Жанр: Быль
Форма: Миниатюра

Октябрь 2013 года. Турция. Гёчек. Около шести утра. Вчера, ближе к вечеру мы, возвращаясь из Мармариса пришвартовались к понтону, совсем недалеко от центра поселка. Позади Родос, Сими, Нисирос, Мармарис и сегодня вечером, мы должны сдать лодку в Фетхие. В марине плавсредств, как шпрот в банке. Сезон. В марине тесно. Нас буквально запихивают, между не самой большой, но очень впечатляющей моторной яхтой и не менее монументальным катамараном, заваленным бутылками из- под вискаря, живописно раскиданными по всем горизонтальным поверхностям катамарана. Вечером смыв соль, мы, естественно, отправляемся на берег, где с удовольствием вкушаем морских гадов, рыбу, пиво, вино, «вотку», после чего устраиваем небольшие и камерные посиделки в кокпите с остатками своего вискаря и падаем спать. На лодке нас пятеро. Шкипер Саша Финько, великолепный шкипер и достойнейший человек, которого, увы уже нет с нами. И мы. Мягко говоря, «тоже шкиперы». Женя, Саша, Андрей и я. И двое из нас во сне храпят. Сильно. Я бы даже сказал, в соревновательном духе. Я и Андрей. Соратники по лодке уже привыкли к нашим ночным концертам, а вечернее «снотворное» помогало им уйти в царство Морфея быстро и качественно, а про соседей по пирсам и понтонам, мы как-то и не задумывались.
Так вот, проснулся я в шесть утра не по тому, что по жизни привык вставать рано, а совсем по другой причине. Вечером, после всех стременных и на посошок, когда все разбрелись по каютам, Андрюха Водолазов, влил в себя дополнительную чашку чая, взопрел, и заявив, что в каюте жарко, обернулся одеялом, зацепил подушку и выбрался спать в кокпит. Было это, где-то в начале первого ночи. А лег он, как раз над моей правой кормовой каютой. И получилось так, что хотя я его храп и слышал, богатырские звуки издаваемые Андреем, подчиняясь законам физики, уходили куда угодно, но не вниз, отчего я уснул легко и быстро, не затыкая подушкой уши. Мой же храп, хотя и был не менее громким, но на лодке глушился переборками и корпусом, и наверху слышен был частично, досаждая только своим, которые спали без задних ног под вечерним «наркозом». Так вот около шести утра, Водолазов, с которого во сне сползло одеяло, проснулся весь в росе, мокрый и продрогший, быстренько сбегал в береговой гальюн, решил, что с него свежего воздуха хватит и спустился в каюту, откуда уже через пару минут, понеслись громовые раскаты. Наши храпы столкнулись внутри лодки, вошли в конфликтный диссонанс, и я, оказавшись более слабым, проснулся и сразу понял, что поспать сегодня у меня не больше получится. Поворочался, попытался почитать книгу, но согревшийся Андрей, неожиданно повысил громкость до неприемлемого для чтения уровня, после чего мне не оставалось ничего иного, как подхватив атрибуты утреннего туалета отправиться в береговой душ. Там я поплескался минут пятнадцать в гордом одиночестве, привел себя в более или менее приличное состояние и не спеша побрел к лодке. Страшно хотелось курить. А курить на голодный желудок я не любил, и никогда этого не делал. Как правило, я вставал первым, ставил чайник и делал себе простой растворимый кофе, выпивал полчашки вместе с каким-нибудь куском хлеба или сыра и с понятным, для курящих людей наслаждением прикуривал сигарету или возжигал трубку. С мыслями о том, что сейчас я так и сделаю, я подошел к лодке, сделал шаг на мостик в кокпит, как откуда-то сверху, в утренней тишине, висящей над мариной, раздался женский голос:
- Доброе утро!
Поднял голову, чуть не свалившись в воду, и узрел над собой, метрах в двух сбоку, стоящую на борту яхты даму, в серебристом бикини, в очках, с распущенными волосами, очень эффектную и с совершенно неопределяемым возрастом.
- Доброе…- я немного растерялся, и оттого необдуманно ляпнул первый пришедший в голову вопрос.
- Не спится?
Дама, как-то игриво улыбнулась уголками губ.
- Вы же с этой лодки? Да? Ваше хоровое пение….- и как-то без перехода, закончила вопросом.
- Меня зовут Марина. Кофе будете?
- Павел…- я кивнул в знак согласия и бросив полотенце с остальными принадлежностями в кокпит, полез к ней на борт.
Кофе Марина сварила в турке, шикарно пахнущий, густой и крепкий, как профессиональный бариста с большим стажем. Разлила по большим, а не мелким турецким чашкам, поставила на столик вазу с печеньем, молоко и уселась напротив, закинув красивые ноги одну на другую. Через пять минут я знал, что Гечек ее любимое место еще со святых 90-х, и каждое лето, она приезжает в мае и живет на яхте до середины октября, благо все для комфортабельного отдыха на ней имеется. А муж вырывается из своего топливно-энергетического офиса раз в лето на пару недель и тоже прилетает сюда, и тогда они иногда даже выходят в море, хотя в остальное время он пьет все что горит, включая стрёмные турецкие напитки. Я быстренько смотался на свою лодку за трубкой, и мы умиротворенно задымили, комфортно развалившись в креслах. Марина, видимо стосковавшись по вменяемым соотечественникам, говорила быстро, увлеченно, а я блаженствовал в клубах дыма с чашкой кофе в руках. А потом, она как-то резко замолчала, с отрешенным взглядом пару минут разглядывала что-то далекое в горах, а потом выдала:
- А храпели вы сегодня очень художественно. Я в этом понимаю. Учителем музыки была в прошлой жизни… Тот, что спал на улице- баритон…настоящий, лирико-драматический… всхлипывал, пел, что-то неразборчиво, без пауз и задержки дыхания… Великолепные легкие и отличные голосовые связки… Он по утрам не хрипит после такого?
Я даже ответить не успел, как она продолжила.
- А внутри у вас солировал тенор… тоже громкий, но лирик…чистый лирик… Правда иногда хрипел и булькал, но видно выпили вчера много, да?
Я ошеломленный таким анализом наших храпов, кивнул. А Марина, снова выдержав паузу, грустно сказала даже не мне, а куда-то в пространство.
- А мой бурильщик, басит… глубоко, могуче… Двадцать пять лет вместе. Слышать его храп не могу, а как месяц его нет рядом, уснуть не могу…не хватает… Я рано вчера легла, а ночью проснулась, сначала показалось, что мой приехал…а прислушалась - не он… и там мне грустно стало…
И такая горечь была в ее словах, что я даже искренне пожалел, что в эту ночь, нам не подхрапывал во сне басом ее муж, примчавшийся в далекий Гёчек поучаствовать в нашем ночном концерте…
А потом прекратился храп в глубинах нашей лодки, и, поняв, что Андрей проснулся, я покинул безутешную Марину, чтобы начать готовить завтрак для нашего «поющего» экипажа…

.