Рассказывает командир 682 полка полковник Суман Пётр Романович:

- Сейчас появилось очень много сплетен на тему боя в ущелье Хазара батальона капитана Королёва. Одна из распространённых сплетен говорит, яко бы в Ташкенте состоялся суд над Суманом. Вот вам, пожалуйста, выдержка из вражеской «Википедии»:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Гибель_1-го_батальона_682-го_мотострелкового_полка Судебный процесс над подполковником П. Суманом и генерал-майором В. Логвиновым проходил в Ташкенте, в военном суде Туркестанского военного округа. Обвинения с Сумана были сняты по показанию начальника связи 682-го мсп, подтвердившего факт передачи устного приказа командира дивизии о незанятии высот[6].

      Так я вам докладываю: суда над Суманом не было. Сейчас расскажу по порядку что было и как было.
Вышел я из ущелья Хазара, поехал, на КП дивизии. Приезжаю – стоит генерал-лейтенант Ермаков. Зам командующего Туркестанским Округом. Говорит:
- Ну что?
       Я говорю:
- Командир батальона роту БПЗ с хребта спустил. Почему - не знаю. И разведдозоров я не нашел.
       А он:
- Командир, крепись, бывает и похуже.
       Я зашел в кунг к командиру дивизии, доложил. Он говорит: - «Езжай к себе, приводи себя в порядок». А я весь в грязи, в крови весь. Выносили раненых и убитых. Ну, я прибыл к себе на КП. Вымылся. Ко мне подходят два лейтенанта. Так это 2-го числа было (2 мая). Один из них Александров. Он потом сам в книге напишет, что командир полка их постоянно пытал: - «Почему роту спустили вниз?». Александров говорит, что он тогда ответить не мог, потому что он лейтенант. Поня-атно, ё-маё! А мне не до этого было. Я привёл себя в порядок и поехал к командующему на доклад. На вертолёте прилетел в Кабул, начальник штаба армии Сергеев Анатолий Ипатович встретил меня. Я думал, что сейчас доложу командующему, расскажу, как всё было. А тут выясняется, что нет на месте командующего. Я не понял, так зачем меня тогда вызвали? Покормили меня там, показали где спать. Прошли сутки. Затем вторые сутки прошли. Третьи сутки прошли – нет командующего. Анатолий Ипатович, генерал-майор, говорит:
- Езжай в Баграм, забери свои вещи, возьми всё необходимое для жизни, поезжай в Ташкент. Тебя и командующего армией будет заслушивать командующий округом.
- Понял.
       Я прилетел в Баграм, зашел к себе в модуль, забрал всё, что нужно чтобы умыться, зубы почистить. Взял всё это и поехал в Кабул. Из Кабула меня переправили в Союз, в город Ташкент. Поселили в гостинице «Саяхат», показали мне место где я буду ночевать, показали столовую, в которой я буду питаться. Я с утра до вечера находился там. Ожидал вызова. Первое время у меня не было ничего, даже простых обыкновенных советских денег. Питался я в столовой бесплатно. Потом прибыл туда же, в Ташкент, комдив генерал Логвинов. Нас двоих направили в банк, где мы получили денежное довольствие за весь срок прохождения службы в Туркестанском округе и дальше у нас уже всё было в норме.
       В Ташкенте я провёл очень много времени. Ожидал приглашение на приём к командующему. Никто меня не приглашал никуда, никто не вызывал. Я каждый день к восьми утра приходил в бюро пропусков, каждый день мне отвечали: - «В заявке на пропуск Вашей фамилии нет». И на этом конец разговора.
       Прошел месяц. Затем второй. Наконец-то прибыл ко мне офицер, пригласил меня к прокурору генералу Лебедь Ивану Игнатьевичу. Я прибыл к прокурору, всё изложил, что произошло со мной и с полком в период времени с 29 апреля по 2 мая. Всё рассказал, всё объяснил. Он потребовал, чтобы я написал объяснительную записку. Я написал объяснительную записку. Он внимательно её прочитал и сказал:
- Ну что командир? У Прокуратуры к Вам претензий нет. Идите и служите Родине честно.
       Я ответил:
- Есть, товарищ генерал! – Повернулся и пошел.
       Когда я дошел до двери, он остановил меня:
- Командир, остановитесь! Вы написали объяснительную записку в одном экземпляре. Вы указали в ней много дат и цифр. Вы пометили себе эти цифры? Вас вызовет к себе командующий округом, Вы будете ему докладывать. Все цифры должны совпасть.
       Я ответил ему:
- Товарищ генерал, я вёл этот бой, я помню каждое своё действие каждую минуту. Это теперь останется со мной на всю жизнь. Так что, мне записывать нечего.
- Нет, Вы всё-таки пометьте хотя бы основные временнЫе показатели. – Сказал генерал Лебедь, протянул мне авторучку и блокнот «Делегату партийной конференции Туркестанского военного округа».
       Я пометил в этом блокноте основные даты произошедшего. На этом моя аудиенция у прокурора закончилась.
Потом снова потянулось ожидание. Каждое утро один и тот же ответ на проходной: - «В заявке на пропуск Вашей фамилии нет».
       Так продолжалось до сентября месяца. В сентябре меня пригласили в управление кадров и объяснили:
- Вот Вам предписание. Вы убываете для прохождения дальнейшей службы в Белорусский военный округ.
       Я возмутился, сказал:
- Как? Я не дослужил положенное время в Афганистане. Я должен там продолжить службу.
       На что мне сказали:
- После таких тяжелых боёв мы, как правило, не направляем офицеров обратно в Афганистан. Потому что нарушается у командира психика. Возможно, Вы уже потеряете способность к здравому риску и другие командирские качества. Поэтому всех, не только Вас, мы отправляем для прохождения дальнейшей службы в свои округа.
       Я получил предписание и убыл для прохождения дальнейшей службы в Белорусский военный округ. Прибыл на место службы. Первый вопрос, который мне задали: - «Почему ты прибыл сюда?» Я доложил всё, что знал. После этого вопрос о назначении меня на должность опять растянулся на большой срок. Потом пришла бумага в которой потребовали рассмотреть моё дело на партийной комиссии. Назначили дату проведения комиссии. К этой дате прибыл зам командующего Армии генерал лейтенант Крянгэ. Он проходил службу в Афганистане в одно время со мной. Он присутствовал, когда я принимал вновь созданные батальоны для комплектования полка и проведения Панджшерской операции. На партийной комиссии Крянгэ всё рассказал о моих действиях в Афганистане. О моём прохождении службы, о боях, в которых я участвовал неоднократно. Его внимательно выслушали. После его доклада несколько присутствующих выступили. Все офицеры пришли к мнению, что меня следует награждать высоким орденом, а вместо этого меня «разбирают» на партийной комиссии. В результате парткомиссия была закончена, никакого решения (карательного) по мне не было принято. Было только заслушивание.
       После этого длительный срок меня не знали куда назначить. Я ездил по гарнизонам, чтобы получить денежное довольствие для содержания семьи. Потому что заштатное время кончилось. В конце концов освободилась должность начальника штаба полка «Кадр». Меня туда направили приказом. Через некоторое время освободилась должность командира полка «Кадр». Потом меня назначили начальником отдела. Я начал возмущаться, попросил меня или уволить, или направить для дальнейшего прохождения службы на кафедру в военное училище, или в военкомат. Меня отправили на уборку урожая на Целину. Там я откомандовал срок. Затем меня направили для прохождения службы военным комиссаром Железнодорожного района города Гомеля. Мне объяснили, что это чисто полковничья должность, оклад такой же, как у командира полка. Говорили: - «Никто тебя не притесняет! В звании тебя не понизили, в денежном довольствии ты ничуть не потерял. Служи и не обижайся!» А я как залезу в военкомовский УАЗик, так мне противно становится! Я боевой офицер! Я в БТРе или в танке должен по Панджшеру ездить, а меня – в УАЗик! Что ж вы делаете?! В общем, после прибытия в военкомат в город Гомель я понял, что это не моё. Начал писать рапорта на увольнение.
         По истечении срока я был уволен из рядов Вооруженных Сил. По итогу всей моей службы я был представлен за разблокирование крепости Саят к ордену Красной звезды, но тогда был Указ такой: кто не прослужил полгода, того не награждать. Меня представили, наградную написали, но награду я не получил. Не знаю где «зарезали» наградную: в Кабуле, в Ташкенте или в Москве. По большому счёту это не имеет значения где «зарезали». Для меня имеет значение, что в результате за свою службу в Афганистане, за постоянное участие в боях и за штурм Панджшера меня ничем и никак не отметили. Как будто бы не было меня.
       После увольнения из рядов Вооруженных Сил СССР я поступил начальником международного отдела в международный институт трудовых и социальных отношений, где неплохо себя зарекомендовал. Стал проректором по учебно-воспитательной работе. Потом по научной работе. Потом первым замом ректора. И, в конце концов, стал ректором международного института трудовых и социальных отношений. Руководил этим институтом в течении пяти лет. После чего ушел на пенсию.

       Как солдат, лично знающий Петра Романовича с момента создания 682-го полка хочу высказать общее мнение военнослужащих этого полка:

1. Суман был трудяга из трудяг
2. Суман владел всем вооружением
3. Суман готовил полк к боевым действиям
4. Суман не боялся ни врага, ни начальства
5. Сумана уважали и любили солдаты
6. Сумана уважали и любили офицеры
7. Суман не сломался, не согнулся. Он прожил эти годы так, как положено Настоящему Мужчине и Командиру.