Рассказывает командир 682 полка полковник Суман Пётр Романович:

- Всю свою жизнь я старался быть честным и самым надёжным воином. Профессию свою я выбрал обдуманно и никогда не пожалел об этом выборе. Я упорно шел по выбранному мной пути. Все свои воинские звания я получал досрочно: старлея я получил через два года, капитана я получил через два с половиной года, майора получил через два с половиной, подполковника вообще через год и 7 месяцев получил! Потому что я «пахал», я работал день и ночь, совершенствовал без устали свое воинское мастерство! Я служил в Белорусском военном округе, меня никуда не отпускали, всё время приходилось участвовать в показных тактических учениях. Поэтому у меня всё на практике было отработано. Это не то, что там: лекцию прослушал – и ты уже знаток. Не становятся так мастерами. Только практика может дать настоящие знания и умения. Вот у меня все виды боя на практике, на учениях были отработаны. Поэтому я легко дышал своей грудью в Афгане, воевал, не боялся ни душманов, ни начальников. Всё вооружение я знал в совершенстве, подготовлен был теоретически и практически капитально: училище – с отличием, в академии дипломную - с отличием! А потом постоянно учения показные, на этом Западном рубеже Родины. Поэтому я никогда никого не боялся, смело работал и у меня всё получалось
       После прибытия в Афганистан я попал в 108-ю дивизию. Там была воюющая одна 108-я дивизия. 201-я и 205-я дивизии, они стояли на охране дорог, аэродромов, других коммуникаций. Да к тому же уже была 6-ая годовщина Апрельской революции, эти дивизии за шесть лет уже избитые были, понесли много потерь. В ротах было 38 человек, 50, а остальные все – раненые, больные. А я пришел, у меня в батальоне 526 человек. Рота – 110 человек. Ну, не 110, а 98, 96, 94. Только понос загонял бойцов в госпиталь, дизентерия, остальные все боеспособные были.
Когда я пришёл в 108-ю дивизию, там начальником штаба дивизии служил полковник Г.Кандалин. Он Руслана Аушева натаскивал. Он из боёв не вылазил. Когда я пришёл на должность командира танкового полка, он сказал:
  - О! Нормально! Я беру этого подполковника на проводимые мной операции замом начальника оперативной группы.
       Я во многих операциях участвовал! Их, не перечесть, я не считал количество операций, в которых я принимал участие. Там я получил большой опыт. Я уже видел: где командир полка ошибается, где он делает что-то не так. «Здесь не так надо было, надо было – вот так!» Где что случалось Кандалин командовал: «Суман, вперёд!» И я шёл вперёд. А потом я стал самостоятельным, понимаете? С Г.Кандалиным я провоевал около года. Я такого боевого опыта набрался, что вообще в бою дышал полной грудью. Это не хвастовство. Я из боёв действительно не вылазил, я благодарен этому человеку всю жизнь. Это действительно был настоящий боевой командир у которого многому было можно научиться.
       В 1983-ем в ДРА прибыл Маршал Соколов, чтобы провести операцию по освобождению ущелья Панджшер от бандформирований Ахмад Шаха Масуда. На военном совете Сороковой Армии выбирали кандидатуру командира полка, который будет действовать на направлении главного удара. Предложили мою кандидатуру. Вы меня простите, но Маршалу СССР командира с низкими качествами никто не представил бы. Для проведения этой операции выбирали кандидатуры со всех командиров. В конце концов остановились на моей кандидатуре. Я перед этим в Наудехе, попал в неприятность. Там, в Афганистане, дома с плоскими крышами повсюду. Душманы женщин и детей повыгоняли на крыши, как цыганский табор в ярких одеждах! На трёх или четырёх домах все крыши были забиты женщинами и детьми. А у меня на той стороне батальон развёрнут, а на этой стороне броня замкнула кольцо окружения. Комбата батальона в арыке душманы зажали огнём и всё встало, вся операция колом! Я артиллерией ничего не мог сделать, чтобы помочь комбату. Ну, куда – душманы женщин и детей на линии огня поставили.
       В этот момент появился Кандалин! Он приехал ход операции проверить и на меня посмотреть. И-и-и! У меня радости, я к нему бегом за советом, а он мне говорит:
- Ну, что?
А я говорю:
- Видите?
Кандалин мне:
- Думай!
Я говорю:
- Товарищ полковник!
А он по ступенькам: тын-тын-тын, в БМП нырнул и уехал. И всё! Н-да…
- Вот тебе и думай!
Я принял решение, дал команду:
- Начальник артиллерии! Два дымовых снаряда: вон туда и туда! В два средних дома.
       Он два снаряда дымовых – фи-юить! Дымом как дало! Всех женщин и детей, как ветром сдуло! Убежали все! Крыши стали чистые! У меня от души отлегло. Я дал начальнику артиллерии следующую команду:
- Двести метров дальше и «Батарея, залп!»
       Пошло дело!
       В то время я командовал танковым полком. Потом этот полк переформировали в мотострелковый. Собрали с миру по нитки этот полк. Присылали и отчисленных курсантов, и разного рода залётчиков, и кандидатов в дисциплинарный батальон, были и хорошие ребята, возвращающиеся после излечения в госпиталях, гребли всех подряд для комплектования батальонов личного состава не хватало. А ты потом попробуй, научи эту разношерстную публику у которой одно желание – увильнуть лишь бы как с утра до вечера прожить, провести время. В два батальона мы получили БМП-2. Отличная машина, а экипаж пушку зарядить не может! В Афган пришли, а зарядить БМП-2 не умеют. И что толку от такой техники, пока экипажи не выучим? А я один на весь полк сведущий. Один я! Кто знал и БМП-2 и БТР-70 и другое вооружение. Батальоны комплектовались новой организационно-штатной структуры. Это что такое? Это батальон с ротами по 110 человек, это БМП-2 или БТР-70В с вертикальным стволом. А БТРы все разные. У одних стоит наш двигатель КИАЗовский, у других стоит румынский двигатель. Как только высотка, как только надо технике подниматься – румынские двигатели глохнут. Там надо всё перетачивать, всё подтачивать, подгонять надо всё. Вот и начались мои муки с этого.
       Я пришел в Афган с Белорусского Военного округа. У меня полный полк был, полные батальоны были. Я всё знал в совершенстве, всё оружие, всё на свете знал. Например, гранатомёт АГС-17 это очень капризная машина. Чуть лента перекосилась – всё, на этом конец, он стрелять не будет. Вдвоём надо им заниматься. В батальоне на вооружении состояло тридцать четыре БМП. А ещё плюс ГрВ, плюс ПтВ по 4-5 БМПшек у каждого! Миномётная батарея – 84 человека, восемь миномётов «Василёк». Гранатометный взвод – 6 гранатомётов. Противотанковый взвод, а там и РПГ-7, и «Шмель», и «Малютка», и СПГ-9. Ни у кого в ТУРКВО такого не было, никто такого в глаза не видел. Поэтому ко мне в полк поприходили в марте месяце солдаты и офицеры, которые этого вооружения не знали их надо было убучить владеть этим вооружением. А 17-го апреля меня толкнули с ними в Панджшер. Как это можно было?
       Подразделения тяжело комплектовались личным составом. Людей не хватало. В батальоны приходили отчисленные курсанты из военных училищ, спившиеся музыканты, проворовавшиеся солдаты из тыловых частей. Вместе с мсб пришли негативные явления, ранее неизвестные подразделениям танкистов: клановость, группировки таджиков, туркмен, крымчаков. Многие потягивали НАС и анашу. Дедовщина считалась у них нормой, что считалось дикостью у танкистов. Во всех подразделениях хотя и не царила но, по крайней мере, сквозила круговая порука. Многие офицеры, особенно молодые командиры рот и командиры взводов заигрывали со старослужащими «дедами», шли на уступки, что усугубляло положен дел. Зачастую старослужащие даже не становились в строй на вечернюю поверку и офицеры делали вид, что этого не замечают. Между собой многих офицеров «деды» называли «шакалами». Командиры батальонов делали вид, что этого не знают и пытались создать мнение благополучия в батальонах. Всегда там, где тяжело, в первую очередь старослужащие своим давлением выставляли вперед молодых солдат так называемых «черпаков». Эта несправедливость и порой дикая нагрузка, доходившая до невыносимых издевательств не только усложняла службу молодого солдата, а иногда приводила и к гибели. Безразличное отношение офицеров ко всему происходящему как страшный бич, хлестал по молодому солдату. В сложных условиях действий подразделений, при завязке боя, команды офицеров подменялись понукиванием со стороны «дедов» на «молодых» что вносило сумбур и неразбериху в действия подразделении (взводов и рот), далекое от слаженных, тех, которым я их учил. Все это надо было действительно выжигать каленым железом. Но некоторые относились к своим обязанностям по принципу «меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют!» Таких офицеров надо было не только обучать тому, чего они не знали из-за халатного отношения службе, но и перевоспитывать, прививать любовь к службе, солдату.
Можно ли это было сделать за короткий промежуток времени, который мне отводили начальники? А куда при этом смотрела армия политработников?
       Конечно, осознавать это было жутко. Я все видел, все понимал. Мне оставалось только работать день и ночь и личным примером увлекать всех на выполнение задач, на добросовестное исполнение своих обязанностей. А пока, пока... В полной экипировке они не знали и не умели как сходить в туалет и оправиться. С этого и надо было начинать. Научить борзых «дедов» ходить в туалет без помощи молодых. Эти вояки привезли с собой только кучу проблем с тягой к наркотикам.
       Что это так, вам скажет любой честный воин и офицер, который не издали «руководил», а по-настоящему командовал, жил жизнью взвода, роты, батальона, полка. Такова истина суть происходившего в то время.
       В общем, взялся я обучать личный состав и, в основном, офицеров. Разведрота была у меня. В ней Валера Гринчак был – умница. Два командира взвода у меня было. Вот я направил в один батальон одного взводного, в другой батальон направил другого взводного. В третий батальон пошел сам: и вооружение надо было изучать и тактику боя. Заброшенные кишлаки штурмом брал, заброшенные дувалы. От простого к сложному двигались в обучении. От простого начали, однако всё равно несли неоправданные потери. Например, в батальоне В.В.Пудина провели учение – в безобидном месте десантировали бойцов с БТРов. Десантирование велось всегда велось в короткие сроки. Один боец выскочил из люка, который между колёс расположен. Выскочил, всё нормально. Вдруг он вспомнил, что забыл стальной шлем внутри БТРа. Он бросился обратно в люк, а БТР тронулся, парнишку задавило. Или у Королёва в батальоне случай: замок висел на калитке. Солдатик подошел, прикладом по замку БУМ! А палец на спусковом крючке держал, патрон в патроннике. Автомат выстрелил, пуля вылетела, да прямо в лоб другому солдатику угодила! Раз – труп есть. Сердце кровью обливалось, когда я получал такие доклады. Пока я вертолёт вызвал, пока посадил, чтобы забрать убитого бойца, он ожил! Оказалось, что был рикошет. Кожу с лобной кости содрало, крови море вытекло, в лобную кость сильный удар пришелся. Начальная скорость у пули была большая, пуля ударила, боец потерял сознание, упал. А мы все подумали, что пуля пробила лобную кость, ну, кто ж выживет после такого, правильно? А он ожил! Сколько радости было, и всего остального! Вот с этого мы начинали.

Рассказывает полковник Зимин С.П. (на тот момент майор, начальник штаба Третьего батальона):

- В феврале 1984-го наш батальон в Термезе загнали в пустыню за канал Амузан. Для укомплектования личным составом, техникой и для боевого слаживания. Какое, на хрен, слаживание! Наш батальон в Термезе был на ЗИЛах-131, вместо них мы получили БТР-70В. У нас никто не умел ни водить эти БТРы, ни стрелять из КПВТ, то есть никто не мог подготовить ни машину, ни экипаж к бою. Чему мы могли научить экипажи за один месяц? Какие занятия можно за месяц хорошо организовать? Что мы могли слаживать, если к нам поступали ежедневно бойцы мелкими партиями? Со всего ТУРКВО собирали разгильдяев и «залётчиков», посылали к нам на перевоспитание. На полигоне для нас было важно то, что личным составом доукомплектовывали до самого последнего дня. А потом ещё в Баграме продолжили. Как можно слаживать подразделения в такой обстановке? Никак.
В марте 1984-го наши три батальона вошли на территорию ДРА, прибыли в 108-ю дивизию и разместились в расположении танкового полка. По пути следования наш третий батальон потерял 8 или 9 БТР-70. Новая, только полученная техника выходила из строя. Мы оставляли эту технику на наших сторожевых заставах, а сами продолжали движение вперёд. После прибытия в Баграм зампотех батальона с ремонтной группой полка ездил, забирал оставленную на заставах технику. Что могли, то ремонтировали на месте, что не получалось отремонтировать, то буксировали в Баграм на сцепке.
В результате П.Р.Суман подготовил полк к штурму Панджшера так, как ему дали по времени. Это не его вина, что времени было в обрез, что нам вот таким образом людей давали, вот так технику поставляли. За этот короткий месяц в Баграме были организованы какие-то учения, но этого было недостаточно. Вот так и готовили за месяц к действиям на направлении главного удара.
В общем, моё отношение к П.Р.Суману – самое положительное. Это грамотный командир полка.