гневе) Господи, что же вы там курите?
П е р в ы й п о л о в е ц. Вы не поверите!
Караван медленно удаляется в марево миражей.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
К у х м е й с т е р.
Предрассветная ночь. Кабинет кухмейстера. Посреди кабинета старое «вольтеровское» кресло и антикварный стол. На столе горящая свеча, старинный глобус, череп отдалённо напоминающий человеческий и куча малоприятных хирургических инструментов. Кухмейстер перечитывает только что написанное им письмо.
К у х м е й с т е р. Милый друг, разлюбезная супруга моя Маргарита, свет очей Петровна! Во первых строках хочу сообщить Вам, что мы все живы-здоровы, чего и Вам желаем. Только кошица Шурка слегка прихворнула простудой, правда, тут же одумалась и вполне себе выздоровела обратно. Ратные коллеги мои, обтрескавшись обедом, обпившись чачи и посылая Вам самые горячие приветики, прямо за кухонным столом, учат роли данной пьесы. Осваивают, с позволения сказать, весьма новые для них премудрости Мельпомены. Думается мне, если всё сойдёт гладко, о лихих турах с представлениями спектаклей по городам и весям нашей необъятной родины. К премьере всенепременно ждём Вас в родных пенатах. С чем и откланиваюсь, лебёдушка моя белокрылая, ибо спатки уже давно пора.
P.S. Будя в Кенигсберге, увидите там коллегу нашего по перу г-на Новикова, всенепременнейше передавайте привет и кланяйтесь.
Кухмейстер задувает свечу, в окно виден брезжущий рассвет, слышно пение жаворонка.
Занавес.
Наблюдая генеральный прогон пьесы, нервно грыз ногти в состоянии, близком ко апоплексическому удару. Кидался дальновидно припасёнными кукурузными кочерыжками в доморощенных актёров. Добиваясь верной игры, кричал, топал ногами, обзывал халтурщиками, сапожниками, паяцами и грозил похоронами за стеной кладбища, рядом с самоубийцами. Подозревая грандиознейший провал столь, без сомнения, замечательного и талантливого произведения из-за бездарности исполнителей, к премьере готовил нюхательную соль для зрителей и валокордин для себя.
