Отечественные ПЛА все более уверенно осваивали мировой океан. Сложная международная обстановка и противостояние двух систем побуждали искать новые районы боевой службы непосредственно у границ "вероятного противника" для доставки современного оружия. В этих условиях экваториальная Атлантика казалась очень перспективной. Это было одним из первых понято Холостяковым Г.Н., который предложил Главкому ВМФ послать в этот район с разведывательными целями ПЛА "К-27". Был у него при этом и свой интерес - испытать в условиях жаркого экваториального климата так полюбившуюся ему АЭУ с ЖМТ. Идея неожиданно получила поддержку у Горшкова С.Г. и корабль начали готовить к плаванию.

Можно было бы обратиться в описании похода к какой-то мемуарной литературе, но ее, к сожалению, нет. Поэтому будем опираться на статью командира ПЛА "К-27" капитана 1 ранга Гуляева И.И., написанную на основании его личного походного дневника, и опубликованную в газете "Красная Звезда" в 1994 г. к 30-й годовщине похода. Перед походом провели двухсуточный контрольный выход в море. Все работало как часы! Начинался поход весьма оригинальными проводами, которые устроил в присутствии экипажа командиру командующий СФ адмирал Касатонов Владимир Афанасьевич, прибывший 20 апреля для проверки готовности корабля к автономному плаванию. Он приказал собрать экипаж в клубе и, как показалось командиру, был чем-то возбужден. Оказалось, что старшина катера, на котором шёл Командующий, попросил разрешения поднять Флаг Комфлота. Адмирал ответил, что не нужно. И матрос с катера, который должен был поднимать флаг, скрутил полотнище и ногой затолкал его под низкий поручень. Это вызвало гнев адмирала Касатонова: "Кто дал право топтать флаг Командующего?!" Но этим дело не кончилось. Недовольство Касатонова вызвало и то, что кроме л/с "К-27" в рабочем платье (на это разрешение было получено командиром еще на пирсе), остальные собравшиеся были одеты, как говорится, кто во что горазд. В итоге, вместо добрых напутствий адмирал отчитал командира при всех, а потом с гневом добавил: "Гуляев, если бы у меня было время, то я бы вас ни в какой поход не пустил!". В воспоминаниях очевидцев сохранилось продолжение этого эпизода. Последовала команда "Смирно!". Все как истуканы. Адмирал подходит к вешалке на сцене и сам натягивает шинель, говоря при этом: "А шинель адмиралу могли бы и подать, засранцы. Хорошо, что я вас больше не увижу!" Мы обалдели. Что стояло за этой фразой? Это выяснилось потом. Оказывается он знал, что назначен Первым заместителем ГК ВМФ в Москву. Но мы-то этого не знали. Из похода нас встречал другой Командующий СФ адмирал Лобов Семен Михайлович. Он раньше несколько раз ходил с нами в море, потом был Председателем комиссии по установлению причин аварии и в его добром отношении к ПЛА "К-27" сомневаться не приходилось. В этом эпизоде - корни будущего отношения к самому Гуляеву И.И. и ко всему экипажу. Зная взрывной характер Владимира Афанасьевича, командир сделал вид, что ничего не произошло, и приказал экипажу завершать подготовку к плаванию. Утром на корабле побывал Главный инспектор МО СССР Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, что тоже подчеркивало значимость предстоящего похода. Далее все по плану. В 17.50: "По местам стоять! Со швартовов сниматься!" В 18.05 отошли от пирса. До траверза маяка Харлов шли в надводном положении, а затем в 02.00 ушли под воду и начали отсчет автономного плавания...

Руководителем похода был назначен вице-адмирал Холостяков Г.Н. (с 1965 г. Герой Советского Союза), чья дружба с экипажем не прерывалась до конца его трагически оборвавшейся в 1983 г. жизни. Положительным моментом было и то, что Георгий Никитович великолепно знал экипаж и его возможности. Многих офицеров, в знак особого расположения, он называл по имени. Вообще-то, по характеру Холостяков Г.Н. был человеком прямым, порою резким, но что главное - не грубым. Наоборот, нередко выступал третейским судьей во многих вопросах. Беседы с моряками и офицерами частенько переводил в неофициальное русло и люди раскрывались перед ним. Он всегда знал, кто как себя чувствует, что думает, откуда родом, из какой семьи. В этом отношении даже великолепному замполиту Петухову М.А. нелегко было с адмиралом тягаться. А Гуляеву И.И. он прямо заявил в начале похода: "Командир, твоё дело сейчас - корабль. За него отвечаешь. Вот здесь и действуй. Все остальные мероприятия без тебя проведём." Насколько же легче было командиру при таком отношении руководителя похода.

На следующий день по внутрикорабельной трансляции командир познакомил нас с планом похода, так что зная общие задачи, каждый представлял себе свой собственный маневр. Согласно Плану, разработанному Главным штабом (ГШ) ВМФ, кроме боевых тактических и стратегических задач, связанных с разведкой и преодолением противодействия сил ПЛО США и НАТО в северной и экваториальной Атлантике и определением характеристик движения и маневрирования надводных и подводных кораблей "противника", решалась главная задача - изучить в деталях новую АЭУ с ЖМТ и определить возможности ее использования на кораблях последующих проектов, а конкретно:

-проверить параметры работы элементов и систем АЭУ на всех режимах от МКУМ до максимального;

-проверить управляемость и маневренность корабля на всех скоростных режимах;

-определить экономические хода движения ПЛА для изучения возможности оптимального использования ПЛА в определенной тактической обстановке при движении ПЛА в подводном положении в условиях сложного маневрирования в боевых и обычных условиях плавания;

-проверить работу всех элементов установки при различных температурных режимах в условиях охлаждения забортной водой от северных морей до экватора.

На третий день похода от командования СФ получили радиограмму с поздравлением прикомандированных к экипажу Назарова А.К., И.Д. Дорофеева И.Д., Парнева Л.Х., Кариха К.И. и Овчинникова А.А. Которые среди других 11-ти разработчиков и создателей ПЛА "К-27" стали лауреатами Ленинской премии в области науки и техники за 1964 г. В обед выпили за их здоровье по 100 гр. рислинга, а потом по трансляции рассказали об этих людях.

Уже 22 апреля, как только вышли в исходную точку маршрута, руководитель похода для контроля за ходом испытаний главной энергетической установки (ГЭУ), всех систем и механизмов корабля собрал специальный Пленум (не путать с пленумами ЦК КПСС). Кроме самого Холостякова Г.Н., в состав Пленума входили: его заместитель по Правительственной комиссии контр-адмирал Дорофеев И.Д., командир, замполит капитан 2 ранга Петухов М.А. (в будущем нач.ПО соединения, капитан 1 ранга) и командир БЧ-5 капитан 3 ранга Соколовский В.Э. Работа Пленума отличалась оперативностью, деловитостью и продуманностью решений. Рассматривались все вопросы, касающиеся испытаний ГЭУ, и все случаи неисправности в её работе. Пленум принял несколько кардинальных решений по ряду предложений от членов экипажа:

-командира дивизиона живучести (ДЖ) капитана 3 ранга Сорокина Ю.М. не ограничивать помывку л/с пресной водой, так как у испарителя вахта неслась круглосуточно, а в дополнение к этому при входе в районы с высокой температурой забортной воды на одну из двух душевых была подключена теплая морская забортная вода. Это резко улучшило обитаемость и соответственно физическое и душевное самочувствие всех участников похода;

-командира электротехнического дивизиона капитана 3 ранга Зубкова В.А. об организации движения экономическими ходами с целью энергосбережения ресурса;

-коллективное мнение командиров групп КГАТ, доложенное Пленуму капитан-лейтенантом Полубояриновым В.А., 1-ым "киповцем", о причинах срабатывания аварийной защиты (АЗ) в экваториальных широтах. Вначале начались сбои в работе пароэжекторных холодильных машин, которые вели себя прилично и обеспечивали нормальный микроклимат в отсеках, пока температура забортной воды не превысила их паспортный предел - 24°С. В условиях более высокой температуры "холодилки срывало" с рабочих режимов, что одновременно приводило к росту температуры в энергетических отсеках до 60-70°С. Люди терпели, пока не начались непонятные сбросы АЗ, не подтвержденные световыми сигналами причин ее срабатывания. Лучшие специалисты ломали головы, выдвигая различные версии от возможных (скрытые неисправности в цепях управления и электропитания) до мистических ("Хоттабыч") и, наконец, нашли реальную. В системе АЗ наших реакторов в качестве выходных органов были установлены магнитные усилители "УМ-57" - новейшее достижение технической мысли в системах управления и защиты (СУЗ). В управляющие обмотки этих усилителей были заведены все сигналы на срабатывание АЗ, при этом световые сигналы формировались иным путем, без участия "УМ-57". Повышение температуры в отсеках, где были установлены магнитные усилители, выше определенного предела резко изменяло магнитную проницаемость и создавало эффект поступления управляющего сигнала, остальное понятно всем. Причину установили, но это полдела. Необходимо было обеспечить нормальный температурный режим в месте расположения усилителей. На помощь пришел командир ДЖ, в недавнем прошлом сам "киповец" Сорокин Ю.М. вместе со своими моряками, которые сразу же по окончании Пленума сшили из старого брезентового рабочего платья непроницаемые воздушные шланги, нашли оптимальные места подсоединения их к системе вентиляции и обеспечили прямой дополнительный обдув открытых "УМ-57". Поистине, нет уз святее товарищества!

-командира дивизиона движения (ДД) капитана 3 ранга Шпакова А.В. об устранении непроходимости в газовой системе 1-го контура, которая образовалась вследствие заброса в нее сплава. Случилось это за несколько дней до возвращения домой. На ППУ п/б образовалось несколько "мертвых пробок" которые не удавалось разогреть и обеспечить газовую проходимость контура. Решили разрезать газовую систему в местах образования пробок, пробки "прошомполить", контур заварить. Исполнять задуманное, как это водится на флоте, полез в защитном костюме "к черту в душу " сам автор предложения, правда добровольно, даже отказавшись от участия желающих помочь ему. Заглушили реактор п/б, провели расхолаживание, загерметизировали реакторный отсек, определили допустимое время нахождения в нем, приняли все необходимые меры безопасности. Без суеты, в кратчайшие сроки он разрезал газовую трубку и вручную прошомполил ее, вытолкнув застывший металл. Другого способа не существовало… Потом сварщик СМП Кашутин Яков Михайлович эту трубку ювелирно заварил и газовая система была введена в действие. В корабельных условиях, тем более в условиях 1-го контура, работа сверхсложная. Во-первых, в систему ни в коем случае не должен попасть металл или шлак; во-вторых, герметичность шва требовалась абсолютная. Ведь для гелия не то что микротрещины, а и микропоры проходимы. Выполнив эту работу, не допустили полного вывода из строя паропроизводящей установки (ППУ), как это было на ПЛА "К-64" пр. 705 в 1972 г. По мнению всех, кто ходил в этот поход - это был подвиг! Именно после этого инцидента ФЭИ, как научный руководитель эксплуатации ППУ, ввел регламент высокотемпературной регенерации сплава, позволяющей уничтожить окислы и шламы.

- командира ПЛА "К-27" просить командование продлить плавание до 50 суток. Как известно, согласно Плану похода мы уходили на спецификационную длительность плавания - 45 суток. Предложенная командиром цифра была мировым рекордом пребывания корабля под водой без всплытия, который к тому же выполнял боевые задачи и имел на борту 23 человека сверх штата. Пересмотрели меню для экономии продуктов и откорректировали режим более рационального использования средств регенерации воздуха. Кстати, оказалось, что на 6 июня (45-ые сутки плавания) мы имели запас продовольствия и средств регенерации еще на 10 суток. Это показывало, какие резервы были заложены в проект и что эти резервы есть. Плюс к этому исключительно высокий моральный дух всех участников похода. 15 мая командование дало "добро" на продление автономности сверх спецификации. Кроме желания установить рекорд, к этому нас побуждала еще одна причина. Необходимо было проверить технические возможности ППУ, ГЭУ и корабля в целом в Центральной Атлантике, которая должна была стать постоянным местом несения боевой службы для отечественных ПЛА. И, следовательно, предстояло провести испытания в тех необычных для СФ условиях. Мы специально искали для ходовых испытаний предельную температуру за бортом 30-32°С. 16 мая в заданном районе на широте 16°СШ нужной температуры не оказалось и командование походом обратилось "на верх" разрешить спуститься до 10°СШ, т.е. еще на 500 миль. Выбрали район испытаний и вот там в экваториальных водах при температуре забортной воды около 32°С были выведены на 100% уровень мощности оба реактора и обеспечен полный подводный ход ПЛА, что подтвердило правомерность методик расчета "Малахита" (проектант ПЛА) и "Гидропресса" (проектант ППУ). В связи с тим была еще одна интересная деталь - на протяжении всего похода от северных широт до экватора в вахтенных журналах и в журналах экспериментов представителей промышленности, 1-го НИИ МО и ГТУ фиксировали мониторинг всех процессов АЭУ с ЖМТ. Практически было положено начало проведениям климатических испытаний технических средств корабельной техники. Это нашло свое отражение в научно-технических отчетах и положило начала климатическим испытаниям в промышленном масштабе.

А там рукой было подать до экватора, который хотя и не пересекли, но отметили символическое событие со всей подобающей торжественностью: с ритуалами, обмыванием морской водой, с Нептуном (Гуляев) и карнавальным шествием по отсекам, с выдачей соответствующих документов и клеймением новичков постановкой памятных печатей на соответствующие места. Морских традиций нарушать нельзя! Вместо купели, что в условиях ПЛ затруднительно, использовался "дуковский" мешок с морской водой, который нес "тов.Раков" (Сорокин) и шлюпочный шприц, которым поливал "тов.Козерогов" (Ефремов).

К концу 21 мая легли на курс "Норд" к родным берегам. Погрузились на глубину 150 м и пошли любимыми экономическими ходами. И вдруг доклад от боцмана Мерзлякова А.В., который управлял горизонтальными рулями: "Малые кормовые горизонтальные рули заклинило на погружение". Глубина погружения стала быстро возрастать. Только мгновенная реакция командира, отработанность боевой смены и мастерство боцмана позволили избежать катастрофы. Принятыми мерами лодку удалось удержать на глубине менее предельной. Кстати Мерзляков А.В. был переведен на ПЛА "К-27" по рекомендации Гуляева И.И. С его бывшей дизель-электрической ПЛ "Б-67". Подвсплытием уменьшили глубину погружения и организовали ремонт. Матросы ДЖ во главе с Сорокиным Ю.М. превратили 9-ый отсек в промплощадку, разобрали пресса сервомоторов гидроприводов горизонтальных рулей. Оказалось, что из-за высокой температуры масла системы гидравлики прорвало манжеты. Боцман заменил их. В конце концов, обозначилась детективная история, растянувшаяся почти на три года. До истинных причин той неисправности "не докопались" и списали все на недостаточную эффективность односекционного маслоохладителя рулевой системы гидравлики. Позднее при межпоходовом ремонте на заводе установили дополнительную секцию маслоохладителя. Во время второго похода неисправностей здесь не было и лишь при плановом ремонте в 1966 г. обнаружили, что на трубопроводе, ведущем к маслоохладителю, стоит металлическая заглушка, а это значит, что при всех испытаниях и во время обоих походов маслоохладитель был фактически отключен. Что это?

Хорошо продуманная диверсия, могущая привести в южных широтах к трагическому исходу или просто разгильдяйство. Видно не зря был очень распространен плакат: "Будь бдителен!".

Иногда пленум брал на себя несвойственную его работе миссию защищать провинившихся, как например, в случае с коком Варой В.А., когда в светлое пасхальное утро мы с восторгом обнаружили у себя на столах рябые куриные яйца, выкрашенные луковой шелухой. Сразу были организованы соревнования на самое крепкое яйцо кают-компании, которые прервало появление за столом представителя ПУ ВМФ капитана 2 ранга Гетманова Г.Ф. Его реакция на это событие, мягко выражаясь, была отрицательной. Под сомнение был поставлен атеизм кока и уровень воспитательной работы на корабле, возглавляемой заместителем командира по политчасти капитаном 2 ранга Петуховым М.А. Сначала за своих дружно вступились офицеры, каждый со своей версией, но это не возымело действия на вышестоящего политработника. И только когда члены Пленума единодушно заявили, что на флоте издревле сохраняют яйца таким образом, обвинения в политической близорукости были сняты и с кока, и с замполита, и с экипажа в целом. Правда Вара В.А. с тех пор перестал готовить вареные яйца, заменив их на более трудоемкую и менее вкусную, на наш взгляд, яичницу, хотя во имя этого приходилось рано вставать, а яйца можно было варить с вечера.

Радостного приподнятого настроения, связанного с предстоящим возвращением домой, не мог испортить даже пожар в станции электрокомпрессора в 5-ом отсеке, когда во время дифферента ПЛА, один из гаечных ключей, давно "забытых" рабочими во время монтажа, накоротко замкнул цепь работающего агрегата. Возник пожар, отсек заполнился дымом. И только благодаря грамотным действиям старшины 1 статьи Баранова В.А., обслуживающего компрессор, избежали беды. Он быстро обесточил станцию и потушил огонь. Ну что же, какая автономка без пожара? К этому предрасполагало многое: высокая энергонасыщенность корабля, в том числе всеми видами электрического тока; горючее масло в системе гидравлики, а протечек в ней хватает; самовоспламеняющиеся патроны регенерации, особенно в контакте с маслами, когда пожар интенсифицируется выделяющимся из патронов кислородом; боезапас со взрывателями и боевыми зарядами; аккумуляторная батарея, способная выделять взрыво- и пожароопасный водород. И все это в замкнутом вентилируемом пространстве под водой. Кроме того единственного случая, нас бог миловал!

Нельзя не упомянуть о встречах в подводном положении с ПЛА вероятного "противника". Контактов с преследованием было, по меньшей мере, два. Первый, когда как казалось, мы благополучно форсировали противолодочный рубеж в Северной Атлантике и незамеченными вышли в районы, где встречи с "противником" маловероятны, хотя и возможны. Акустики обнаружили чужую ПЛ на предельной дальности работы наших гидролокационных станций (ГЛС). Она шла курсом, расходящимся с нашим, очевидно возвращаясь с боевого дежурства. Командир и руководитель похода решили пойти на сближение, проверить ее поведение, определить скоростные и маневренные характеристики, ну и свои возможности оценить. Сначала записали ее шумы, потом начали увеличивать скорость и сами порядком "нашумели". "Противник" решил уходить. Маневрирование, увеличение скорости, смена глубин - полный набор поведения цели, которая не хочет контактов и стремится уйти как можно быстрее, имитация торпедной стрельбы с нашей стороны. Мы, в конце концов определили, что слишком уклоняемся от генерального курса и решили прекратить преследование, хотя все поставленные задачи по классификации цели и ее параметров выполнили. Потом где-то висели без хода в слое жидкого грунта, соблюдая тишину в отсеках, внимательно слушая и записывая шумы подводных и надводных целей, идущих на Гибралтар и в противоположном направлении. На обратном пути опять был поиск и погоня за ПЛА, повторяющий первое преследование. Опять куча разведывательного материала. Все это было впервые в мировой практике. Наверное, именно за это наша ПЛА и ее командир были признаны первыми в мире "охотниками" за ПЛ.

Вспоминая эти два случая обнаружения и преследования ПЛА "противника", приходится лишь удивляться мгновенной реакции и мастерству наших штурманов капитан-лейтенанта Милованова В.Н. (участника обоих автономок ПЛА "К-27) и старшего лейтенанта Лескова А.Я. (позднее старшего помощника ПЛА "К-3", капитана 1 ранга), которые в сложнейших условиях боевого маневрирования ухитрялись вести текущую прокладку курса, определяя с филигранной точностью место корабля, что способствовало успешному выполнению решаемых задач.

Было открыто неизвестное подводное течение, о чем позднее сообщалось в "Навигационном вестнике".

Боеготовность ПЛА была на высочайшем уровне, но ее организация была такой ненавязчивой, что забываются трудности, а в памяти сохраняется только светлое и радостное. Были и праздники в походе. 42-летие командира отмечали шампанским, которое экипажные жёны, возглавляемые Фытовой Светланой Ивановной секретно загрузили на борт и поручили ответственное хранение надежным людям. Так же отмечались все дни рождения, правда, без шампанского. Для каждого у замполита и привлекаемых им к участию в радиогазете людей находились теплые слова для всех новорожденных. Утренние последние известия во время выхода на связь с "Большой землей", все события внутренней жизни оперативно освещались и становились достоянием всего дружного коллектива. Все члены Пленума, наши уважаемые Лауреаты, весь руководящий состав и просто умные офицеры БЧ-5, а таких у нас хватало, плюс к этому представители науки и промышленности пытались донести до каждого уникальность нашего корабля, уникальность нашего похода. Наверное, именно поэтому все, от командиров до матросов, не важно на каком этапе жизненного цикла они пришли на корабль, все стали, как сейчас говорят, "фанатами" ЖМТ-направления. А если к этому добавить географические экскурсы по районам нашего плавания Холостякова Г.Н., Гуляева И.И., Окованцева Н.Д., капитана 2 ранга Яковлева А.Н. - помощника флагманского штурмана СФ, Фытова Г.А. и др., то получится "ликбез" высочайшего уровня, граничащий с академическим образованием для всех. В этом плане командир сделал подарок экипажу. Мы виртуально побывали на о. Мадейра и на Канарских островах (о. Пальма и Йерро). Трижды всплывали на перископную глубину в зоне довольно приличной видимости и каждый участник похода в течение одной минуты имел возможность познакомиться видом этих островов: прибрежной пляжной полосой, террасами построек и буйной зеленью островов северо-западной Африки. Вот так мы и жили все 50 с лишним суток под водой, дружно, уважительно относясь друг к другу, и сохранили эти отношения на всю оставшуюся жизнь.

Оригинально боролись с гиподинамией. Действующие в то время руководящие документы по физподготовке не предусматривали занятие ею внутри прочного корпуса, тем более во время автономного плавания. Наш старший помощник капитан 2 ранга Окованцев Н.Д. кстати, в это время единственный офицер, кроме командиров, имевший допуск к самостоятельному управлению ПЛА пр. 645, разработал целую систему нагрузок во время вахты с использованием гирь, гантелей, резиновых поясов и другого имевшегося в наличии инвентаря. Арм-рестлинг, наклоны и приседания, даже разбегание на боевые посты по боевой тревоге входило в эту систему. Ну и естественно дух состязательности, когда каждое подразделение или отсек в обязательном порядке представляли на соревнование свою команду. Выдавались грамоты и призы, обычно из "вкусненькой" кулинарии. Были свои чемпионы: так на зависть молодежи 29-летний, 95-килограммовый Сорокин Ю.М. шутя выполнял астрономическое число приседаний, способом "пистолетик", а врач капитан м/с Ефремов Б.И. (ростом 150 см "с шапкой") также шутя приседал и вставал с Сорокиным на плечах. Последнее упражнение приходилось делать перед спуском на средний этаж ЦП, куда опускались ноги Сорокина, имевшего рост 182 см.

11 июня прибыли в родные территориальные воды и тут же получили радио, что один из торпедных полигонов с соответствующими целями и обеспечением подготовлен для выполнения нами торпедных стрельб. 12 июня вошли в полигон, где командир и вся минно-торпедная БЧ, возглавляемая капитан-лейтенантом Леоновым Е.В., проявили себя во всем блеске. Оценка "отлично" была заслуженной, видно не прошли даром учения, тренировки и имитационные стрельбы во время всего похода. В 10.00 всплыли, пройдя, как оказалось, 12425 миль, из них 12238 под водой.

Наверху нас ждала телеграмма от Главкома ВМФ: "Холостякову, Гуляеву! Поздравляю Вас, личный состав ПЛ и всех участников похода с успешным окончанием плавания в экваториальную часть Атлантики. Ваша работа, результаты плавания являются важной вехой для дальнейшего совершенствования подводного атомного судостроения. Горшков."

Пока шли в базу, заседал Пленум, на котором решались трудные проблемы определения лучших из лучших. Ведь в успешном завершении этого трудного похода была личная заслуга каждого офицера, каждого матроса и вообще каждого участника этого беспримерного по тем временам плавания. Впервые было доказано, что подводные корабли превращаются из ныряющих в плавающие, что они способны скрытно преодолевать противолодочные рубежи "вероятного противника", обнаруживать и преследовать подводные цели, длительно нести боевую службу в сложных климатических условиях экваториальной Атлантики. Результаты эксплуатации технических средств во время похода поставили перед учеными, проектировщиками, строителями и испытателями атомной техники много вопросов и способствовали, как отметил Главком ВМФ "совершенствованию атомного подводного судостроения". Новый командующий СФ адмирал Лобов С.М., командование Йоканьгской ВМБ и 14 ОБ ПЛ, куда мы входили организационно, встречали нас тепло, как встречали победителей.

ПЛА "К-27" было присвоено звание "Отличный корабль", она была принята на вооружение ВМФ и ей присвоен статус "Опытовая крейсерская ПЛА", а все кто ходил в дальний поход впервые, были награждены жетонами "За дальний поход".

Командир написал отчет о походе, в котором содержался глубокий анализ работы техники и действий экипажа, решённые и нерешённые задачи. Заслуживают внимания два сделанных им вывода: первый, что после ревизии технических средств и планового отдыха экипажа, ПЛА "К-27" и ее экипаж готовы совершить кругосветный поход и второй, что в условиях плавания только штатным экипажем при обеспечении обитаемости, предусмотренной проектом, автономность корабля можно увеличить до 75 суток, не всплывая. По нашему мнению, это был взгляд в будущее, хотя и недалекое.

В 1966 г. был подписан Указ, согласно которому командиру ПЛА "К-27" капитану 1 ранга И.И. Гуляеву было присвоено звание Героя Советского Союза, а офицеры, даже те, кто после испытаний ушел с корабля и ряд офицеров 2-го экипажа были награждены орденами Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды, а матросы и старшины - участники похода орденами Красной Звезды и медалями "За боевые заслуги" и Ушакова. Не обошлось без традиционной "ложки дегтя". Когда списки согласовывались в очередной раз на СФ, уважаемый подводник заместитель командующего КСФ вице-адмирал Герой Советского Союза Петелин А.И. вдруг из списков вычеркнул одного из самых достойных среди нас, командира БЧ-5 капитана 3 ранга Шпакова А.В. и еще несколько фамилий. Мы так до сих пор не понимаем причин и смысл этого "воспитательного момента". Не были отмечены правительственными наградами наши коллеги от науки и промышленности, делившие с нами на протяжении почти двух месяцев все тяготы этого беспримерного плавания. И здесь, наверное, кроме тех, кто уже упоминался в этом разделе, не лишне было бы привести фамилии этих людей вместе с представителями ВМФ: Морозкин Геннадий Дмитриевич - ведущий конструктор, начальник испытательной партии СПМБМ "Малахит", Кукин Николай Яковлевич - начальник отдела Управления транспортных установок МинСредМаша, Собакин Юрий Васильевич - научный сотрудник Института Биофизики; товарищи: капитан 2 ранга Филонович Ростислав Дмитриевич - заместитель начальника отдела Главного управления кораблестроения (ГУК) ВМФ (в будущем вице-адмирал, начальник ГУК ВМФ), капитан 2 ранга Козлов Виктор Михайлович - старший научный сотрудник 1-го ЦНИИ МО (ВК ВМФ), в будущем капитан 1 ранга, капитан 3 ранга Одиноков Николай Иванович - старший офицер отдела ГТУ ВМФ, в будущем капитан 1 ранга, капитан - лейтенант, командир группы засекреченной связи и три его подчиненных старшины (фамилии, к сожалению не сохранились). Все они несли могучий потенциал профессионализма, оказавший помощь экипажу в выполнении этого героического похода.

.