Перелётные птицы продолжали свою миграцию по стране, бросая свои гнёзда. Одни улетали, другие перелетали на их место. С Запада на Восток и обратно. Улетая в отдалённые от цивилизации края, многие пытали всеми правдами и неправдами забронировать своё гнёздышко, в надежде, что через несколько лет они смогут в него вернуться. Надежда эта буквально через год-два растает, как утренний туман, ибо страна развалится, и возвращаться будет некуда.
Но пока они об этом не знают.

Очередное забронированное гнездо о двух изолированных комнатах и «огромной» кухней в 9 квадратных аршин досталось нам. Очередь подошла улучшаться в проживании!
И снова новоселье.
Не такое стремительное, как прошлый раз. Основательно недельно подготовленное.

С музыкой, танцполом и застольем из трёх обязательных частей.
Музыка обеспечивалась бобинным магнитофоном Юпитер-203 стерео и громадными лакированными колонками.
Я знаю, нынче есть особливо мощные музыкальные центры, но тот Юпитер запросто заглушал рёв фронтовиков, заходящих на посадку.
Танцполом служило всё, свободное от стола, пространство комнаты и коридор. Иногда к ним присоединялась лестничная площадка. Да! хочу заметить, никаким соседям в голову не приходила мысль прийти к празднующим после полуночи с требованиями выключить музыку или сделать её потише. Никто никогда никого не беспокоил! По пустякам.
Три обязательных застольных части состояли из закусить, покушать и десерт.
Между закусить и покушать как раз начинались танцы. Поэтому до десерта, увы, доживали не все.

Так как о грядущем, очередном, новоселье мы объявили за неделю, то у женской половины возникло желание пополнить гардероб обновами. И так всё удачно сложилось, ибо совсем рядом поднималась с карачек Польша. Всего-то в сорока верстах поднималась.
Скажу вам по секрету, Польша издревле любила Россию. Любила она её до смерти и завсегда её не боялась, как говаривает моя мама, до усёру, пардон муа, но сиё есть факт, и с ним не поспоришь.
Естественно, подыматься с карачек этой державе помогала, как и во все времена, Россия.
И потянулись к нам караваны панов и панночек с различными бакалейными, пардон, женскими товарами.
Так мы и узнали о перламутровых помадах, варёной джинсе и прочих необходимостях буржуазного мира, которому крайне необходимы были наши рубли. Да, да, те самые деревянные рубли. Потом за них польские коробейники покупали у нас товары, которые были запрещены в Европе, к которой они вожделенно примкнули, а цены на товары, разрешённые новой хозяйкой Польши, читай Европой, были космическими, и новоиспечённые европейцы польского разливу покупать их не имели никакой возможности.
В субботу в Гродно и Волковысске граждане Польши трясли тряпками и целовали россиянкам руки от счастья, что те им принесли вожделенные рубли, а в воскресенье в приграничных городах и посёлках Беларуси польские коробейники сметали с полок соль (ага, крупную!), сахар, карамель, подсолнечное масло, сыры, колбасы и, естественно, сигареты.
Чуть позже к ним присоединились прибалты, именуемые в простонародье лабусами, ибо также счастливо примкнули к Европе и потянулись за харчами в Россию.

Но вернёмся к нашему новоселью.
С утра в субботу мы всем женско-девчачьим коллективом помчались на рынок.
За юбочками. За джинсовыми. За узкими и коротенькими. Джинсовыми носовыми платками - со слов Отца семейства нашего записано верно! Юбочки были модными, стоили четверть зарплаты мужа, поэтому были крайне нам необходимыми.
Я в тот раз пошла против течения и купила себе не коротенькую юбчонку, а «в пол», т.е. до пяток. Узкую и длинную, но с застёжкой от верху до низу кнопками-клёпками, которая расстёгивалась как говорится «лёгким движением руки». По приезду «от панов», с рынка, примерила, продемонстрировала мужу, он тут же проверил это самое «лёгкое движение руки», одобрил и велел носить исключительно дома, встречая его с работы. Сказал, что уж слишком нескромная одёжка и годится только для домашнего применения. Такое определение к «юбке в пол» меня дюже огорчило, поэтому на новоселье я её конечно надела. Да. Муж пожал плечами, молвил: «Гут, чо!».

Гости прибывали шумно, кучно и вовремя. Детишки уже немного - полгода прошло - подросли, поэтому негласное правило гласило: «Накорми детей и гуляй спокойно!». В первую очередь была роздана каша. Во вторую - закусить взрослым.

Сразу после закусить загремела музыка. Двумя лакированными колонками грянула новомодная о ту пору Ламбада. Вы помните специфику этого танца? Нет? Напоминаю.
Пляшущий народ становится цепочкой, исключительно девочка-мальчик, и начинает движение. Бывает танец живота, да, а это танец того, что позади живота и чуть пониже его находится. Круговыми движениями органов малого таза, как сказали бы врачи или анатомы.
По странному совпадению, мальчики оказывались позади девочек. Как правило, не совсем своих девочек.

После покушать танцы продолжились, но уже в основном медленные, ибо все детишки были уже уложены спать в другой комнате, и обстановка располагала.
Как происходило формирование танцевальных пар во времена имперской России? Правильно, все танцы у девиц и дам были расписаны в бальной книжице и заранее распределены, кому вальс, кому кадриль, а кому мазурка обещана. Нынче, у господ офицеров, всё намного проще, но не настолько, насколько в гражданских компаниях. У гражданских как происходит приглашение дамы на танец? Подходит кавалер, берёт под локоток и вопрошает: «Вас можно пригласить?», не особо заморачиваясь уточнением, куда.
В офицерских компаниях немного по-другому. Подходит кавалер к мужу дамы, ну или к тому, с кем она прибыла на вечеринку, и вопрошает: «Друг! Разреши оттанцевать твою жену/девушку?»
В ответ 99 процентов произнесут: «Разрешаю!» и начнут пеленговать обстановку на предмет кого бы ему самому оттанцевать.

Так случилось, что Отец семейства нашего принадлежал к тому самому 1 проценту, который запросто мог ответить: «Не разрешаю! Её танцую только я».
Все друзья знали эту его особенность, но в силу привычки к экстриму попыток сломить его сопротивление не прекращали.
Но в тот раз что-то пошло не так, «медлякам» не удалось случиться, ибо инициативу перехватили девушки наши. Разгорячённые откушанным шампанским и ламбадой, подружки мои вытаскивали из-за столов молодые военные организмы, заставляя их бесконечно исполнять эту латино-американскую кадриль. С визгами носились по «танцполу», размахивая руками, лихо выбрасывая ножки в лайкровых колготках (пшечно-панам спасибо) и вращая джинсовыми юбчонками.

Ламбаду крутили, бесконечно перематывая бобину, без перерыва около двух часов, пока мужская часть населения не взмолилась: «Девки! Остановитесь! Вы чо завелись-то так? Ни выпить, ни закусить не даёте!»
Женская половина объявила: «Пьянству бой! Даёшь ламбаду! Ёххооо!!!»
Мужчины на плясу выпивали и на ходу закусывали. Я сгоняла в кухню, приволокла подносик и разносила выпить-закусить танцующим, чтобы не отрывать их от плясовой горячки.
Карнавал новоселья продолжался до трёх ночи.
Десерт, торт Наполеон, я раздавала на выходе, потому как до него никто не дожил, всех почему-то сморило одновременно, и решили, что ставить самовар уже поздно, а позавтракать можно и дома. Сонных, завёрнутых в одеялки детишек, раздавал Отец семейства нашего.

Утром того же дня муж поинтересовался:
- Марусь, а чо это с вами вчера стряслось, а? Чо за латинский плясун на вас напал?
- Здрасти! А колготки? А юбочки? Выплясать всё надо было же!
- Ясно! Опять Польша подгадила! Ни выпить, ни закусить не дала толком, зараза!